Следствие по делу о катастрофе

ВСТРЕЧА ТРЕТЬЯ. РАССЛЕДОВАНИЕ ДЕЛАЕТ ВИТОК

Сыщик положил на стол тонкую книжечку журнала «Вокруг света» № 1 за 1946 год. Перелистал страницы и прочитал вслух название одного из рассказов: «Взрыв». Автор — Александр Казанцев.

— Фантастика, — протянул Следователь. — Неужели ученые в то время уже отказались от расследования?

— Вы еще добавьте: участие фантастов придает проблеме легковесность и околонаучность, — ехидно сказал Эксперт.

— Добавил бы, но вижу, что вы с таким утверждением не согласны.

— Уверяю вас, — заявил Эксперт, — что вы недооцениваете роль научной фантастики, это, впрочем, свойственно большинству ученых. И это, кстати, тоже может послужить примером психологической инерции. Однако продолжим.

— Идея рассказа такова, — сказал Сыщик. — 30 июня 1908 года на высоте нескольких километров над землей взорвался космический корабль. Двигатели его работали на атомном топливе, при аварии произошел атомный взрыв. От корабля ничего не осталось, а тайга… Что случилось с тайгой, мы уже знаем.

— Судьба рассказа, — продолжал Сыщик, — гораздо значительнее его художественных достоинств. Литератор ухватил действительно интересное научное противоречие и показал его читающей публике.

— И в самом деле, — подхватил Эксперт, — ученые оказались в тупике. Кратера нет, осколков метеорита нет, метеоритная версия не объясняет многих фактов…

— Как я понимаю, — сказал Следователь, — в рассказе Казанцева было больше романтики, чем научного анализа. К тому же «Взрыв» вышел из печати через несколько месяцев после трагедии Хиросимы и Нагасаки.

— Да, атомные взрывы дали пищу для аналогий. Не будь в рассказе пришельцев, ученые, может быть, отнеслись бы к гипотезе Казанцева с большим почтением. С другой стороны, откуда было взяться атомной бомбе над сибирской тайгой в 1908 году? Для фантастики пришельцы — первое и естественное объяснение. Для ученого такое объяснение — последнее.

— Рассказ Казанцева, — вставил слово Сыщик, — любителями фантастики был замечен сразу, а ученые промолчали. Вступать в спор с автором фантастического рассказа — согласитесь, это несерьезно.

— У идеи Казанцева, — продолжал Эксперт, — была существенная с научной точки зрения слабость: она противоречила принципу Оккама — не нужно создавать лишних сущностей! Научный подход требовал остановить рассуждения на первом же шаге. Этот шаг: допущение того, что взрыв произошел в воздухе. Предположение следовало доказать. Подождать, пока все с доказательством согласятся. Попытаться объяснить взрыв в воздухе падением обычного метеорита. Если не получится — перейти к метеоритам особенным, с аномалиями… И только на сотом шаге, исчерпав другие возможности, подойти к идее о космическом корабле. Независимо от того, верит ли ученый в существование внеземных цивилизаций, он будет сопротивляться самому способу построения подобных гипотез, когда после первого шага сразу следует сотый.

— В Московском планетарии, — сообщил Сыщик, — шли в те дни придуманные А. П. Казанцевым и Ф. Ю. Зигелем театрализованные представления о Тунгусской катастрофе. Зрители изумлялись. А ученые между тем развивали метеоритную гипотезу. В 1947 году К. П. Станюкович и его сотрудники пришли к выводу, что при падении на землю метеорит все-таки мог взорваться. Ведь было уже очевидно, что в тайге произошел взрыв, а не просто падение огромной глыбы. Требовалась теория такого явления, и она была создана. Расчет показал, что при скорости падающего тела около 5 км/с взрыв грамма метеоритного вещества производит такой же разрушающий эффект, что и грамм тротила. При скорости 60 км/с разрушающая сила возрастает в тысячи раз. Еще не было известно, сколько именно энергии выделилось при катастрофе, но, поскольку сама катастрофа была сравнима со взрывом атомной бомбы, упасть должна была масса по крайней мере в десятки тысяч тонн. «Камешек» диаметром в сотню метров!

— Не такой уж и большой, — заметил Эксперт. — Размеры астероидов бывают и внушительнее. В Аризоне когда-то упал метеорит, образовавший кратер диаметром более километра.

— Кстати или нет, — вмешался Сыщик, — но в том же 1947 году произошло событие, которое отвлекло внимание ученых от Тунгусской проблемы. В горах Сихотэ-Алиня прошел метеоритный дождь. В течение десяти секунд на землю выпали сотни обломков метеоритного тела, распавшегося в воздухе. Падение видели тысячи людей. Экспедиция быстро нашла обломки. Образовались и кратеры, впрочем, небольшие. Наблюдались световые и звуковые эффекты. Но все это было совсем не похоже на Тунгусский взрыв.

В течение следующего десятилетия исследования Тунгусского феномена находились на точке замерзания. Казанцев пропагандировал идею атомного взрыва и в 1951 году опубликовал рассказ «Гость из космоса», где доказывал: над тайгой взорвался космический корабль, прилетевший с Марса. Специалисты же продолжали работать над теорией кратерообразующих метеоритов. В 1949 году вышла из печати обстоятельная книга Кринова «Тунгусский метеорит». Там, в частности, было написано: «Мы можем заключить, что Тунгусский метеорит при своем падении и последующем за ним взрыве полностью или в значительной части превратился в газ… И. С. Астапович считает, что метеорит был каменным, и придерживается той гипотезы, что он представлял собой голову небольшой кометы, хвост которой вызвал аномальные светлые ночи. Эта мысль была высказана еще до опубликования аналогичной гипотезы Уипплом… Академик В. И. Вернадский высказывал мысль о том, что Тунгусский метеорит мог представлять собой облако достаточно плотной космической пыли. Впрочем, он не настаивал на этой гипотезе и сам больше придерживался предположения о падении метеорита».

— Ничего нового, — вздохнул Эксперт.

— Тут есть нюанс, — заметил Следователь. — Раньше полагали, что метеорит был железным, теперь начали склоняться к мысли, что он был каменным. Более того, речь зашла о том, что это не метеорит был в классическом смысле, а ядро небольшой кометы, о чем американский астроном, специалист по кометам, Ф. Уиппл писал еще в 1930 году. Вспомните: аномально светлые ночи в 1908 году тоже пытались объяснить прохождением Земли через хвост кометы. Обращаю ваше внимание на эту мысль — ей предстоит стать главной рабочей гипотезой.

— А кроме атомного взрыва, — поинтересовался Эксперт, — не было других еретических предположений?

— Только одно, — ответил Сыщик. — Тунгусский метеорит — это кусок антивещества. Идея принадлежала американскому математику Л. Ла Пасу.

— Явных несуразиц не вижу, — сказал Эксперт. — Во всяком случае, на уровне знаний 1947 года. В глубинах космоса вполне может быть и антивещество. Правда, при аннигиляции должны возникать специфические эффекты, например появление нестабильных изотопов. Углерод-14 дал бы знать о себе и на большом расстоянии от эпицентра, даже в Америке…

— Впоследствии, — уточнил Сыщик, — уже в шестидесятых годах, гипотезу Ла Паса попытались проверить. В Калифорнии взяли срезы деревьев, и в годичном слое 1909 года радиоактивного углерода оказалось на 0,7 % больше, чем обычно. Гипотеза Ла Паса требовала увеличения на 7 %, что в десять раз больше. Впрочем, новая экспедиция, которая отправилась в район катастрофы в 1957 году, имела целью проверить не фантастические измышления и даже не гипотезу о взрыве в воздухе, а совсем другой факт, казавшийся тогда вполне надежным.

— Казавшийся? — насторожился Следователь.

— Именно. Разумная идея о взрыве тела на высоте около пяти километров никак не ложилась в прокрустово ложе «нормальной» метеоритики. А вот открытие А. А. Явнеля, хотя и оказалось, неверным, вызвало немалый резонанс, потому что отвечало устоявшимся воззрениям. Между тем воззрения нужно было не подтверждать, а менять…

— Может быть, вы скажете нам, в конце концов, что за открытие сделал Явнель? — прервал Сыщика Следователь.