Сладостный обман

15

Ричард лениво помахал друзьям рукой, и те с веселыми криками и песнями покатили дальше. Осторожно поднявшись по обледенелым ступенькам, он подошел к двери. Где-то неподалеку прошла ночная стража. Один из солдат выкрикнул время. Был час ночи. Ричард не торопился открывать дверь, без Эллен его дом стал пуст и бесприютен. Оставаясь один вечером, Ричард зажигал все свечи, словно пытаясь разогнать тьму, нависшую над ним после ухода Эллен. Одиночество стало постоянным его спутником.

Он поднял глаза. Над Сити висел яркий полумесяц, освещавший своим мертвенно-бледным светом все до самого горизонта. Ричард прекрасно понимал, что наступит такой день, когда он потеряет Эллен, он знал это с самого первого дня их случайной встречи, но постоянно гнал от себя эту мысль. Но тогда почему так сильно ноет сердце? Или оно не может смириться с потерей?

Ричард пытался снять боль утраты мыслями о том, что связь с Эллен опасна, что эта женщина несет с собой беду. Если по ее следу рыщет Хант, то, значит, за ней тянется нешуточное дело. Герцог, известный своим злобным характером, не станет растрачивать ненависть по пустякам. А Меррик – явно его пособник. «Не Меррик, а Вакстон, – поправил себя Ричард и невесело усмехнулся. – Ну и ну. Большего безрассудства трудно себе даже представить – влюбиться в брата убитого тобой человека».

Ричард пытался разозлить себя, вызвать в себе ненависть к Кэвину, и сделать это было несложно. Ему удалось кое-что выяснить про своего соперника. Собранные им факты показывали, что Кэвин мог быть связан с Хантом, хотя оба они были совершенно разными людьми. Кэвин был благороден и честен, он храбро сражался и даже был тяжело ранен, в то время как Хант, по мнению многих, подлец и негодяй, все опасное время скрывался во Франции. Но на этом их различие и заканчивалось. Дальше начиналось сходство целей. «Эллен поддалась чувствам, приняла внешние проявления за истинное благородство. Как же она ошиблась», – с горечью подумал Ричард.

Конечно, наиболее опасным из них обоих был Хант. Непонятно, по каким причинам, но он имел очень сильное влияние на короля и мог уговорить того сделать практически все, что Ханту было угодно. Нажить себе врага в лице Ханта означало почти верную смерть.

Ричард оперся на перила и стал жадно вдыхать холодный ночной воздух. Последнее время мысли о Ханте не давали ему покоя. Вся жизнь герцога была связана со скандалами, о которых говорили, но шепотом. Женат он был дважды, и оба раза на богатых молодых женщинах. Обе они умерли. Первая скончалась от странной и внезапной болезни через несколько месяцев после свадьбы. Поговаривали, что Хант отравил ее из ревности. Вторая жена герцога сошла с ума после родов и сгорела вместе со своим новорожденным сыном в спальне, которую якобы сама же и подожгла. Относительно этой женщины слухи были таковы: Хант довел ее до сумасшествия постоянными угрозами и отказом признать родившегося мальчика своим сыном.

Поговаривали также и о его странных наклонностях. Находились свидетели, которые утверждали, но тоже шепотом, что Хант посещал самые грязные притоны города. За такие вещи аристократа ждало неминуемое наказание, но Ханту благодаря взяткам и давлению сверху всегда удавалось выйти сухим из воды.

Ричард огляделся. Несмотря на то, что между Хантом и Кэвином явно прослеживалась некоторая связь, ему все-таки не хотелось думать о Кэвине как о пособнике смертельно опасного человека. Однако, вольно или невольно, Кэвин сделался слепым орудием в руках безжалостного герцога. У Ричарда не было никаких сомнений на этот счет. Ну и, собственно, что из того? Неужели из-за той опасности, которой подвергала себя Эллен, общаясь с Кэвином, Ричард пытался вызвать в себе ненависть к нему? Не было ли здесь иной причины? Например, ревность или зависть?

Ричард обхватил голову руками. Ну, конечно же, он завидовал Кэвину. Вот в чем была причина. И от этой мысли Ричарду становилось еще тяжелее. Ричард понимал, что он не мог заставить себя ненавидеть человека, который хоть и связан каким-то образом с Хантом, но совершенно отличается от него. И как он мог ненавидеть того, кого любила Эллен?

Если бы Ричарду было дано право вершить судьбы людей, он бы с радостью уничтожил, стер из памяти прошлое Эллен. Но такие вещи под силу только одному Господу Богу. И как бы ни было горько от сознания своей беспомощности, одно лишь Ричард знал твердо – он готов сделать все, что от него потребуется, чтобы Эллен была счастлива, пусть даже с Кэвином.

Но ведь и это тоже становилось невозможным? Или уже стало? А может быть, маленькая надежда еще была? Кэвин – человек разумный и, несомненно, честный. Пожалуй, для Эллен самым лучшим выходом было бы отправиться с ним в колонии. Это помогло бы ей забыть весь тот кошмар, что преследовал ее всю жизнь здесь, в Англии.

Ричард дорого бы заплатил за хороший совет. Он бы и сам принял участие в судьбе Эллен, помог бы ей… несмотря на одолевавшие его противоречивые чувства.

Когда он вернулся домой прошлой ночью и нашел на столе записку от Кэвина, горечь и отчаяние охватили его. Хотя текст записки был изысканно вежлив, слова его соперника о том, что «мы отправились с Эллен в небольшое путешествие», вызвали у него ярость. Злило Ричарда еще и то, что Эллен накануне ни словом не обмолвилась ему об этом «путешествии». Ричард понимал, что начинает терять влияние на нее. И это тоже было неприятно сознавать.

Но когда гнев прошел, чему в немалой степени способствовало несколько разбитых ваз и выпитая бутылка бренди, Ричардом внезапно овладело чувство гордости.

По одному только этому поступку, ее самовольному уходу, он понял, что в Эллен произошли значительные перемены. Забитая, пугливая Каролина Вакстон исчезла навсегда. Она никогда бы не осмелилась на такой отчаянно безрассудный шаг – уйти с любимым мужчиной. Каролине же никогда бы и в голову не пришло в первую очередь преследовать свои собственные интересы, а не чьи-либо еще.

Да, Ричард был вынужден признаться самому себе, что испытывает смешанные чувства – с одной стороны, злость и зависть к Кэвину, страх за Эллен, с другой стороны, гордость за нее. Наконец-то она ощутила в себе силы начать жить самостоятельно, без посторонней помощи. Эллен ни эмоционально, ни физически уже не напоминала ушедшую в прошлое Каролину Вакстон. Она стала сильной, разумной женщиной, которой уже не требуются постоянная опека и поддержка. И как бы ни было это тяжело для Ричарда, ему придется смириться с потерей Эллен.

Внезапно Ричард почувствовал легкость, сердце его охватила радость за Эллен. Улыбнувшись, он взялся за ручку и потянул на себя дверь. Войдя в дом, он удивился – обычно он приказывал слугам оставлять к его приходу зажженные свечи, сейчас же его встретила кромешная темнота. В зале не горела ни одна лампа, ни одна свеча.

Ричард подумал было вызвать миссис Паркинсон, маленькую толстенькую женщину, жившую на первом этаже, в обязанности которой входило присматривать за домом. Однако, подумав, что уже поздно, делать этого он не стал. «Бессмысленно звать кого-нибудь. Все спят, меня никто и не услышит», – подумал он.

Ричард направился к лестнице, ведущей наверх, и, взявшись за перила, начал осторожно подниматься. «Хватит, наверное, сокрушаться. Завтра Эллен вернется домой, и некоторое время все опять будет по-прежнему. Да, все-таки я обязан уговорить ее уехать с Кэвином в колонии. Оставаясь тут, Эллен рискует снова превратиться в Каролину. А этого допустить ни в коем случае нельзя».

Поднявшись на второй этаж, Ричард подошел к своей комнате и, взявшись за ручку двери, полез в карман за ключом. Но в ту же секунду дверь подалась вперед. Он очень удивился, так как обычно, уходя, всегда запирал дверь. Делать это было необязательно, воры побаивались грабить этот район, населенный преимущественно людьми состоятельными и способными нанять охрану. Но в то же время среди них находились и смельчаки, умудрявшиеся залезать в дома и красть кое-что из мелких вещей.

Ричард осторожно толкнул дверь ногой, и она со скрипом отворилась. Присмотревшись, он заметил, что в комнате царили полнейший хаос и беспорядок. На полу валялись вещи и книги, ящики комодов были выдвинуты, а двери в шкафах открыты. Ричард чертыхнулся, оглядывая устроенный ворами разгром.

В сердцах он ударил по двери кулаком и вошел внутрь комнаты. Намереваясь зажечь на каминной полке канделябр, он двинулся к камину, но не успел дойти до него, как позади раздался тихий скрип. Вслед за этим он почувствовал на своем горле холодную сталь ножа.

– Только попробуй двинуться, и ты умрешь мучительной смертью, – послышался спокойный зловещий голос.

Ричард застыл на месте.

– Послушайте, я вижу, вы тут все перерыли и нашли все самое ценное. Так уходите отсюда, что вам еще здесь надо?

– Принесите свечу, – послышался другой, властный, голос.

За спиной Ричарда скрипнула дверь, и чья-то тень метнулась в сторону камина. Вскоре свеча была зажжена, тускло осветив только часть комнаты. Человек, державший в руках свечу, был высок и широкоплеч. Черные волосы нечесаными прядями свисали на его лоб и могучие плечи. Но Ричарда больше интересовал не он, а тот, кто стоял сзади, держа у его шеи нож. «Альбинос. Герцог Хант, больше некому», – пронеслось у него в голове.

– Чего вы хотите? – гневно спросил барон.

Догадка Ричарда подтвердилась. Теперь голос за его спиной звучал более отчетливо, и он принадлежал Ханту.

– Вы знаете, что мне нужно.

– Ее здесь нет.

– И это мне известно. Отправилась, вероятно, охотиться за мужчинами, – Хант немного отступил назад, и в ту же секунду черноволосый верзила приблизился к Ричарду. – Только в данный момент меня интересует не она, – барон почти физически ощущал затылком пронизывающий взгляд красных дьявольских глаз Ханта. – Мне нужно письмо.

Краем глаза Ричард увидел у двери еще одного человека. Такого же мощного верзилу, что стоял перед ним.

– Я не знаю, о каком письме вы говорите.

Стоявший у двери человек поднял с пола перевернутое кресло, и Хант сел в него.

– Не разыгрывайте из себя дурачка, – он закинул ногу на ногу и начал поигрывать длинным ножом с золоченой рукояткой. – Я знаю, что письмо здесь. Отдайте мне его и тем спасете свою жизнь. Последуйте моему совету, я человек очень настойчивый.

Ричард сделал шаг по направлению к креслу, в котором сидел герцог, но тут же оба здоровяка, подскочив к нему, схватили его за руки.

– Я вам говорю совершенно откровенно, ни о каком письме я не знаю.

Хант вытащил из кармана камзола хорька-альбиноса и принялся ласково его поглаживать.

– Ну что ж. Тогда мне очень жаль вас, – проговорил он и сокрушенно покачал головой.

Один из бандитов заломил Ричарду руку так, что едва не сломал ее. Другой, размахнувшись, ударил его кулаком по лицу. Комната закачалась у него перед глазами, дикая боль пронзила его. Чтобы не закричать, Ричард зажмурил глаза.

– Вы еще не забыли, что я просил вас отдать письмо? – На лице Ханта заиграла издевательская усмешка. – Скажите мне, где оно, и я позабочусь, чтобы сюда немедленно доставили лекаря. Поверьте, мне искренне не хочется обезобразить вас. У вас такое прекрасное, благородное лицо.

– Я не знаю, о каком письме ты говоришь, – прохрипел Ричард. – Негодяй! – «Я не предам тебя, моя дорогая Эллен, – подумал Ричард. – Даже ценой своей жизни». В ту же секунду черноволосый детина занес над ним свой железный кулак.

Ричард почувствовал, как рот его наполняется кровью. На этот раз удар был настолько силен, что он едва не потерял сознание. Изо всех сил он старался держаться на ногах и не упасть. Один из верзил схватил его за волосы и потянул так, чтобы он мог видеть Ханта.

Альбинос невозмутимо продолжал поглаживать своего любимца. Ему, очевидно, доставляло удовольствие видеть муки Ричарда.

– Мой дорогой Чэмбри, ну как вы не можете понять, что мне очень нужно это письмо? И что вы с собой делаете? Зачем вы издеваетесь над собой? И, кстати, над ковром. Посмотрите, сколько на нем вашей крови. А вещь, по-моему, очень дорогая.

– Если ты что-нибудь с ней сделаешь, клянусь Богом, я убью тебя.

Хант, вздохнув, сокрушенно покачал головой. На Ричарда градом посыпались удары, но он продолжал стоять. Тогда один из бандитов выхватил из камина кочергу и нанес ему несколько ударов под ребра. Ричард застонал. Довольный мучитель ударил его кочергой по колену. Ричард не смог сдержаться и вскрикнул от боли. Стоять он уже не мог, ноги его подкашивались, но один из бандитов, крепко его держа, не давал Ричарду упасть.

– Заткните ему глотку, – сквозь помутненное сознание до Ричарда донесся окрик Ханта. – Вы с ума сошли, кто-нибудь может услышать его крики и позвать стражу.

Один из бандитов схватил с пола рубашку и принялся заталкивать ее в рот Ричарду.

– Вы заставляете меня нервничать, – пробормотал Хант. – Еще немного, и я совсем потеряю терпение. Чэмбри, отдайте письмо, и я прикажу своим мальчикам отпустить вас.

Бандит выдернул рубашку изо рта Ричарда. Хант ждал ответа. Но Ричард продолжал молчать.

– Весьма печально, – произнес Хант.

В ту же секунду оба бандита принялись избивать Ричарда. Сколько времени это продолжалось, он уже не помнил, хотя сознание потерял не сразу – закаленный в боях, привыкший терпеть боль, Ричард держался долго. Однако постепенно сознание стало покидать его, и вскоре Ричард почувствовал, что начинает проваливаться в глубокую черную яму. Ледяной холод охватил все его тело, и, не в силах больше держаться на ногах, он упал. Как будто издалека он слышал чей-то голос и стоны. А может быть, это был его собственный голос?

Стоял солнечный полдень. Эллен весело взбежала по ступенькам дома. Кэвин, улыбаясь, шел за ней. Эллен не терпелось как можно скорее увидеть Ричарда. Несмотря на прекрасно проведенное со своим возлюбленным время, она соскучилась по Ричарду. В глубине души Эллен надеялась, что Кэвин пойдет с ней, затем они пообедают и все вместе, втроем, пойдут днем в театр. В сердце она лелеяла надежду, что, когда Ричард узнает Кэвина получше, он поймет, почему она, рискуя собственной жизнью, продолжает поддерживать с ним отношения. До отплытия в колонии Кэвину оставалось совсем немного, и было бы прекрасно, если бы они все могли проводить больше времени вместе.

Эллен остановилась у двери, обернулась и махнула рукой Кэвину.

– Разве ты не идешь со мной? – удивленно прокричала она.

– Иду, иду, конечно, только не так быстро. Это путешествие меня сильно измотало. И не забывай, что я все-таки постарше тебя.

Она рассмеялась и, взявшись за ручку двери, толкнула ее. Она не обратила внимания на то, что дверь оказалась незапертой.

– Ричард! – позвала она, входя в дом. Не услышав ответа, Эллен взбежала по лестнице. То, что она увидела, заставило ее замереть на месте. Эллен ахнула и в ужасе зажала рот руками. Несомненно, в доме побывали воры. На полу валялись вещи, осколки ваз и книги. По всей видимости, бандиты здесь что-то искали.

– Ричард! – снова позвала она. Снизу раздались шаги, и послышался взволнованный голос служанки Розы:

– Слава тебе Господи, что вы наконец приехали, мисс Эллен! Пожалуйста, проходите. Сэр Ричард очень плох, но он не позволяет мне никого пускать в дом.

В дверях появился Кэвин. Услышав последнюю фразу, он недоуменно поднял брови. Эллен бросила на него быстрый взгляд и устремилась в комнаты.

– Ричард! – в волнении закричала она, вбегая в его спальню. – О ужас! – прошептала Эллен, увидев его. Слезы навернулись на ее глаза.

Накрытый простыней, испачканной кровью, Ричард неподвижно лежал на кровати. Лицо его представляло собой сплошное кровавое месиво. Эллен никогда бы не узнала его, если б не голос.

– О, Ричард, что с тобой?

– Эллен, это ты? – прошептал он еле слышно.

Она подошла к нему.

– Господи, да кто же так жестоко разделался с тобой?!

– Черт подери, – раздался недоуменный голос Кэвина. – Что здесь произошло?

Эллен протянула к Ричарду руки, не решаясь дотронуться до обезображенного тела. Повсюду в комнате виднелись пятна крови. Вся одежда на Ричарде превратилась в лохмотья, казалось, он весь представлял собой сплошную кровоточащую рану.

– Эллен, – снова простонал Ричард. – С тобой все в порядке? Скажи мне правду, с тобой ничего не случилось?

Эллен опустилась на колени и обхватила руками голову своего друга.

– Со мной все в порядке, Ричард, – выдохнула она. – Но что произошло здесь?

Ричард облизнул окровавленные губы.

– Я не должен говорить этого тебе.

Эллен придвинулась ближе и зашептала:

– Ричард, кто приходил сюда?

Он открыл глаза и снова закрыл их.

– Так кто же? – повторила она настойчиво.

– Хант, – еле слышно проговорил Ричард.

Губы ее дрогнули.

– Это он сделал?

– Письмо, – простонал Ричард, – он хотел взять это письмо. Как видишь, к счастью, я не знал, где оно находится, – Ричард сделал попытку улыбнуться.

Эллен смахнула рукой набежавшие на глаза слезы.

– Дорогой, мне очень жаль тебя.

– Так что же здесь произошло? – спросил, подходя к кровати, Кэвин. Нагнувшись, он осмотрел лицо и руки Ричарда и покачал головой. – Что за мерзавцы вас так избили, Чэмбри?

– Тебе не нужно ничего знать, – ответила Эллен за него.

– Но почему же? – ответил, приоткрывая глаза, Ричард. – Так, ничего особенного.

– Как это ничего особенного?! – возразил возмущенный Кэвин. – Эллен, ты только посмотри на эти раны! По ним сразу видно, что Ричарда жестоко и хладнокровно избивали! Да и комната вся в крови. Нет, на пьяную ссору между друзьями это не похоже. Здесь был кто-то чужой, все перерыто, значит, они что-то искали.

– Деньги, – произнесла Эллен первое, что пришло ей на ум.

– Деньги? – удивился Кэвин, и тень сомнения пробежала по его лицу.

Эллен поднялась и обняла Кэвина.

– В последнее время Ричард много играл, и у него образовались большие долги, – она неуверенно пожала плечами. – В общем, он впутался в одно неприятное дело. Я не могу тебе толком ничего сказать, поскольку сама мало что знаю.

Он изучающе посмотрел на Ричарда. Эллен в душе молилась, чтобы Кэвин если не поверил в ее рассказ, то хотя бы принял его и не задавал бы больше никаких вопросов.

– Ну ладно. В любом случае нам нужно вызвать лекаря. У Ричарда много ран, он может истечь кровью.

Эллен испуганно взяла Кэвина за руки.

– Нет-нет, не нужно никаких лекарей.

– Тогда что же ты предлагаешь делать? – Меррик изумленно поднял брови.

– Мы сами сможем помочь Ричарду.

Он опять посмотрел на Ричарда, который периодически то терял сознание, то снова приходил в себя.

– Значит, он не хочет, чтобы об этом хоть кому-нибудь стало известно?

Эллен положила руку на плечо Кэвину и взглянула ему в глаза.

– Ты поможешь мне?

Кэвин вздохнул и, немного помолчав, ответил:

– Посмотрим. Я, конечно, кое-что умею делать, все-таки был на войне. Но мне понадобятся некоторые инструменты и лекарства. У тебя есть знакомый аптекарь, которому можно доверять? Пошли за ним служанку.

Тронутая заботой Кэвина, Эллен благодарно сжала его руку.

– Аптекарь здесь не понадобится, я сама позабочусь о Ричарде.

Кэвин с сомнением посмотрел на нее.

– О чем ты говоришь? – недовольно пробормотал он. – У тебя же совершенно нет опыта. – Он подошел к кровати и откинул простыню. Затем он распахнул шторы, чтобы лучше видеть раны Ричарда. – Мне доводилось чистить раны от мушкетных пуль, я имел дело с укусами змей. О колотых и резаных ранениях я уже и не говорю. Один раз мне пришлось одному несчастному ампутировать ногу. Но в этом нет ничего удивительного – все солдаты и матросы в той или иной степени могут все это делать.

Эллен слабо улыбнулась. Ей казалось, что с каждым днем Кэвин Вакстон нравится ей все больше и больше. Ну почему отец не отдал ее ему, а предпочел его брата? Она тяжело вздохнула.

– Ну а мне что делать?

– Мне понадобится горячая вода. Сходи принеси немного. И захвати ножницы. Нужно снять с Ричарда всю одежду. Если этого не сделать немедленно, раны начнут гноиться. И еще принеси мне иголку и хорошие нитки.

Эллен испуганно смотрела на него.

– Но прежде всего мне необходимо спиртное. Есть у вас в доме бренди?

– Я не знаю, схожу посмотрю. – Уже у самых дверей она обернулась. – Но разве Ричарду можно сейчас пить бренди? Ведь он же без сознания?

Кэвин окинул ее долгим взглядом и, усмехнувшись, произнес:

– А я и не собираюсь давать ему бренди. Бренди нужно мне.

Только поздним вечером они закончили промывать и перевязывать раны Ричарда. Кэвину удалось вправить ему ногу. Теперь больной спал. Эллен встала с кресла и пошла по коридору в поисках Кэвина.

В доме было темно. Роза уже ушла, она весь день укладывала разбросанные по комнатам вещи и мыла комнаты. Картины снова висели на стенах, пятна крови исчезли с обоев и ковра. Комнаты, конечно, выглядели не так хорошо, как прежде. Но по крайней мере исчезли беспорядок и грязь. Часы пробили десять. Похвалив служанку, Эллен отпустила ее, наказав хорошенько отдохнуть за ночь и не появляться раньше восьми утра. Сама же она решила провести ночь у постели Ричарда.

Она нашла Кэвина в одной из комнат. Вытянув ноги, он сидел в кресле у камина и дремал. В его руке был зажат недопитый бокал бренди. Эллен улыбнулась. Она до сих пор не могла поверить в то, что Кэвин сделал для Ричарда. Даже хирург, на ее взгляд, не смог бы сделать большего. Умелыми, отточенными движениями Кэвин промывал и зашивал раны, и все это он проделывал с удивительной заботой, стараясь не причинить Ричарду дополнительных болей.

Эллен осторожно взяла из его рук бокал и поставила на каминную полку. Затем она подошла к креслу и уселась у ног своего возлюбленного. Стараясь не разбудить его, она положила голову ему на колени. Эллен чертовски устала. Постоянная беготня, а особенно вид ран и крови вымотали ее и морально, и физически. Ей хотелось забыться и уснуть, но успокоение мог дать ей только Кэвин.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Я люблю тебя, Кэвин Меррик.

Кэвин зашевелился и сонно пробормотал:

– Наконец-то я услышал то, о чем мечтал все это время.

Она подняла голову и посмотрела в его полузакрытые глаза.

– Как ты сказал? – прошептала она.

– Наконец-то ты сказала, что любишь меня.

– Конечно, люблю.

Он провел рукой по ее волосам.

– Я знаю, что ты любишь меня. Но мне бы хотелось, чтобы ты говорила об этом как можно чаще, – он продолжал гладить ее волосы. – Это прекрасные слова, Эллен. Их приятно слушать не только женщинам, но и мужчинам. Ты, наверное, здорово устала. В отличие от тебя, мне удалось хоть немножко отдохнуть. Иди-ка ложись спать, а я посижу возле Ричарда.

Она подняла голову и, вглядываясь в его усталое, сонное лицо, улыбнулась. Кэвин и вправду выглядел смешно. Небритый, со всклокоченными волосами, воротник рубашки расстегнут.

– Я тоже побуду возле него вместе с тобой.

– Ах ты, моя соблазнительница! – воскликнул Кэвин и, подхватив Эллен, посадил ее к себе на колени и принялся целовать ее шею.

Затем рука Кэвина скользнула под шелковое платье, и она чуть слышно вздохнула, предвкушая наслаждение.

Пальцы его трогали кончики ее грудей, сначала одну, затем вторую. По напрягшимся соскам Кэвин понял, что ей не терпится ему отдаться. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она выгнулась, устремляясь ему навстречу. Сердце ее бешено колотилось.

– Эллен, сладкая моя Эллен! – невнятно бормотал Кэвин, обнажая ее грудь.

Разгорающийся в камине огонь как бы подхлестывал их страстный порыв. Светлые блики от пламени падали на ее обнаженную грудь. Кэвин с вожделением смотрел на ее красивое тело.

– Скажи, Эллен, ты любишь меня? Скажи… ты будешь со мной всегда?

– Давай обойдемся без обещаний, – шепнула она ему на ухо. – Просто люби меня, Кэвин! Люби такой, какая я есть.

Кэвин застонал. Он хотел большего. Он сам не знал, где предел его желаний, но сейчас ему было позволено обладать ее телом, и это было прекрасно.

Поудобнее устроившись на его коленях, Эллен сняла с него рубашку и стала гладить ладонями мускулистую волосатую грудь мужчины, которому когда-то отдала свою девственность.

Взаимные прикосновения возбуждали желание, еще более жаркое, чем пламя камина.

Казалось, он готов целовать ее бесконечно, пока не обезумеет – целовать губы, изящную шею, милые уши, лоб, глаза… ну и, конечно, груди, живот, опускаясь все ниже и ниже до самого восхитительного, потаенного…

Они не заметили, как оба разделись донага. Их одежда неслышно упала на пол.

Они стояли, обнаженные, в свете камина, слившись воедино. На какой-то момент сознание вернулось к ним.

– Ты стала опытной любовницей, – произнес Кэвин с улыбкой. – Откуда взялись такие познания?

– У меня был хороший учитель, – откликнулась она.

– Мне нравится учить тебя, – сказал Кэвин. – И, кажется, мои уроки усвоены.

– А мне нравится быть твоей ученицей.

Эллен склонила голову и принялась покрывать поцелуями его грудь.

– Нет-нет! Хватит! – вскричал он, изнемогая от страсти.

Губы их вновь встретились, приоткрылись, позволив языкам соединиться в жарком любовном поцелуе.

Он заключил ее в кольцо своих сильных рук, бросил на постель и упал на нее.

Его проникновение внутрь ее лона было стремительным. Он не так этого хотел, как хотела она, раскаленная и податливая, словно вулканическая лава. Они жаждали чего-то большего, но им надо было освободиться… и взлететь на крыльях любви.

Он еще никогда не любил ее так, как сейчас.

И вот наступило сладостное забвение. И, уходя в беспамятство, она вдруг произнесла:

– Ричард… Ричард…

– Я рядом, Эллен. Спи спокойно. – Он укрыл ее мягким покрывалом. – Я разбужу тебя, когда это будет необходимо…

Она благодарно поцеловала его в лоб.

– Спасибо тебе, милый.

– За что спасибо? За то, что я обещал тебя разбудить?

– Нет-нет. За другое… За то, что ты принял на себя тяжкую ношу…

– Какую?

– Меня… и мои тайны.

– К черту твои тайны, моя рыжая Эллен! Я хочу, чтобы мы поженились.

– Я не могу.

– Что ты не можешь?

– Стать твоей супругой. Ты уже обладаешь мной, и я тебя люблю. Разве мужчине этого не достаточно?

– Я хочу быть единственным, кто имеет право… – он не стал продолжать. И так все было ясно. Вместо ответа Эллен отвернулась, уткнувшись лицом в подушку. – Но обещай мне… – взмолился он.

Она глухо произнесла:

– Не требуй от меня невозможного. Оставим все вопросы на завтра.

Кэвин поцеловал ее затылок и задул свечу возле кровати.

– Я буду задавать тебе все те же вопросы… И завтра, и послезавтра… и до бесконечности… пока ты не скажешь «да», – говорил это он сам себе. Эллен уже спала.