Смерть не имеет лица

ГЛАВА 16

Ева не удивилась тому, что приехала на место раньше Пибоди: с машинами Рорка ничто не могло сравниться. От одного взгляда на кровавые следы на каминной доске, на то, как властно и бережно Зак держал Клариссу за плечи, у нее заныло в животе.

«О боже, Пибоди! Ну и переделка», – подумала Ева, а вслух спросила:

– Где тело?

– Я избавилась от него, – ответила Кларисса абсолют­но безжизненным голосом.

– Сядь, Кларисса, – мягко сказал Зак, усаживая ее обратно в кресло, и поднял глаза на Еву. – Она в шоке, ей нужен врач.

Борясь с сочувствием и машинально отмечая для буду­щего протокола синяки на лице Клариссы, Ева переспро­сила:

– Избавились от него?

Кларисса глубоко вздохнула, сцепила руки и кивнула:

– Да. После… после того, как все произошло, я отпра­вила Зака из гостиной, попросив его принести мне во­ды. – Она посмотрела на стакан, оставшийся нетронутым на инкрустированном столике, и расплесканную воду, ко­торая теперь портила отделку. – Когда он вышел, я вызва­ла одного из дройдов, чтобы вынести тело. Я запрограмми­ровала его. Я… я умею это. Я велела ему сбросить тело в реку, с моста в Ист-Ривер.

– Она была в смятении, – начал Зак. – Она не сообра­жала. Все произошло так быстро, и я….

– Зак, я хочу, чтобы вы сели, – сказала Ева, показав на диван.

– Она ничего не делала! Это я сделал. Я толкнул его. Я не хотел… Он причинял ей боль.

– Зак, сидите. Рорк, будь добр, отведи, пожалуйста, миссис Брэнсон в другую комнату. Ей нужно полежать хотя бы несколько минут.

– Конечно. Кларисса, пойдемте.

– Он не виноват! – Кларисса снова заплакала. – Это я виновата! Он лишь хотел помочь мне…

– Все хорошо, – тихо уговаривал ее Рорк. – Ева поза­ботится о нем. Пойдем сейчас со мной.

Уводя Клариссу, он молча посмотрел на Еву и сокру­шенно покачал головой.

– Зак, мы еще не записываем разговор, – сказала Ева. – Ничего не говорите, пока не выслушаете меня. Мне нужно знать все – каждую мелочь, каждый шаг. Даже не хочу думать о том, что вы что-нибудь опустите.

– Я убил его, Даллас.

– Я сказала: замолчите! – Ева не могла понять, почему люди никогда не слушают других. – Зак, потом я зачитаю вам ваши права, и вы начнете давать показания. Вы сможете пригласить адвоката. Но сейчас я говорю с вами как подруга вашей сестры. Сначала вы мне все расскажете прямо и попросту, а уж потом мы начнем официальный допрос. Во время его вы должны будете смотреть мне в глаза неотрывно. Вы поняли? Вы не должны уходить от от­вета или колебаться с ответом. Пока ваши действия можно квалифицировать как самооборону, то есть почти несчастный случай. Но то, что Кларисса избавилась от тела, по­ставило вас обоих в опасное положение.

– Она только хотела…

– Молчите, черт побери! – Ева в раздражении запусти­ла руку в волосы. – Сначала выслушайте меня. Есть спо­собы обойти это. Для того здесь и будет адвокат; кроме того, мы проведем тесты на состояние психики. Во время допроса вы мне расскажете все, ничего не упуская. И ни в коем случае не наводите тумана на какие-то детали, чтобы защитить Клариссу. Не делайте этого, иначе все усугубите.

– Я расскажу вам обо всем, что произошло. Но вы ее не заберете? Она боится полиции. Она такая хрупкая… Он жестоко обращался с ней. Если вы считаете, что я спосо­бен на хладнокровное, заранее продуманное убийство…

Ева присела на краешек кофейного столика, чтобы лучше видеть Зака.

– Зак, вы доверяете своей сестре?

– Да.

– А она доверяет мне, – сказала Ева, но услышала зву­ки шагов в холле и снова поднялась. – Должно быть, это она. Вы способны держать себя в руках и не размякать?

Зак кивнул и тоже поднялся. В гостиную влетела Пибоди. Она почти упала в объятия брата, затем отшатнулась и стала ощупывать его руками – лицо, плечи, грудь.

– О боже! Ты в порядке? Ты цел?

– Да, Ди. – Он прикоснулся лбом к ее голове. – Про­сти. Прости меня…

– Все будет хорошо. Мы обо всем позаботимся. Нужно вызвать адвоката.

– Нет, пока не надо. Лейтенант Даллас говорит…

В смятении Пибоди повернулась к Еве, подавленно глядя на нее глазами, полными ужаса.

– Ему требуется представить факты. Боже! Даллас, не­ужели он сядет в камеру?

– Смирись, – отрезала Ева. – Таков порядок. Сядь здесь и возьми себя в руки, черт возьми!

У Пибоди уже покатились слезы, и Ева почувствовала, как ее охватывает паника. Приказав себе не раскисать, она краем глаза увидела почему-то оказавшегося здесь Макнаба и подозвала его:

– Макнаб, возьми у Пибоди диктофон. Временно по­работаешь помощником в этом деле.

– Даллас…

– Что, это не для тебя? – резко перебила его Ева.

– Есть, сэр. – Он подошел и наклонился к Пибоди: – Держись. Просто сиди и смотри. Все будет хорошо, – мяг­ко сказал он ей, взял диктофон и вернулся к Еве. – Лейте­нант, скажете, когда будете готовы.

– Включай. Лейтенант Ева Даллас. Нахожусь на месте происшествия – в резиденции Б. Дональда Брэнсона. Провожу допрос Зака Пибоди в связи с предполагаемой смертью Б. Дональда Брэнсона.

Затем, снова присев на кофейный столик и глядя в глаза Заку, она зачитала ему его права. Ни он, ни она не оберну­лись на сдавленный стон Пибоди.

– Зак, расскажите, что произошло.

Он тяжело вздохнул:

– Я лучше расскажу обо всем с самого начала. Можно?

– Прекрасно.

Зак делал все так, как сказала ему Ева: смотрел ей в гла­за, ни на секунду не отводя взгляда. Он рассказал о своем первом рабочем дне в доме Брэнсона, о том, что услышал, о последовавшем затем разговоре с Клариссой. Время от времени его голос начинал дрожать, но Ева кивала ему и тем самым заставляла продолжать рассказ. Она хотела сде­лать запись, пока все было еще свежим: ей нужно было слышать и видеть его эмоции.

– Когда я стал спускаться по лестнице с ее сумкой, я услышал крик. Она лежала на полу и плакала, держась ру­ками за лицо. Он был пьян и кричал на нее, а потом схва­тил за волосы. Я должен был остановить его…

Зак, не глядя, взял Пибоди за руку и сжал ее.

– Я лишь хотел увести ее из этого дома, прочь от этого человека… Нет, это неправда! – Зак закрыл глаза. – Я хо­тел, чтобы он был наказан. Хотел, чтобы он поплатился за все, что он причинил ей. Но я знал, что сначала мне нужно увезти ее туда, где она была бы в безопасности. Когда он дернул ее за волосы, чтобы поднять ее с пола, я оттолкнул его. И он упал.

Ева заговорила впервые за все время его рассказа, ста­раясь казаться спокойной и даже бесчувственной:

– Вы вмешались, чтобы остановить его, когда он еще раз напал на Клариссу. Вы толкнули его, и он упал. Пра­вильно?

– Да. Он упал навзничь, я это видел. Я стоял как замо­роженный, не мог двинуться, не мог даже ни о чем думать. Он потерял равновесие и тяжело рухнул. О боже, я услы­шал, как его голова ударилась о камень… Потом полилась кровь. Я проверил пульс. Его не было. У него были откры­тые неподвижные глаза. И никаких признаков жизни.

– Что вы делали потом?

– Сказал Клариссе, что нужно вызвать «Скорую». Я ви­дел, что уже поздно, но мне показалось, что это необходи­мо сделать. И вызвать полицию. Ее трясло, она была в ужасе. Твердила, что это она во всем виновата. Я сказал, что ей нужно крепиться, постараться быть сильной, и мне показалось, что она немного оправилась. Она попросила принести воды. Попросила дать ей минуту и принести воды. Если бы я знал, что она затеяла…

Он замолчал, плотно сжав губы.

– Зак, вы должны закончить свой рассказ. И помните: вы не поможете Клариссе, если попытаетесь что-либо скрыть.

– Она сделала это ради меня. Она боялась за меня. Это был шок, понимаете? – Его юные серые глаза смотрели на Еву с отчаянием и надеждой. – Она просто была в панике. Думала, что если убрать тело и вытереть кровь, то все будет в порядке. Он причинял ей боль, она много лет жила в страхе…

– Объясните, как все было. Вы пошли за водой…

Зак тяжело вздохнул и закончил рассказ. Ева ненадолго задумалась, словно просчитывая какие-то варианты, затем сказала:

– Вам придется поехать в Центральное управление, дать полные показания.

– Я знаю.

– Макнаб, позвони в диспетчерскую и сообщи об убий­стве. Предполагаемая самозащита. Нам требуется бригада здесь и бригада в городе – для поиска тела в реке. Зак, сей­час я вызову людей в форме, чтобы вас отвезли в участок. Это не считается арестом. Просто вы будете задержаны до того времени, когда завершится осмотр этого места и когда мы получим ваши подробные показания.

– Я могу повидать Клариссу до отъезда?

– Это не лучшая идея. – Кивком головы она приказала Макнабу остаться в комнате с Заком. – Пибоди, пойдем со мной.

Когда они шли через холл, из другой комнаты тихо вы­шел Рорк и осторожно прикрыл за собой дверь.

– Она заснула, – сказал он.

– Это хорошо, – Ева вздохнула. – Но, к сожалению, ненадолго. Пибоди, соберись и слушай. Поедешь с братом. Я скажу, чтобы его держали не в камере, а в комнате для допросов. Ты поговоришь с ним и объяснишь ему, что он должен согласиться на прохождение тестов на состояние психики, а также на обследование личности. Этим займет­ся Мира. Постараемся сделать это как можно быстрее, чтобы завершить все завтра. Вызовем адвоката и отпустим Зака сегодня же вечером. Он будет в наручниках только до окончания тестирования. Его роль в этой истории ясна, и я не думаю, чтобы что-нибудь изменилось.

– Вы хотите отстранить меня от дела?..

– Но ты им и не занималась. Не нажимай на это, – тихо, но резко проговорила Ева. – Я позабочусь о твоем брате. Если разрешить тебе влезть в это дело, все станет выглядеть шатким. Мне и то будет непросто удержаться: Уитни может передать ведение предварительного следст­вия кому-то другому.

Пибоди боролась со слезами, но безуспешно.

– Вы правильно поступили, когда позволили ему выговориться для записи одному, без вмешательства адвоката. Вы очень добры к нему, Даллас, и ко мне тоже…

Ева сунула руки в карманы.

– Ради Христа, Пибоди, здесь и слепому видно, что па­рень мухи не обидит! Никто не будет ставить под сомне­ние, что здесь случай самозащиты, – увещевала Ева по­мощницу, про себя подумав: «Если найдут это проклятое тело».

– Мне следовало лучше присматривать за ним, – с тру­дом проговорила Пибоди и захлебнулась в рыданиях.

Ева с отчаянием взглянула на Рорка и беспомощно раз­вела руками. Рорк привлек к себе Пибоди и погладил по волосам. Он увидел, что Ева страдает гораздо больше, чем могло показаться со стороны.

– Все будет хорошо, Пибоди. Пусть теперь Ева при­смотрит за ним и позаботится о нем.

С каждым приступом рыданий Пибоди у Евы все пере­ворачивалось внутри. Она больше не могла находиться рядом.

– Рорк, мне нужно поговорить с той женщиной. Мак­наб охраняет место и дожидается бригаду из Центрально­го. Ты можешь пока… управиться здесь? – Она показала глазами на Пибоди.

Рорк кивнул, и Ева с облегчением выскользнула из комнаты.

Сдавленным голосом, уткнувшись в грудь Рорку, Пибо­ди всхлипывала:

– Простите меня…

– Не нужно извиняться, дорогая. Ты имеешь полное право на то, чтобы хорошенько выплакаться.

Она покачала головой, распрямилась и вытерла слезы.

– Я не должна размякать!

– Пибоди, – Рорк нежно погладил ее по щеке, – я бо­юсь, что ты уже размякла…

Ева пробралась по всей цепочке, дергала за все ниточ­ки, спорила, доказывала, почти угрожала – и в конце кон­цов добилась, что ведение предварительного следствия по делу о смерти Б. Дональда Брэнсона было поручено ей.

Она зарезервировала две комнаты для допросов и по­местила в них по отдельности Зака и Клариссу; нагнала страху на бригаду следствия и «чистильщиков»; накачала указаниями бригаду, занимавшуюся поисками тела в Ист-Ривер; усадила Макнаба работать с дройдом Брэнсона и прикатила в участок с ужасной головной болью.

Но она получила все, что хотела.

Последнее, что она сделала перед снятием подробных показаний, это был звонок Мире домой. Ева договори­лась, чтобы Зак и Кларисса были протестированы на сле­дующий день.

Она решила допросить сначала Клариссу. Ева не со­мневалась, что эта женщина, оправившись от первона­чального шока, захочет вызвать адвоката: самосохранение должно было взять верх над какими бы то ни было пережи­ваниями Клариссы насчет Зака. Но когда Ева вошла в ком­нату для допросов, она увидела, что Кларисса сидит одна – бледная и тихая, держа в руке стакан с водой. Ева попросила охранника выйти.

– Зак в порядке? – сразу спросила Кларисса.

– Да, у него все хорошо. Как вы себя чувствуете?

Кларисса продолжала невидящими глазами смотреть на стакан.

– Я как будто во сне. Все кажется каким-то нереаль­ным. Би Ди мертв… Он в самом деле мертв?

Ева подошла к столу и села напротив нее.

– Пока трудно сказать. У нас нет его тела.

Кларисса вздрогнула и зажмурилась:

– Это я виновата! Не знаю, о чем я думала и думала ли вообще.

– Ну, пора начинать, – деловито объявила Ева. Она изо всех сил старалась не поддаваться собственным эмо­циям: сочувствие могло спровоцировать у Клариссы новый приступ слез. Включив диктофон, Ева произнесла формальное вступление и наклонилась вперед.

– Кларисса, расскажите, что произошло сегодня вече­ром.

– Я позвала Зака. Он пришел. Мы собирались вместе уехать отсюда.

– У вас с Заком был роман?

– Нет, – ответила Кларисса и подняла на Еву свои прекрасные глаза. – Мы никогда… Однажды только поце­ловались. Но мы полюбили друг друга. Понимаю, что это, наверное, странно звучит, ведь мы даже почти незнакомы. Но это произошло. Он был так добр и нежен, а мне хоте­лось чувствовать себя защищенной… В общем, я позвала его, и он пришел.

– Куда вы собирались уехать?

– В Аризону, наверное. Не знаю… – Кларисса потерла пальцами лоб. – Куда угодно, лишь бы подальше отсюда! Я собрала вещи в сумку. Зак поднялся за ней наверх. И тут вошел Би Ди, хотя он не планировал возвращаться в этот вечер.

Ее речь стала прерывистой, плечи задрожали.

– Би Ди был пьян. Увидев у меня в руках пальто, он ударил меня, и я упала. В этот момент вошел Зак и сказал, чтобы Би Ди не подходил ко мне. Би Ди бросился на Зака, толкал его и орал что-то ужасное. Потом он схватил меня за волосы и дернул вверх. Мне кажется, я закричала. Зак оттолкнул его, потому что мне было больно. И Би Ди упал. Послышался ужасный звук, и потекла кровь.

– Кларисса, а что делал Зак после того, как ваш муж упал?

– Он… Я не помню. Я была в таком состоянии…

– Подумайте. Соберитесь и подумайте.

– Он… – На стол начали падать капельки слез. – Он усадил меня и подошел к Би Ди. Я не видела, что он делал, но потом Зак попросил меня вызвать «Скорую». Он велел мне поторопиться, но я не могла двинуться с места. Я по­няла, что Би Ди мертв. Мне были видны его глаза и кровь. Зак сказал, что нам необходимо вызвать полицию. Я была сильно напугана и решила, что нам нужно бежать. Мы бы просто сбежали, зажили бы новой жизнью, и никто бы ни­чего не узнал… Все, что угодно, лишь бы не иметь дела с полицией!

Она замолчала, продолжая дрожать, и взглянула Еве в глаза. Затем почти шепотом произнесла:

– У Би Ди были в полиции свои люди. Он говорил мне, что если я кому-нибудь скажу, если я обращусь в полицию по поводу того, что он мучает меня, то меня посадят. Изна­силуют и посадят. Он хорошо знал полицию…

– Вы сейчас в полиции, – холодно заметила Ева. – И что? Вас изнасиловали? Посадили?

Веки Клариссы дрогнули.

– Нет, но…

– Что произошло после того, как Зак сказал, что вызы­вает полицию?

– Я отослала его. Мне было нужно, чтобы он вышел. Я попросила его принести мне воды. Когда он вышел, я вызвала дройда, запрограммировала его вынести тело, от­везти к реке и выбросить в нее. Потом я попыталась выте­реть кровь. Было очень много крови…

– Это нужно было сделать быстро и чисто?

– Да, конечно. Я боялась, что вернется Зак и остановит меня. Так оно и произошло. Он остановил меня. И вот мы здесь.

Кларисса опустила голову.

– И почему вы здесь?

– Он вызвал полицию, и его посадили. Вина была моя, а в тюрьму отправят его…

«Нет, – подумала Ева, – не отправят». Вслух же она спросила:

– Вы давно замужем за Брэнсоном?

– Почти десять лет.

– Вы утверждаете, что в течение этого времени он плохо обращался с вами? – Ева вспомнила, как Кларисса на­пряглась, когда Брэнсон обнял ее за плечи в вечер зачте­ния завещания, и решила уточнить: – Он причинял вам физические страдания?

– Не всегда. Видите ли, я очень тупая, и у меня ничего толком не получается. Поначалу он пытался меня учить, но ничего не выходило. Однажды он так разозлился, что не удержался и ударил меня. Сказал, что вколачивает мне в башку хоть сколько-то ума. А потом стал бить меня все чаще и чаще. Говорил, что показывает, кто здесь главный…

«Чтобы ты помнила, кто здесь главный, девочка. Чтобы помнила».

При воспоминании об этих словах у Евы все сжалось внутри, и она почувствовала, как в нее на какое-то мгнове­ние вдруг проник клейкий страх.

– Вы взрослая женщина. Почему вы не ушли от него?

– Уйти? Но куда? – Глаза Клариссы наполнились от­чаянием. – Куда именно я могла уйти так, чтобы он не нашел меня?

– Но существуют же какие-то друзья, семья…

Кларисса покачала головой:

– У меня нет друзей и не стало семьи. Люди, которых я знаю, – это только те, с кем разрешил познакомиться он. Я должна была во всем его слушаться. Он бил меня когда хотел, насиловал когда вздумалось… Вы не знаете, что это такое! Вы не представляете, что значит жить с таким чело­веком, не знать, что он может сделать в следующий раз и каким он будет, когда войдет в дверь…

Ева поднялась и подошла к окну, чтобы Кларисса не видела ее лица. Она очень хорошо знала, что это такое! И не могла допустить, чтобы воспоминания и давнишние ощущения ослабили ее объективность.

– Ну, а теперь, когда он больше не войдет в дверь?

– Он больше не причинит мне страданий, – сказала Кларисса так просто, что Ева обернулась. – Но отныне я буду жить с осознанием того, что вынудила хорошего чело­века стать ответственным за смерть Би Ди. Сегодня исчезла надежда на то, что мы с Заком когда-нибудь будем вместе…

Она опустила голову на стол и зарыдала так, будто у нее разрывалось сердце. Ева выключила запись, вышла из комнаты и велела полицейскому позаботиться о том, что­бы до утра Клариссу свозили в медицинский центр.

Макнаба она, как всегда, застала за компьютером.

– Как дройд?

– Кларисса хорошо с ним поработала. Он выполнил все команды. Я их просмотрел назад, вперед и в стороны. Она заложила программу: убрать тело с пола, отнести в ма­шину, отвезти к реке и избавиться от него. Больше там ни­чего нет: она стерла прежнюю память.

– Случайно или нарочно?

– Не могу сказать. Она торопилась, нервничала. Когда закладывается новая программа, то старую можно легко стереть, если очень спешить.

– А сколько слуг было в доме?

Макнаб достал свои записи.

– Четверо.

– И ни один ничего не слышал и не видел?

– Двое в это время были на кухне, лакей – наверху. Смотритель спортплощадки сворачивал свой навес.

– Сворачивал навес? В такую погоду?!

– Они там, кажется, заливают каток.

Ева потерла усталые глаза. Об этом она подумает позже. В данный момент было необходимо прежде всего предот­вратить выдвижение против Зака формальных обвинений.

– Ладно. Пойду еще раз повидать Зака. Пибоди с ним?

– Да. И адвокат там же. Нет никакого способа обой­тись без него еще раз?

Ева холодно посмотрела на Макнаба:

– Мы делаем все по уставу. Каждый шаг документиру­ется. К утру и так во всех газетах появится: «Владелец „Тулз энд тойз“ убит любовником своей жены. Подозре­ваемый является братом офицера полиции из отдела рас­следования убийств. Следствие наталкивается на препят­ствия. Тело отсутствует…»

– Хорошо-хорошо, – Макнаб поднял руку. – Уже представил.

– Единственный способ избежать этого – опередить их. Мы должны доказать самозащиту – быстро и четко. И найти это проклятое тело! Последи за «чистильщиками». Если они еще не закончили, подпали им задницы.

Когда Ева вошла в комнату для допросов, Пибоди под­няла голову. Она продолжала держать Зака за руку. По дру­гую сторону от него сидел адвокат. Ева узнала одного из юристов Рорка.

Как женщина, Ева была благодарна, как коп – взбешена. «Еще одна тень на деле!» – мрачно подумала она и вновь вспомнила о существовании прессы: «Муж офицера, ведущего следствие, организовал представление фактов»… Не­вероятно!

Не глядя на Пибоди, Ева кивнула адвокату, включила диктофон и приступила к работе.

Через полчаса, когда Ева вышла из комнаты, ее догнала Пибоди.

– Лейтенант, сэр…

– У меня нет времени разговаривать с тобой.

Но Пибоди загородила Еве дорогу.

– Нет, есть!

– Ладно.

Готовая к битве, Ева прошла в дамский туалет, включи­ла холодную воду и с наслаждением умылась.

– Давай говори и дай мне возможность поработать.

– Спасибо…

Решив, что ослышалась, Ева подняла мокрое лицо.

– За что?

– За то, что беспокоитесь о Заке.

Ева медленно выключила кран, стряхнула с рук избы­ток воды и подошла к фену. Он противно зажужжал, отче­го голова у нее разболелась еще сильнее.

– Мне некогда, Пибоди. Если ты благодаришь за адво­ката, то не по адресу. Обращайся к Рорку – это его хлопо­ты, и я им не рада.

– Я хочу поблагодарить именно вас.

Ева такого не ожидала. Она была готова встретить гнев, обвинения: «Почему вы так давили на него? Почему вы ставили ему подножки? Как вы можете быть такой жесто­кой?» А вышло все наоборот: робкая благодарность и не­счастные глаза Пибоди. Ева провела руками по лицу, за­крыла глаза и пробормотала:

– О боже…

– Я понимаю, почему вы были с ним жестче на этот раз: вы хотели укрепить его показания. Я опасалась… Ког­да у меня прочистилось в голове, я стала бояться, что вы дадите ему послабление, будете говорить с ним слишком мягко, как поступила бы я. Но вы придали ему устойчи­вость. Спасибо.

– Не стоит. Теперь я знаю, что его не сбить, и ты мо­жешь придерживаться этого.

– Знаю, потому что придерживаюсь вас.

Ева нахмурилась:

– Ты вовсе не обязана придерживаться меня. У тебя есть своя голова на плечах.

– Мне приходится это делать. Вы ведь знаете: семья для меня – это самое важное, что у меня есть. То, что я не живу поблизости от них, не означает, что они не близки мне. Но после них на следующем месте – работа. – Пибоди всхлипнула, быстро вытерла нос и договорила: – А ра­бота – это вы.

– Что за глупости?!

– Это не глупости, Даллас. Встреча с вами – самая большая удача в моей жизни. И я полагаюсь на вас, потому что знаю – я могу полагаться.

Ева почувствовала, что у нее участился пульс и подо­зрительно защипало в глазах.

– Ненавижу сантименты! – пробормотала она и не­ожиданно ткнула Пибоди пальцем в грудь. – Сержант Пибоди, вы нарушаете форму одежды!

Когда за ней захлопнулась дверь, Пибоди посмотрела на себя. Одна из пуговиц болталась на ниточке – видимо, Макнаб оторвал ее не до конца.

– О, черт! – ругнулась она и оторвала пуговицу.

Еве казалось, что у нее в голове труппа маниакальных танцовщиков отбивает чечетку. Промелькнула мысль о том, что нужно найти у себя какое-нибудь болеутоляющее.

Войдя в кабинет, она увидела там Рорка. Он сидел на ее убогом стуле в элегантном костюме, а его не менее эле­гантный плащ висел на уродливой стойке для одежды. В одиннадцать часов вечера Рорк выглядел свежим и под­тянутым, как, впрочем, выглядел всегда, когда были ка­кие-то дела.

Ева в раздражении стукнула кулаком по паре итальян­ских ботинок, удобно расположившихся у нее на столе, и ей сразу стало легче.

– Что тебе здесь надо?

– Хотел узнать подробности, – сказал Рорк.

Он внимательно посмотрел на Еву, подмечая все – ус­талость, головную боль, безжалостно сдерживаемые эмо­ции, и неторопливо убрал ноги со стола:

– Садись, лейтенант.

– Это мой кабинет, и приказы здесь отдаю я!

– Хм, – произнес он и налил в чашку из термоса бу­льон. Соседний термос с надписью «кофе» был почти пуст.

– Тебе нет смысла ждать, – пробурчала Ева. – Я не со­бираюсь разглашать тайну следствия. Так что можешь ехать домой. Я не знаю, когда вернусь. Может быть, зано­чую здесь.

Рорк молча поставил перед ней бульон.

– Я хочу кофе!

– Ты уже большая девочка и должна понимать, что тебе можно не все, что хочется.

Под свирепым взглядом Евы Рорк прикрыл дверь, сел на свободный стул и вытянул ноги настолько, насколько позволяла тесная комнатка.

– Ева, сядь и попей бульона.

Она едва удержалась, чтобы не отшвырнуть чашку. Но поскольку удержалась, то решила сесть. И рассказать.

– Я только что полчаса подряд размазывала по стенке Зака! «Ты хотел трахнуть чужую жену. Ты убил ее мужа, чтобы убрать его с дороги. Он был богатым, так ведь? Те­перь она станет богатой, и это поможет тебе хорошо устро­иться в жизни. Ты получил бабу и бабки, а Брэнсон полу­чит роскошную поминальную службу…» И все в таком духе – до омерзения.

Рорк молчал, дожидаясь, когда она выскажется до кон­ца. Ева отпила бульона и, к собственному удивлению, по­чувствовала себя лучше.

– И представь: я заканчиваю избиение Зака, иду в сор­тир, а меня догоняет Пибоди и благодарит за все это! Черт знает что!

Увидев, что она обхватила голову руками, Рорк поднял­ся. Но когда его руки опустились на ее плечи, она попыта­лась их стряхнуть.

– Не трогай меня! Сегодня я уже не могу воспринимать чье-либо сочувствие…

– Жаль. – Он прикоснулся губами к ее макушке. – Ты обучаешь Пибоди уже несколько месяцев. Неужели ты ду­маешь, что она не знает, как работает твоя мысль?

– В данный момент я сама не знаю, как она, к чертовой матери, работает! Эта Кларисса сказала, что Брэнсон изби­вал и насиловал ее годами. Я слышала такое и раньше – от свидетелей, подозреваемых, жертв. Я привыкла иметь с этим дело. Но всякий раз, всякий проклятый раз для меня это словно удар в живот!

На какой-то момент она прислонилась к нему спиной и прикрыла глаза, но затем резко поднялась и отошла от него.

– Мне надо шевелиться. А ты, между прочим, не дол­жен был присылать своего распрекрасного адвоката. Это дело очень и очень щекотливое. Только подумай: стойкая, решительная, крепкая Пибоди рыдает у меня на плече! – Ева нажала пальцами на веки, пытаясь прогнать головную боль, потом встряхнулась и деловито произнесла: – Ну, ладно. Придется иметь дело с тем, что есть. Мне нужно по­звонить Надин.

– Прямо сейчас?

Глубоко вздохнув, Ева обернулась. Глаза ее снова были ясными и спокойными.

– Я хочу предложить ей эксклюзивное интервью прямо здесь и прямо сейчас. Она набросится на это, а мы вывер­немся из дурацкого положения.

Ева начала набирать номер.

– Поезжай домой, Рорк.

– Поеду, когда поедешь ты.