Сладкий апокалипсис. Ты моя

Глава 21. Курт. Ультиматум

Все уже собрались. Что ж, хорошо. Сегодня начинаются веселые деньки. Уверен, после оглашения мало кто останется доволен, особенно рыженькая. Но потом я объясню ей очень популярно, почему это решение — лучшее для нее и для его драгоценного выводка. Конечно, я не скажу ей про приказ Николаса. Это ничего бы не изменило, просто вызвало бы ещё одну истерику. Я аргументирую свою позицию с другой точки зрения, не затрагивая Николаса, но и эта точка зрения тоже имеет место быть. Быть может, даже весомей, чем все остальное. Рано или поздно мои люди все равно бы подняли этот вопрос, независимо от Николаса, природа бы взяла свое. Ребята бы начали подкатывать яйца к девчонкам, и неизвестно, чем бы это закончилось. А запретить им — вырвать чеку из гранаты, и, держа ее в руках, надеяться, что она не взорвется. Я решил предупредить катастрофу, и выбрал для этого самый действенный способ.

В поселок заехали парочка джипов, заглушили ревущие моторы. Я Прямо отсюда чувствовал, как от них тащит уставшими моторами и загнанными топливными элементами. Прибыл Дилан со своей вылазки. Они патрулировали периметр споровой бури у подножия, отстреливая всяких обезумевших тварей. Так они меньше подбираются к поселку. Дроны все время начеку, указывая опасные скопления зверей. Обычно пару-тройку стай удается завалить.

— Что за кипишь? — спросил меня Дилан, спрыгивая с кузова машины, — Все куда-то идут. Я так понимаю, нам туда же?

— Ты всегда был смышлёный, — ответил я ему.

— Даже отдохнуть не дашь? — спросил он меня.

— Может, тебе ещё шелковые трусы нацепить, неженка?

— Так точно, — рассмеялся Дилан, давая кому-то знак в глубине кузова, — Давай ее сюда. Сама не дойдет.

— Я пойду вместе с ней, — послышался дерзкий голос какого-то пацана.

Я с удивлением наблюдал, как Дилан берет на руки худющую девку, а та была так слаба, что даже не стала сопротивляться. За ней вылез пацан лет десяти, будто привязанный.

— Кто такие? — спросил я Дилана, глядя на то ли спящую, то ли просто обессиленную девку.

— С горы Дельта, им тоже повезло. Хотя, судя по состоянию Арианы, повезло не сильно. Искали Квартейл, попали в споровую бурю. Не дошли.

— Ариана? Эта девка что-ли?

— Ну да. Нашли в полумертвом состоянии, истощенную. А это ее брат — она ему всю свою еду отдавала. Еле отпоили спортпитом, вроде держится.

— Я не соглашался, честно! Она сама не ела, мне пришлось! — начал оправдываться малец.

— Ладно, сейчас это не важно. Тащи ее в лазарет, сам в актовый зал. Я так понимаю, она знакома с Анной?

— Конечно, они с одного поселения.

— Вот это сейчас не вовремя. Скажешь рыжуле про эту Ариану после. Ато поднимет кипишь. Мне сейчас это ни к чему.

— Так точно, шеф.

Дилан унес девчонку в лазарет, за ними, словно хвост, тащился паренёк.

Актовый зал только назывался актовым, на самом деле это был обычный спортивный зал в одном из навороченных домиков рядом с прудом. Ребята никогда там не собирались, предпочитая свежий воздух. Набить друг другу морды и погонять мяч они могли и под открытым небом. Если у них находилось для этого время — я всегда старался, чтобы не находилось.

— Итак, — начал я, глядя на любопытные рожи моих людей. Дилан присел в сторонке, развалившись на стуле, он был весь потный и в пыли. Кое-кто стоял, Ден прислонился к стене, задумчиво глядя изподлобья. Чует неладное. Он иногда поглядывал на Милу, беспечно жующую сушеные яблоки из стакана, потом на меня. Не волнуйся, Дэн, твою юлу никто не тронет. В зал притащили всю ненужную мебель, Мила запрыгнула на как попало стоящий стол и болтала ногами. Она помахала Дэну ручкой, а он улыбнулся и кивнул ей.

Выводок рыжули то сидел, то стоял. В общем, все внимали с усердием.

— Прошло уже дохрена времени, как вы у нас поселились, — начал я, обратившись в девчонкам. По глазам их я понял, что они со мной уже не согласны, но никто не открыл рта. В том числе и рыжуля — она вообще умная девчонка. Знает, чем меня взять, чертовка, даже сама того не подозревая, — Я думаю, пора двигаться дальше. Мы тут решили с рыжулей, что неплохо бы состыковаться, чего в холостую на заднице сидеть. Да, красавица?

Анна сглотнула, посмотрев на солдат за моей спиной. Видимо, их любопытные взгляды вогнали ее в замешательство. Ну, конечно, милая, а на что ты надеялась? Вчера мы хотели перегрызть друг другу глотки, а сегодня уже трахаемся. Конечно, будут вопросы. Они же не дураки. И будут последствия, потому что каждый понимает, чем ты меня взяла. И каждому станет обидно — их шеф повелся на свободную киску, бортанув своих людей.

Это если ещё не считать приказа Николаса, о котором они, хорошо, ничего не знали.

— Д-да, — неуверенно начала рыжуля, стесняясь, — Мы с Куртом решили, что будем общаться… кхм… плотнее. Мы ведь уже давно испытываем симпатию друг к другу.

В зале послышался несдержанный смешок. Теона в бок толкнул Альберт. И козлу понятно, что никакой симпатии тебя ко мне не было, рыжуля. Но играй дальше, тебе ведь так легче.

— Вот я и решил, что несправедливо будет, если мне все, а другим ничего, — я подошёл вплотную к рыжуле, взглянув в ее полные паники глаза, — Моим бойцам будет обидно, если все достанется только их шефу.

— Мы так не договаривались, — вдруг прокололась рыжуля, выпустив панику на волю, — Только ты. Больше никто!

— Не бойся, красавица, — прищурился я, с удовольствием впитывая ее эмоции. Скромняжка, — Твоей сладкой попкой я не собираюсь не с кем делиться, — я посмотрел поверх ее рыжих кудряшек, ведь я на голову был выше ее, — Каждая из вас должна выбрать по бойцу, на это я вам даю три месяца. Присмотритесь, подумайте. Выбор обязателен. Кроме Бетти — эта пусть оклемается. Если через три месяца кто-то не сделает выбор, за нее сделаю я.

— Что?! — у рыжули полезли глаза на лоб, — Но мы…

— Так не договаривались? — спросил ее я, в упор глядя в ее прекрасные глаза, — А как мы договаривались? Что я тебя трахаю, а остальные счастливо кукуют? И как ты себе это представляешь? Мои бойцы будут недовольны. Так не пойдет. Я даю твоим девчонкам время и выбор. Это очень много, рыжуля. Я надеюсь на твою благодарность… Ну, что скажешь?

Пара нервных вздохов… у нее просто не было выбора. Рыжуля отдала слишком много, чтобы не получить ничего взамен.

— Хорошо, — выдохнула она. — Три месяца. Каждая сделает выбор.

Умница моя.

За ее спиной послышался взволнованный шепот девчонок, которые сразу притихли, когда я на них посмотрел.

Я повернулся к своим бойцам, которые уже тянули идиотские лыбы.

— Ну что, слышали? — сказал я им громко, — Надеюсь, с этого момента вы перестанете быть мудаками и сделаете так, чтобы вас выбрали. Кто прошаркается — значит, сам виноват, и в том нет ничьей вины. Время пошло.

Ну, все. На три гребаных месяца я получу полный раздрай и отсутствие дисциплины. Я сам на это пошел — эти идиоты щас будут таскаться за бабами, придумывая всякие завлекающие хрени и отнимая время у нормальных дел.

— Но как же Мила? — прилетело мне вдогонку от рыжули, — Ей всего четырнадцать, она ещё ребенок!

Ден отошёл от стены, взглянув на меня так, будто готов броситься в бой.

Я оглянул Милу с ног до головы, та перестала жевать сушеные яблоки и с тревогой смотрела на меня:

— А эта пусть подрастет, — бросил я рыжуле, — Смотреть там не на что.

Девочки вышли первыми, их пропустили с особым вниманием. Когда мои бойцы покидали зал, они уже обсуждали, как правильно ухаживать за девушками. По тому, что я услышал, придется им туговато.

Меня остановил Дилан.

— Курт, ты что творишь? — спросил меня он, когда остальные оказались далеко, — А как же директива?

— Ты какой стране присягал? — спросил я его.

— Той же, что и ты.

— В том мире ты бы поступил, как от тебя требует Квартейл?

— Нет конечно, это незаконно, — сказал он мне, — Но сейчас другие законы.

— Квартейл объявил себя приемником. Насколько ЭТО законно?

— Не знаю, — ответил мне Дилан, — Но какой у нас есть выбор, кроме него?

— Выполнять присягу истинной страны. У нас остался еще народ, которому мы тоже присягали. Хоть как крути, девчонки часть его. Мы поклялись защищать их, а теперь что? Народ не лишился своего гражданства, хоть государства уже нет. Пусть живут по старым законам.

По взгляду Дилана я понял, что он со мной согласен, но сомнения все равно терзают его душу. Конечно, когда все смешалось и мозги плавятся, нелегко понять, где истина и законность.

— А как же Николас? — спросил он меня.

Я посмотрел прямо ему в глаза:

— Пусть идёт нахрен.