Сладостный обман

10

Эллен вышла из кареты, украшенной гербом Ричарда. В глаза ей ударил яркий солнечный свет, и она на мгновение зажмурилась. Привыкнув к солнцу, она стала искать корабль Кэвина, «Марион». За зиму его капитально отремонтируют, и, как сказал Кэвин, шхуна будет вполне готова к опасному путешествию через океан.

На пристани сновали люди. Матросы таскали бочки и ящики, мельтешили торговцы, предлагающие свой товар. На бортах, прикрепив себя веревками, висели мальчишки, они чистили и скребли якорные цепи и названия кораблей. Шум стоял такой, что Эллен едва слышала голос Адама, слуги. Тому приходилось кричать ей в самое ухо.

– Я могу спросить, где стоит корабль, – повторил тот.

– Нет, не нужно, – прокричала в ответ Эллен. – Я его вижу. Вон он, – показала она в сторону двухмачтовой шхуны, на борту которой специально для Эллен громадными золотыми буквами было выведено название. Нос шхуны украшала вырезанная из дерева фигура прекрасной русалки с длинными развевающимися волосами.

Издали корабль напоминал большой муравейник. По палубе бегали матросы, на бортах и мачтах корабля сидели рабочие, что-то приколачивали, строгали. Ремонт корабля шел полным ходом.

Подхватив юбки, Эллен побежала к длинному трапу.

– Подожди меня здесь, Адам! – бросила она слуге.

– Эй, храбрая мисс, поосторожнее! – кричали ей матросы на пристани.

– Куда вы! Постойте! – вопил Адам. – Хозяин приказал мне не отходить от вас ни на шаг! Здесь очень опасно! Я боюсь, – прибавил он тише.

– Оставайся там и молчи! Я сама знаю, что мне можно делать, а что – нет! – прокричала Эллен, не останавливаясь. – Мне нужно обязательно увидеться с лордом Мерриком.

Эллен не слышала предупреждающих криков и уже бежала по узенькому трапу, каждую секунду грозившему уйти из-под ног, на «Марион». На корабле раздался свисток боцмана, возвещающего о прибытии на борт гостьи.

Кэвин увидел ее и сразу же вышел навстречу. Он подхватил Эллен, поставил на палубу и, взяв под руку, повел ее в капитанскую каюту.

– Вот никогда не думал, что ты осмелишься прийти сюда. Пристань – не самое подходящее место для женщин.

Эллен презрительно наморщила носик и, выдернув руку, вошла в каюту.

– Ты говоришь ну точно как Ричард, – ответила она, снимая отороченную бобровым мехом накидку. – Кстати, я заехала к тебе всего на минутку. Вообще-то я направляюсь в театр.

Он нагнулся и поцеловал ее в щеку. Эллен улыбнулась и посмотрела на него. Несмотря на промозглый сентябрьский ветер, Кэвин был в одной сорочке и бриджах. Помятая треуголка лихо сидела у него на затылке, из-под нее вился уже знакомый хвост длинных пышных волос. От него пахло крепким матросским табаком, стружкой и работой. Эллен положила головку на плечо своего возлюбленного, вдыхая волнующий мужской запах. Постояв так немного, она отошла и принялась оглядывать каюту, которую Кэвин частенько называл своим вторым домом.

– Так вот, значит, где спит наш капитан? – спросила она, подходя к узенькой, прикрепленной к стене кровати, рядом с которой стоял привинченный к полу стол с разбросанными на нем морскими картами.

– Если уж говорить честно, то я уже давно не капитан, – ответил он. – Я стал пассажиром, а капитана я просто нанимаю. Моя каюта не здесь, а на противоположной стороне корабля.

Заметив висящую на стене, рядом с небольшим окном, страшную черно-белую маску, Эллен подошла к ней и спросила:

– Это из Африки?

Кэвин снял маску и подал Эллен.

– Нет, – ответил он. – Маску я привез из Америки. К северу от моей табачной плантации живут воинственные индейцы. Они называют себя ирокезами. Маску подарил мне один мой друг, военный, она случайно попала ему в руки во время одного из сражений. Ирокезы используют маски во время своих ритуалов и битв, они считают, что воин в такой маске может испугать врага и обратить его в бегство.

Эллен осторожно дотронулась до гладко отполированной поверхности. Вид у маски был действительно устрашающий – злобная гримаса неведомого полузверя-получеловека.

– Тебе часто приходится общаться с дикарями? – с интересом спросила она.

Кэвин подошел к столу и принялся разбирать разбросанные на нем бумаги.

– Да нет, не часто, – ответил он. – Только когда я переезжаю в северную часть своей плантации. Там, почти у самых границ моих земель, стоит племя шауни, из их селения ко мне частенько приезжает один индеец. Иногда он остается у меня на ночь.

– И он тоже носит такую маску? – испуганно спросила Эллен.

Кэвин рассмеялся.

– Кто? Азома? Нет, в его племени не принято носить такие страшные маски.

– Азома, – задумчиво повторила Эллен. – Какое красивое имя. Оно что-нибудь означает?

– Орлиная Вода, – ответил Кэвин и, взяв из рук Эллен маску, положил ее на стол. – Ты становишься все прекраснее, – задумчиво проговорил он, дотрагиваясь до ее волос. Она отвернулась. – Ну, ладно, – снова заговорил он. – Если у тебя больше нет ко мне вопросов, то тебе лучше продолжить свой путь в театр, а мне – заняться своей работой. Сегодня мне предстоит много сделать. Хотя мне очень бы хотелось оставить тебя здесь и немного побыть твоим матросом, – Кэвин хитро улыбнулся и потер ладонью вспотевшую грудь.

– Как ты можешь находиться в этой тесной каюте? – удивилась Эллен. – Да еще плыть в ней куда-то. Господи, да я бы через день с ума тут сошла. – Она приподнялась на носках и поцеловала Кэвина в губы. – Разве что ты смог бы не дать мне лишиться рассудка, – прошептала она.

Кэвин с трудом оторвался от опьяняющих губ Эллен.

– Если ты немедленно не уйдешь, то я просто не выдержу и начну раздевать тебя. Ты хочешь, чтобы мы занимались любовью прямо здесь, на этом грязном полу?

– Нет, конечно, – со вздохом ответила Эллен, беря накидку и прикрывая ею свои роскошные золотистые волосы, разметавшиеся по ее обнаженным плечам. – Я не обманула тебя, Кэвин, мне в самом деле нужно в театр.

Он взял ее за руку и, открыв дверь, вывел из каюты.

– И еще, – прошептал он. – Прежде чем лечь с тобой в постель, я бы хотел помыться.

Эллен была уже у трапа, но вдруг обернулась и с улыбкой спросила:

– А ты не собираешься сделать это сегодня вечером? – Прикажете заехать за вами? – Кэвин склонил голову.

Эллен замотала головой.

– Ни в коем случае не приезжай ко мне, это беспокоит Ричарда.

– Тогда приезжайте ко мне, – предложил он. – Мой дом всегда открыт для вас, – широко раскинув руки, он подошел к ней.

Она поежилась, от холода ее не спасала даже теплая накидка. Кэвин погладил пальцами сверкающий мех.

– Ричард отпускает тебя на ночь?

Прикрыв глаза, Эллен слегка прикоснулась губами к губам Кэвина.

– Я сказала ему, что вернусь домой только завтра. Спектакль будет долгим, – голос ее задрожал в предвкушении сладострастной ночи.

– Надоел мне этот спектакль, – вдруг неожиданно резко сказал ее возлюбленный. – Эллен, я не хочу делить тебя с Ричардом. Я – эгоист и желаю, чтобы ты принадлежала только мне. – Он взял ее руку в свою и крепко сжал. – Дорогая, переезжай ко мне… Ну почему ты этого не хочешь?

– Кэвин, не имеет смысла говорить об этом. Я не перееду к тебе, нам вполне достаточно и тех встреч, что у нас есть.

– Ты знаешь, Эллен, когда я думаю, что весной мне придется уезжать отсюда без тебя, мне становится как-то не по себе… – Он замолчал. – А ведь мы могли бы…

Эллен прижала к его губам палец.

– Молчи, – прервала она его. – Молчи и помни, что, когда придет весна, ты возвратишься в свои колонии. Один, без меня, потому что мое место – здесь. Ясно тебе? Я не могу покинуть Лондон, Кэвин, и не нужно снова начинать бессмысленный разговор, исход которого тебе давно известен.

Кэвин знал это, но не мог понять причины, удерживающие Эллен в Лондоне. Сердце его не могло примириться с неумолимо приближающимся расставанием. Но больше всего его беспокоило то, что он, человек, который всегда легко встречался и расставался с женщинами, почему-то пугается одной только мысли остаться без Эллен. С другой стороны, брать с собой в Америку актрису было бы верхом безумия. На него обрушился бы град презрительных насмешек. «Конечно, она права, – говорил ему рассудок. – Она актриса, и ее место здесь, в постелях любовников. Какая из нее жена?! Да и рано мне пока жениться». Идея женитьбы всегда вызывала у Кэвина неприятные ассоциации – в памяти его вставал образ его несчастного брата Уолдрона.

Кэвин погладил волосы Эллен.

– Иди-ка ты отсюда, моя дорогая, да поскорее, – отрешенно проговорил он. – У меня работа, а у тебя, – он недовольно поморщился, – театр. Вечером мне нужно быть на приеме во дворце.

– Это касается твоего земельного гранта?

– Надеюсь, – ответил он. – Скорее бы уж все решилось, тогда бы я смог спокойно начать закупку семян и провианта. У меня много заказов, придется снаряжать три корабля: один – для себя, а два – для моих друзей-плантаторов. Да, для меня скоро наступит горячее время. Нужно будет подыскать товар, который необходим в колониях. Закуплю его побольше, а в Америке продам подороже и получу с этого хорошую прибыль.

Эллен уже ступила на трап, но вдруг обернулась и спросила:

– Я вижу, Кэвин, что ты очень богат?

– Да, – ответил он, берясь за канат. – Служба королю дала мне многое, но торговля табаком – еще больше.

Эллен усмехнулась.

– Мне нравятся мужчины, которым богатство досталось трудом, а тех, кто проедает деньги, накопленные поколениями их предков, я просто презираю. В Лондоне полным-полно таких.

– Это наша общественная система, Эллен. Она многие века была такой.

– А как вы живете в Америке? Точно так же?

– Нет, в Америке уважают того, кто работает. Титулами там никого не удивишь, да на них и внимания-то не обращают, – Кэвин приподнял Эллен и поставил на трап. – А теперь пойдем, я провожу тебя.

Он довел ее до кареты, возле которой стоял насмерть перепуганный слуга. Поцеловав свою возлюбленную, молодой человек помог ей разместиться внутри и, проводив глазами удаляющийся экипаж, вернулся на корабль и принялся за работу. Но не прошло и пяти минут, как снова раздалась трель свистка боцмана. Кэвин вскинул голову и увидел, как по трапу к нему приближается герцог Хант. Одет он был, как всегда, изысканно, в дорогой, изящно сшитый французский костюм, на поясе его болталась длинная шпага с прекрасно выполненным эфесом.

Кэвин почти месяц не видел Ханта и удивился его внезапному появлению на корабле.

– Чему я обязан вашим визитом, сэр? – спросил он, подходя к знатному гостю.

Вступив на палубу, альбинос отошел от трапа и, заложив руки за спину, направился к противоположному борту корабля. Кэвин молча проследовал за ним.

– Я приехал с единственной целью – узнать у вас, как продвигаются дела с поимкой убийцы вашего брата, – помолчав, ответил Хант. – Вы так давно не были у меня, вот я и решил поинтересоваться, не удалось ли вам обнаружить ее следы.

Кэвин сдвинул набок шляпу. Покровительственный и высокомерный тон, каким говорил с ним Хант, раздражал его.

– Я не стал вас беспокоить, поскольку мне нечего вам сообщить, – ответил он. – Следов беглянки нигде нет, и, знаете ли, в последнее время я все больше склоняюсь к мысли, что она умерла от оспы. А не исключено, что она вышла замуж, вполне возможно, что за француза, и уехала с ним в Париж.

Хант оглянулся и, убедившись, что их никто не слышит, остановился и взглянул в лицо Кэвину.

– Тогда у меня есть для вас очень неплохая новость, – проговорил он и, заметив в глазах молодого человека интерес, тут же замолчал. Выдержав паузу и насладившись произведенным эффектом, он продолжил: – Полагаю, что вы ошибаетесь. Леди Вакстон видели в Лондоне…

Кэвин не отрываясь смотрел на Ханта.

– Кто ее видел? – спросил он. – И где? Я надеюсь, что вы никому не говорили об этом?

Хант с интересом смотрел в сторону, на канат, по которому осторожно бежала тощая корабельная крыса. Временами она останавливалась и, поднимая остренький нос, к чему-то принюхивалась, затем снова семенила, виляя хвостом.

– Дело в том, что видел ее я, – отозвался Хант, поворачиваясь к Кэвину. – Так что ваши деньги, кажется, не пропали даром. Похоже, что в скором времени мы ее найдем.

– Но вы не могли бы мне сказать, где вы ее видели? Где я смогу разыскать ее? В борделях, овощных лавках, где?

– Я видел ее в доме Беркли, – спокойно ответил Хант, – около двух недель назад, на званом ужине.

– В доме Жермена Беркли? – Молодой человек изумленно посмотрел на Ханта.

– Да, в доме его отца.

Шагнув к борту корабля, Кэвин оперся на перила и начал задумчиво рассматривать мутную воду. Как странно, ведь он сам был на том ужине, находился в двух шагах от убийцы своего брата и ничего не подозревал.

– Я тоже был там, – произнес он.

– Вот как? Интересно, – заметил Хант. – Признаться, я заезжал туда ненадолго.

– И вы уверены, что узнали ее?

– Не могу сказать со всей определенностью, ведь я видел ее в темноте и мельком, но скорее всего это была леди Вакстон. Скажу вам прямо, она сильно изменилась.

– Так. Значит, придется выспрашивать друзей, – заметил Кэвин и незлобно выругался. – Только этого мне и недоставало.

– Я бы посоветовал вам для начала не суетиться, а проявить осторожность. И запомните – когда вы ее поймаете, приведите ее ко мне, я должен поговорить с ней, прежде чем ее вздернут на виселице.

– О чем? – спросил Кэвин. – Вам нужно что-нибудь узнать у нее?

– Да, но, право, мне не хотелось бы обременять вас такими пустяками. К тому же дело это сугубо личное, – нагнув голову, Хант снова заходил по палубе.

– Хорошо, – согласился Кэвин. – И все-таки что бы вы мне посоветовали предпринять? – спросил он, полагая, что у Ханта должны быть какие-нибудь идеи, и не ошибся.

Хант оглядел его высокую мужественную фигуру, красивое волевое лицо и почувствовал острый приступ зависти к нему.

– Прежде всего приходите ко мне через две недели, – сказал он, отворачиваясь. – Я даю ужин.

– Премного благодарен вам, – поклонился Кэвин.

– Он состоится двадцатого числа, приглашение я вам пришлю, – Хант направился к трапу. – Предполагается, что все гости будут с дамами. У вас есть женщина, с которой не стыдно показаться в обществе? Только не шлюха. Этот ужин – первый официальный прием, который я устраиваю по случаю моего возвращения из Франции. Предупреждаю, что сам король обещал почтить меня своим присутствием.

Кэвин задумчиво опустил голову.

– По-моему, у меня есть вполне подходящая для такого случая женщина. Полагаю, что она не вызовет нареканий.

– Ваша знаменитая актриса?

Кэвин наморщил лоб.

– Откуда вам это известно? – спросил он.

Хант рассмеялся.

– Мой вам совет – наймите себе шпионов. Я даже могу кое-кого посоветовать. Очень расторопные люди и недорого берут. Будь такие у французов, они бы в два счета выследили герцога Бекингема.

– Да, эта женщина – актриса, играет в театре Его Величества, но, уверяю вас, она сильно отличается от женщин своей профессии.

– Говорят, что она поразительно красива, – усмехнулся Хант. – Правда, сам я ее не видел, я не большой любитель театра. Я предпочитаю заниматься каким-нибудь стоящим делом, а не смотреть на потаскушек, разыгрывающих на сцене фальшивые страсти. И вообще не люблю Шекспира, его пьески – сплошная ерунда.

– Еще раз благодарю вас за приглашение, сэр. Я несомненно приду. И прошу вас, по возможности, поставить меня в известность, если вам вновь удастся увидеть леди Вакстон. Скажу прямо – мне не терпится увидеть ее с петлей на шее.

– О, в этом я не сомневаюсь, – рассмеялся Хант, вступая на трап. – Уверяю вас, как только я буду убежден в том, что она в Лондоне, вы об этом сразу же узнаете. А теперь позвольте откланяться. Всего доброго.

Хант торопливо зашагал по трапу. Он не знал, где он найдет Каролину, но не сомневался, что рано или поздно она появится на его пути. И тогда он прикажет Меррику доставить ее к нему. Главное – это вырвать у нее это проклятое письмо, а потом с ней можно делать все, что угодно. Можно сразу же отдать в руки правосудия, а можно и немного подождать, позабавиться с красоткой. А если она вдруг умрет, не дождавшись суда, то всю вину за это Хант свалит на Меррика, наивного дурачка.

– Ну? Что скажешь? – Эллен стояла посередине спальни, демонстрируя свой наряд. – Ричард! – капризно позвала она. – Почему ты молчишь? Скажи, можно в таких туфлях появиться перед королем?

Ричард, усмехаясь, пригладил усы. «И она еще спрашивает, – подумал он, восхищенно глядя на Эллен. – Да при виде такой красавицы все фаворитки короля побледнеют от зависти».

На Эллен были прекрасное платье из изумрудно-зеленой тафты, отделанное золотыми украшениями, темная бархатная накидка и маска. Шею ее украшало бриллиантовое колье, стоившее целое состояние, на голове сверкала изумительной работы золотая диадема, также украшенная бриллиантами.

Вдруг улыбка на лице Эллен сменилась встревоженным взглядом.

– Послушай, Ричард, не слишком ли у этого платья глубокое декольте? – Она провела перчаткой по пикантно выглядывающей из-под краешка платья верхней части груди. – Скажи, я не выгляжу как театральная шлюха?

Счастливое лицо Эллен, ее радостный голос вызывали у него легкую грусть. Он чувствовал, что в схватке за нее потерпел поражение, но смирился с этим. Вместо ответа он подошел и поцеловал ее в губы.

– Ты прелестна, Эллен. Я никогда не видел тебя такой, как сегодня. И этот блеск в глазах, тебе его дал Меррик… И не могу дать я…

Она прижалась к нему.

– Ричард, я не хочу видеть тебя несчастным.

Он вздохнул и направился к шкафчику. Взяв бокал, он плеснул себе немного бренди.

– Дело не в том, счастлив я или нет, – сказал Ричард. – Не беспокойся обо мне, думай только о своей безопасности. Конечно, я завидую вам, но в большей степени меня заботит твое будущее.

Эллен подошла к большому венецианскому зеркалу в овальной рамке, поддерживаемой двумя амурами, и еще раз осмотрела себя.

– И что же ты предлагаешь? – спросила она, смахивая с лица лишнюю пудру.

– Прийти в себя, – ответил Ричард. – Я считаю, что отправляться в дом Ханта, в пасть ко льву, – чистое безумие. Он же наверняка узнает тебя.

– И что, по твоему мнению, он сделает? Выгонит из дома? В присутствии короля? – Эллен рассмеялась. – И не забывай, – она подняла вверх указательный палец, – что у меня есть компрометирующее его письмо. Стоит мне только захотеть – и еще неизвестно, кто из нас будет болтаться на виселице. И Хант знает это не хуже меня, потому что я видела, как Уолдрон перед смертью ему что-то говорил. Наверняка о письме. Так что не волнуйся, я в полной безопасности.

– Ты говоришь, как дитя, Эллен. Но то, во что ты ввязываешься, – совсем не детская забава. От твоих действий зависит твоя же жизнь, не забывай об этом.

– Единственное, чего я хочу, так это чтобы она никогда не зависела от прихоти мужчин, – с неожиданной резкостью ответила Эллен. – Никогда больше я не допущу, чтобы мной командовали. Это касается и тебя, Ричард.

– Можно подумать, что я когда-нибудь пытался навязать тебе свое мнение, – проговорил Ричард, медленно поворачивая в руке бокал с бренди. – Кстати, а где это письмо, о котором ты так часто упоминаешь? Тебе не кажется, что его следует спрятать подальше?

– Ричард, даже тебе я не могу сказать, где оно. И давай закончим разговор о нем. Я не показываю тебе письмо не из недоверия к тебе, а из предосторожности. Если ты будешь знать его содержание, то окажешься в не меньшей опасности, чем я сама.

– Мне надоело быть в неравном положении, – сказал Ричард, со стуком ставя бокал на резной дубовый стол. – Вместо того чтобы защищать тебя, я просто становлюсь свидетелем происходящих вокруг меня событий. Эллен, если с тобой что-нибудь случится, то, не зная содержания письма, я не смогу защитить тебя.

В этот момент раздался осторожный стук в дверь.

– Прости, Ричард, – сказала Эллен, поворачиваясь к нему. – Это, должно быть, Кэвин. Я должна идти.

– Ну что ж, – устало произнес он и нарочито громко вздохнул. – И когда теперь тебя ждать? Сегодня вечером, или…

Эллен не дала ему договорить.

– Сегодня вечером, – сказала она, подходя к нему и целуя в губы. – Обещаю, что ночью буду спать в своей постельке.

Снова послышался стук, на этот раз громче и настойчивей. Затем дверь отворилась, и на пороге показался Кэвин. В позе его уже не было прежнего вызова. Заметив Ричарда, он поклонился ему. Тот в ответ коротко кивнул.

Хотя отношения между мужчинами несколько потеплели, Эллен все еще опасалась, что они могут поссориться, поэтому, не давая им заговорить, она приблизилась к Кэвину и, взяв его под руку, вышла с ним из комнаты.

– Увидимся вечером! – крикнула она Ричарду, закрывая за собой массивную дверь.

Услышав весьма тонкое и остроумное замечание, Эллен заливисто рассмеялась, затем пригубила бокал с шампанским и посмотрела на Кэвина. Вечер проходил великолепно. Дом Ханта оказался куда более богатым, чем дом Жермена. Список приглашенных был очень длинный и блистал известнейшими именами. Кэвин объяснил ей, что Хант послал приглашения только тем, кто, как и он сам, имел большой вес при дворе.

Присев, Эллен поцеловала руку королеве. Уже отойдя, она долго не могла прийти в себя от охватившего ее волнения. Кэвин, правда, впоследствии все шутил, что разволновалась она не от близости к королеве, а от многозначительных взглядов красавца короля, но Эллен убедила его, что венценосный правитель не в ее вкусе. Эллен представили новой фаворитке Карла леди Гастельмайм. Эллен видела эту красавицу в королевской ложе, но вблизи она оказалась еще прекраснее. Здесь же, в доме Ханта, Эллен смогла на практике убедиться в том, насколько язвительна и недоброжелательна эта особа. Но даже колкие замечания завистливой Гастельмайм не смогли испортить Эллен настроение. Вечер был поистине волшебным.

Она танцевала с Кэвином, не пропуская ни одного танца, и ни капельки не устала. Затем они ужинали в узкой галерее, среди удивительных цветов, под сенью экзотических деревьев, после чего разглядывали странные, порой устрашающие картины из знаменитой коллекции Ханта.

Эллен несколько удивляло, что ужин подходит к концу, а их с Кэвином еще не представили хозяину дома. Тот, правда, был занят более важными гостями. Впрочем, и ее азарт от предвкушения встречи с Хантом уже прошел. Несколько бокалов шампанского и постоянная близость ее молодого друга успокоили Эллен, и к концу вечера она почти не вспоминала о ненавистном ей человеке. Ее не только не страшила встреча с этим человеком, столько лет преследовавшим ее во снах, ставшим ее ночным кошмаром, он вдруг стал для нее безразличен, потерял свой пугающий ореол.

Было уже далеко за полночь, когда Кэвин предложил Эллен уехать, и она, усталая, но счастливая, томно глядя на него, согласилась. Она знала, что Кэвин увезет ее к себе и она не выполнит данное Ричарду обещание вернуться, но какое это имеет значение теперь, после такого удивительного, волшебного вечера. «Он и закончиться должен точно так же», – думала Эллен, спокойно продвигаясь с Кэвином к выходу. Она не видела вокруг себя никого и ничего. Значение имел только ее друг. Она чувствовала его руку, сильную и в то же время способную быть такой нежной. Вдруг она услышала совсем рядом такой знакомый и немного насмешливый голос:

– Добрый вечер. Прошу прощения, что не смог подойти к вам раньше. К моему глубокому сожалению, заботы хозяина дома отвлекли меня. Надеюсь, вы остались довольны проведенным вечером?

Кэвин повернулся и увидел герцога Ханта. Тот, не сводя глаз с Эллен, поклонился. Эллен кокетливо присела. Сердце ее нещадно колотилось от волнения, но того панического ужаса, что не так давно вселял в нее проклятый альбинос, она уже не испытывала. Но не было у нее и того спокойствия, с которым, как ей казалось, она встретит Ханта лицом к лицу, к горлу подкатывал предательский комок страха.

– Благодарю вас, герцог, мы провели прелестный вечер, – ответил Кэвин. – А это – мадам Эллен Скарлет, – представил он ее хозяину дома. – Эллен, познакомься, пожалуйста, это – его высочество герцог Хант.

Эллен выдавила из себя жалкую улыбку и подала герцогу слегка дрожащую руку. Тот невозмутимо поцеловал ее, и вдруг в глазах его сверкнул злой огонек.

– Боже мой! Лорд Вакстон, где же вам удалось отыскать такую прелестную особу? – спросил Хант, язвительно улыбаясь. – Бьюсь об заклад, она могла бы поспорить в красоте с самой леди Мармон. Какое счастье, что та удалилась в деревню и не видит мисс Скарлет, иначе ей пришлось бы сделать это от стыда и огорчения.

Эллен была в шоке. Лица гостей поплыли перед ее глазами, голоса Ханта и Кэвина растаяли где-то вдали.

«Лорд Вакстон?! – с ужасом подумала она. – Так, значит, он не Кэвин Меррик? Но кто же? Друг Ханта, это несомненно. И Хант специально подстроил так, чтобы мы познакомились. Или, может быть, мне показалось? Но тогда кого Хант назвал лордом Вакстоном?»

Подавив в себе страх, Эллен стала прислушиваться к разговору, происходившему между Хантом и Кэвином, и поняла, что они – старые друзья. И только теперь она осознала, насколько был прав Ричард. Эллен почувствовала, что попала в ловушку, и сердце ее похолодело от ужаса.

Страшная догадка мелькнула в ее голове. «И все-таки Хант назвал лордом Вакстоном именно Кэвина. Но тогда он не Меррик, а Морли Вакстон, брат моего мужа?!» Голова у нее закружилась. Эллен пошатнулась и едва не потеряла сознание.