Сладкий апокалипсис. Ты моя

Глава 19. Анна. Слезы

После всего… он сразу же заснул… А что же ты ожидала, Анна? Что он будет петь тебе серенады?

Я сидела на краю дивана, где Курт развалился голый. Его мужское достоинство ещё даже не опало, а он уже погрузился в глубокий сон. Мужчина лежал огромный, голый и потный, мне было стыдно на него смотреть. Но я смотрела… долго. Он выглядел таким спокойным, будто и не произошло ничего. А потом я отвела взгляд. Внутри пустота…

Казалось, тело должно онеметь от такого долгого пребывания в этой бесстыдной позе… но я не чувствовала ни боли, не онемения, только слабость в ногах. Между ног ныло, но не болело… он сделал все технично, как всегда… по правилам, чтобы не сломать «функциональную вещь». Даже здесь чувствовалась его армейская практичность.

Я не смогла поняться с дивана — не держали ноги, поэтому сидела и ждала, пока утихнет слабость. В бедрах ощущалась дрожь… а в душе не ощущалось ничего. Я будто пребывала в вакууме от того, что сейчас произошло. От того, что со мной сделали… От того, как долго это происходило… Я подозревала, что на меня нахлынет какая-то волна, когда я начну отходить от случившегося, но я не знала, какая именно. В любом случае, я постаралась подняться и уйти до того, как она меня накроет… а главное до того, как Курт проснется. Я не смогу смотреть ему в глаза. Только не сейчас. И даже не завтра. Должно пройти какое-то время.

Но я это сделала, я должна была. Он меня захотел. Настолько сильно, что я совсем не ожидала… Разве может быть… так?

Словно во сне, я встала с дивана, словно во сне подошла к вешалке и надела на себя плащ.

Словно во сне вышла из его дома. На улицу уже спустились сумерки, и солнце зашло за горизонт. Когда я пришла к нему, оно ещё даже не начало краснеть. Сколько же времени я провела у него? Сколько времени он меня… ох, не думай, Анна. Не нужно. Пока в твоей душе пустота, отложи все размышления на потом. Может быть, ты чувствуешь лучшее, что тебе осталось чувствовать, а потом будет гораздо хуже.

Шок… да, я знала, что у меня шок.

Пока я шла, чувствовала, как по моим бёдрам течет его семя. Оно вытекало из меня, я ощущала это ещё там, сидя на диване, этот острый мужской запах и как оно хлюпало внутри. Сначала это было так странно, разве может быть так много? Непонятное ощущение… что внутри тебя находится… что-то чужое. Наверное, все платье запачкалось. Если девочки ждут меня в доме… лучше не снимать плащ до того, как я окажусь в ванной комнате, иначе придется предстать перед ними в таком виде. Ни за что.

Когда я вошла в дом, встретила меня только София со стаканом сока в руках. Думала наверное, что он меня утешит. Зря…

— Много на тебя глазели? — спросила она.

— Нет, — рассеянно ответила я, мой голос показался мне бесцветным, — На улице нет никого.

— Это хорошо. Ужасно выглядишь… Тебя не было кучу времени.

— Сколько? — сглотнула я, ощущая свой приговор.

— Три часа. Солнце уже село.

Три часа…

Он брал меня три часа…

— Пожалуйста, не говори ничего девочкам. Они уже спят?

— Сидят по комнатам. Я не разрешила никому выходить. Подумала, не захочешь, чтобы они видели тебя такой.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я, так же тихо направившись в ванну.

София легонько остановила меня за руку:

— Я все приготовила. Анна, все в порядке?

— Разве может быть все в порядке?

— Он делал тебе больно?

— Нет, — покачала я головой, — Мне не больнее, чем любой женщине, которую трахали три часа.

Голос мой был чёрствым. Я ответила грубо, я понимала это. Но это была правда, да и просто очень хотелось остаться одной… София тут же отстала, все поняв. Щелкнул замок в ванной, и на меня навалилась оглушительная тишина.

Кап-кап… кап-кап…

Сквозь тишину с громким бульканьем падали капли воды в наполненную ванну, срывавшиеся с носика крана. Я подошла к воде, опустив во влагу кончики пальцев. Теплая, даже горячая. Чтобы смыть с себя сегодняшний вечер. Но я почему-то не спешила. Ванная стояла посреди комнаты, напротив большого окна, открывавшего вид на заросший ежевикой сад. Туалетный столик стоял рядом с раковиной, а вот напротив ванной расположилось огромное зеркало, во весь рост. Я не знала, что оно тут делает. Его будто прислонили к стенке в какой-то спешке и забыли. Я взяла за спинку стул, стоящий около туалетного столика и придвинула его к ванной. Села. Прямо напротив зеркала.

Посмотрела на себя: размазанная косметика, потекшая тушь от пота и трения о ткань дивана, когда я находилась лицом вниз. Порванное платье. Надо же, я даже не заметила, как он порвал его. Бретелька на правом плече висела безжизненной ниточкой, открывая правую грудь. Подол был просто в клочья. А я этого и не помню… Я выглядела помятой, взъерошенные волосы, красная ткань платья вся в пятнах. И этот резкий запах… чужой. Он пропитал меня всю, с головы до ног. Въелся в кожу, волосы, между ног…

Но я всё равно не кинулась в ванну, чтобы смыть с себя этот вечер. Будто истязала себя странным чувством. Вздернув платье до самых бедер, я почему-то раздвинула ноги и посмотрела на себя в зеркало. Мои половые губы немного припухли и покраснели, на бедрах я заметила засохшую сперму. И ещё она выливалась из меня. Так странно… внутри ныло, непривычно… и я чувствовала себя непривычно наполненной. С каким то упорным мазохизмом я продолжала смотреть на себя, на то, какой я стала спустя эти три часа… что было бы со мной, если я не начала бы стонать?

Мой муж так и не смог кончить внутрь, за него это сделал совершенно чужой мужчина. Я напрягла стенки лона, чтобы посмотреть, много ли ещё осталось внутри. Это было так ненормально, противоестественно, но я все равно ещё не чувствовала ничего, кроме вакуума. И делала все, словно завороженная. Но что-то уже подбиралось изнутри… она полилась из меня сразу, как только я напряглась. Запачкала и платье, и бедра, и стул. Я засунула в себя палец, убедившись, что там ещё очень много. Стенки лона сладко заныли. Я испугалась этого неизвестного мне ощущения. Выдернула из себя палец… посмотрела на свою ладонь… и попробовала Курта на вкус. Соленая… вот значит, она какая.

И тут вдруг до меня дошло, как я выгляжу. Я смотрела на себя в зеркало, помятая, попользованная, с разведёнными ногами, потекшей тушью и чувствовала, как в горле застрял ком. Я выглядела как потаскуха и чувствовала себя, как потаскуха. Я резко свела ноги. Так, что послышался мокрый шлепок удара ляжки о ляжку.

Слезы потекли по моим щекам. Они текли и текли, градом. Меня накрыло. На меня нахлынула волна, теперь чувствовалось абсолютно все. Каждый нерв, воспоминания яркими пятнами маячили перед глазами. Вакуумный шок перешёл в громкую истерику. Рыдания вырывались из моей груди, и я не могла их остановить. Да и не пыталась. Я плакала не только над тем, что произошло. Я плакала над всей своей жизнью, ненавидя и себя, и его. Противная сама себе. Да, я рыдала навзрыд. Потому что в своей жизни я потеряла всех, кого люблю. Потому что приходится выживать изо дня в день, существуя впроголодь и боясь каждого шороха. Потому что отчаянно пытаюсь уберечь девочек, для которых хочу лучшей жизни. Потому что для этого мне пришлось отдаться человеку, которого я ненавижу. Потому что он поставил меня в унизительную позу и отымел, как последнюю бесстыжую шлюху… и потому что мне это понравилось.