Сладкий апокалипсис. Ты моя

Глава 5. Анна. Разногласия

— Прошло уже две недели, а от них нет никаких вестей, — сетовала я, устало подперев голову ладонью. — В чём смысл, если они взяли у нас анализы и пропали?

— Ты права, две недели большой срок, за это время уже можно было что-нибудь решить, — согласилась со мной София, сделав большой глоток чая из деревянной кружки.

Люди из Квартейла прибыли почти сразу, закованные в костюмы химзащиты, с головы до ног. У нас взяли кровь, соскобы кожных покровов, и ещё кучу всяких анализов. Мы так и не увидели их лиц. Потом они уехали, не сказав ни слова. И так и не объявились вновь.

— Но Курт говорил, что это нужно для допуска в город, — подала голос Кэтрин, накладывая форель себе в тарелку.

— Он говорил это две недели назад, — вспылила я. — А что было потом, когда мы пытались что-нибудь выяснить? Он сказал, что уведомит нас, если будут какие-нибудь изменения. А так как изменений никаких нет, то не нужно его доставать. И что ещё он сказал, вы помните? " Идите на хрен"!

— Дааа… Молчит как рыба, — глубокомысленно заключила София, взяв вилку в руки.

Мне это не нравилось. С тех пор, как мы поселились в этом доме, у нас появилось практически всё. Здесь имелось электричество, хоть и не все время. Мужчины добыли нам одежду, сделав вылазку в город, когда токсичное облако улеглось. В доме насчитывалась около шести комнат, так что места хватило всем. Нам приносили форели из пруда, овощи с местного огорода, бывала и высокогорная дичь. Один день охотники поделились с нами кабаном. Мы не ели столько мяса уже около полугода, девушки были счастливы. Им казалось, что здесь идеальное место для того, чтобы жить. Но я знала, что за внешним благополучием скрывается опасность. Это я поняла ещё до апокалипсиса, когда принято было выставлять на всеобщее обозрение глянцевую жизнь. За блестящей ширмой обычно скрывалась печаль, и нередко жестокость. Не верить улыбкам — это правило ещё никогда не подводило.

Девушки не хотели этого замечать, потому что устали от вечного выживания и стресса. Но тут и там я отмечала тревожные звоночки, и София тоже. Казалось, только мы вдвоём трезво оцениваем ситуацию. И только мы так отчаянно хотим попасть в Квартейл.

— Анна, всё хорошо. Наверное, так нужно. Разве нам здесь плохо? — спросила Кэти, которая, видимо, уже забыла, как ее за попу лапал Теон.

— Не все такие дружелюбные, как вы хотите себя в этом убедить, — ответила я, встав из-за стола. — Курт сказал, что никогда ничто не делается просто так. Что те, кто делал что-то просто так, лежат мёртвыми на улицах. Каков вожак, такова и стая. Всё, что они делают для нас, не бескорыстно. Некоторые даже не пытаются этого скрывать. Сколько раз за день вы слышали сальные шуточки себе вслед?

— Не стоит так строго их судить, — пожала плечами Аллель, — Мужчины всегда грубые. Это совсем не значит, что они на самом деле так думают. Иногда это просто способ скрыть свою неуверенность.

Если бы ты выучилась на психолога как мечтала, Аллель, то знала бы, что далеко не все скрывают так свою неуверенность. На свете бывают просто идиоты. Но в отношении неё меня беспокоило кое-что другое. В студенческом городке жили около двадцати мужчин, в том числе и женатые. Ходили слухи, что Аллель переспала со всеми. Тогда я не обращала внимания на эти слухи — чья-то личная жизнь меня интересовала меньше всего. Но сейчас дела обстояли совсем иначе. Её фривольные взгляды на жизнь могли принести много неприятностей.

— Аллель, я понимаю, почему ты их защищаешь. Надеюсь, не повторится та же история что и Перианте?

Слухи распространяются быстро, как грипп в сезон простуд. Узнай кто о ее склонностях, начнут думать так же и о нас. Люди привыкли судить о стаде по одной паршивой овце. Что тогда делать?

— Не понимаю, о чём ты, — беспечно пожала плечами кареглазая Аллель, слабо пытаясь спрятать улыбку. Вздохнув, я просто махнула на неё рукой.

На кухню, где мы все собрались, впорхнула весёлая Мила. Она схватила со стола пшеничную лепёшку, потянувшись к стакану ягодного сока.

— Где ты была? — строго спросила я. — Твоя комната пустая с самого утра.

— Мы играли в приставку с Дэном, — весело ответила Мила, — У него везде расклеены постеры супергероев. На стенах, на окнах и даже на потолке. И есть фигурки. Одна в человеческий рост.

Я устало потеряла лоб, голова раскалывалась. Глупенькая Мила. Ей всего четырнадцать. Она ещё не вышла из того возраста, когда девочки играют в куклы. Только кукол в студенческом городке не было, зато нашлось достаточно фильмов про супергероев, которые она смотрела взахлёб с самого детства. Развлечений там было немного. Трудно расти единственным ребёнком в поселении, где люди пытаются выжить. Родители она потеряла ещё в четыре года, как многие из нас родных и близких.

— Дену шестнадцать, они почти ровесники, — встала на защиту Милы София. А мне не понравилось, что мы разошлись с ней во мнении, — Пусть играют в свои игрушки. Дети и так были лишены многого.

— Они совсем не ровесники. В их возрасте два года это очень большая разница. Дэна воспитывает тот же человек, что и остальных. Этот парень оказался здесь не просто так. Тут собрались только действующие военные, значит, он уже умеет обращаться с оружием и делал вылазки. Он тоже генно-модифицированный и воспитывался как солдат. Что может быть в голове у солдата?

— Ты вечно всё запрещаешь, — скуксилось раскрасневшееся личико Милы, — Никуда нельзя ходить. Ничего нельзя делать. Первую неделю мы даже не покидали своих комнат. А у него есть приставка, и паззлы, и комиксы, и проектор на потолок, и ещё много чего.

— Я вовсе не запрещаю, — смягчилась я, — Но до того, как придут вести из Квартейла, нужно проявлять осторожность.

— Здесь хорошо. Это ты вечно всего боишься. Дэн живёт у озера, там плавают такие красивые форели. Все уже сходили посмотреть, а ты нет. Потому что Курт там живёт, — уперлась Мила.

Кровь прилила к моим щекам. Я действительно не хотела с ним сталкиваться. Просто делала вид, что мне не интересен этот пруд. Я могла бы спросить ещё раз его о вестях, но после того, как он указал мне определённое направление, всё чаще хотелось расцарапать ему лицо. Как человек может быть таким раздражающим? Он всё делал для того, чтобы его не любили.

— Да, я боюсь за тебя, потому что ты ещё совсем маленькая, и многого не понимаешь, — ответила я Миле.

— Нет, я не маленькая! — громко возразила Мила, звякнув дном пустой кружки о стол, — Мы вместе играем в приставку, нам весело! Это ты скучная!

И когда она успела стать такой дерзкой? Я нахмурилась.

— Я запрещаю ходить к тебе к Дэну без моего разрешения, — строго ответила я, недовольная ее ответом. Побыла хорошей, и хватит. Это для ее же блага.

— Почему? — воскликнула Мила, скривив в обиде лицо.

— Я уже сказала, почему. До вестей из Квартейла будешь мне отчитываться о каждом своем шаге.

— Ты мне не мать! — вдруг взвинтилась Мила, слёзы показались на её щеках, — Я буду делать, что хочу! Ты не имеешь права мне всё запрещать!

Она выбежала из кухни, утирая слёзы. А я стояла посреди пахнущей хвойным деревом кухоньки, удивлённая и обескураженная.

— Что с ней происходит? — удивлённо прошептала я, — Раньше она такой не была.

— Раньше она была ребёнком, — подошла ко мне Софи, положив руку на мое плечо, — Она не будет вечно тихой и молчаливой. Детство закончилось. У нас намечается трудный подростковый период.

— Как это всё не вовремя, — уронила я лицо в ладони, глубоко вздохнув.

— Вчера Теон просил меня показать задницу, а я показала ему средний палец. Он посмеялся и ушёл. Только и всего. Ты слишком напряжена, Анна. Может, действительно не всё так плохо.

— Ты думаешь?

— Конечно. Это просто поселок, в котором дожидаются пропуска в Квартейл. Не стоит везде искать врагов. Мужчины не звери, это просто люди, как мы с тобой. Не стоит придумывать то, чего нет.

— Вы все так думаете? — спросила я, почувствовав взгляд девочек на себе.

Мне показалось что они считают, у меня поехала крыша. За пять лет трудно скрыть личные секреты, особенно если секретов ты из них не делаешь. Девочки просто решили, что личный опыт заставляет видеть то, чего нет. Даже София, которая всегда соглашалась со мной… Моя ненависть к мужчинам превращалась в паранойю. Может, они и правы…

— Я что, действительно скучная? — спросила я Софи, сложив руки на груди.

— Ну… в последней время ты слишком напряжена.

— Зато живая, — сказала я, вздохнув.

— Тебе просто нужно расслабиться, — участливо ответила София, слегка сжав мое плечо ладонью.

— И как же мне это сделать?

— Например, посмотреть на форелей.