Случайный флирт

Глава 9

Слова Донована все еще висели в воздухе. Чувства Лорелеи смешались, она испытывала и гнев, и стыд, и чувство вины, но «принцесса» немедленно привела ее в ярость.

Она спрыгнула со стойки и быстро прошла вслед за ним в гостиную.

— Бросил гранату, и бежать.

— Именно. Я устал от разговоров.

Красная пелена заволокла ее глаза, но она сдержалась и не завизжала.

— А я нет. Ты знаешь, что не прав. Да, я прячусь, сплю с парнем только потому, что у нас с ним хороший секс. Моя семья и друзья не одобрили бы это. Их одобрение имеет для меня огромное значение. И мне действительно очень жаль, что ты этого не понимаешь.

— Я понимаю. Просто, кажется, ты слишком поверхностный человек, чтобы проявлять такую заботу.

— Поверхностный?! — Теперь у нее появилось сильное желание расколотить что-нибудь, ударить его. — Желание пощадить чувства людей, которых я люблю и уважаю, делает меня пустышкой? Отдавать дань уважения обществу, в котором выросла, традициям, культуре и ценностям, которым меня обучили, — это пустота?

— Я прекрасно знаком с «традициями и культурой» и так называемыми «ценностями», которым тебя обучили. Абсолютная пустота.

— Ты знаком с ними? Откуда?

— Знаком. И правда в том, что и ты не считаешь их достаточно важными, чтобы беспокоиться, ты просто хочешь, чтобы все думали, что ты соблюдаешь приличия.

Что-то в этом роде и ей приходило на ум.

— Я пытаюсь создать что-то здесь, сделать что-то со своей жизнью, это не так-то просто.

— Сделать что-то со своей жизнью — это замечательно.

— Почему же ты винишь меня в этом?

— Я уже сказал, ты больше беспокоишься о том, что подумают о тебе другие, чем о том, что представляешь собой в действительности.

Его отвратительный тон заставил крепко вонзить ногти в ладони, но она не подняла руки.

— Значит, я, как ты, должна наплевать на мнение людей?

Донован взглянул на нее.

— Это работает.

Лорелея тоже взглянула на него.

— Но не так хорошо, как ты думаешь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я встречаюсь с тобой, это приведет в ужас всех, кто меня знает. Но совсем не потому, что я распутничаю, как ты бестактно выразился. Я бы спокойно могла трахаться с мальчиком по вызову, если бы захотела, и даже если все будут при этом качать головой и задавать вопросы, они спокойно это переживут. Это с моей стороны всего лишь дурной вкус, но не преступление. Проблема в тебе. Именно в тебе. Не в твоей семье или твоем финансовом положении. Ты сам проблема. Ты самодовольный человек. Если уж кто-то и думает, что занимает положение выше всех остальных, так это ты.

— Но именно ты выезжаешь на том, что твоя фамилия Лабланк.

— А твое имя — как чип, вживленный тебе в плечо. Ты вообразил, что на свои деньги никогда не сможешь купить себе положение в обществе и уважение некоторых людей, поэтому высмеиваешь их.

Донован сузил глаза. Лорелея, возможно, что-то замышляет. Внезапно ему вспомнились слова Джули о том, что «не склеить две половинки».

— Так вот что тебя беспокоит, да? Даже то, что ты одна из девочек Лабланк и все еще не можешь попасть в загородный клуб. В этом проблема? Если бы я хотел помочь тебе ее разрешить, ты не смогла бы там назвать меня своей добычей? Немного обидно, правда?

В его тоне прозвучал легкий, но ужасно обидный намек.

— Присоединяйся к нам, американцам двадцать первого века, Лорелея. Ты не какая-то аристократка с европейскими корнями.

— Но и ты не претендуй. Позволь напомнить, ты тоже начинал на деньги своего отца.

Донован крепко стиснул зубы.

— Я немало заработал сам. Создал себе репутацию. Чего нельзя сказать о тебе. Знаешь, ты права. Я понял, у меня еще много работы. Много того, ради чего стоит жить.

— Но у меня тоже есть планы. Я делала невозможное ради тебя, но все зря. Ты не тот человек, который мне нужен, но совсем не по тем причинам, о которых ты думаешь.

Лорелея повернулась к нему спиной с твердым намерением уйти до того, как вся эта сцена примет еще более уродливую форму, хотя ей казалось, что хуже уже некуда.

— А тебе хорошо известно, о чем я думаю теперь?

Донован произнес это, специально растягивая слова, холодным тоном. Лорелея узнала этот тон, хотя прошли годы. Он звучал как предупреждение, что Донован сейчас разгромит в пух и прах кого-нибудь. Но Лорелея особенно не беспокоилась.

— Я добилась успеха. Ты решил, что я элитарный сноб. Этакая принцесса, которая только и думает о том, что слишком хороша для тебя. Да, ты прав. Я слишком хороша для того, чтобы тратить время впустую с человеком, который презирает все, что связано со мной и мне дорого. Мне стыдно, что я придавала этому значение.

Лорелея схватила сумку и вышла с совершенно другим настроением. Прошла пешком квартал, давая себе возможность успокоиться, затем остановилась и прислонилась к стене, собираясь с мыслями.

Откуда в нем это ханжество? Отвратительно. Если уж кто думал, что они отвратительные, так это Донован. Лорелея была довольна, доказав свою правоту, по крайней мере в том, что постаралась сохранить их отношения в тайне. Чувство вины, когда он назвал себя ее «маленьким грязным секретом», быстро исчезло.

Ох, если бы можно было повернуть время вспять на три недели назад и справиться с любопытством, которое привело ее в постель Донована во второй раз. Лорелея несерьезно относилась к урокам химии в старших классах и сейчас очень об этом сожалела.

Однако никто ничего не узнал. Не будет неловких вопросов, покачиваний головой или «я тебе говорила, что это опасно». Она ринулась «в омут с головой». Но теперь с этим покончено, можно вернуться к размеренной жизни.

Почему же так больно? Лорелея не знала, что хуже, его слова или вера в них. Самое скверное, ей совсем небезразличны его слова.

Вздохнув, Лорелея оторвалась от стены и медленно пошла домой. На улицах теперь было оживленнее. Солнце уже село, бары и клубы потихоньку оживали. Опаленные солнцем туристы в футболках были теперь совсем не одиноки, к ним присоединились молодые, хорошо одетые жители, которые пришли развлекаться.

Совсем недавно Лорелея была одной из них. Она сокрушалась, что пришлось от этого отказаться. Внезапно она почувствовала себя совсем старой в свои двадцать пять лет.

Конечно, можно вернуться к прежней жизни. Стать светской львицей местного пошиба. Ожидания невысоки, но пока ее поведение умещалось в определенных рамках, она соблюдала приличия и могла снова там оказаться. Ее родители огорчились бы, но не отреклись от нее.

В то же время Лорелея очень гордилась тем, что ей удалось сделать, и не собиралась от этого отказываться. Ей очень нравилось то, что люди хотели говорить с ней о серьезных вещах, интересовались ее мнением, хотели, чтобы именно она представляла их. Всю жизнь Лорелея была чьей-то дочерью, а в последнее время сестрой. Куда как лучше иметь собственное имя, дом, уважение. Не потому, что ты одна из Лабланков. Если б только Донован мог это понять.

Неужели он рассчитывал что-то выгадать с помощью их ассоциации? Лорелея заметила искорку в его глазах, мгновенно исчезнувшую. Возможно, он хотел наладить связи с помощью ее родственников и знакомых. У него собственные средства и связи, а дружеские отношения с Виви и Коннором позволили бы внедриться в новые слои общества. Может быть, он надеялся расширить круг знакомых? Не было ли это причиной резкой смены тона, когда Лорелея выразила заинтересованность?

Только сейчас она поняла смысл фразы, которую слышала на протяжении всей жизни. Когда встречаешься с кем-то из своего круга, тебе не приходится беспокоиться о подобных вещах. Джули выразила то же мнение, но более прямолинейно. У Лорелеи сейчас не было бы столько вопросов, вспомни она эту простую истину.

В следующий раз она будет помнить эти не пустые слова.

Но почему так больно?

Она почти с благоговением дотронулась до шелкового саронга. Ей еще никогда в жизни не приходилось касаться такого роскошного материала.

— Такой красивый, Виви. Спасибо.

— У меня еще есть ожерелье для тебя. Оно удивительно подходит к платью. — Виви кивнула в сторону чемодана, который стоял раскрытым на ее кровати.

Даже после долгого перелета с Сейшельских островов, когда любой нормальный человек похож неизвестно на кого, Виви выглядела превосходно. Как всегда. Отдохнувшая и посвежевшая, слегка загоревшая, волосы немного обесцвечены. Лорелея всегда сомневалась в пользе мелирования, поскольку ее волосы были слишком темными, но Виви это подходило. Наверное, Лорелее следует пересмотреть свое отношение к этому.

У Коннора и Виви скопилась масса дел, Лорелея хорошо знала об этом, поскольку держала оборону, пока они отдыхали. Утром Коннор поспешно отправился на студию, а они с Виви — перекусить. Лорелея удобно устроилась на кушетке в спальне сестры и рассматривала фотографии. Виви рассказывала ей о путешествии, Лорелея откровенно завидовала.

— Звучит так восхитительно. Пляж роскошный. Я бы с удовольствием отправилась куда-нибудь. Уже несколько недель такая жара, и, честно говоря, твоя жизнь вовсе не усеяна розами.

— Рада услышать это от тебя и готова забрать все назад. Когда уезжаешь, только неделю чувствуешь, как это замечательно. Потом все надоедает.

— Только тебе.

— Слышала, ты прекрасно справлялась с моими обязанностями.

— Ты дома часов двенадцать, не больше. Откуда уже все знаешь?

Виви посмотрела прямо ей в глаза.

— Просто ты не читала мои письма, надеюсь, ты не считаешь, что другие поступали так же.

— Но у тебя был медовый месяц, ты должна была только развлекаться.

— Так оно и было. Но теперь все. Нам нужно что-нибудь обсудить, чтобы я быстрее вошла в курс дела?

— Я составила заметки по каждому вопросу, там указано, с кем я разговаривала, что тебе нужно делать, и отправила их тебе по электронной почте сегодня утром. Если возникнут вопросы, постараюсь на них ответить. — Лорелея вздохнула и откинулась на спинку стула. Ей показалось, что она таким образом передала сестре тяжелую мантию, символ власти, и почувствовала божественное облегчение.

Раньше она выполняла похожие поручения для Коннора, но это была ее работа. Скорее всего, он уже в офисе просматривает файлы, подготавливая для нее сферу деятельности. Лорелея с нетерпением ждала этого момента, ей очень нравилось то, чем она занималась, но дела Виви не для нее. Она чувствовала себя не на месте целый месяц, теперь приятно возвратиться к своим обязанностям.

— Что-то ты очень тяжело вздыхаешь. Все в порядке?

— Да. Просто устала. Теперь ты дома и сможешь решить все вопросы с мамой. Она просто с ума сходит с папиным юбилеем, даже не хочет быть там хозяйкой.

— Разберусь с ней. Они обещали прийти к нам на обед сегодня вечером.

Опять этот пристальный взгляд.

— Хочешь, чтобы я первая спросила тебя о том, что там с Джеком Морганом?

— Невероятно. Откуда тебе известно?

— Я же сказала, другие отвечали на мои письма. Мама, конечно, права. Джек совсем неплохая партия. И очень милый молодой человек.

Лорелея пробормотала что-то неразборчивое.

— Но я согласна, юбилей отца не лучшее время и место для первого свидания.

— Спасибо. По крайней мере, хоть кто-то соглашается со мной. Наконец-то.

— Ты планируешь пригласить кого-то другого, не Джека?

Лорелея быстро взглянула на Виви, но та лишь пожала плечами:

— Разумный вопрос. Нам же придется рассаживать гостей.

Лорелея закрыла глаза и потерла виски.

— Я буду одна. Ты просто составишь мне компанию во время обеда.

— Ты действительно никого другого не хочешь пригласить?

Провокационный вопрос.

— Не-а.

— «Не-а» — твой окончательный ответ?

Лорелея кивнула и снова провела рукой по саронгу.

Виви удивленно изогнула брови и посмотрела на сестру.

— Плохой из тебя врунишка получается. Сама об этом знаешь, так?

Лорелея и не пыталась ничего скрывать от Виви.

— Есть там один, но…

Теперь сестра слушала ее внимательно. Слегка подвинула ноги Лорелеи, та поджала их, а Виви устроилась на другом конце кушетки.

— Мои источники не справились бы с работой. И как же долго все это у вас продолжается?

Лорелея была признательна сестре за то, что та не стала называть имен.

— Несколько недель. Мы постарались держать все в секрете, да и встречались от случая к случаю. И это хорошо, поскольку наши отношения не будут иметь продолжения. Так что, даже если бы я и хотела его пригласить, не смогла бы.

— Погоди, не торопись. Скажи сначала, как его зовут.

Лорелея могла доверять Виви, но все равно это было трудно. К сожалению, дальше не проще, она слишком хорошо знала Виви, и у нее нет шансов выскользнуть из этой комнаты, не рассказав все до мельчайших деталей.

Лорелея глубоко вздохнула и выпалила:

— Донован Сент-Джеймс.

Тут даже Виви не смогла «удержать лицо», крайне удивившись.

— Ого! Это правда?

— Правда. — Лорелея пожала плечами. — Трудно в это поверить, да?

— Мне бы и в голову не пришло, что вы можете быть вместе, но…

— Знаю. Я сошла с ума. Однако все уже позади.

— Почему?

— Донован решил, что мне стыдно открыто выходить с ним, и отказался дольше быть моим «грязным маленьким секретом».

— А почему он решил, что ты его стыдишься?

Этот вопрос Лорелея задавала себе уже несколько дней подряд. Она вынуждена была признать правду.

— Потому что мне действительно стыдно.

У Виви от ужаса буквально расширились глаза.

— Лорелея Люсьен Лабланк, скажи мне, что ты шутишь.

— Хотелось бы сказать. Все так непонятно.

— Ясно. Пожалуйста, продолжай.

— Я напилась на приеме в честь твоей свадьбы. — Виви неодобрительно сузила глаза. — И провела с ним ночь. Но это была легкая интрижка.

— Продолжай. Ты пока ни словом не обмолвилась на тему «мне стыдно появляться с ним».

Лорелее было крайне неприятно оправдываться.

— Ты не можешь отрицать, если я вдруг заявлю, что встречаюсь с Донованом, это станет бомбой для всех в «Гарден Дистрикт».

— Отрицать не буду. Но это совсем не значит, что все в «Гарден Дистрикт» правы.

— В течение стольких месяцев я так усердно трудилась над тем, чтобы люди принимали меня всерьез.

— Чего ради?

Лорелея печально вздохнула.

— Виви, дорогая, я очень тебя люблю, но то, что я твоя сестра, иногда напрягает.

Виви кивнула в знак согласия и, протянув руку, сжала колено сестры.

— Понимаю. Мне очень жаль, что это так.

— Я просто хотела, чтобы меня заметили, отнеслись со всей серьезностью, а твой отъезд явился прекрасной возможностью для этого. У меня была цель, которая наконец-то стала досягаемой. Все были счастливы, и я смогла вести себя как настоящая Лабланк. Мама и папа гордились, передо мной открылись новые возможности. Не могла же я подсунуть всем бомбу в виде Донована. Слишком много было на кону, я рисковала потерять все. Именно поэтому не хотела, чтобы об этом кто-нибудь знал. Я стыдилась себя, его, того, что мы делаем. — Лорелея запрокинула голову. — Но это теперь не имеет значения. Ничего не получится.

— Ну, не знаю. Как я уже сказала, мне бы и в голову не пришло, что вы вместе.

Услышав это, Лорелея резко выпрямилась.

— Что ты сказала?

— У меня были некоторые предубеждения против Донована, но, когда я познакомилась с ним ближе, они развеялись. Коннор работал с ним, я сидела рядом с ним в президиуме на приемах. Да, черт побери! Мы же пригласили его на нашу свадьбу. И заметь, никто не воспринял это как разорвавшуюся бомбу.

— Восприняли, но вовсе не там, где ты ожидаешь увидеть эффект. Вы с Коннором можете делать что хотите. У тебя высокое положение в обществе, чтобы обращать на это внимание. Никто даже не рискнет что-нибудь сказать против вас обоих. А я? Я могу быть Лабланк, но… Это совершенно другая история.

Виви покачала головой:

— Ты не просто одна из Лабланков. Ты Лорелея Лабланк. Единственная, чудесная, предмет зависти для многих. Иногда даже для меня. Ничто не может это изменить, и мне никогда не приходило в голову, что для тебя существует какой-то стандарт, в который нужно вписываться, чтобы окружающие оценили тебя по достоинству. Я очень рада, что теперь ты чувствуешь себя увереннее. Мне приятно, что окружающие наконец-таки начали понимать, насколько ты необыкновенная. Но ты не должна сомневаться в себе или отказываться от своего счастья, потому что беспокоишься о мнении других.

Пламенная речь Виви убедила Лорелею, что ею можно гордиться, ее любят, но Виви не та, на кого Лорелея хотела произвести впечатление.

— Спасибо, дорогая. Я запомню это для следующего раза.

— Зачем ждать? Совершенно очевидно: ты влюблена в Донована. Иначе не выглядела бы такой несчастной.

— Сначала это были просто гормоны, всякая там химия и секс, но потом… — Она больше не могла не признавать это. Боже мой, она совершенно не умела лгать, даже себе. — Я с ума схожу по нему. И не понимала этого раньше.

— Ты не поговорила с ним? Не извинилась, не попыталась объясниться?

— Нет. Не люблю заниматься самоистязанием. Думаешь, теперь уже слишком поздно?

— Мне кажется, никогда не поздно извиниться.

— Я считаю, извиниться никогда не поздно, но уверена, это не поможет. Все произошло как-то не так, и остается так же. Я сказала кое-что нехорошее. Он тоже. Ни то ни другое неправда. Думаю, он просто хочет меня, но не любит. И я не единственная, кто считает все это «грязным маленьким секретом». — Больно, однако Лорелея решила быть честной с самой собой до конца и нужно видеть факты. — Может быть, оставить все как есть.

Теперь грустно вздохнула Виви.

— Жаль, ты не рассказала мне о своем грандиозном плане раньше. Я бы постаралась облегчить твое положение.

— Знаю, но мне хотелось сделать все самой.

— А Донован?

— Думаю, наши отношения с самого начала были обречены на неудачу.

— Мне так не кажется, но я с уважением отнесусь к твоему решению. Просто знай, что бы ты ни решила, я полностью на твоей стороне. Никому не позволю обижать мою маленькую сестричку.

Это заявление давало успокоение и защиту, но она не хотела, чтобы Виви выигрывала сражения вместо нее. Особенно в случае, когда битва, похоже, уже проиграна.

В среду на следующей неделе по дороге домой Донован купил газету. Сегодня утром он получил хвалебное письмо, в котором сообщалось, что его старшая племянница получила второе место в городском состязании по орфографии и фотографии первых трех победителей с наградами будут напечатаны в местной газете.

Донован приготовил себе выпить и развернул газету. Из нее выпал глянцевый журнал. На первой странице красовалась фотография Майкла Лабланка, отца Лорелеи, заголовок сообщал о его уходе на пенсию. «Большое событие, — подумал он. — Поворотный момент для Лорелеи». Он наткнулся на подробное описание с фотоотчетом юбилея у Лабланков, которое дополняли цветные фотографии, совершенно случайно, бегло просматривая газету в поисках информации о конкурсе по орфографии. Вот фотография родителей Лорелеи, еще две немолодые пары, видимо, партнеры по бизнесу, Коннор и Виви. И Лорелея. Она выглядела царственно в серебряно-черном вечернем платье, с высоко зачесанными волосами, подчеркивавшими совершенство черт. Ее образ произвел на него очень сильное впечатление.

Как ни тяжело, но поначалу он не заметил Джека Моргана, который навис над Лорелеей страшной угрозой. Похоже, она уступила и позволила пригласить себе в пару того, кого выбрала ее мать, правильного человека.

— Так держать, Принцесса!

Донован перевернул страницу. Они стоили друг друга. Он нашел фотографию племянницы и вспомнил о приглашении в «Конмэн-студио» в качестве лица, финансирующего благотворительные мероприятия, например Проект детской музыки.

Там будет не очень приятно находиться. Должно быть, Коннор и Виви не знают о его связи с Лорелеей, иначе он не получил бы приглашения.

Он понимал, Джек будет там, даже если, как утверждала Лорелея, его пожертвования не превысят сумму карманной мелочи.

Донован был очень сердит на Лорелею, но ее отсутствие было для него, как нож в спину. Не так давно он понял, что эта рана глубокая, поскольку уже позволил себе привыкнуть к Лорелее. Проще справиться с гневом, чем с предательством и болью, и он сосредоточился на этом.

Полное исчезновение Лорелеи из его жизни только доказало правильность его обвинений. Она больше не появлялась, и он ничего о ней не слышал с тех пор, как она ушла. Но по фотографии было видно: она совсем не переживает потерю. У него часто возникало желание позвонить ей. В конце концов он удалил ее номер из телефонной книжки. Он хотел ее. Скучал по ней. Никто не мог заставить его смеяться до дерганья подбородка, как это умела делать Лорелея. Его дом опустел. Пустой была и его кровать. Донован ощущал пустоту даже внутри себя. Однако стоило принять факты. Лорелея из другого мира, тот мир не принимал его, не мирился с его присутствием. А поскольку она не хотела рисковать своим местом ради него… Да, надо просто принять этот факт. Пройти мимо Лорелеи. Его мозг был готов принять это, но сердце и тело не соглашались. Урок пройден. Иди дальше. Он поразмышлял над этим еще минуту-другую. И позвонил Джесс.