Сладкое искушение

Глава 8

По ночам я не был поклонником физического контакта и часто даже не делил постель со своей покойной женой. Не то чтобы она когда-нибудь мечтала, чтобы я был рядом с ней по ночам. Она никогда не скрывала своего нежелания видеть меня рядом с собой, особенно когда мы спали вместе — если только она чего-то от меня не хотела.

Джулия просила моей близости, а я ей отказал.

Ранний утренний свет освещал ее опухшее лицо. Ее ресницы прилипли к коже от высохших слез. Она была близко, придвинувшись во сне, пока мы почти не соприкоснулись. Я почувствовал необъяснимое желание прикоснуться к ней — не в сексуальном смысле. Приподнявшись на локте, я смотрел, как она мирно спит. Как и много ночей назад, окровавленное тело Гайи преследовало меня во сне. Мне почти никогда не снились люди, которых я убивал, и все же моя мертвая жена заполняла мои ночи.

Джулия пошевелилась, ее губы приоткрылись в легком вздохе. Я приподнялся и спустил ноги с кровати, повернувшись к ней спиной.

Кровать сдвинулась. Я бросил взгляд через плечо на Джулию, которая сидела, потирая лицо, обрамленное растрепанными волосами. Заметив мое внимание, она встретилась со мной взглядом. Она нерешительно улыбнулась. Ранний утренний свет не был добр ко мне, потому что Джулия выглядела просто прелестно, совсем как девочка-подросток.

Черт бы все побрал.

Я встал.

— Нам необходимо подготовиться. Женщины скоро заберут простыни.

Джулия взяла с тумбочки мои часы.

— Сейчас только восемь. Неужели ты думаешь, что они потревожат нас так рано после нашей первой брачной ночи?

Скорее всего, нет, но я не собирался тратить время на постель. В течение дня у меня было запланировано несколько встреч, самая важная с Лукой за обедом. Мне нужно было использовать возможность его присутствия в городе. Я схватил телефон с тумбочки и послал Мие сообщение, что они могут забрать простыни через тридцать минут. Ее любопытный ответ последовал немедленно.

Мия: «Неужели ты даже не поспишь после первой брачной ночи?»

Я: «Не лезь в мои дела».

Все, что я написал в ответ.

Я положил телефон, не обращая внимания на оценивающий взгляд Джулии. Я поймал ее на том, что она наблюдала за мной вчера ночью и сегодня утром. Ее реакция удивила меня. Конечно, это было приятным сюрпризом, что ее, казалось, привлекало мое тело, а не пугало, как Гайю.

— Мия и остальные придут через тридцать минут. Хочешь сначала принять душ? А я пока могу побриться.

Джулия закусила губу и отвернулась, прежде чем кивнуть.

— Хорошо, — она откинула одеяло и встала.

Мои глаза впились в нее, и на мгновение я подумал, не сказать ли Мии, что они все-таки могут подождать. Джулия была невероятно красива, и мысль снова зарыться в ее тугую киску была слишком соблазнительной, но кровавое пятно на простынях напомнило мне, почему этого не произойдет.

Через пятнадцать минут Джулия приняла душ и оделась, а я направился в ванную. Она выбрала одно из платьев, которое я послал ее родителям. Элегантное красное платье с длинными рукавами, доходящее до колен, и облегавшее стройное тело Джулии. Это все еще не делало ее похожей на мою ровесницу, но, по крайней мере, она не была похожа на подростка, которым она являлась.

— Мне скрыть опухшие глаза косметикой или ты хочешь, чтобы люди знали, что я плакала?

Я остановился, одной ногой стоя в душе. Повернувшись к жене, застывшей в дверях спальни, я нахмурился.

— Я не хотел, чтобы ты плакала. Почему я хочу, чтобы люди знали, что ты плакала?

Она слегка пожала плечами, изучая мое лицо.

— Подумала, может, ты хочешь, чтобы люди думали, что ты причинил мне столько боли, что я расплакалась.

Я обдумал это. Люди внизу сделают неверные выводы и будут бояться меня за это. Это было не очень добропорядочно, но люди внизу были не очень приличными, и я тоже.

— Меня и так боятся… и не без причины. Не хочу, чтобы мои сестры донимали меня, как они, несомненно, будут, если увидят, что ты плакала, так что скрой это косметикой.

Она еще мгновение смотрела на меня, и я не мог понять почему. Это действовало на нервы.

— Хорошо. Не хочу мешать тебе принимать душ. Я знаю, как ты сегодня занят.

В ее голосе прозвучало неодобрение. Она никак не отреагировала, когда я сказал ей, что собираюсь провести день на деловых встречах, пока мы не отправимся в мой особняк и к детям ближе к вечеру.

— Я много работаю, Джулия, и не стану тебе ничего объяснять. Как женщина, твоя единственная работа растить моих детей, но я не могу позволить себе такую роскошь. В ее глазах вспыхнул гнев, но она повернулась и ушла.

Я не был в настроении рассматривать ее подростковые выходки. Ей лучше поскорее от них избавиться.

Когда через пятнадцать минут я вышел полностью одетый в другой темный костюм-тройку, Джулия сидела на диване в гостиной нашего номера и печатала на своем телефоне. Она мягко улыбалась. Я подошел к ней.

— С кем ты переписываешься?

Она вскинула голову, сдвинув брови.

— Прошу прощения?

— С кем ты переписываешься?

Тревога отразилась на ее лице, но мне было все равно, беспокоит ли ее то, что я возвышаюсь над ней.

— С кем? — прорычал я.

— С твоей сестрой Мией.

Я взял телефон, и Джулия отпустила его без возражений.

Мия: «Извиняюсь за грубость моего брата, так как знаю, что он никогда не извиняется. Я бы сказала, что это потому, что он мужчина, но его тупость не имеет ничего общего с Y-хромосомой».

Джулия встала.

— Я сказала тебе правду.

Я взглянул на предыдущие сообщения, чтобы узнать, что Джулия ответила моей сестре, но она только написала, что ей все еще нужно привыкнуть ко мне после того, как Мия спросила, все ли с ней в порядке. Джулия покачала головой и вздохнула.

— Доверие — основа брака.

— Откуда тебе знать? — она действительно пыталась рассказать мне что-то об отношениях? — Думаю, я знаю больше о том, как устроен брак, чем ты, девочка.

На ее лице промелькнула обида.

— Интересно, согласилась бы Гайя? — она плотно сжала губы, ее глаза расширились. Ярость прорвалась сквозь меня в тот же момент, когда раздался стук. Подавив гнев, я направился к двери, радуясь расстоянию, которое установилось между мной и Джулией. Я распахнул дверь, чувствуя, как бьется в висках пульс.

Заметив меня, улыбка Мии погасла. Ее взгляд метнулся к чему-то позади меня.

— Все в порядке? — прошептала она.

Я широко распахнул дверь. Позади Мии, Илария, мать Джулии, Ария и другие женщины ожидали простыней для церемонии.

— Заходите. Забирайте простыню. У меня нет времени на все утро.

— Грубиян, как всегда, — сказала Илария, проходя мимо меня.

Мия колебалась, и это было к лучшему. Я потянул ее в сторону.

— Я видел, что ты написала моей жене.

Мия фыркнула.

— Ты что, шпионишь за ней?

— Ты не будешь вмешиваться в мой брак, Мия. Я говорю это только один раз. Помни свое место. И самое главное, не говори Джулии о Гайе, поняла?

Она стряхнула мою хватку и кивнула.

— Конечно.

Джулия улыбнулась женщинам, которые сочувственно посмотрели на нее. Я подошел к своей молодой жене, прежде чем одна из женщин, особенно Мия, смогла бы вовлечь ее в любопытный разговор. Джулия легонько коснулась моего предплечья.

— Прости, что упомянула о твоей покойной жене, Кассио. Я не хотела тебя расстраивать.

Меня наполнило удивление. Ее глаза и выражение лица были серьезными.

Я коротко кивнул и положил руку ей на поясницу.

— Пойдём. Давай спустимся в банкетный зал, где будет подан завтрак.

— Разве мы не должны подождать, пока они закончат? — она кивнула в сторону двери спальни. Женские голоса были тихим гулом сплетен.

— Мне не нужно этого видеть.

Она смущенно улыбнулась.

— Ты совершенно прав.

Я заколебался, собираясь сказать что-то еще, но потом вывел Джулию из нашего номера. Наша поездка на лифте прошла в тишине, но напряжение Джулии было ощутимо.

— Худшее позади, — сказал я.

Она вскинула голову и скривила губы.

— Ты говоришь о нашей первой брачной ночи?

Я наклонил голову, рассматривая ее. Она явно боролась с весельем.

— Тебе не нужно притворяться, что ночь вызвала у тебя много страхов. Я чувствовал, как ты дрожишь.

— Да, это меня напугало. Но все закончилось, и это было не так неприятно, как я думала.

Мои брови взлетели вверх, не зная, что делать с честностью моей жены. Несмотря на то, что мы были женаты, к ее неосторожному обращению по отношению ко мне пришлось привыкнуть.

— Это хорошо, я полагаю.

Она наклонилась ко мне с легким смешком.

— Да, тоже так думаю.

Двери лифта открылись, прервав наш странный разговор. Я повел Джулию в самый большой банкетный зал, который уже был заполнен мужчинами из нашей с Джулией семьи, а также самыми важными членами Фамильи.

— Да начнётся мясное шоу, — пробормотала Джулия себе под нос.

Я предупреждающе сжал ее бок, хотя мне пришлось подавить улыбку.

— Теперь ты моя жена и должна вести себя соответственно. Я не могу позволить потерять своё лицо на публике.

Она напряглась.

— Я знаю.

Мне не стоило волноваться. Джулия унаследовала от матери талант общаться с людьми, даже с незнакомцами, но в отличие от Эгидии она была очаровательна и мила, легко обводя всех вокруг пальца. Многие мужчины смотрели на нее так, что я нервничал, но никто не осмеливался пожать ей руку.

Фаро подмигнул мне, разговаривая с несколькими нашими Капитанами. Я проигнорировал его и обратил свое внимание на дверь, в которую вошли моя мама и мать Джулии с простыней между ними. Они подошли к краю зала и накинули ткань на два стула.

Джулия издала тихий сдавленный звук, и ее щеки покраснели, как только она их заметила.

— Это унизительно.

Я посмотрел вниз. Мне не было стыдно, но тоже не хотелось показывать этот проблеск нашей личной жизни публике. С Гайей мне было все равно, возможно, потому, что я был молод и стремился произвести впечатление.

— Это знак твоей чести, тебе нечего стыдиться.

— И это признак твоей безжалостности, не так ли? — ее губы слегка дрогнули, а глаза удивленно блеснули, словно она отпустила какую-то тайную шутку.

— Полагаю, что так. Учитывая твой возраст, у меня должны были быть сомнения. То, что я не засомневался, признак моей натуры.

После того, как первая суматоха и аплодисменты улеглись, мы с Джулией направились к столу с нашими ближайшими родственниками, а также с Лукой и его женой. Мать Джулии тут же обняла ее. Отец похлопал меня по плечу, заглядывая в глаза. Что бы он ни боялся увидеть, это не будет присутствовать в комнате со знакомыми.

Мия обняла меня, несмотря на мое нежелание публично демонстрировать свою привязанность.

— Я очень надеюсь, что ты старался быть порядочным человеком по отношению к этой девушке.

Я вообще не был уверен в своих способностях быть порядочным. Это было не в моем характере, но я не был нетерпелив или груб с Джулией.

— Не лезь не в свое дело.

Она прищурилась. Я уже сбился со счета, сколько раз говорил ей об этом, но она не подчинилась моим желаниям.

— Все в порядке? — прошептала Джулия, когда мы заняли свои места во главе стола. Я наклонился ближе.

— Моя сестра беспокоилась, что я плохо к тебе относился.

— Из-за простыней? — в словах Джулии прозвучал ужас.

— Из-за моей натуры.

Джулия, как обычно, склонила голову набок. Ее волосы пахли как летнее земляничное поле, и безумное желание прижаться к ним носом поднялось во мне.

— Ты вел себя прилично, — она дотронулась кончиками пальцев до моей руки, лежащей на бедре. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я снова повернулся к столу. Кристиан, Феликс и мой отец с любопытством наблюдали за происходящим. Мое лицо напряглось.

Кассио явно чувствовал себя неуютно при любых проявлениях эмоций на публике. Вскоре он поговорил с Лукой и другими Младшими Боссами, оставив меня на милость моей любопытной матери. В конце концов, мне удалось отделаться от нее и моих тетушек и спрятаться в кабинке в туалете.

Именно здесь, двадцать минут спустя Мия нашла меня.

— Это ошеломляет, не так ли? — сказала она после того, как я вышла, и мы обе подкрасились.

— Так и есть.

— С тобой все в порядке? Ты можешь сказать мне, если что-то не так. Кассио мой брат, но я женщина в первую очередь.

Я кивнула, вспомнив слова Кассио и его нежелание вовлекать других людей в нашу личную жизнь.

— Я в порядке, но все равно спасибо.

Она слегка улыбнулась.

— Не позволяй ему превратить тебя во что-то, что не является тобой. Нашему миру нужны такие девушки, как ты.

Я быстро обняла ее, и, в отличие от ее брата, она не возражала и в ответ заключила меня в объятия. Я была рада, что она на моей стороне, но мне необходимо было самой найти свое место в жизни Кассио. Больше он ничего не потерпит.

Было почти восемь вечера, когда мы наконец подъехали к особняку Кассио, великолепному трехэтажному зданию из коричневого камня с белыми колоннами, поддерживающими крыльцо, белыми оконными рамами и старыми кривыми деревьями на лужайке перед домом. Кассио припарковался в одном из двойных гаражей слева.

Он вышел из машины и открыл мне дверцу. В животе у меня все сжалось от нервов. Теперь это был мой дом, и скоро я познакомлюсь с детьми, которых буду растить и воспитывать. Рука Кассио снова легла мне на поясницу, и он повел меня к великолепной белой входной двери. Утром кто-то из его сотрудников собрал мои вещи и перевёз их в дом.

Я судорожно вздохнула, когда Кассио вставил ключ в замок. Его взгляд упал на меня.

— Это твой дом.

Я неуверенно улыбнулась ему, зная, что он не шутит. И все же, судя по тому, как до сих пор он справлялся со всем, его правила были единственными, которым он хотел следовать в стенах этого дома. Мне придется бороться за каждую частичку власти и свободы — он не отдаст добровольно ни то, ни другое.

Он открыл дверь и жестом пригласил меня войти внутрь. Я так и сделала, пытаясь понять, чем пахнет, пока осматривала бело-серый гранитный пол. От пронзительного лая у меня чуть не случился сердечный приступ, и маленький комочек рыже-коричневого пуха пронесся по коридору и вцепился в брюки Кассио. Зарычав, маленькая собачка начала дергать ткань. Я моргнула и прикусила губу, сдерживая смех. Это было слишком нелепое зрелище, чтобы не быть забавным.

— Блядь! — прорычал Кассио. — Сибилла, разве я не говорил тебе держать эту чертову собаку взаперти?

Моя улыбка погасла. Он наклонился и попытался схватить собаку за загривок, но крошечное существо щелкнуло зубами и укусило его за палец. Ярость промелькнула на его лице, и он, наконец, сумел схватить собаку и поднять ее в воздух. Пес разок пискнул, потом замолчал и повис в руках Кассио. У моего мужа был такой вид, будто он раздумывал, не пристрелить ли его с помощью пистолета или не придушить ли своими сильными руками.

Я дотронулась до его руки, испугавшись за беспомощное животное.

— Не трогай его.

Глаза Кассио метнулись ко мне, все с тем же гневом в них, и я опустила руку, но осталась стоять на месте.

Послышались шаги, подбежала высокая темноволосая женщина лет пятидесяти, резко остановилась и выругалась по-итальянски, глядя в пол. Она наступила в собачьи какашки, что объясняло мой запах. Ее черные туфли теперь были покрыты ими.

— Именно, — прорычал Кассио. — Завтра это существо исчезнет.

— Простите, Мистер Моретти. Я вошла в его комнату, чтобы убраться, и она выскользнула. Я пыталась поймать ее весь день, но она была слишком быстрой. И Даниэле снова спрятался от меня. Не знаю…, — она посмотрела в мою сторону и замолчала. Кассио проигнорировал ее и зашагал прочь. Я нерешительно последовала за ним в великолепную гостиную с паркетом выложенную елочкой, затем увидела, как мой муж открыл дверь террасы и выпустил собаку наружу, прежде чем закрыть дверь. Собака заглянула в окно.

— Ты не можешь этого сделать, — сказала я в ужасе.

Сибилла бросила на меня взгляд, означавший, что мне следует держать рот на замке. Кассио, однако, проигнорировал мой комментарий.

— Убери собачье дерьмо, — приказал Кассио Сибилле, подойдя к бару, налил себе виски и опустился на кожаный диван коньячного цвета. Я не могла оторвать глаз от маленькой собачки, которая сидела на ноябрьском холоде, прижавшись носом к окну. Сибилла поспешила исполнить приказ хозяина.

Я стояла посреди гостиной, не зная, что делать. Одно я знала наверняка: я не позволю этой собаке замерзнуть до смерти на улице. Кассио был хозяином этого дома, в глазах нашего общества — моим хозяином. Я подошла к двери на террасу.

— Не надо.

Слово, не будучи произнесено громко, обладало абсолютной властью. Кассио привык отдавать приказы во всех сферах своей жизни и ожидал непоколебимого повиновения.

Я не смотрела в его сторону. Если я увижу его острые глаза и властное лицо, я могу потерять мужество. Этого не должно было случиться. Это было началом новой жизни, и если я позволю ему растоптать меня, то буду обречена.

— Джулия, не надо, — в его голосе прозвучало предостережение.

Или что? Он оттолкнулся от дивана, когда я открыла дверь, и подняла дрожащий комок пуха. Собака молчала, пока я прижимала ее к груди. Я почувствовала спутанный мех от месяцев пренебрежения.

Кассио возвышался надо мной, преграждая путь. Я подняла голову, встречая его яростный взгляд.

— Это животное останется снаружи. — Его глаза были суровы, но я не отвела взгляда. — Я отдал тебе приказ.

Приказ?

— Похоже, я так же плохо обучена, как и твоя собака.

Мамины предостережения насчет дерзости прозвучали у меня в голове. Было уже слишком поздно, но я бы не сдала назад.

Лицо Кассио вспыхнуло сначала от удивления, потом от гнева.

— Поставь ее обратно. Я не позволю тебе впустить ее в дом.

Позволение. Приказ. Я была его женой, а не рабыней. Но опять же, он был Младшим Боссом и, вероятно, не понимал разницы. — Если собаку не впустят внутрь, я останусь с ней снаружи. Мы можем согреть друг друга, — я повернулась, чтобы подойти к одному из шезлонгов, но Кассио резко поднял руку, останавливая меня.

Я вздрогнула. Отец никогда не поднимал на меня руку. Мать дважды. Это не первый опыт, заставивший меня вздрогнуть, но я видела, как мужчины били женщин и детей. Мои дяди, в частности, были склонны к насилию. Это часто случалось в наших кругах.

Кассио нахмурился, и его пальцы мягко сомкнулись вокруг моего локтя. Я с любопытством посмотрела на него.

— В этом вздрагивании не было необходимости. Я не хочу, чтобы это повторилось, хорошо?

— Ты не хочешь, чтобы я так реагировала, или у меня не будет причин так реагировать?

Тень улыбки промелькнула на лице Кассио прежде, чем он снова принял суровый вид. Он наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне.

— У тебя никогда не будет причин для этого.

— Ты уверен? — я сказала это скорее для того, чтобы позлить его, но мои слова смягчила легкая улыбка.

— Абсолютно.

— Хорошо.

На его лице отразилось замешательство. Неужели я для него такая уж загадка?

— А теперь отпусти собаку.

Моя улыбка стала шире.

— Нет.

Он недоверчиво посмотрел на меня. Отпустив мой локоть, он обхватил мой подбородок большим и указательным пальцами и придвинул наши лица еще ближе. На этот раз я не вздрогнула, и видела, что ему это понравилось.

— Я отдал тебе приказ. Я твой муж, и мое слово закон.

— Я знаю. И если ты настаиваешь, чтобы собака оставалась снаружи, я тоже останусь.

Кассио прищурился. В его дыхании чувствовался привкус пряного виски, и я ощутила безумное желание попробовать его на губах.

— Неужели ты думаешь, что я поверю, будто ты проведешь ночь на холоде ради собаки?

Я упрямо смотрела на него в ответ. Он разразился лающим смехом.

— Думаю, ты действительно можешь это сделать. Твои родители не упоминали о твоем упрямстве, предлагая тебя мне.

— Они были слишком нетерпеливы, выдавая меня замуж за самого жестокого из Младших Боссов Фамильи, — пробормотала я.

— Самый жестокий Младший Босс, а? Так они меня называют?

— Да, и другие люди тоже.

— Почему твои родители сказали тебе что-то подобное о твоем будущем муже?

— Чтобы поставить меня в очередь. Моя мать боялась, что ты забьешь меня до смерти, если я буду дерзить.

Что-то на лице Кассио изменилось, тень прошлого.

— Они не должны были пугать тебя до нашей свадьбы.

— Значит, это ложь? — прошептала я.

По какой-то причине его рот оказался еще ближе, чем раньше.

— Нет такой шкалы, чтобы судить о чьей-то жестокости.

— Значит, это правда.

Он мне не противоречил. Я не могла прочитать выражение его лица. Повинуясь импульсу, я наклонилась вперед и провела губами по его губам, затем высунула язык, пробуя виски, прилипший к его рту. Дымный и сладкий.

Кассио напрягся, но выражение его лица стало еще более напряженным, чем раньше.

— Что это было? — его голос был низким скрипучим, почувствовав его повсюду.

— Поцелуй?

У меня не было большого опыта, но я сомневалась, что кто-то может испортить простой поцелуй.

— Ты пытаешься воздействовать на меня своим телом?

Мои глаза расширились.

— Нет. Я почувствовала запах спиртного в твоем дыхании, и мне было любопытно, каков он на вкус.

Кассио усмехнулся.

— Ты странная девушка, — его рот скривился. — Женщина.

Он посмотрел на собаку у меня на руках. Она мирно прижималась ко мне. Не говоря ни слова, Кассио повернулся и вернулся к своему стакану виски, стоявшему на столе. Я шагнула внутрь и закрыла дверь. Погладив собаку, я последовала за мужем. — Как ее зовут?

— Лулу, — произнес Кассио со странной ноткой в голосе.

Я остановилась рядом с ним.

— Можно мне глоток твоего виски?

Глаза Кассио впились в меня.

— Ты никогда раньше не пила виски?

— Нет. Отец не разрешал мне пить спиртное. Я выпила свой первый бокал на нашей свадьбе.

— Много первых за один день.

Легкая дрожь пробежала по моей спине от этого задумчивого рычания.

— Ты еще недостаточно взрослая для крепких напитков.

Мои губы приоткрылись в негодовании. Неужели он говорит серьезно?

Он допил остатки своего напитка, и прежде чем я успела сказать что-нибудь язвительное, он обхватил мою голову и прижался губами к моим губам. Сначала нежно, его глаза изучали мои. Я схватила его за бицепс и встала на цыпочки — с его разрешения. Затем он действительно поцеловал меня, его язык погладил мой, раскрывая мой рот. Вкус виски кружился у меня во рту, опьяняя — но не так сильно, как поцелуй. Боже, его поцелуй воспламенил меня.

Когда он отстранился, я была ошеломлена. Только Лулу, извивающаяся в моей другой руке, вернула меня к реальности.

Кассио посмотрел поверх моей головы.

— В чем дело, Сибилла?

Я резко обернулась. Сибилла застыла в дверях, ломая руки и глядя куда угодно, только не на меня. Должно быть, она застала нас целующимися, и хотя мы не сделали ничего неприличного или запретного, учитывая, что мы были женаты, меня охватило острое смущение.

— Дети спят, и я прибралась. Вам еще что-нибудь нужно от меня?

— Нет, ты можешь идти.

Его резкий голос задел меня за живое. Даже если Сибилла работает на него, это не значит, что он должен говорить как сержант-инструктор. Сибилла кивнула и, мимолетно улыбнувшись мне, ушла.

— Могу я увидеть твоих детей?

Кассио нахмурил брови.

— Собака останется здесь, и мы должны вести себя тихо. Не хочу, чтобы они проснулись.

— Куда мне девать Лулу?

— Мы запираем ее в комнате, потому что это животное не умеет хорошо себя вести.

Я сжала губы, следуя за Кассио, который повел меня в вестибюль и указал на дверь. Я толкнула ее, и мое сердце сжалось. Судя по маленькому окошку и полкам вдоль стен, раньше это была кладовка. Разорванная корзина, ящик для мусора и две пустые миски были единственным признаком того, что здесь живет собака. Игрушек не было. Я взяла одну из мисок и протянула Кассио.

— Можешь наполнить ее водой? — Кассио посмотрел на миску, потом на меня. — Пожалуйста.

Условия жизни Лулу должны были измениться, и они изменятся, но сегодня был только мой первый день. Я должна быть умной в своей битве с мужем. Он взял миску и исчез. Я подошла к разорванной корзине и поставила Лулу на пол. Она свернулась калачиком. Должно быть, она выплеснула свое разочарование на корзину, если ее разрушенное состояние было признаком. Неудивительно, учитывая, что она, вероятно, провела большую часть своих дней в этой комнате одна.

Что произошло в этом доме? Я погладила ее по головке, когда Кассио вернулся с миской воды. Он поставил ее на пол, и в тот момент, когда он отступил назад, Лулу подбежала к ней и начала пить.

Я выпрямилась. Я больше не могла сдерживаться.

— Как долго она была заперта в этой комнате?

Лицо Кассио напряглось.

— Собака вышла из-под контроля. Я не потерплю, чтобы она гадила и мочилась везде, не говоря уже о том, чтобы огрызаться на моих детей и всех остальных.

— Как ты можешь ожидать от Лулу хорошего поведения, если никто не заботится о ней? Она не машина, она живое существо, и, как я вижу, с ней обращались не так, как следовало бы. Если ты заводишь животное, ты должен заботиться о нем, а не обращаться с ним, как с вещью, которую можешь поставить в угол и выкинуть, когда тебе захочется.

— Мне не нужна была собака! Гайя захотела, а потом мне пришлось разбираться с этим, как и со всем остальным, — он захлопнул рот, будто сказал больше, чем хотел, и тяжело задышал. При его вспышке Лулу спряталась в корзинку.

Я стояла на своем.

— Тогда почему ты не отдал Лулу людям, которые ее хотят? — я старалась говорить спокойно. Встреча гнева Кассио с моим собственным казалась мне неразумным выбором.

Кассио покачал головой.

— Пойдем наверх. У меня завтра тяжелый день.

— Почему? — я коснулась его предплечья.

— Потому что Даниэле потерял свою мать. Он не должен потерять и это тоже!

— Мне показалось, что Лулу набрасывается на него.

— Да, — сказал Кассио. — И ей нельзя к нему приближаться.

— Тогда почему…

— Достаточно, — голос Кассио мог резать сталь. Он кивнул в сторону двери. Я вышла из маленькой комнаты. Кассио закрыл ее, снова заперев Лулу.

— Сибилла выгуливает ее?

Кассио стиснул зубы и повел меня вверх по лестнице.

— Нет. У неё в комнате стоит кошачий лоток.

— Ее нужно выгуливать. Это не кошка. — Кассио бросил на меня взгляд, ясно дававший понять, что он ждет, что я прямо сейчас заткнусь. — Тогда я буду ее выгуливать. У тебя ведь есть поводок, верно?

Он остановился на площадке второго этажа, чувствуя, как пульсирует жилка на виске.

— У тебя нет времени выгуливать собаку. Ты должна заботиться о моих детях.

Его детях. Он произнес это так, будто я была няней — с дополнительным бонусом в виде секса.

— Детям тоже необходим свежий воздух.

Он бросил на меня снисходительный взгляд, словно я была бредовым ребенком, нуждающимся в выговоре. Он не думал, что я смогу справиться с его детьми, тем более с собакой.

Возможно, он был прав, но кто-то из нас должен был попытаться. У меня было такое чувство, что, как бы ни контролировал Кассио своих солдат, свой город и свою жизнь, его собственный дом и семья ускользнули из его рук. Он был не в состоянии исправить это; возможно, он даже потерял надежду, что это можно исправить. И вот теперь я здесь, без малейшего намека на знания о собаках или детях, выходившие за рамки того, что я читала в книгах, и должна буду иметь дело со всем этим.

В течение нескольких месяцев после нашей помолвки я боялась нашей первой брачной ночи. Теперь казалось наивным, что простой акт секса вызывал у меня столько трепета. Делить постель с Кассио было наименьшей из моих битв. Исправить эту семью, каким-то образом превратить ее в мою семью — была самая трудная задача, которую я только могла себе представить. Глядя в измученные и настороженные глаза Кассио, я пообещала себе овладеть им.