Смерть со спецэффектами

7

Крис сидел в гостиной, просматривая воскресные газеты, когда вошел отец. На нем был спортивный пиджак и перекинутая через руку парка, под пиджаком виднелась рубашка апаш и незавязанный галстук.

— Ты еще здесь? — сказал он, прикрывая дверь.

— А куда я денусь? Машины у меня нет.

— Возьми пока мой «кадиллак».

— Мне нужно обзавестись машиной, найти квартиру и приступить к новой работе… Но главное — найти квартиру, пока на работе не узнали, что я живу у тебя.

— Я думал, ты приехал погостить…

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Отец бросил парку на стул, потянулся и зевнул.

— Опять был у Эстер?

— Мы поздно вернулись.

— Уже две ночи подряд.

— А мы ничем таким не занимались, если тебе от этого легче. Мы вернулись, посидели в баре «У Брауни», выпили и приехали домой. Устали чертовски.

— Ну и как круиз?

— Ничего, было довольно приятно. Хочешь пива?

— Да, пожалуй.

— Посмотри, увидишь эту яхту в гавани, — сказал отец, направляясь в кухню.

Крис встал с дивана и подошел к окну, на подоконнике которого отец всегда держал бинокль. Он взял его, подкрутил регуляторы дальности и сразу увидел перед собой серое пространство озера Сент-Клэр, а где-то далеко за ним, в тумане, угадывалась Канада. Затем он навел окуляры на причал, видневшийся севернее высокого утеса. Он услышал, как щелкнула крышка банки с пивом, и его отец подошел к нему.

— Бери левее от бара «У Брауни» до конца косы. Видишь ее?

— Такую трудно не заметить.

— Красавица! Моторная стосемидесятифутовая яхта, предназначенная специально для развлекательных поездок. Можно арендовать ее примерно за семьсот в час. Забираешь с собой приятелей, своих клиентов — и вперед! Вместимость яхты около ста пятидесяти человек. На нижней палубе есть буфет, салон. Наверху — бар и большая открытая палуба.

— А не холодно было?

— В пальто нормально. Я тебе говорил, что это была благотворительная поездка с целью собрать деньги для какого-то фонда, который имеет какое-то отношение к развитию культуры. Эстер в курсе всего этого. Великолепный буфет, вино, выпивка на любой вкус. Но я видел только одного парня, который здорово набрался. Парень допил бокал и швырнул его с кормы в воду. Ну, такое случается, но здесь это выглядело странным. Как-никак благонравная публика собралась. Поэтому сразу и бросилось в глаза поведение этого парня. А когда стало холодно, он напялил шубу и стал смахивать на какое-то животное. Стоял и пил мартини. За пять часов выпил не меньше, чем на двадцать баксов. Я не шучу.

— Воображаю, что у него было с головой.

— Может быть, что и было, но только он не позволил себе ничего вызывающего. Не упал в отключке и не лез драться.

Крис отвернулся от окна. Отец уже сидел на диване и расправлял газеты.

— Куда плавали, на юг?

— Да, вниз по реке. На Белль-Иль снимают фильм. Мы не поняли, что там происходит. Кто-то сказал, что снимают погоню за преступником на автомобилях.

— Киношников консультирует Джерри Бейкер. Он говорил, что они взорвали несколько машин.

— Да, на американской стороне реки Детройт, прямо на мосту. Мы об этом слышали, но не видели, потому что нам пришлось идти вдоль канадского берега реки.

— По словам Джерри, на то, чтобы снять один взрыв, у киношников уходит целый день. Они устраивают помост с уклоном, чтобы машина взлетела в воздух. Актеры как-то раз целый день стреляли в машину из автоматов, а на следующий день снимали, как она взрывается. Джерри говорит, что ему приходится находиться рядом, как говорится, под рукой.

— Мы ничего такого не видели. Остановились взглянуть, на месте ли центр «Возрождение», потом дошли до Арены имени Джо Луиса.[1] Было очень приятно, буфет с ростбифом и жареными цыплятами… А этот парень, который дул свое мартини, уселся прямо за буфетной стойкой и лопал все подряд прямо с подносов. Поковырялся в салате своей вилкой, нанизал на нее несколько креветок, подтащил к себе блюдо с жареной рыбой. Невероятно! Ты представляешь? Кому захочется есть салат, если в нем ковырялся этот парень? Люди обходили его стороной, и никто ему даже слова не сказал.

— Удивляюсь, как это ты промолчал.

— Я уже хотел высказаться, даже подошел ближе, но Эстер меня не пустила. Он вылакал не меньше двадцати порций мартини. Одну за другой, без перерыва. Не знаю, как это он не свалился на палубу.

— Лучше бы уж прямо в реку, — сказал Крис.

— Но в общем все было хорошо. Потом я просто перестал обращать на него внимание.

— А ты знаешь, кто это был?

— Нет, но я видел, как к нему подходили участники круиза, здоровались с ним за руку и были с ним весьма любезны, а он лишь ухмылялся в ответ, будто понятия не имел, кто они такие. Эстер не поверила мне, что я его не знаю. Она назвала мне его имя… Никак не могу вспомнить. Будди? Нет, не то. Я сказал Эстер: «Где же я был? Должно быть, я провел всю свою жизнь, асфальтируя парковочные стоянки, и ни разу о нем не слышал. А чем он еще известен, кроме того, что бестактный, самонадеянный тип?» А Эстер сказала, что, если бы у меня было столько денег, сколько у него, я бы тоже вел себя как вздумается. Ну, не станешь же при всех спорить с ней! А этот обжора и выпивоха, оказывается, за всю свою жизнь и дня не работал. Так мне сказали. Ну да ладно! А ты что делал вчера? Надумал позвонить Филлис?

— С этим покончено.

— И тебя это не волнует?

— Нисколько. Я притащил домой несколько дел, начал читать про преступления на сексуальной почве.

— Ну и как?

— Там есть довольно странные типы.

— Вуди! — воскликнул отец. — Вот как зовут этого парня! Вуди, а фамилию не помню.

В воскресенье днем Робин обвела струей краски из аэрозоля большой круг вокруг имен братьев Рикс на стене и стала заполнять его слоями красной краски. Имя ВУДИ скоро исчезло. Помедлив, она посмотрела на имя МАРК в белом центре. Ха! Марк в глазу буйвола… Вчера на вечеринке с купанием перед ней предстал новый Марк.

Сначала Марк нюхал кокаин, сидя на краю бассейна в мокрых шелковых плавках. Он прилично выпил, вспоминал о Гусином озере, проигрывал магнитофонные записи групп, которые они слушали в шестидесятых и в начале семидесятых. Это все еще был прежний Марк. Новый появился, когда Марк очнулся от приятных воспоминаний, словно его вышвырнуло на берег после кораблекрушения, и начал жаловаться, закатывать глаза, живописуя, каково иметь своим партнером полного идиота. Ого! Оказывается, Вуди на самом деле его партнер…

— Но, Марк, все зависит лишь от тебя, — покачала она головой. — Ведь ты же знаменитость, у тебя есть имя!

— Все это так! — кивнул Марк. — Но кому понравится, когда твой талант принижают, когда с ним не считаются, — сказал он, кинув взгляд на ее грудь.

— Еще бы! — воскликнула Робин, перехватившая его взгляд.

Вскоре ей стало казаться, что он обращается именно к ее груди, рассказывая о том, что мог бы устраивать рок-концерты в самых известных местах. Деньги есть, их сколько угодно. Проблема в том, что на них всем своим весом в двести пятьдесят фунтов сидит этот недоумок.

Марк, сам того не желая, подсказал Робин новый вариант решения ее проблемы.

В понедельник днем Скип позвонил из бара в отеле «Йель».

— Звоню тебе из Йеля, что в Мичигане. По-моему, этот городишко нисколько не изменился, за исключением того, что я так и не нашел то место, где можно было достать динамит. Я проехал взад-вперед по автостраде М-19, вернулся, заглянул в гастроном, и там сказали: «Как это вы не нашли это здание?» Эти олухи рады поиздеваться над тобой, если ты на них не похож. Понимаешь, там нет никакой вывески. Нашел я этот дом, но перед ним оказалась целая уйма деревьев, и еще там появился новый, довольно большой красный сарай под белой крышей.

— Деревьям свойственно расти, — заметила Робин.

— Неужели? Словом, я взял телефон того парня и позвонил ему, но никто не ответил.

— Ты что, собираешься динамит покупать?

— Скажешь тоже! В Мичигане, я выяснил, для этого нужно иметь разрешение полиции штата. Нет, я подожду какого-нибудь фермера, который купит себе ящик взрывчатки, а когда привезет его домой, я этот ящик стащу. В любом случае, если никто не появится завтра к вечеру, мне придется проникнуть в этот сарай. Это рискованно, но хоть узнаю, есть ли там то, что нам нужно.

— Завтра? Ты собираешься ночевать в Йеле?

— У меня нет выбора. Не хочу тащиться обратно в Детройт, и так устал. Мы работали допоздна, потом упаковывали реквизит. Предполагалось, что я буду на вечеринке в честь окончания съемок, но я проторчу здесь, в мотеле «Сладкие грезы». Честно, он так называется.

— Значит, я не увижу тебя до завтрашнего вечера.

— Это самое позднее. Но я могу вернуться в любой момент, как только у продавца динамита появится покупатель.

— Как бы там ни было, позвони мне сюда. Тогда я встречу тебя у дома матери.

— Ты останешься там со мной?

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу.

— Боже мой, но одному мне будет очень тоскливо.

— Скип?

— Что?

— Ничего особенного. Послушай, наш план может измениться. Я видела Вуди.

— Я как раз хотел тебя спросить.

— Меня даже пригласили к нему в дом. В доме все та же громоздкая мебель, в переднем холле портрет мамочки во весь рост, наверное, это был единственный раз, когда она была трезвой… Знаешь, чем мы занимались?

— Умираю от желания узнать.

— Мы плавали. Вуди заставил всех раздеться и попрыгать в бассейн, пока мы еще не напились и не нанюхались, у него есть и то и другое. Он пустил на всю мощь стерео, и все наклюкались как свиньи. А Доннелл шнырял повсюду и подглядывал, как это делала матушка братьев Рикс.

— Ну и что, удалось тебе поговорить с Вуди наедине?

— Обстановка была неподходящей. Вокруг стоял такой шум, все орали. Через некоторое время Вуди исчез, не знаю, куда он делся. — Робин помолчала. — Думаю, мы подойдем к этому делу по-другому.

— Во что еще ты хочешь меня втянуть?

— Мне нужно как следует подумать. Но я все обмозгую, не беспокойся.

— Я и не беспокоюсь. О чем мне беспокоиться? Я в Йеле, в Мичигане, пытаюсь добыть ящик динамита и доставить его тебе в машине, взятой напрокат.

— Я пришла к выводу, что нам нужен Марк.

— Он тоже там был?

— Марк и Вуди были вместе, но я не думаю, что это была идея Марка. Марк ведет себя уверенно, он по-прежнему хочет, чтобы его считали сильным и независимым. А Вуди все такой же увалень и неотесанный мужлан, эдакий дебил, вызывающий отвращение. Только теперь Вуди держит Макса за задницу, словно в отместку за все издевательства, которым его Марк подвергал. У меня есть подозрение, что Марк даже поставляет ему девочек.

— Нормально! Денежки-то у Вуди…

— Да, но я не думала, что у него хватит мозгов использовать Марка. А он, похоже, именно это и делает.

— Когда есть деньги, можно обойтись и без мозгов.

— Вуди пропирает свои сумасшедшие идеи — он обожает эти мюзиклы Бродвея, знаешь, «Оклахома», «Скрипач на крыше». Теперь они собираются ставить «Качели», кажется…

— Не слышал.

— А Марку хочется устраивать рок-концерты. Помнишь «Хочу быть твоей собакой»?

— Еще бы! Это старина Игги…

— Марк хочет сделать Игги суперзвездой.

— Я целиком за.

— Марк вытащил на свет старые пластинки, которые хранит Вуди, где Игги исполняет «Хочу быть твоей собакой», и все эти композиции, которые мы слушали на Гусином озере летом семидесятого.

— Я не был на Гусином озере. Меня упекли в тюрягу в округе Уоштиноу за то, что я якобы разбрасывал мусор. А я раздавал прохожим твои памфлеты, но все их выбрасывали. А попало мне. Короче, с первой нашей встречи мне достаются вершки, а тебе — корешки…

— Я проверю, — сказала Робин. — Но я почти уверена, что я упоминала про Марка в моем дневнике, где писала про озеро. И кое-что из того, что я записывала, очень похоже на предсказание.

— Гусиное озеро… Звучит как название детского спектакля.

— Там было здорово. Тот же Вудсток, только без дождя и грязи.

— Небось спала там со всякими незнакомцами.

— Я знала всех, с кем спала. Тебе стоило бы там побывать.

— Мне во многих местах стоило побывать, кроме тюрьмы. Эй, а у меня есть для тебя кое-что интересное. Ты помнишь Дика Манитобу и «Диктаторов»?

— Никогда о них не слышала.

— Выходит, ты не все на свете знаешь, да?

— Я по тебе соскучилась, — сказала Робин. — И потом, если я упоминала о Марке в дневнике, когда делала записи о Гусином озере, я склонна рассматривать это как предзнаменование.

— А какой в этом смысл? Если деньги у Вуди, зачем нам Марк?

— Потому что Марк нуждается в друге. У Марка очень серьезные проблемы, и ему нужна помощь. Положись на меня.

— Эй, Робин?

— Что?

— У меня есть еще кое-что. Помнишь группу Манфреда Манна?

— «Отстань от меня», — процитировала Робин. — Ладно, пока.

Она снова взяла спрей, подошла к стене и стала заполнять круг краской. Скоро имена обоих братьев скрылись под алым кругом на белой стене, напоминающим ярко-красный шар огня, ослепительный взрыв…

Робин закрыла тетрадь в красной обложке, свой дневник с надписью «Май–август 1970-го», и сидела, глядя на красный круг на белой стене. Спустя минут пять она сняла трубку и набрала номер офиса Марка. Ответила секретарша. Приглушая голос, Робин попросила соединить ее с Марком. Услышав его голос, она сказала:

— Привет, хочешь услышать кое-что забавное?

— С удовольствием.

— Ты знаешь про мои дневники?

— Да, знаю.

— Я тут просматривала их и наткнулась на запись от 10 августа 1970 года. — Робин помолчала. — Если я тебе скажу…

— Постой! Август семидесятого…

— Мы были на Гусином озере.

— Совершенно верно…

— Обещаешь, что не будешь смеяться?

— Ты же сама сказала, что это кое-что забавное.

— Так оно и есть, но я не хочу, чтобы ты смеялся.

— Обещаю.

— В тот день, 10 августа, я написала: «Кажется, я влюблена в Марка Рикса».

— Да будет тебе, в самом деле? Послушай, мне это вовсе не кажется смешным.

— Правда? — тихо сказала Робин.