Сломанная

4

Юра

Плескался он минут десять, прогревая продрогшие мышцы, и так хорошо себя чувствовал, что вылезать не хотелось. Но пришлось — иначе было бы неприлично. Кроме того, Юра понимал, что хозяйке квартиры тоже неплохо бы принять душ, она и сама промокла, пусть и не настолько, как он.

А когда Юра вылез, то действительно обнаружил на стиральной машине стопку вещей и сложенное полотенце — видимо, тоже для него. Трусов, правда, не было, только спортивные штаны — то ли мужские, то ли унисекс — и серая футболка. Вот она была похожа на женскую — в груди оказалась великовата, — но в целом всё налезло нормально. И было как будто бы новым — по крайней мере, Юра не заметил никаких следов застиранности. И пахли выданные вещи, как и положено, свежим бельём.

Рядом, на полу, нашлись ещё и тапочки — правда, с учётом того что размер ноги у Юры был почти космический — сорок девятый, налезли они на его ступни с трудом, и пятки свисали нещадно. Чертыхнувшись, парень снял тапочки и решил идти так — благо пол в квартире у Сони был паркетным почти везде, кроме ванной и туалета. Ну и, наверное, кухни.

Там девушка и обнаружилась. Стояла перед столом и разливала в две большие кружки кипяток из электрического чайника салатового, как молодая травка, цвета.

Юра неожиданно поймал себя на мысли, что ему нравится на этой кухне — так же, как понравилось и в ванной, выложенной светло-голубой плиткой с разноцветными рыбками, запутавшимися в водорослях. При взгляде на этих рыбок отчего-то легко представлялось, как в ванне играет и плещется ребёнок. Но детей здесь явно не было — иначе повсюду валялись бы игрушки, это Юра знал точно. Его брату и сестре было по пять лет, и следы их жизнедеятельности можно было обнаружить по всей площади квартиры отца и Оксаны. С одной стороны, забавно, но с другой — немного раздражает, потому что куда ни глянь — везде либо игрушки, либо книжки, либо пюрешки, либо разбросанная одежда.

В ванной у Сони ничего подобного не было. Более того, Юра не обнаружил второй зубной щётки. И мужских средств гигиены. Только мыло, шампунь и бальзам для волос, женская бритва, маникюрный набор и минимум косметики. Никаких мужских гелей для бритья, дезодорантов или сохнущих на полотенцесушителе носков не наблюдалось, из-за чего Юра сделал однозначный вывод: Соня живёт одна.

— Садись, будем… — начала девушка и внезапно посмотрела вниз, на Юрины ноги. Нахмурилась и поинтересовалась: — А почему без тапочек? Я же дала.

— У меня сорок девятый размер ноги, — пояснил Юра, и Соня кивнула. А затем, поставив чайник на стол, ушла в комнату.

Парень сел на табуретку и осмотрелся. Здесь, на кухне, всё было не менее мило и опять же по-детски — как и в ванной. Светло-оранжевая занавеска с чашками и чайниками, на полу бежевая плитка, мебель салатовая, а плитка на фартуке ярко-зелёная, с задорными подсолнухами. Стол, за которым сидел Юра, был обычный деревянный, и без всякой скатерти, зато с бамбуковыми салфетками, на которых как раз и стояли кружки с чаем. Причём ни в одной из них не было пакетика. Значит, Соня из тех редких людей, которые не используют чайные пакетики, а заваривают чай в чайнике. Вот, кстати, и он — глиняный и пузатый.

Запищала микроволновая печь, и Юра вздрогнул, оглядываясь — она была за его спиной, стояла на столешнице рядом с газовой плитой. Он отвернулся, невольно подумав, что Соня могла разогреть там еду — хорошо бы! — и тут девушка вошла на кухню.

— Держи, — сказала она, положив Юре на колени пару новых синих носков, даже с биркой. Мужских, большого размера. — Должны натянуться, попробуй.

Юра послушно надел предложенное, недоумевая, откуда у Сони, явно живущей в одиночестве, могли оказаться новые мужские носки. Но спрашивать не стал, предполагая, что этот вопрос вряд ли можно назвать приятным. Жила, наверное, с кем-то, кто оставил своё добро в квартире, а она просто не выбросила. И вот — пригодилось.

— Спасибо, подходят, — кивнул Юра, опуская ноги на пол. Сразу стало теплее и потянуло в сон.

— Хорошо. Будешь суп? Правда, он у меня специфический. Из брокколи.

— Буду, — быстро согласился Юра, сглатывая слюну. — Я сейчас такой голодный, что готов съесть что угодно, хоть брокколи, хоть говяжью печень с шампиньонами.

— Не любишь? — поинтересовалась Соня, доставая из микроволновки сразу две тарелки с насыщенно-зелёным супом. Поставила одну перед Юрой, другую перед собой, а затем, на мгновение отвернувшись, взяла со столешницы плошку с пшеничными сухариками.

— Не люблю, — подтвердил Юра и вздохнул, когда сухарики оказались рядом с ним. И пахли они потрясающе — какими-то специями и, кажется, чесноком. А ещё они были почти такого же зелёного цвета, как и суп. — Спасибо.

— Не за что.

Соня невозмутимо опустилась на табуретку, взяла ложку, положила себе сухариков и принялась есть суп. Спокойно и размеренно, аккуратно и красиво настолько, что Юра даже засмотрелся.

В очередной раз за вечер.

— Ешь, — сказала Соня, когда пауза превратилась почти в неприличную. — А то остынет.

Юра кивнул, схватился за ложку и сделал первый глоток.

А ничего… Вкус брокколи был, но казался непривычным — Соня явно добавила в блюдо какие-то специи. Яркий, насыщенный и пряный — такой суп даже есть жалко…

Хотя нет. Всё-таки не жалко, потому что слишком хочется есть.

— Так всё вкусно, жуть, — пробормотал Юра через несколько минут, уничтожив половину тарелки. — Особенно сухарики. Они какие-то необычные.

— С песто, — равнодушно ответила Соня, отодвигая в сторону свою тарелку. Что такое это невиданное «песто», Юра не помнил, но в памяти что-то шевелилось. Что-то, связанное с Италией и итальянской пастой. — Ты наелся? Если нет, я ещё что-нибудь придумаю.

По правде говоря, есть по-прежнему хотелось. Не так сильно, но ощутимо. Суп из брокколи Юре понравился, но он был абсолютно диетический. Однако объедать хозяйку было как-то неприлично, и парень покачал головой.

— Спасибо, я сыт.

— Точно? — Соня подняла брови. — А то я могу ещё стейк пожарить. Хочешь?

От слова «стейк» во рту взбесились все рецепторы, и слюна едва не потекла по подбородку. Однако Юра всё равно решил отказаться… но не успел.

— Вижу по лицу, что хочешь, — кивнула Соня и встала с табуретки. — Тогда сейчас пожарю. Это недолго, пять минут. Хотя стейк, конечно, лучше сначала держать какое-то время при комнатной температуре…

— Да не надо, — попытался отказаться Юра. — Я обойдусь! Ты и так мне, можно сказать, и баньку затопила, и накормила, осталось только спать уложить…

Шутка была немного пошлой, поэтому Юра улыбнулся как можно веселее, стараясь продемонстрировать, что ни на что не претендует, но Соня то ли не обратила внимания на двойственный смысл шутки, то ли…

Хм.

Юра замер, внезапно осознав: всё то время, что они просидели на кухне — да и до этого тоже, — Соня ни разу не улыбнулась.