Служу Советскому Союзу 4

Глава 21

Двадцать девятого января одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года весь СССР всколыхнула новость – самолет Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева пропал над северной частью Атлантического океана. Двадцать восьмого января делегация во главе с Генеральным секретарем погрузилась в самолет для полета на дружественную Кубу, а вот уже двадцать девятого самолет пропал с радаров…

Что это было? Нападение США? Неполадки самолета? Пресловутый отблеск Бермудского треугольника?

Настоящую причину знало всего несколько человек, среди которых был один из тех, кто в своё время работал «слоном» в дружеской ГДР.

Признаюсь, заложить бомбу было непросто. Если бы не дружба со специалистами-подрывниками в моём времени, то вряд ли вообще было осуществимо. А так…

Зарядное устройство сработало. Самолет пропал. СССР начало новый этап развития.

Вместе с Брежневым летели Андропов. Также отбыли министр иностранных дел Громыко, секретарь ЦК КПСС Катушев, заместитель председателя Государственного комитета Совета министров СССР по внешним экономическим связям Архипов, генеральный директор ТАСС Замятин… Ещё были другие люди, но они большой роли в политике не играли. Они были виноваты лишь в том, что поддерживали выбранную линию партии.

Ту самую линию, которая обеспечивала определенному контингенту всяческие преференции, а остальной народ всё глубже погружал в апатию и бездействие. Существование на грани, от зарплаты до зарплаты.

И вот, спустя некоторое время по СССР прошла черная весть – обломки самолета были найдены. Никому не удалось спастись.

И в этот же день организация «Гарпун» начала развивать финал своей спецоперации. К вышестоящим людям в этот день пришли гости, которые незатейливо, но жестко озвучили то, что произойдет с этими самыми людьми, если они не поддержат нужные кандидатуры.

К Щёлокову пришли люди с документами, явно указывающими на роль главы МВД в деле «меховой мафии». Тому ничего не оставалось, кроме как в самые сжатые сроки сдать дела и отправиться на пенсию в поселок Алмазная в Луганской области. На его место был назначен Вадим Степанович Тикунов. Тот самый Тикунов, который и должен был назначен на это место, но Леонид Ильич решил тогда иначе.

К замам Андропова, Цвигуну и Циневу, тоже пришли люди. Эти самые люди спросили – будут ли те работать под началом Семичастного? Люди были убедительны, ещё более убедительны были пистолеты в их руках. И тот, и другой подтвердили своё яркое желание работать на благо и процветание Советского Союза под мудрым руководством Владимира Ефимовича Семичастного.

Армия как один встала за избрание Шелепина Генеральным секретарем ЦК КПСС – сработало участие маршала Гречко и его авторитет.

Со стороны ТАСС «очень просили» стать генеральным директором Алексея Ивановича Аджубея. Алексей Иванович не смог отказать в такой настойчивой просьбе.

Председателем Гостелерадио снова стал Николай Месяцев. Информационные потоки сосредоточились в одних руках. Газеты, радио, телевидение – всё в один голос говорило о том, что Шелепин должен возглавить ЦК КПСС. Что другой кандидатуры просто нет.

Под влиянием таких непреодолимых факторов Центральный Комитет единогласно постановил выдвинуть кандидатуру Александра Николаевича Шелепина на должность Генерального Секретаря.

Страна затаилась в ожидании нововведений и новых реформ. Что это будет? Куда подует ветер перемен? Будет ли это послабление или наоборот – начнется ужесточение и очередное стягивание поясов?

Я же после возвращения на квартиру два дня лежал в лежку. Яд медленно покидал моё тело, Вягилев и Зинчуков чайками вились надо мной, поднося лекарства и разные медикаменты. Из местной больницы была вызвана самая опытная медсестра, которая с помощью процедур, уколов и матерка смогла-таки поставить меня на ноги в самые кратчайшие сроки.

В отведенное время я и проник в ангар к нужному самолету. Нужно ли говорить, что я сделал всё без шума и пыли?

Раскаивался ли я в том, что сделал? Вряд ли. Да, пострадали невинные люди – пилоты, но в остальном… Не было никого из пассажиров с чистыми руками. Все они так или иначе были замешаны в физическом или уставном устранении конкурентов. На каждого был заведен компромат, а вот на Андропова у Брежнева был заведен даже специальный черный чемоданчик, который умыкнули с дачи безвременно почившего Генерального секретаря. И дел в этом чемоданчике хватило бы на три расстрельные статьи…

Наступил московский февраль. Месяц промозглого ветра и холодного воздуха по утрам. В Ленинградском Государственном Университете уже начались занятия, а я всё ещё оставался в Москве.

Да, меня не допускали до вышестоящего руководства страны. Да и не зачем мне было с ними встречаться – у них сейчас и без меня было забот выше крыши. Нужно было подчистить кадры, сменить ненужных людей на нужных. На тех, кто не предаст и не воткнет кинжал в спину.

Хм… А есть ли такие люди в политике?

Я не знаю. Может быть и есть, но рано или поздно червячок власти сможет подточить даже самое чистое сердце и склонить его к разрушению. Но сейчас наверху началось перестроение, и это требовало времени.

А пока… Пока что страна работала, развивалась, жила…

Шелепин прославился тем, что именно при нем была разработана операция по ликвидации вождя украинских националистов Степана Бандеры, который жил в Мюнхене под именем Стефана Попеля и призывал западные державы к войне против СССР. Уже за одно это я был ему благодарен, так как помнил, что осталось в моем времени, когда на Украине началась несуразица с теми же недодавленными бандеровцами.

Пятнадцатого октября пятьдесят девятого года советский агент Богдан Сташинский, выходец из среды украинских националистов, подкараулил Бандеру возле дома, проник в подъезд и поразил его ампулой с ядом. Враг советской власти остался лежать на ступеньках, по которым катились купленные им минутами ранее помидоры. Сташинский сумел скрыться и уже в декабре на Лубянке получал из рук Шелепина орден Красного Знамени (награждал «Железный Шурик» и Рамона Меркадера, устранившего Льва Троцкого).

Власти ФРГ отреагировали на операцию КГБ крайне болезненно. Сташинский вскоре совершил побег на Запад и, вероятно, под влиянием своей супруги-немки сдался западногерманской полиции. Суд признал Шелепина организатором операции, целью которой был Бандера, и выписал ордер на его арест. Эта история создала ему дурную репутацию на Западе.

А как показывает практика – лучше для страны нет руководителя чем тот, которого не любит Запад. И да, как бы не усирались свободолюбцы, говоря о том, что надо дружить со всеми и всех уважать, но я думаю, что в первую очередь надо научиться уважать собственный народ, а уже потом перекидывать это уважение на остальных.

Мне тогда показалось, что взорвался не самолет Брежнева – взорвался весь объединенный Запад, которому Шелепин встал твердой костью в горле. И встал он тем, что отправил дружеский посыл руководителям стран ОПЭК. В этом посыле содержалась информация, что Советский Союз поддерживает арабский мир и что он на их стороне в противостоянии с США и Западной Европой, которые снабжали оружием Израиль. И что Советский Союз не будет снижать цены на «черное золото» в угоду капиталистическим странам…

Так был сделан первый шаг в сторону от той страны, чьё будущее было предопределено названием «страна-бензоколонка».

Я в тот февральский день шел по улице и жадно вчитывался в газету, что купил в «Союзпечати». Так зачитался, что едва не налетел на детские санки. Только в последний миг отвернул в сторону и тут же приложил руку к груди:

– Прошу прощения! Зачитался!

– Ну, вы всё-таки поаккуратнее, гражданин, – раздался такой знакомый голос. – Газеты лучше читать дома!

Я поднял глаза и едва не ахнул – передо мной стоял Михаил Ерин! Мой отец! А рядом…

Рукав курсантской шинели поддерживала женская рука. Ирина Ерина, в девичестве Волкова.

Мои родители!

Но если это они, то в санках…

В санках сидел тот самый карапуз, который через сорок с очень лишним лет взорвет себя гранатой и отправится обратно в СССР…

Или не взорвет? И не надо будет ему отправляться обратно? Будет он жить себе и поживать в той самой стране, которая поверила в светлое будущее и с упоением начала его строить.

– Вы правы, – кивнул я. – Чтение всё-таки лучше оставить для спокойной обстановки. Ещё раз прошу прощения, обещаю, что впредь такого не повторится.

Вот ведь не хотел, а само собой сорвалась с языка та фраза, которой я обычно заканчивал свой прочувствованный диалог с отцом. Когда косячил и требовалось стоять под тяжелым взглядом, ища оправдания своим проступкам.

– Да ладно тебе, Миш, – погладила мама по плечу отца. – Товарищ же не со зла. Со всяким бывает…

– Ну да, со всяким, – пожал плечами отец и чуть сощурил глаза, приглядываясь ко мне. – Вы мне напомнили одного человека… Впрочем, только напомнили. Сейчас я вижу, что вы другой. Всего доброго, товарищ.

– Всего доброго, – ответил я и невольно козырнул. – Служу Советскому Союзу.

– Служу Советскому Союзу, – автоматически отдал приветствие отец и улыбнулся. – Тоже служите?

– Да, – кивнул я. – В основном на благо Родине. Но, не буду вас задерживать.

– Да, спасибо, а то так в кино можем опоздать, – улыбнулась мама и на её щеках появились такие знакомые ямочки.

Я посторонился, пропуская эту пару. Розовощёкий карапуз, укутанный как куколка шелкопряда в шубку и шарф, не спускал с меня серьезного взгляда. Он словно знал, что видит перед собой не просто молодого человека с легкой щетиной над верхней губой, а своё возможное будущее воплощение.

Пришлось пройти чуть дальше и встать возле афишной тумбы, чтобы скрыться с глаз идущей пары, везущей на санках маленькое сокровище. Я смотрел им вслед, а в груди разливалось что-то теплое, тянущее. В груди сам собой появился ком, который с трудом удалось проглотить.

У них всё будет хорошо, а у меня? А что у меня? А я для себя уже решил, что вернусь обратно в Ленинград. Доучусь и, возможно, женюсь на Тамаре. А что? С её отцом я уже поладил, нужно будет только иногда поддаваться в шахматы, и только.

Буду рядом с Владимиром Путиным, возможно, тоже пойду служить в КГБ. А что? Перспектив много, жизнь начинается новая. Да, «Гарпун» не оставит меня, но Зинчуков уже пообещал, что года два или три меня трогать не будут – я уже успел засветиться в «Арагви» и вообще…

Меня перевели в разряд «спящих агентов». Пока что надобность в моих услугах отпала, но вот консультации по определенным людям ещё будут нужны. Так что я в любой момент мог получить весточку и отправиться по делам…

Родители уходили по заснеженному тротуару, везя на санках маленького сына. Когда они скрылись за поворотом улицы, то я посмотрел вверх. Туда, откуда неторопливо опускались снежинки. Одна из них упала мне на веко и начала медленно таять. Я улыбнулся и прошептал серым небесам:

– Служу Советскому Союзу…