Следствие сомбреро

Сомбреро

«Сомбреро упало с неба и приземлилось на Главную улицу городка перед мэром, его родичем и одним безработным человеком. Пустынный воздух натер день до блеска. Синело небо. Синело, как человечьи глаза, которые ждут, когда что-то произойдет. Сомбреро упало с неба нипочему. Ни самолет, ни вертолет над головою не пролетали, и религиозного праздника тоже не случилось».

Первая слеза собралась в его правом глазу. Этот глаз всегда начинал плакать первым. За ним левый. Это любопытно, решил бы он, если б знал, что правый глаз плачет первым. Левый глаз плачет так скоро вслед за правым, что он не знал, какой глаз начинает, хотя первым плакал всегда правый.

Он был очень восприимчив, но недостаточно восприимчив, чтоб уяснить, какой глаз плачет первым. Ну, если возможно этот обрывочек информации превратить в какое-нибудь определение восприимчивости.

«– Это что, сомбреро? – спросил мэр. Мэры всегда заговаривают первыми, особенно если в политике им не подняться выше должности мэра крохотного городишки.

– Да, – сказал его родич, который сам желал быть мэром.

Человек без работы ничего не сказал. Он ждал, куда ветер подует. Не хотел раскачивать лодку. В Америке остаться без работы – это вам не шутки.

– Оно упало с неба, – сказал мэр, глядя в абсолютно ясное синее небо.

– Да, – сказал его родич.

Человек без работы ничего не сказал, потому что хотел работу. Не хотел рисковать теми смутными шансами ее получить, что у него имелись. Для всех оно и к лучшему, если болтать будут важные шишки.

Три человека поозирались, зачем бы сомбреро падать с неба, но ни одной причины не нашли, включая человека без работы.

Сомбреро на вид было совсем новенькое.

Лежало посреди улицы, маковкой уставившись в небеса.

Размер: 7 1/4.

– Чего это с неба падают шляпы? – спросил мэр.

Не знаю, – ответил его родич.

Человек, который остался без работы, приглядывался, налезет ли шляпа ему на голову».

Теперь плакали оба глаза.

О господи…

Он потянулся к пишмашинке, будто гробовщик застегивает ширинку мертвецу в гробу, и вытащил лист бумаги, на котором было все, что здесь написано, кроме его плача, о котором он и не подозревал, ибо в последнее время столько плакал; все равно что выпить стакан воды – выпиваешь ненароком, когда пить не хочется, а потом и не помнишь.

Он разорвал лист бумаги, на котором было все, что вы прочли о сомбреро. Разорвал очень тщательно, на мелкие клочки, и бросил на пол.

Завтра утром он начнет заново, напишет о чем-нибудь другом, без всяких упавших с неба сомбреро.

Его работа – писать книги. Он прославленный американский юморист. Не найти книжного магазина, где нет хотя бы одной его книги.

И чего он тогда ревет?

Ему что, славы мало?

Ответ довольно прост.

Ушла его японская подруга.

Бросила его.

Вот почему слезы собирались у него в глазах, которых он уже и не помнил, разве что по слезам, – теперь, с тех пор как ушла японка, слезы приключались каждый день.

Иногда он столько плачет, что ему чудится, будто ему это снится.