Сладостный обман

25

Фургон еще не успел остановиться, а Эллен уже выпрыгнула из него. Кэвин на лету подхватил ее и поставил на землю.

– Осторожнее, – сказал он. – Тебе нужно беречь себя.

Эллен восторженно воскликнула.

– Какая прелесть! – прошептала она, зачарованно оглядывая экзотическую местность. – Такой красоты я еще ни разу в своей жизни не видела. Кэвин, здесь даже лучше, чем я себе это представляла.

Вид был действительно великолепный. Везде, насколько хватало взгляда, простирались дикие леса Мэриленда. Эллен жадно вдыхала в себя чистый, напитанный сладкими ароматами воздух. «Дар небес» была одной из многих плантаций, вырубленных в лесу. Акр за акром Кэвин вырубал могучие деревья, расчищая место для посадки табака.

Был на плантации и небольшой двухэтажный дом с высокой крышей и множеством окон, очень похожий на другие, которые Эллен уже видела здесь. Недалеко от плантации протекала река, неширокая, но быстрая. Эллен зачарованно смотрела на дом и на лес. Ей казалось, что она находится на самом краю земли.

Кэвин извинился перед Эллен, сказав, что его дом может показаться ей жалким строением по сравнению с английскими поместьями. Но ей он показался великолепным, тем более что Кэвин построил его своими руками. Даже кирпичи для постройки дома он обжигал сам в стоящей на плантации маленькой печке.

– Ну что? Дух захватывает? – спросил он свою жену, которая не отрывая глаз смотрела на окружавшие плантацию непроходимые леса.

– Еще прекрасней, чем я думала, – повторила она и взглянула на недавно построенный дом.

– Роб, возьми сумки и внеси в дом, – приказал Кэвин.

Роб соскочил с козел и метнулся выполнять распоряжение хозяина.

Эллен, взяв мужа под руку, прижала его к себе.

– Я хочу, чтобы ты показал мне все. – Она посмотрела ему в глаза и томно покачала головой. – Всю-всю плантацию, – прибавила она.

– А я думал, что тебе сначала захочется осмотреть дом, – пожал плечами Кэвин. – Ты не хочешь помыться с дороги?

– Все это подождет, Кэвин, ну куда ты уезжаешь?

– Съезжу на западные поля, посмотрю, как там идет работа, – он поправил на голове шляпу, потертую и выцветшую. – Необходимо проверить табачный лист. Прошлый урожай я не видел, был в Англии, не хочу пропустить и этот.

– Постой! Я тоже хочу туда поехать, – Эллен посмотрела в его глаза, зеленые, как мэрилендские леса. – Ты же обещал мне показать свою плантацию. Я хочу понять, как тебе удается в такой глуши выращивать табак.

– Всему свое время, дорогая, – ответил он. – Ты устала. Иди в дом. Мэри покажет тебе его.

– У меня еще будет время познакомиться с домом, – упорствовала Эллен. – Прежде всего я хочу посмотреть твою плантацию.

– Ты – редкостная женщина, Эллен Скарлет Вакстон, – он покачал головой. – В самом деле редкостная.

– Почему? Не потому ли, что меня интересуют дела моего мужа?

– Большинство женщин интересуют только дом, наряды и сплетни.

Она подбежала к нему и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала.

– Я совсем не такая. Я с детства привыкла к труду, потому что ненавидела безделье, – она пожала плечами. – Поскольку театров в колониях нет, мне придется искать себе новое занятие.

– И какое же? – Он взял ее за руки и, приподняв, посадил рядом с собой в седло.

Эллен испуганно взвизгнула.

– Разводить табак, – она довольно рассмеялась. – Я хочу вырастить такой сорт табака, которого нет даже в Лондоне.

Кэвин пустил лошадь вскачь.

– С чего ты взяла, что сможешь заниматься разведением табака?

– А с того, что, может быть, и не смогу, но тогда я хотя бы не буду тебе надоедать, – ответ ее потонул в порыве ветра. Кэвину ничего не оставалось делать, как согласиться с ней.

Вечером того же дня Эллен уже лежала в новой постели, которую для Кэвина сделал его индейский друг Азома. Кстати, тот же Азома предсказал Кэвину перед поездкой, что он вернется в колонии с женой, но Кэвин в ответ на это лишь рассмеялся. Эллен хотела встретиться с таинственным индейцем, ей было любопытно посмотреть на дикаря, с которым Кэвин так часто общался и которого называл своим другом.

Подперев щеку руками, Эллен смотрела на Кэвина, сидевшего за рабочим столом. Он каждый вечер просматривал свои записи, делал пометки и составлял план на следующий день.

Кэвин сдержал свое обещание и взял жену с собой на одну из плантаций, где познакомил с надсмотрщиком, высоким светловолосым шотландцем. Шотландец хорошо разбирался в разведении табака и рассказал Эллен много интересного.

Затем, покончив с делами на той плантации, они поехали с Кэвином посмотреть на новые земли, подаренные ему королем. Ехать пришлось долго, вдоль реки, и все время поездки Эллен чувствовала терпкий и приятный запах листьев табака. Этот запах не смог выдуть даже свежий ветер, идущий с реки, мимо которой они ехали и где Эллен увидела новую строящуюся пристань.

Домой они вернулись только к вечеру. Обойдя все комнаты, в основном пустые, они вернулись к себе в спальню и там сытно пообедали. Нехитро приготовленная пища Эллен очень понравилась. Когда часы пробили десять, она попросила Кэвина:

– Давай сегодня ляжем пораньше.

– Обязательно, – ответил он. – Ложись, а я немного поработаю и приду к тебе.

Но постепенно Кэвин с головой погрузился в работу. Эллен тихо лежала. Незаметно она потрогала живот. Теперь уже она не сомневалась в том, что беременна: она уже не испытывала ежемесячных женских тревог, и груди ее были болезненны и воспаленны. Эллен частенько слышала разговоры женщин на кухне и знала самые первые признаки беременности.

Мысль о том, что она подарит Кэвину малыша, наполняла ее необъяснимым счастьем. Они с Кэвином всегда хотели ребенка. Но, несмотря на то, что она твердо знала, что Кэвин встретит ее сообщение с радостью, Эллен почему-то все тянула, ничего не говоря мужу. В душе она знала почему.

Из-за Уолдрона.

Ричард всегда советовал ей забыть свое прошлое и никогда не заикаться о нем. Но Эллен такое положение вещей не устраивало – она считала, что между мужем и женой не должно быть секретов. Тем более сейчас, когда она собиралась сделать Кэвина отцом.

«Почему же я молчу?» – говорила она себе. – Надо сначала просто намекнуть, а потом сказать прямо. Сказать ему, что я и есть Каролина Вакстон. Ведь он не раз говорил, что уже не испытывает ненависти к ней и не желает мстить ей. Да, что прошло – то прошло. Но, может быть, и не стоит тогда ворошить прошлое? Нет-нет, я обязана все рассказать Кэвину».

Эллен закрыла глаза. Она слышала, как муж встал из-за стола, разделся и задул свечи. Когда он лег и обнял ее, она твердо решила, что завтра обязательно признается ему во всем. Только не сразу, с утра, а днем, когда будет время. Или просто дождется подходящего момента.

– Да отправит Господь твою душу в ад, Вакстон! – орал Хант, потрясая кулаком. Судно швыряло из стороны в сторону, и приходилось держаться за канаты, чтобы не упасть.

Плавание оказалось на редкость неудачным. Хант требовал от капитана, чтобы он, невзирая ни на что, шел только вперед. Капитан пытался возражать, но Хант был неумолим. Из-за его упрямства судно попало в полосу, где господствовал постоянный шторм. Капитан ругался, как зверь, видя, что вместо трех месяцев плавания им придется болтаться в бушующем океане все четыре, а то и пять.

Казалось, что над кораблем навис рок. Неудачи преследовали их на протяжении всего пути. Не прошло и недели с начала плавания, как на корабле внезапно вспыхнула эпидемия. Многие матросы умерли, остальные роптали.

Хант со злобой смотрел на тяжелые волны, которые с шумом обрушивались на корабль. Первая мачта была смыта волной. То же могло случиться и со второй. Рассчитывая на недолгое плавание, Хант не купил достаточно провизии, а ту, что купил, непредусмотрительно заставил сложить на палубе. Несмотря на то, что ящики и бочонки были крепко привязаны, часть их смыло водой. Ночами в своей каюте капитан говорил, что такого страшного плавания он не видел вот уже двадцать с лишним лет. Матросы поговаривали о колдовстве и о проклятии. Свои несчастья они приписывали чудовищному альбиносу.

Напрасно капитан умолял Ханта зайти в какой-нибудь порт и пополнить запасы воды и пищи. Угрозами и деньгами Хант заставлял его гнать корабль в Мэриленд. Капитан нехотя выполнял приказания герцога.

Схватившись за канаты, Хант в изнеможении опустил голову. Порывы ледяного дождя и соленой воды били ему в лицо. Несмотря на шторм, Хант не уходил с палубы. Он пытался успокоиться, путешествие вконец измотало его.

– Нет, ты не уйдешь от меня, Каролина Вакстон, – бормотал он. – Дорого же ты мне заплатишь за все, что мне пришлось пережить из-за тебя. – Он посмотрел в бездонное небо и не увидел ни одной звезды, кругом все было черно от нависших над кораблем мрачных туч.

– Ты пожалеешь, что родилась на свет, но еще больше, что не согласилась стать моей женой. Я сделал бы для тебя значительно больше, чем Уолдрон. Ты стала бы моим другом. – Он набросил на голову плащ и понуро побрел по скользкой палубе к себе в каюту. – Но ты отвергла меня. Ты предпочла стать моим врагом, и поэтому ты умрешь.

– Доброе утро, хозяйка! – сказала Мэри, экономка, раздвигая шторы. Комната сразу наполнилась ярким июньским солнцем.

Эллен зевнула и потянулась. Кэвин уже ушел. Она подумала, что, вероятнее всего, он поехал на одну из многочисленных табачных плантаций или на расчистку земель, подаренных ему королем.

«Вот уже и июнь, – раздумывала Эллен. – Уже прошел почти месяц, а я так и не сказала ему ничего ни про то, что когда-то я была Каролиной… ни про ребенка». Странно, но Эллен все оттягивала главный разговор, ссылаясь на нехватку времени.

Она невесело усмехнулась: «Но когда же оно у меня появится?» Шел третий месяц ее беременности. Через месяц живот ее округлится, и тогда и без ее объяснений всякому станет ясно, что у Кэвина будет потомство. Разумеется, он сам первый увидит это.

Эллен не хотела, чтобы ее беременность стала для него неожиданностью, она должна сама рассказать ему обо всем, не дожидаясь, пока все будет очевидно и без ее слов. Ей хотелось увидеть радость в его глазах. Ведь их ребенок – воплощение их любви.

Мэри поставила перед Эллен поднос с чаем и пирожными, затем подала ей рубашку и отвернулась, давая ей возможность одеться.

– У вас сегодня уже не болел живот? – спросила Мэри.

– Нет, – Эллен встала, надела рубашку и накинула на плечи халат. – Сегодня я чувствую себя гораздо лучше, в последнее время у меня часто кружится голова.

– Это скоро пройдет, – успокоила ее Мэри. – Не все же время мучиться матери.

– Матери? – переспросила Эллен.

Мэри повернулась и многозначительно посмотрела на нее. Невысокая, полноватая, с темной от постоянного загара кожей и черными, как вороново крыло, волосами, тронутыми сединой, она была похожа на добрую няню. Она улыбнулась.

– Дорогая хозяюшка, мне уже столько лет, что я сразу могу определить, что женщина собирается стать матерью.

Эллен налила себе чашку чаю. Она подумала, что врать Мэри не имеет смысла. Старая индианка обладала великолепным чутьем и проницательностью – качествами, столь присущими ее народу. Да и к чему обманывать ту, кого Эллен уже начала считать своим другом? Поэтому Эллен ничего не стала скрывать от экономки.

– И когда же вы скажете об этом хозяину? Почему вы не хотите наполнить его сердце радостью?

Эллен потянулась за пирожным.

– Я все жду подходящего момента.

Мэри вытащила из ящика чистое белье и положила его на постель. Затем она достала широкую розовую рубашку.

– Не тяните с этим, иначе он начнет вас подозревать. Жене не к лицу скрывать от мужа беременность, – она расстелила на кровати рубашку. – Да и ребенку это не на пользу.

«Сегодня, – решила Эллен. – Сегодня я должна ему все сказать». Ее охватило волнение. Она чувствовала, что не готова к этому, ей следует несколько дней обдумать, как именно она сообщит Кэвину о ребенке.

Эллен взглянула на Мэри. «Но как она догадалась обо всем? А может быть, она догадывается не только о ребенке? Не видит ли она мое прошлое?»

– Ты знаешь, Мэри, – заговорила Эллен. – Мне многое нужно рассказать моему мужу. Но только я боюсь. Я боюсь, что он может разозлиться, и тогда разрушится то, что с таким трудом создавалось!

– Правда часто похожа на нож шамана, – мягко ответила Мэри. – Он причиняет боль, рассекая рану, но только так и можно выдавить из тела яд, – она махнула рукой, словно в руке ее был острый кинжал. – Но этот нож – лекарь, он избавляет от зла. Рана зарубцовывается, и тело становится еще крепче и сильнее, чем раньше.

Эллен пригладила волосы и подумала, что Мэри, возможно, права. «Достаточно притворяться. Хватит ссылаться на нехватку времени или на неподходящий момент. Сегодня же я расскажу Кэвину все о себе. Мне надоело носить в себе этот тяжкий груз прошлого».

Эллен допила чай и поднялась.

– А ты не знаешь, куда сегодня уехал мой муж, Мэри?

Экономка улыбнулась.

– Знаю, мне об этом сказал молодой Роб. Хозяин уехал на западные поля выкорчевывать лес. Он прав. Нужно увеличивать посевы. Год на год не приходится – урожай может быть плохой.

– Знаешь, Мэри, съезжу я туда сегодня. – Она подошла к комоду и начала доставать одежду. – Скажи Робу, чтобы он приготовил мне лошадь.

– Мне кажется, ему лучше поехать с вами.

– Нет-нет, я поеду одна.

– Хозяин нам приказал никуда не отпускать вас одну. Мне кажется, он чего-то боится, но только ничего не говорит об этом.

Впервые за много месяцев Эллен вспомнила о Ханте: «Неужели он способен приехать сюда? Да нет, это невероятно. Он не станет переплывать океан из-за меня. Какой вред я могу принести, находясь здесь, за тысячи миль от Лондона?»

– Не волнуйтесь, со мной ничего не случится. Если женщина не чувствует себя в безопасности на своей собственной земле, то куда же ей тогда направляться? Нет, меня здесь никто не обидит.

Мэри направилась к дверям.

– Хорошо, я прикажу мальчугану приготовить вам лошадь, а затем приду и помогу вам одеться.

Эллен кивнула. Теперь, когда она решилась открыться Кэвину, волнение ушло, уступив место спешке. Эллен чувствовала, что ей необходимо побыстрее рассказать обо всем мужу.

Не прошло и получаса, как Эллен уже скакала к Кэвину. Он в это время находился в сушильне, на берегу реки. Прискакав туда, она привязала свою кобылу рядом с белоснежным конем Ханта. Кэвин не только привез его с собой, но и постоянно ездил на нем, предпочитая его другим лошадям.

– Кэвин! – позвала Эллен, подходя к сушильне. – Кэвин, ты тут?

– Эллен?

Она обернулась на звук его голоса и, прикрыв ладонью глаза, посмотрела наверх.

Кэвин с молотком в руках сидел наверху, на самой крыше.

Эллен испуганно ахнула.

– Дорогой, что ты там делаешь? У тебя что, не хватает слуг? А если ты упадешь и свернешь себе шею? Учти, я долго горевать по тебе не буду, выйду замуж сразу же.

– Очень смешно, – ответил Кэвин, спускаясь с крыши на противоположной стороне здания. Вскоре он уже стоял рядом с Эллен. Одетый в неказистую одежду, он был похож на простого работника, но благородная осанка и уверенный взгляд красивых глаз сразу выдавали в нем хозяина.

– Чем я обязан судьбе видеть вас? – шутливо спросил Кэвин, обнимая жену за талию. – И что вас подняло в такую рань? Когда я уходил, вы только засыпали.

Эллен рассмеялась и дотронулась до его щеки.

– Кэвин, у меня есть к тебе важный разговор, – она сняла его руку. – Поэтому я и приехала сюда.

– Вот как? – Лицо Кэвина приняло серьезное выражение. – Что стряслось? Ты заболела?

– Кэвин, выслушай меня, пожалуйста, и перестань шутить. Я должна сказать то, что не решился открыть Ричард…

– Ну, раз он не решился, тогда зачем это делать тебе? – Он снова попытался обнять Эллен, но она отстранила его руку.

– Я больше не могу носить в себе эту тайну, – тихо проговорила она. – У меня нет больше сил скрывать ее от тебя. Кэвин, я люблю тебя и поэтому хочу, чтобы ты знал обо мне все.

– Эллен, не нужно снова заводить разговор о прошлом. Что было – то было, и ничего мы с тобой не изменим. К чему ворошить старое? Да к тому же мне совершенно безразлично, кем ты была в Англии. Мы начали другую жизнь, Эллен. Я понимаю, как тебе трудно перенести смерть Ричарда, но пройдет время, и эта рана тоже зарубцуется, поверь мне.

Эллен почувствовала, что ей становится все труднее и труднее сделать признание. Кэвин и в самом деле не хотел ничего знать о ее прошлом. «Тогда, может быть, и не нужно ему ничего говорить? Нет, я должна это сделать. Он обязан знать обо мне все. Иначе мне еще труднее будет сказать ему о ребенке».

– Кэвин, ты обязан меня выслушать, – настаивала она. – Сейчас я твоя, – начала она как можно мягче. – Но когда-то я принадлежала другому.

Кэвин махнул рукой.

– Пожалуйста, дорогая, не говори больше ни слова. Давай на этом и закончим. Не мучь себя. Мне нет никакого дела до твоих тайн. – Он взял ее за плечи и привлек к себе. – Мне нужны не твои тайны, а ты. Почему ты не хочешь понять такой простой вещи? Кем бы ты ни была в прошлом, сейчас это ровным счетом ничего не значит.

– А если бы ты узнал, что я и есть Каролина Вакстон? – на одном дыхании выпалила Эллен. Она и сама не знала, откуда у нее взялась смелость произнести эти слова.

Наступило продолжительное молчание. Кэвин снял с ее плеч руки и отошел.

– Как ты сказала? – медленно произнес он, словно не понимая смысла сказанного.

Эллен сразу же почувствовала себя какой-то жалкой. Она испуганно посмотрела в глаза Кэвину и тут же отвела взгляд.

– Я сказала, что… Я сказала, что я и есть Каролина Вакстон. Да, это я была женой твоего брата.

– Нет, – Кэвин замотал головой и начал отступать от нее. Споткнувшись, он едва не упал. – Нет, это невозможно.

– Кэвин, это правда.

– Но… но у Каролины были темные волосы. Она…

Не дав договоpить ему до конца, Эллен пpодолжила:

– Перекрасилась и превратилась в Эллен Скарлет. В ту ночь, когда умер Уолдрон, я бежала из дома. За мной гнался Хант. Я случайно увидела карету, в которой ехал Ричард. Он взял меня с собой. Помог сменить имя и устроил в театр. Это он посоветовал мне перекрасить…

– Нет! – закpичал Кэвин, продолжая отступать от Эллен, словно ее дыхание было наполнено ядом. – Нет, Эллен, ты не могла убить моего брата! Я не верю тебе! Ты, которую я люблю…

Она в отчаянии прижала руки к груди.

– Кэвин, я тоже тебя люблю. Люблю очень сильно. Мое чувство заставляет сказать тебе правду. И еще я хочу сказать тебе, Кэвин… у нас будет…

Кэвин схватился за голову. Он не мог поверить, он не мог, отказывался верить Эллен.

– Дорогая, скажи, что ты пошутила.

Она покачала головой.

– Нет, Кэвин, я не пошутила. Я сказала тебе истинную правду. И еще я хотела бы pассказать тебе все об Уолдроне…

– Я не желаю тебя больше слушать! – прокричал он. – Все это ложь! Эллен… Каpолина… Как уж там тебя зовут, не знаю! Черт подери! – Он повернулся и направился к лошадям.

Такой реакции Эллен от него не ожидала. Она предполагала, что он будет злиться, бушевать. Но ей и в голову не приходило, что он просто уйдет от нее.

– Кэвин! Милый, между нами нет больше тайн! – кричала Эллен вслед ему. – Я сказала тебе все, только чтобы очистить свою совесть. Я не могла больше молчать.

– Ты убила моего брата! – прокричал он и вскочил на коня. – Ты убийца!

– Нет, Кэвин, я не убивала его! – Эллен бросилась за ним вдогонку. – Молю тебя, выслушай меня. Я сейчас все тебе объясню.

– Я не нуждаюсь в твоих объяснениях! Ты убила моего брата!

Слезы потекли по щекам бедной женщины.

– Кэвин, ну где же твои обещания?! Ты же сам говорил мне, что простил Каролину?

– Я не говорил этого! Я только сказал, что не желаю мстить ей! – Лицо его исказила злая усмешка. – Но еще больше я не хочу, чтобы она была моей женой!

Эллен остановилась как вкопанная. Она в ужасе посмотрела на Кэвина. Она ожидала от этого разговора чего угодно, но только не разрыва.

Кэвин развернул коня и ускакал. Закрыв глаза, Эллен еще долго вслушивалась в грохот копыт.