Скрытая камера

1

Волоха жил на окраине города в старом бревенчатом доме, доставшемся ему от родителей. Небольшой огород, куры-утки, парочка свиней в стайке – чего еще надо?!

К дому подъехали уже под утро на двух машинах. Впереди – акимовский "БМВ", в салон которого пересадили Волоху – дорогу указывать. В этих окраинных районах сам черт ногу сломит, а нумерация на домах отсутствует полностью. И ходи, старайся угадать, где же эта улица и где этот дом...

Следом ехал "уазик" труповозов. Скованные между собой "браслетами" Левка и изрядно присмиревший Максим чинно сидели в салоне, на носилках, и старались угадать, что же теперь будет. Ошибочка вышла, попутали малость – Максим и его команда именно этими словами и пытались объяснить некоторые особенности своего поведения. Но их уже никто не слушал.

– Вот здесь... – Волоха ткнул пальцем в дом, опасливо покосившись в сторону сидевшего рядом с ним Акима.

– Ну что же... – "Бригадир" коротко кивнул. – Пошли... Ты, Джон, тоже с нами. А то мало ли... Парень буйный...

– Да я не хотел... – опять заныл было Волоха, но его резко оборвал второй бандит, тот, которого Аким назвал Джоном:

– Пасть завали, ур-род... Пош-шел!

Опасливо косясь на грубого конвоира, Волоха неловко полез из салона "бумера".

Пока они подходили к самому дому по чисто подметенной кирпичной дорожке, Аким автоматически осмотрел строение. Стены хоть и старые, но еще крепкие, окна плотно закрыты тяжелыми ставнями на металлических болтах, забор высокий, почти двухметровый, из плотно пригнанных друг к другу толстых деревянных плах. Оно и понятно – район такой... Если вдруг что – кричи, не кричи...

У двери Волоха немного замешкался, затоптался.

– Ты чего? – легонечко пнул его кулаком в бок Аким.

– Так это... – подобострастно заглядывая ему в лицо, забормотал труповоз. – Время позднее... Жена на ночь изнутри запирается... На щеколду...

– Значит, стучи! – решительно приказал "бригадир".

– Понял! – Волоха не осмелился спорить и заколотил кулаком в тяжелую дверь.

"А дверь тоже крепкая... – опять отметил про себя Аким. – Хрен вышибешь..."

Стучать пришлось довольно долго – видимо, Волохина жена после дневных трудов спала крепким сном праведницы. Пока супруг пытался ее добудиться, Аким еще раз огляделся по сторонам – ни в одном из стоящих рядом домов не загорелся свет, никто не поинтересовался, а что же там происходит?! Похоже, любопытство здесь было не в чести.

– Ну чего надо? – наконец-то донесся из-за двери хриплый спросонья женский голос.

– Надя! – отчаянно запричитал Волоха. – Эт я!

– Кто – я?!

– Ты че там, бля, не проснулась?! Я, говорю! Вовка, блин!

– А че в такое время? Ты ж на работе...

– Открывай, бля! – по-настоящему взъярился Волоха. – Ты че там, трахаля привела?!

Послышался скрежет засова, дверь широко распахнулась.

– Совсем уже очумел! – На пороге стояла толстая, расплывшаяся и похожая на колоду распатланная женщина в короткой застиранной ночной сорочке.

"Да уж... – подумал Аким. – Точно, очумел. Это кто же на такое позарится?.."

Увидев, что муж не один, а с какими-то незнакомыми мужиками, женщина сдавленно пискнула и исчезла в темноте сеней.

– У-у, сука!.. – погрозил ей вслед кулаком Волоха и, развернувшись к незваным гостям, изобразил на лице улыбку радушного хозяина. – Проходите, пожалуйста, не стесняйтесь!

– Да мы и не стесняемся! – Джон шагнул в дверной проем. Правда, перед этим не забыл подтолкнуть впереди себя гостеприимного труповоза.

Под потолком вспыхнула неяркая электрическая лампочка.

– Ты чего так поздно, Вовк? – Любящая супруга уже набросила на себя какой-то халат или салоп, древний, ветхий и местами продранный, зато полностью скрывающий ее "прелести" от нескромных взглядов.

– Тот диск, что я сегодня принес... он где?.. – Волоха не собирался затягивать визит и сразу же перешел к делу.

– Возле компа Димкиного...

– Тащи сюда! Быстренько!

– Почему? – Чувствовалось, что в этом доме каждый из его обитателей по всем вопросам всегда имел собственное мнение.

– Это я вот у ребят брал... А он им срочно понадобился! – Волоха поочередно кивнул на Акима и Джона, молча стоящих по обе стороны от него.

– Очень срочно, – равнодушно подтвердил Джон.

– Диск?! – удивилась супруга.

– Бегом, бля, давай! – вызверился Волоха. – Мне еще на работу ехать!

– Сейчас! – Надя недовольно вздернула курносый носик и неспешно отправилась куда-то в темную глубину дома.

Вернулась она через минуту, протянула диск.

– Нате, заберите!

– Спасибо, – ухмыльнулся Аким, принимая коробочку. Повернувшись к двери, через плечо поинтересовался у хозяина: – Это точно тот самый?.. Без обмана?.. А то смотри, сам понимаешь...

– Точно, точно! – затараторил Волоха. – Я отвечаю!

– Ну, тогда лады! Бывай!..

"Бригадир" уже занес было ногу над порогом дома, когда супруга хозяина, которую задело столь бесцеремонное отношение незваных гостей к отцу семейства, брякнула:

– Ха, подумаешь!.. И ничего там такого нет особенного! Мы с Димкой вечером смотрели – боевик какой-то дурацкий! И без звука – ничего не понять...

Нога Акима так и не пересекла линию порога. Он развернулся на то же место, где стоял до этого, медленно переглянулся с Джоном и каким-то тусклым, неживым голосом переспросил:

– Боевик, значит? И без звука?

– Ну да! – обрадованно затрещала Надя. – Нет чтобы там "Шматрицу" или "Братва и кольцо" с Гоблином!.. А то дрянь какая-то...

Аким и Джон молча смотрели друг на друга. Хозяин, первым почувствовавший что-то неладное, торопливо переводил взгляд с одного на другого.

– Вы че, мужики, а?! Вы че?! – хрипло спрашивал он. Ответом ему было гробовое молчание...

2

Звонок последовал поздно вечером.

– Василий Арсеньевич?.. – спросил все тот же механический неживой голос.

– Да, это я, – сказал Василий.

– Спуститесь, пожалуйста, вниз к почтовому ящику. Там для вас пакет.

– Слушай, что все это значит?.. – Скопцов попытался втянуть незнакомца в разговор, но тот просто повесил трубку. Василий хмыкнул, покачал головой, отключил телефон и вышел из квартиры.

Действительно, в его почтовом ящике лежал довольно объемистый бумажный пакет. Василий повертел его в руках, огляделся по сторонам. Никого...

"Чертовщина какая-то..." Скопцов вернулся в квартиру, где сразу же открыл пакет. Бумаги... Документы... Копии каких-то договоров, приказов и распоряжений администрации губернатора, схемы... Даже пробежавшись по строкам глазами, Василий сразу понял – здесь речь также идет о северном завозе.

"Ну-ка, ну-ка..." – заинтригованный журналист взял одну из схем в руки. Аккуратно обведенные прямоугольничками названия фирм и фамилии, прямоугольнички тонкими линиями-паутинками соединялись друг с другом, образуя схему деловых (и не только, надо полагать) связей...

Ни названия предприятий, ни фамилии, указанные в схеме, Василию ни о чем не говорили. Кроме разве что одной-единственной. Вся эта паучья сеть сходилась в одно вокруг фамилий "Мезенцев"...

"Так вот, значит..." Скопцов аккуратно сложил полученные таким странным путем документы стопкой. Взял пачку сигарет, не спеша закурил... Ему предстояло многое обдумать.

Когда-то, еще на заре своей карьеры, Скопцов мечтал заниматься расследовательской журналистикой. Вскрывать, разоблачать, выводить на чистую воду... И не только мечтал – даже попробовал. Но... Свойственные молодости самонадеянность, торопливость, нежелание просчитывать возможные последствия... Короче говоря, Василия просто-напросто подставили. Подсунули компромат, солидно и добротно сделанный, но не соответствующий действительности.

Разумеется, разразился скандал, после которого Скопцов вообще подумывал о том, чтобы окончательно распрощаться с журналистикой. Но после кое-каких событий пустился в собственный "крестовый поход" и приобрел статус "независимого журналиста".

Теперь, как ему казалось, история повторялась. Некто, пожелавший остаться неизвестным, подсунул ему материалы, несомненно, компрометирующие, в отношении спикера областной Думы...

Наверное, их и не стоило бы даже читать, а просто сразу выбросить. Мезенцев был широко известен как сутяга, постоянно отстаивающий то, чего у него не было и быть не могло, – собственные честь и достоинство. И хотя все об этом знали, со спикером старались не связываться лишний раз. А если и связывались, то с людьми, осмелившимися на такое, частенько случались разного рода неприятности... То машина сгорит, то дача, а то, глядишь, квартиру "обнесут" до последней ложки. То есть, начиная войну с "народным избранником", Василий сам себе искал неприятностей на "пятую точку"...

В то же время Скопцову, как и многим другим в области, были прекрасно известны пока еще тайные устремления спикера – завладеть губернаторским креслом и как следствие областью в целом. И если уж журналисту подвернулась возможность хоть немного помешать ему в этом... Василий готов был рискнуть. И уж никак не потому, что питал к красавцу-спикеру какую-то личную неприязнь...

Просто в процессе работы Скопцову не раз приходилось слышать какие-то мутные, неясные слухи о другой, теневой жизни Мезенцева. О недвижимости в центре города, приобретенной на подставных лиц и оценивающейся в миллионы долларов... О сверхдорогих машинах, записанных на брата и жену... О тесных связях с представителями отнюдь не деловых, а криминальных кругов... Многое, очень многое приходилось слышать Скопцову... И по всем этим слухам получалось так, что посадить Мезенцева в губернаторское кресло – все равно что пустить козла в огород. И без него хватало желающих пограбить Красногорскую область.

Так что, немного поразмыслив, Василий тщательно протер кухонный стол, перенес туда полученные таким странным путем бумаги, поставил поближе банку с растворимым кофе, пепельницу и положил сигареты. Он собирался работать до тех пор, пока не разберется с документами и не примет окончательное решение – "подписываться" ему в эту "тему" или не стоит...

3

Наверное, это была первая ночь за последние несколько лет, которую Татьяне Суминой пришлось провести вне родительского дома. Как-то так получилось, что к тридцати годам, прожитым на этом свете, ее личная жизнь не складывалась...

Не то чтобы она была ходячим страшилищем, на которое мужики внимания не обращают. Скорее наоборот – высокая (не в отца), стройная женщина с хорошей фигурой. Где надо – выпукло, где надо – подтянуто... После родов, конечно, появился кое-какой подкожный жирок, но он равномерно разбежался по всему телу, придав очертаниям пикантную округлость, завершенность женских форм. Плюс длинные русые волосы, которые обычно Татьяна заплетала в косу, и большие серые глаза в обрамлении пушистых ресниц. Вполне достаточно для того, чтобы мужики вокруг если и не валились штабелями к ее ногам, то хотя бы с интересом поглядывали вслед на улице.

И не то чтобы она была холодна как камень и, в свою очередь, не обращала внимания на симпатичных мужиков, которых много вокруг... Наверное, в каждой женщине заложено стремление каким-то образом устроить свою личную жизнь, приобрести опору и поддержку в лице сильного любящего мужчины... Но, во-первых, Татьяна была изрядно напугана своим неудачным замужеством. Когда на ее глазах здоровый трезвомыслящий мужчина медленно превращался во вздорного и склочного, истеричного алкоголика, променявшего семью на водку, а она билась, как рыба об лед, но ничего не могла с этим сделать.

Во-вторых, круг общения человека во многом, если не во всем, определяется его работой. А с кем приходится общаться милицейскому следователю? Либо с коллегами, либо с различными отбросами общества. И те, и другие Татьяне были неинтересны.

Коллеги – это понятно... Ничего хорошего Татьяна от них не ждала. Практически все мужчины-милиционеры неравнодушны к водке. "Стресс снимают..." Ее бывший муж тоже... Доснимался в свое время... Кроме того, менты стремились к легким, необременительным отношениям... Чтобы их поили, кормили и любили, а они, время от времени навещая "боевую подругу", расслаблялись, отдыхая от трудов праведных и "не понимающих" жены с тещей.

Про "контингент" и говорить нечего. Поют, конечно, сладко. Глазки строят, многозначительные намеки делают... Вот, дескать, раньше не встретилась... такая... удивительная... Глядишь, и жизнь бы по-другому сложилась...

Человек достаточно опытный, Татьяна прекрасно знала цену всем этим "песням". Что нужно "сидельцу", хоть подследственному, хоть осужденному? Передачки, побольше и почаще, желательно от нескольких "заочниц", чтобы не нуждаться ни в харчах, ни в куреве. Ни к чему не обязывающая переписка с разного рода "любятиной" – это чтобы время "срока" быстрее шло и не было скучно. Ну и фотка с симпатичной мордашкой, а лучше вообще "ню", которую можно при нужде приспособить на спину кому-нибудь из отрядных "петухов", а потом расслабленно рассказывать корешам о верной подруге, преданно ждущей на воле, отпуская при этом фантазию в самый вольный полет... Противно...

Помимо здравомыслия, в поведении Татьяны присутствовал и еще один сдерживающий фактор. Наверное, решающий. Отец...

Своего отца Татьяна не просто любила – она его еще и уважала. И не могла позволить себе настолько расслабиться, чтобы потом какой-нибудь урод, неважно, с какой стороны забора, отделяющего волю от "зоны", похабно ухмылялся ему вслед – вот, дескать, ходит начальник, бурчит там чего-то, а я его дочку... того...

А Федора Михайловича знали очень многие, как из тех, так и из этих... Должность такая... Да и прослужил Сумин не один год. Поэтому Татьяна уверила всех, а в первую очередь себя, что мужиков в ее жизни больше быть не может, что она вся без остатка принадлежит только ребенку. Ну что же... Не она первая...

Наверное, сам начальник УУР все прекрасно понимал – не дурак все же... И в какой-то степени был дочери благодарен, хотя и переживал из-за ее личной неустроенности.

Вот так и получилось, что в доме Суминых царила атмосфера полного доверия и взаимопонимания. Именно поэтому Татьяна, получив столь странное предупреждение, ни на минуту не усомнилась в сказанном отцом. Такими вещами не шутят... Отец зря не скажет, и появляться дома пока не стоит.

Она ничего не знала о характере грозящей ей и дочке опасности, но немедленно приняла меры к тому, чтобы, как и говорил отец, укрыться самой и спрятать ребенка. В первую очередь взяла на службе десять дней в счет отпуска, объяснив это болезнью отца. Ее начальник, старый приятель Сумина – начинали вместе, – не возражал, подписал рапорт.

После этого Татьяна договорилась с одной из своих приятельниц-коллег о том, что пару дней поживет у нее – дома, дескать, ремонт, краской воняет, голова болит, да и ребенок...

Приятельница, Марина Алтуфьева, работавшая по "бэховским" делам, не возражала – после развода жила одна в трехкомнатной квартире – и тут же выдала Татьяне запасной комплект ключей. Как раз накануне отобрала его у очередного приятеля, с которым "разбежалась".

Короче, все сложилось более чем удачно. Татьяна тут же забрала Настеньку из садика, пробежалась по магазинам, закупая кое-что из бельишка и продуктов, после чего отправилась на квартиру Марины.

...Сейчас Татьяна, стоя на кухне чужой квартиры у открытой форточки, курила сигарету за сигаретой. Отец больше не выходил на связь... Да и не мог выйти – свой сотовый она отключила сразу же после окончания разговора. Знала, что этот прибор – своего рода радиомаячок, который запросто подскажет ее неведомым противникам место, где укрылась беглянка.

Во время хождения по городу она несколько раз пыталась дозвониться домой с редких работающих таксофонов. Трубку никто не брал. Звонила она отцу и на работу. Там ответили, что Федор Михайлович по неведомой причине сегодня не появлялся. И это был очень нехороший признак – Сумин не прогуливал никогда. Не имел такой привычки. А самочувствие его утром, когда Татьяна уходила на службу, было вполне нормальным.

Значит, с отцом что-то случилось... И следующий день своего вынужденного отпуска Татьяна собиралась потратить на то, чтобы выяснить, что же именно...

4

– ...Опаньки!.. Салют, Люда! – Такими словами приветствовал сменщицу ночной корреспондент телеканала. – Ты чего в такую рань-то?..

– Да так... – пожала полными плечами репортерша. – Чего-то не спится...

– Ну-ну... – "Ночник" покосился на обтянутую чрезмерно тесной юбкой обширную задницу коллеги. – Как говорится, кто рано встает, тому бог дает... Иногда...

– Что у нас новенького, Костик?.. – Репортерша поспешила перевести разговор в деловое русло. Не то чтобы ей так уж не нравилось мужское внимание... Она сама была неравнодушна к мужикам и не отказалась бы лишний раз пофлиртовать, пококетничать... И даже легко могла выйти за рамки флирта... Но только не здесь, не в телекомпании.

Она всерьез намеревалась делать карьеру на телевидении. И для нее не имело значения, каким путем. Сейчас ей составлял протекцию директор и владелец телеканала. Да, спала она с ним! Ну и что тут такого? В конце концов, она не замужем, не обременена детьми и престарелыми родителями, которые остались далеко, в районном центре.

Вот только мужское внимание... Сегодня директор неравнодушен к ней, завтра увлечется тощими, как весенние кошки, городскими блондинками, а послезавтра, глядишь, и вообще по мальчикам попрет. А если еще узнает, что она "на сторону" поглядывала... вышвырнет сразу. И что тогда ей делать? Идти на завод или на фабрику, возиться в грязи за копейки? Или вставать на обочине "бетонки" – месте сосредоточения городских проституток?

Значит, любой ценой надо зацепиться на телевидении. Сделать так, чтобы ее воспринимали не как очередную директорскую подстилку, а как специалиста. Сделать себе имя. А в личном плане... Продолжать спать с директором, ловить момент и попутно искать человека, который смог бы и в дальнейшем оказывать ей протекцию.

Но только Костик, такой же, как и она сама, рядовой репортер, не был ей нужен. Что он может? Да и вообще... Субтильные мужики под сорок с лицами мальчиков не в ее вкусе. Вот тот вчерашний высокий крепыш, с которым она чуть было не столкнулась в областной Думе!.. Тот да. С тем бы она сразу, в первый же вечер... И думать бы не стала. Так что Людмила в общении с коллегами мужского пола сразу же пресекала даже малейшие намеки на фривольность. На работе – работаем. А что там происходит дома, в свободное время... это никого не касается...

– ...Да как тебе сказать... – Костик озадаченно почесал висок. – ДТП было... Только что приехал... Приличное, со смертельным исходом...

Коллега несколько оживился, вспоминая подробности происшествия, на которое только что выезжал:

– Ты прикинь, Людок, "девятину" разорвало на хер! Обломки разбросало на двести метров! Это какая же скорость у нее была?! Девка из салона вылетела и головой в столб впендюрилась! Череп – вдребезги, мозги – наружу! А парня, который за рулем был, по железу размазало! Был жив, но, скорее всего, до больницы не довезли...

– Ладно! – небрежно отмахнулась Люда. – Это мелочь. А с утра что интересное было?

– Ну как тебе сказать... – На этот раз Костик почесал затылок. – Сейчас только сообщили... Пожар в Павловской слободе... С трупами...

– Сколько их там?

– Пятеро... Один вроде как детский... Полностью сгорел частный дом. Похоже, с хозяевами и гостями, но точно пока неизвестно... Трупы без экспертизы не идентифицировать...

– Чем занимались хозяева? – Люда навострила ушки – на детские трупы всегда был спрос, но чего-то все же не хватало.

– Да труповоз из морга! Муниципальное предприятие "Ритуальные услуги", санитар... Кстати, сама машина, катафалк, тоже во дворе! Предположительно сгорели сам хозяин, его жена и сын, а также два его напарника по работе. Прикинь, бросили работу и поехали к нему домой водяру жрать!

– И все?.. – Людмила была откровенно разочарована – ее смена начиналась из рук вон плохо. Интересных, сенсационных новостей не было...

– Ну, еще в морге санитар крякнул... Предположительно отравление суррогатами алкоголя...

– Стоп! – В этом что-то было! – Ты сейчас куда собрался?

– Да вот не знаю... – До конца ночного дежурства оставалось почти полтора часа, и Костику сейчас необходимо было выезжать на одно из ночных происшествий. А не хотелось...

– Если хочешь, я съезжу, – предложила Людмила с самым невинным видом.

– Куда?! – оживился "ночник". – На пожар? Или в морг?

– Да мне все равно... Могу и туда, и сюда...

– Ты серьезно? Или шутишь? – Костик легко заглотил предложенную ему наживку и не верил собственному счастью.

– Какие шутки?! – надула пухлые губки коварная соблазнительница. – Что мы, помочь друг другу не можем?! Я все равно рано пришла, делать мне нечего... Сидеть, чай хлебать?..

– Ну, Люд!.. – расцвел Костик. – Ну спасибо!.. Должен буду!

– Сочтемся! – небрежно отмахнулась Людмила.

"А ведь он действительно идиот!" – думала она, глядя на Костика. Сами по себе, каждое в отдельности, оба эти происшествия ничего не значили. Но если провести параллели... Расставить правильно акценты... Вычленить проблему... Может получиться очень даже неплохой репортаж о повальном пьянстве среди работников сферы ритуальных услуг. Тем более что и до этого уже были сигналы. То адреса перепутают с пьяных глаз, то покойника уронят. Всяко бывало... И вообще... Рядовой репортаж можно легко превратить в собственное телевизионное расследование!

"Бездарь! – уже в машине, несущейся в Павловскую слободу города, презрительно размышляла о коллеге Людмила. – Упустить такой шанс! А вот тот, независимый, небось не упустил бы... Глаза цепкие... И красивые..."

Опять вспомнив о понравившемся ей незнакомце, дебелая репортерша томно вздохнула...

5

Всю ночь в депутатском офисе Мезенцева не гас свет. Давно ушли домой и секретарша, и Зарубин... Отработавшего свое время охранника сменили двое парней Зуба. Толкались в приемной, опасаясь проходить в сам офис: и Слава, и спикер были далеко не в лучшем настроении. Ждали новостей...

Первые новости принес Лука – бывший прапорщик-"чеченец", ныне преуспевающий и удачливый бандит из "зубовских". Подъехал уже далеко за полночь, не спеша прошел в кабинет, остановился посередине, с любопытством поглядывая по сторонам.

– Ну?! – рявкнул сидевший за столом Зуб, грозно поглядывая на "бойца" из-под бровей.

– Есть. – На лице Луки появилась улыбка победителя.

– Что именно? – "Авторитет" легко соскочил с места.

– Сотовый был. Один тип его пригрел... Тот, что нашел труп...

– Забрали?!..

– А то! – Улыбка стала шире.

– Давай сюда!

Лука не спеша полез в карман пиджака, вытащил сотовый телефон, модель не самую дорогую и престижную, но вполне надежную в работе, и протянул его Зубу. "Авторитет" схватил миниатюрный аппарат так же, как, наверное, умирающий с голоду человек хватает кусок хлеба.

– Что там?.. – вытянул шею Мезенцев, устроившийся в углу на диване.

– Ладно, отдыхай! – Не обращая внимания на заданный вопрос, Зуб легонько похлопал Луку по плечу. – Молодец!

Боец коротко кивнул, развернулся и направился к двери.

– Подожди... – остановил его "авторитет" у самых дверей. – Что с тем типом?

– А что с ним будет? – удивился Лука. – Жив и здоров... Почти...

– Не настучит в ментуру?..

– О чем?

– Ну, что приходили, спрашивали... Что прибили маленько...

– Не-ет! – уверенно ответил Лука. – Он замаранный. Он – вор и мародер, ему объяснили. Будет молчать, не захочет позориться.

– Ладно, иди! – махнул рукой Зуб. В сказанном бандитом был резон...

Лука вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Что там? – повторил свой вопрос Мезенцев, поднимаясь с дивана.

– Сотик того мусора привезли... – Зуб увлеченно копался в меню телефона. – Был все же у него "левый"! А этот... Не знал ничего, козел! Вот!..

– Что – "вот"? – переспросил озадаченный Мезенцев.

– Он звонил вчера! Два раза звонил, на два разных номера! – Зуб потряс в воздухе аппаратом. – Как раз тогда, когда Аким с Ахмедом его искали!

– А кому?..

Вопрос был настолько нелепым, что Зуб даже на мгновение оторвался от своего занятия и уставился в лицо Мезенцева. На физиономии "авторитета" легко читалось: "Ты чего, мужик?! С дуба упал?!" Некоторое время "авторитет" от политики и его коллега от криминала молча смотрели друг на друга. Первым опомнился Зуб:

– Я так думаю, Валерьевич, что знакомым... Номера сотовых федеральные... И без пометок... Значит, этих людей он знал достаточно хорошо...

Мезенцев наконец-то сообразил, что брякнул нелепость.

– Извини, Слава... – Он потер ладонью лоб. – Что-то я совсем уже... Устал...

– Херня! – ехидно хмыкнул Зуб. – На нарах отдохнем! Если до утра не узнаем точно, был у него дубликат записи или нет...

Мезенцев дернулся было – достал уже этот бандит со своими тюремными шуточками! – но тут же расслабился, обмяк. Сейчас ему как никогда раньше нужен был Зуб. Без него и его людей он ничего не сможет сделать. Сейчас "авторитет" – главный в их тандеме, и с этим придется смириться. Конечно, до поры до времени...

Немного позже позвонил старший той группы, что была направлена на квартиру Сумина. Разговаривал Зуб по своему мобильному. Мезенцев жадно слушал и смотрел, стараясь уловить хоть словечко из сказанного или по выражению лица "авторитета" определить характер новостей.

Но в процессе разговора Зуб ограничивался короткими и ничего не значащими словечками типа: "Так-так" или "Ну-ну"... Закончив разговор, отключил сотовый и сообщил спикеру:

– Короче, так... В домашнем компе ничего нет. Все диски, какие в доме нашлись, выгребли и везут сюда.

– Уже лучше... – облегченно вздохнул Мезенцев.

– Не скажи... – "успокоил" его Зуб. – Ни дочки, ни внучки дома нет. Значит, дочь в курсе и старый хрыч успел подать ей сигнал тревоги. Спряталась она.

– Найдем! – беспечно махнул рукой спикер. – Никуда она не денется!

– Найти-то найдем... – Зуб не разделял оптимизма своего партнера. – Это не вопрос... Вот только как бы поздно не оказалось...

Мезенцев на это опять промолчал. Он верил в свою удачу. Ему всегда везло. Всю жизнь. И не может быть такого, чтобы сейчас, в двух шагах от его взлета, все рухнуло. Это просто невозможно...

Последним появился Аким. Какой-то хмурый, недовольный, осунувшийся... И почему-то от него остро несло гарью...

"Авторитет" и "бригадир" тут же уединились в углу кабинета, благо площадь это позволяла. Мезенцев тоже хотел было присутствовать при разговоре, но Зуб остановил его повелительным жестом руки – не надо, мол! И спикеру пришлось подчиниться пусть и авторитетному, но бандиту... Он даже внешне ничем не проявил своего недовольства. Но еще одну зарубочку в памяти сделал...

Минут через десять Аким и Зуб распрощались. "Авторитет" подошел к столу и небрежно бросил на полированную крышку тонкую коробочку с лазерным диском.

– Держи, Валерьевич... Пацаны говорят, вроде то, что надо... При покойном мусорке была...

Мезенцев жадно схватил коробочку, трясущимися от волнения руками начал доставать из нее диск.

Зуб, на лице которого блуждала слегка презрительная гримаса, некоторое время наблюдал за тем, как Мезенцев включает компьютер и заправляет диск в "сидюк", потом негромко спросил:

– Валерьевич, а тебе не интересно, во что это нам стало?

– Пришлось заплатить? – на секунду отвлекся спикер. – Не вопрос! Что у нас, денег нет, что ли?! Рассчитаемся!

– Тут не деньги... Деньги – это мусор.

– Так в чем тогда дело? – Мезенцев откровенно недоумевал.

– Шестерых пришлось валить... Среди них – баба и ребенок... Пацаненок...

– Ну и что? – Спикер непонимающе смотрел на Зубцова. – Или твои гаврики засветились?

Зуб, ошарашенный такой реакцией, отступил на пару шагов, покрутил шеей, вроде как воротник рубашки вдруг стал ему тесен. Глаза его потемнели и сузились, превращаясь в щелочки.

– Слышь, Валерьевич... – сейчас он не говорил – шипел. – А ведь ты людоед, в натуре! Тебе ведь жизнь людская – тьфу! Плюнуть и растереть!

– Что-о?! – взвился Мезенцев. – Ты что себе позволяешь?! Забыл, кто ты есть такой?! Да я!..

– Я помню... – перебил его Зуб. – Я – честный жулик. Об этом все в городе знают. И я живу этой жизнью. Не прячусь, как ты, за должности, за чужие спины. Прихватили – отвечаю. А ты... С виду весь такой чистенький, благостный, а нутро... Сгнившее, как у последнего "тубика".

– Ну, знаешь!..

Спикер готов был продолжить скандал – "авторитет", по его мнению, уже перешагнул за рамки терпимости, – но тут дверь кабинета тихонечко приоткрылась и в проеме возникла аккуратно причесанная голова Зарубина:

– Можно, Андрей Валерьевич?

– Чего тебе надо?! – резко развернулся в сторону пресс-секретаря Мезенцев, однако сумел взять себя в руки. – Извини, Володя, сорвался... Всю ночь с Вячеславом Никитичем работали, думали, что по северному вопросу делать. Кстати, а сколько сейчас времени?

– Да уже десятый час... – ответил Зарубин.

– Ну надо же! – ужаснулся спикер. – Мне же к десяти в Думе нужно быть! А еще домой заехать, побриться, рубашку сменить... Надо срочно ехать!

– А это?.. – Зуб, уже забывший о недавней распре, кивнул на компьютер.

– До вечера подождет! – отмахнулся Мезенцев. – Главное, что она у нас!

– Хозяин – барин... – "Авторитет" лишь пожал широкими плечами. Он прекрасно понимал, что сейчас для спикера важнее поддержать собственный имидж в глазах окружающих. Позер...

– Я текст посмотрел... – Зарубин по-прежнему не входил в кабинет, лишь заглядывал в приоткрытую дверь. – Кое-что добавил...

– Хорошо, положи на стол в приемной! – Мезенцев торопливо подтягивал галстук и поправлял пиджак. – Буду выходить – заберу!

Пресс-секретарь как привидение растаял в воздухе.

– Слава... – Мезенцев развернулся в сторону Зубцова. – Ты это... Извини меня, что сорвался... Устал, ночь бессонная, нервы на пределе...

– Ладно, Валерьевич, ты тоже не держи зла, – отмахнулся "авторитет". – Думаешь, мне все это легко дается?

– Вот и ладно! – Спикер протянул Зубцову руку, которую тот крепко пожал и даже тряхнул несколько раз. Оба смотрели друг на друга кристально честными глазами и... ни один, ни другой не верил своему визави.

6

Зарубин дождался, пока джип и "СААБ" разъедутся в разные стороны и он останется в офисе один. Ну, не совсем один – с охраной... Но сидящий на входе охранник был не в счет. Лера, секретарь, должна была подойти примерно через тридцать пять – сорок минут. Любила поспать девушка... Значит, у него есть какое-то время...

Владимир осторожно нырнул в кабинет шефа. Дверь оставил приоткрытой – Лера обожала обувь на высоком каблуке, и цокот ее шпилек всегда было слышно издали. То есть будет время вернуться если не в свой закуток, то хотя бы в приемную...

– Ну-ка, посмотрим, что там у вас такого... сногсшибательного... – Пододвинув удобное кресло поближе к столу, Володя занялся компьютером. Тонкие пальцы проворно порхали над клавиатурой. И уже через несколько секунд на экране жидкокристаллического монитора началось кино...

7

В это утро Мишка Ромов должен был заступать на смену. График... Но, не собираясь откладывать в долгий ящик задуманное вчера вечером, он позвонил начальнику охраны и сказался больным. Простыл, дескать, температура под сорок и все такое... Осень, знаете ли... Сырость...

Разумеется, начальник выразил недовольство этой внезапной немочью подчиненного, пробурчал, что знает он эти болезни и водку надо пить под хорошую закуску. Но тем не менее милостиво разрешил в этот день на работе не появляться. Только попросил к следующей смене – через двое суток – непременно сообщить, то ли сам Мишка выйдет, отлежится к тому времени, то ли искать подмену еще на одну смену.

Заверив шефа, что он сделает все возможное, чтобы в кратчайшие сроки вернуться в строй, Мишка занялся своими делами. А именно пробивкой того, сколько же бабок он может попытаться "качнуть" со спикера за свое молчание.

Наверное, какой-нибудь скептик скажет: "Ну-у, совсем парень зарапортовался! Разве это сравнимо – какой-то охранник, тем более приехавший из колхоза, и спикер пусть и областной, но все же Думы! Совершенно несопоставимые величины!" И будет... не прав!

Красногорск, как и любой современный мегаполис, буквально наводнен различными охранными агентствами, ЧОПами и службами безопасности частных фирм. По самым скромным подсчетам, в Красногорске таковых никак не менее полутора сотен.

Везде и всюду, где бы вы ни оказались, вас сопровождает недреманое око частной охраны. В супермаркете и дешевом магазине, в кинотеатре, в ресторане и последней забегаловке, в вашем собственном офисе и в конторе вашего делового партнера, в подъездах элитных домов – везде присутствует молодой человек или иной раз симпатичная девушка, оберегающие имущество и здоровье своего работодателя.

Получается этакое государство в государстве, замкнутый, зацикленный мирок, в котором все друг друга знают Начальники и командиры в этом мирке постоянно противоборствуют – конкуренция здесь весьма высока, всем хочется "сладких" объектов и сопутствующих им денег, а таких объектов не так уж и много. Борьба идет нешуточная, зачастую даже не на грани фола, а уже далеко за этой гранью. Вон замочили отца-основателя частной охранной деятельности, особу, приближенную к самому президенту... И "мяу" не сказал...

Но борьба и дележка идут среди тех, кто стоит у руля, кто регулирует поступающие в ЧОП денежные потоки или ручейки. А простым охранникам, наемным работникам, делить нечего.

А ведь именно они, простые наемники, в отличие от вождей, стоят на постах. К ним привыкают настолько, что перестают замечать, считая за предмет мебели. А они – живые люди. С ушами, глазами. Многое видят, многое слышат, о многом если и не знают конкретно, то догадываются. Только эта информация не покидает этого, как уже говорилось выше, замкнутого мирка.

Вот к своим коллегам, рядовым охранникам, Миха и отправился. Да, он приезжий и многих в этом городе не знает. А ему и не надо знать многих! Есть надежные пацаны, братва, которая легко поделится с ним информацией. С кем-то из этих людей он учился на курсах охранников, зарабатывая лицензию, с кем-то работал в одном ЧОПе, с кем-то – в другом. Корку хлеба ломали, на постах мерзли, водочкой согревались, деньги друг у друга занимали... Короче, друганы "по жизни". А в охранных предприятиях тоже идет постоянная ротация кадров, мотает ребят из одного агентства в другое. И посты при этом разные...

Хозяева – они ведь как? Платить стараются поменьше, обеспечивая себе тот "вершок", что ложится в их собственный карман. Им наплевать, уйдет охранник или останется. Уйдет – нового найдут. При нынешнем дефиците рабочих мест это не будет большой проблемой. Ну а человек, как известно, всегда ищет, где лучше.

Вот к этим-то своим корефанам-охранникам Мишка и отправился. Для себя решил сразу – цель свою не раскрывать, в долю никого не брать. Дружба, она, конечно, дружбой. И поделиться можно последним, не вопрс". Но когда речь идет об очень большой сумме... В такого рода делах друзей нет и быть не может.