Смерть в зеленых глубинах

ГЛАВА 3 Элейн и Марианн

Четверг. Утро. Телефонный звонок насилу вырвал меня из темных лабиринтов сна. Пробуждение на рассвете равносильно попытке аквалангиста выбраться на скалу во время хорошего прибоя.

Я продрал глаза ровно настолько, чтобы разглядеть стрелки часов, лежавших на прикроватном столике. Четверть шестого. За окном было серо и мутно. Снова зазвонил телефон. Выругавшись, одной рукой я потянулся к трубке, а другой — к сигарете. Наспех прикурив, я буркнул в трубку:

— Алло, Маклин слушает…

Вежливый мужской голос с легким клайдсайдским акцентом произнес:

— Маклин? Слышал, вы занимаетесь подводными работами?

— Да, но не в четверть шестого утра.

Что-то в голосе мне не понравилось, но в такое время суток трудно предаваться размышлениям. Голос по-прежнему остался невозмутим.

— Готов заплатить сотню фунтов за срочную работу. Согласны?

— Скажем так… заинтересован. Что делать? — удивительно, как трудно злиться на человека, который предлагает сотню фунтов.

— Послушайте, — голос в трубке слегка оживился, — я звоню из Обана. Знаете Обан?

— Довольно прилично.

— Прекрасно. Тогда вы поймете причину столь раннего звонка. Если вы отправитесь немедленно, то будете здесь в половине одиннадцатого, и к обеду как раз управитесь.

Звонивший говорил властным тоном, не допускавшим возражений. Меня это стало раздражать.

Подождите! — прервал я его, — мы ещё ни о чем не договорились! Что нужно делать? Прежде чем обсуждать время приезда, нужно сообщить его цель.

— Мы только теряем время. Исчерпывающую информацию получите на месте.

— К вашему сведению, я ещё в постели, и не собираюсь её покидать, если ваша работа мне придется не по душе. Сначала объясните, в чем дело.

— Не могу сказать, что мне нравится ваш подход, Маклин! За такую приличную сумму можно быть сговорчивее.

— Вы мне платите не за подход, а за работу. Кстати, цену вы назначили сами. Я привык выбирать, а не хвататься за что попало. Наша профессия часто сопряжена не только с риском, но и с убытками. Если не нравится, то могу предложить замену — отличных ребят, которые наверняка справятся с вашей задачей.

— Нет, нет… Зачем? Именно о вас я слышал хорошие отзывы. Думаю вам не составит труда достать небольшой предмет, упавший за борт. Судно стоит в бухте Кардингмилл. Глубина там не больше сорока футов, а вода достаточно прозрачна. Просто предмет, который уронили, понадобится мне после обеда, отсюда и срочность.

— И за это вы готовы заплатить сотню фунтов?

— Конечно, если вы справитесь.

— Ладно, договорились. В конце концов, деньги ваши… Где мы встретимся?

— Буду ждать в Обане, в холле гостиницы "Кланзмэн" в половине одиннадцатого. Моя фамилия Прескот — Эллис Прескот.

Он повесил трубку, не дожидаясь ответа.

Я прилег и стал размышлять. Сна как ни бывало. Сотня фунтов — слишком много для такой работы. Или у парня денег куры не клюют, или что-то тут не так… Но судя по голосу, он прекрасно знал, что делает.

Спешно позавтракав яичницей с ветчиной и проглотив чай с молоком, я спустился в гараж. Моей машине "Моррис Теп" стукнуло девятнадцать. Это была верная старушка, выпущенная в те славные времена, когда автомобили не меняли каждые два года. Не слишком быстрая, экономичная, но очень надежная. Мы объездили с ней всю Шотландию, приличную часть Англии и Уэльса, и за это время вполне привыкли друг к другу. О другой я даже не мечтал.

Итак, погрузив в машину акваланг "Хайнке", тысячелитровый баллон для заправки, запасный клапан, костюм, маску, ремень с грузами и прочие принадлежности "свободного аквалангиста" в половине седьмого я уже был в пути.

Глазго и Обан разделяют 90 миль горной дороги, крутой, извилистой и очень живописной. Еще не родился человек, который мог проехать эту дорогу, не рискуя сломать шею. Солнце уже взошло, и день обещал был прекрасным. Вдоль залива тянулась цепочка изумрудных островков. Цель поездки становилась далекой и неважной. Значение имели только молодость, здоровье и возможность видеть этот прекрасный пейзаж.

Нагнав упущенное время на крутом спуске к озеру Лох-О, около десяти часов я уже подъезжал к Обану, чувствуя себя вполне свежим, бодрым, предвкушая приятную работу.

Холл гостиницы "Кланзман" поражал торжественностью и величием: панели из темного дуба в сочетании с блестящей металлической отделкой, задрапированные "шотландкой" стены, на которых красовались гербы древних горских кланов. Машинально я поискал герб Маклинов и к своей радости нашел его. По-моему, для семьи горных разбойников герб был слишком внушительный.

Посетителей в холле не было. Я заказал кофе и прошел к окну. Отсюда открывался чудесный вид: позади зеленого массива, за голубым заливом возвышались горы Малл. Они казались совсем близко, хотелось протянуть руку и дотронуться до них.

На площадку перед отелем въехал автомобиль — длинный черный "Ягуар марк IX" с кремовой обивкой натуральной кожи. Скрипа тормозов слышно не было, казалось, он влетел в невидимую резиновую подушку — и беззвучно замер.

Я ещё любовался машиной, когда отворилась передняя правая дверца и появилось неземное создание. Создание было небольшого роста, с пепельно-русыми волосами, мягкими волнами ниспадавшими на плечи, и потрясающей фигурой, способной заставить дрогнуть самые зачерствелые мужские сердца. Гибкая, стройная и вместе с тем не лишенная округлостей, с той грациозностью движений, которую поэты часто называют летящей. Вместе с "ягуаром" они пару, которую просто трудно вообразить. На ней была блузка цвета первой зелени, облегающая высокую грудь, и зеленые джинсы в обтяжку, подчеркивающие длинные стройные ноги. Дополняли ансамбль сандалии из зеленой с белым парусины. Довольно простой наряд выглядел драгоценным одеянием. Незнакомка обошла машину спереди, легко взбежала по ступенькам и скрылась из виду.

Я все ещё не мог оторвать взгляд от того места, где она только что стояла. Но какое-то движение в дверях заставило меня обернуться. Блондинка стояла у входа, осматривая помещение. Заметив меня, она направилась к моему столику. Я вскочил и чуть не опрокинул стул, чувствуя себя неотесанным мужланом.

При ближайшем рассмотрении она отнюдь не потеряла привлекательности. Лицо удивительной сердцеобразной формы с четкими и твердыми чертами, прямым классическим носом, широко расставленными глазами и чувственными губами. Возраст женщин — это всегда загадка, но в ней чувствовалась какая-то зрелость, что позволяло уверенно дать лет 30. Подойдя к столу, она с улыбкой протянула руку.

— Полагаю, вы мистер Маклин? Я — Элейн Прескот.

Я пожал протянутую руку, ладонь была прохладной и мягкой, но рукопожатие довольно крепким для женщины.

— Совершенно верно. Рой Маклин к вашим услугам. Но вы не тот Прескот, с которым я разговаривал нынче утром.

Блондинка рассмеялась.

— Это был мой муж. К сожалению, у него важная деловая встреча, так что дождаться вашего приезда он не мог. Но я думаю, что вполне смогу все объяснить и проследить, чтобы вас обеспечили всем необходимым.

Показалась официантка, я заказал два кофе. Мы присели, я закурил и предложил сигарету гостье. Потом откинулся на спинку стула, выпустил кольцо дыма на свой фамильный герб и подумал, что сегодня мне обязательно повезет. Но до вечера было ещё далеко.

Она вежливо осведомилась:

— Вам пришлось так долго добираться, надеюсь, не устали?

— Ну, что вы поездка была первый класс. Даже если сейчас же придется вернуться в Глазго, я не пожалею.

— Я знаю, почему, — она опять улыбнулась. — Утренняя поездка вдоль озера действительно великолепна. Но меня больше волнует предстоящее погружение. Вы действительно зарабатываете этим на жизнь?

— И этим тоже.

Наверное, вы и впрямь профессионал, хотя внешне не скажешь. Профессиональных водолазов я представляла себе мускулистыми, здоровенными и довольно неотесанными.

— Не совсем так. Теперь этим делом занимаются даже женщины, и весьма успешно.

— Я испробовала почти все — от водных лыж до серфинга. Но нырять с аквалангом не приходилось. Может быть, вы когда-нибудь возьмете меня под воду?

— Как пожелаете. С удовольствием.

Принесли кофе, и я подумал, что пора бы перейти к делу, ради которого я сюда приехал.

— Хотелось бы, наконец, узнать, что за работа меня ждет? Что нужно найти?

Она опять улыбнулась.

— У Эллиса левая рука не знает, что делает правая. Хотя, может, потому ему так везет. Никакой тайны здесь нет. Наш катер стоит в бухте Кардингмилл. Вчера моя сумочка упала за борт. И муж хочет, чтобы вы её достали — вот и все.

— Сумочка? — Что же в ней такого? Бриллианты королевской короны?

Блондинка чуть нахмурилась.

— Не совсем. Сумочка очень дорогая, крокодиловой кожи с золотыми застежками, а в ней несколько моих драгоценностей, с которыми мне очень жаль было бы расстаться.

Я проглотил это молча. Работа продолжала казаться мне сомнительной: 100 фунтов за сумочку, что бы в ней не лежало — непомерная цена.

— Вы всегда носите драгоценности в сумочке?

— Мы с мужем очень любим море и практически все лето живем на его катере "Ятаган". Но у нас есть определенные обязанности, от которых мы не в праве отказаться: званые обеды, встречи с клиентами и тому подобное. Обычно все необходимое я беру с собой на борт.

— Хорошо, как я уже говорил вашему мужу — это его деньги. Гарантировать я ничего не могу. Дно морское огромно, видимость ограничена, можно не заметить предмет под самым носом. Если я ничего не найду, то возьму деньги только за расходы, если найду — всю предложенную сумму.

Она кивнула в знак согласия.

— Мне поручено вручить вам 100 фунтов, если найдете сумочку, и 10 фунтов, если нет.

— Договорились. Пора приступать к делу.

Мы перенесли мое снаряжение в просторный багажник "ягуара". Мили две езды — и показался берег. Элейн резко повернула на забетонированную площадку у дороги, припарковавшись таким образом, что автомобиль смотрел в сторону дороги. К пирсу вела бетонная лестница, заросшая болиголовом и какими-то сорняками. Элейн указала на пришвартованный к пирсу ялик. Я стал перетаскивать снаряжение — пришлось сделать две ходки. Когда я собрался сесть за весла, она меня остановила.

— Позвольте мне, я неплохо умею, и к тому же гребля полезна для фигуры.

Я улыбнулся.

— Если бы местные красавицы считали, что от гребли улучшается фигура, в море стало бы черно от лодок.

Она действительно оказалась хорошим гребцом.

Вся бухта была усеяна прогулочными судами всевозможных форм и размеров — от парусных лодок до больших и роскошных яхт. Нашей целью оказался быстроходный катер, стоящий на якоре в глубине бухты. Он имел весьма ухоженный вид, на борту можно было прочитать название, начертанное крупными черными буквами — "Ятаган". С левого борта свисал трап, Элейн Прескот подвела ялик прямо под него. Я придержал лодку, пока она поднималась на борт.

Двое из команды помогли втащить снаряжение на палубу. На них были вылинявшие футболки и джинсы. Но вот что странно: обычно людей с такими бандитскими рожами на работу не берут. Первый из них отзывался на имя Гэс, был довольно приземистым с маленькими бегающими глазками на широком тупом лице и огромным рваным шрамом, доходящим до самого рта. Видимо, кто-то без его согласия провел пластическую операцию с помощью разбитой бутылки.

Второй, Спайдер, напоминал шпалу с грустным выражением лица, которое вызывало бы жалость, не приглядись к нему получше. Срезанный подбородок, острый длинный нос, зеленоватые узкие глаза и бесцветные волосы придавали ему вид затравленного, но свирепого хорька.

Такую парочку отборных головорезов не сразу сыщешь. Мне стало любопытно, каким же таким важным делом занят этот Прескот, если ему понадобились услуги этих молодчиков.

Но долгие раздумья — не мое амплуа. Я здесь для того, чтобы нырять, получить деньги и вернуться к своим обычным делам и заботам. Так что пора начинать подготовку к погружению.

Главный салон "Ятагана" представлял собой просторную, хорошо освещенную каюту, по сравнению с которой моя обитель на "Мингулэй" выглядела не лучше платяного шкафа. Переодевшись в водолазный костюм, я выбрался на палубу и попросил Гэса найти груз для подстраховки. Он взглянул на меня, как на пустое место. Но когда Элейн Прескот подтвердила мою просьбу, тут же бросился исполнять. Вообще они оба выказывали огромное уважение к жене хозяина. Видно, этот Прескот — та ещё птица!

Я проверил акваланг и пристегнул снаряжение. Элейн наблюдала за мной с большим интересом, а те двое — с полнейшим равнодушием. Перебросив тело на забортный трап, я спиной вошел в воду. Неприятно кольнуло воспоминание о последнем погружении. Я попытался отделаться от него. Подплыл к страховочному линю и ринулся вниз.

Как обычно при погружении, проблемы, существовавшие наверху, остались там, на поверхности воды. К тому времени, когда я достиг дна, холодная зеленая глубина оказала свое странное успокоительное воздействие. Посмотрел на глубиномер: 32 фута. В самый раз! Сравнительно легкое погружение в идеальных условиях, когда солнечный свет пронизывает толщу воды до самого дна. Это доставило мне удовольствие.

Наиболее эффективным способом, и, пожалуй, единственным, особенно, когда ты занимаешься этим в одиночку, является поиск по кругу. Выбираешь центральную точку, в данном случае страховочный линь, прикрепляешь один конец троса к нему, и постепенно отпуская его, двигаешься по кругу, постепенно увеличивая радиус и тщательно осматривая метр за метром. В моем распоряжении был трос длиной 9 м, значит, я мог рассчитывать на зону диаметром 18 м. Закрепив конец троса к грузу на страховочном лине, я двинулся вперед.

Морское дно очень интересно и разнообразно. Мне приходилось приноравливаться к его ландшафту: то скользить по ровной поверхности песка, то пробираться сквозь валуны, обильно поросшие водорослями. В одном месте передо мной выросла настоящая скала с огромными расщелинами, вся изъеденная трещинами, покрытая густыми зарослями разноцветных морских анемонов. Здесь всюду кишела жизнь. Ненароком я вспугнул большого рыжего краба, и тот выставил свои огромные клешни, приготовившись к сражению. Но я был слишком занят, чтобы обращать внимание на его потуги. Потом мне попался на пути полутораметровый угорь. Он не был готов к военным действиям, а сразу дал деру. Рыб было великое множество: гибкие и проворные, иные очень крупные. Один большой губан, вынырнув из чащи водорослей остановился в метре от меня, а потом без оглядки ринулся во тьму.

Удача поджидала в метрах пяти от центра зоны поиска — прямо на открытом месте. Сумочка под водой казалась огромным чемоданом, аккуратно поставленным для таможенного досмотра.

Я подплыл к ней и поднял. Признаться, в дамских сумочках я полный профан, и все же должен отметить, что не смотря на её классный вид, она не стоила 100 монет. Перебросив ремешок сумочки через руку, я поплыл к страховочному линю, попутно сматывая свободный конец. В конце линя я посмотрел на часы — всего 20 минут! По пять минут на круг! Совсем не плохо!

Наверху Элейн Прескот встретила меня вопросом:

— Ну что, нашли? Надеюсь, это было не трудно.

— Ни капельки! Чисто увеселительная прогулка! Хотя, наверное, не стоило этого говорить, учитывая то, как вы её оплачиваете.

Она поспешно схватила сумочку и заглянула внутрь.

— Если там были бумаги, они наверняка пропали. А остальное хорошенько промойте пресной водой и высушите.

Она предложила мне сигарету и протянула изящную зажигалку. Затем начала задавать вопросы, касающиеся моего пребывания на дне, причем с таким знанием дела, что мне показалось, будто перед этим она просмотрела по телевизору учебную передачу про аквалангистов. Потом я спустился вниз переодеться.

Когда я вернулся на палубу с уже упакованным чемоданчиком, она вручила мне толстый конверт и улыбнулась.

— Можете проверить.

— Обязательно, не беспокойтесь, — улыбнулся в ответ.

В конверте было двадцать новеньких пятифунтовых банкнот.

— Неплохо. Корпорация "Маклин" временно преуспевает. Здесь вполне достаточно, чтобы пригласить вас на ланч, миссис Прескот, если вы не возражаете.

— Я буду рада пообедать с вами, мистер Маклин. Но не кажется ли вам, что меня проще называть Элейн? Хорошо, Рой?

Меня не пришлось долго упрашивать. Предчувствие триумфального завершения дня превращалось в явь.

Мы погрузились в ялик, и Элейн погнала его к берегу. Я испытывал облегчение. Надо сказать, присутствие той парочки — Франкенштейна и Дракулы — действовало мне на нервы. "Ягуар" нас ждал. Мы сели в машину и отправились в Обан.

Ланч с Элейн превзошел все мои ожидания. Она была превосходным собеседником — веселым, остроумным и при этом благодарным слушателем. Оказалось, что у нас много общих интересов. Когда мы добрались до десерта, она уже знала всю мою биографию, а я старался не забыть, что она замужем и что мне понадобилась бы не одна сотня фунтов, чтобы войти в тот круг, к которому принадлежала Элейн. Пару раз я пытался завести разговор о муже, но она тут же уходила в сторону. Меня это не слишком огорчало, так как мистер Прескот симпатии мне не внушал.

После пары выпитых бокалов мне стало казаться, что мы знакомы с раннего детства. В два часа я попрощался с ней и отправился обратно в Глазго.

Замечательно, если бы день закончился на такой высокой ноте.

Но, свернув к своему дому, я заметил черный блестящий полицейский "райли", и день сразу потускнел. Не успел я выйти из машины, как передо мной вырос сержант Смайли собственной персоной. Выглядел он при этом так тепло и приветливо, как отставший от поезда пассажир.

— Шеф хочет с вами поговорить, — с места в карьер заявил он.

Я спокойно кивнул и хотел пройти мимо него в дом.

— Хорошо, только занесу снаряжение.

— Шеф не любит ждать, — преградил он мне дорогу.

Я взглянул ему прямо в глаза.

— Это арест, сержант? Вы собираетесь предъявить мне обвинение?

— Еще не время. Пока только задать пару вопросов.

— В таком случае, если инспектор просит меня о встрече, я охотно это сделаю. Но не раньше, чем отнесу свое снаряжение наверх.

Спокойно собрав оборудование, я прошел мимо него, поднялся по лестнице, открыл дверь, и не проходя в коридор, положил все у входа. Потом захлопнул дверь и спустился вниз.

Когда мы садились в машину, Смайли, как бы желая помочь, взял меня под локоть, при этом нажимая на болевые точки. Ну и тип! Вырвав локоть, я двинул его под ребро и быстро проскочил на переднее сидение рядом с молодым констеблем. Смайли уселся сзади. Когда машина тронулась, он наклонился ко мне и прошипел:

— Скоро ты поумнеешь, Маклин. Знаю я вас. Рано или поздно ты не выдержишь, и сойдешь с дистанции. И тут уж я засажу тебя на полную катушку!

Молоденький констебль выглядел смущенным, в полицейской школе его таким методам не учили. Но он всячески старался это скрыть: нельзя сделать карьеру в полиции, подвергая сомнению методы начальства.

Но я весь кипел от злости.

— Тебя слишком долго держали патрульным, сержант, я тебе ни какой-нибудь уличный бродяга, с которыми ты привык иметь дело. На учете в полиции не состою, и состоять не собираюсь. И если кому из фараонов придет в голову мной помыкать, пусть пеняет на себя!

Дальше мы ехали молча. По приезду меня сразу же провели в кабинет Мильтона.

Мильтон, сидя за огромным дубовым столом, выглядел очень значительным. Он о чем-то оживленно беседовал с инспектором Кларком, больше походившим на школьного учителя, чем на полицейского. Хотя надо сказать, что Кларк был хорошим полицейским: спокойным и трудолюбивым.

Мильтон жестом указал на стул. Я сел и с любопытством огляделся.

Кабинет был довольно маленьким и обставлен дешевой мебелью. Легкое разнообразие вносила пара спортивных кубков и несколько фотографий в рамках, запечатлевших полицейскую спортивную команду.

Мильтон без всякого вступления перешел к вопросам. Я поудобнее устроился в кресле, приготовившись к пристрастному допросу.

— Вы виделись после нашей беседы со своим приятелем Маккиноном?

— Вы сами прекрасно знаете, иначе меня бы здесь не было. Да, мы виделись в понедельник вечером.

— Встреча была случайной или по предварительной договоренности?

— Это имеет какое-то значение? Вообще-то он позвонил и попросил встретиться.

— Понятно. О чем он хотел поговорить?

— О смерти Энн Мазерс, естественно.

Мильтон удивленно взглянул на меня:

— Интересно, что же он рассказывал?

— Он сказал, что не убивал. И я ему верю.

— Перестаньте, Маклин! Вы провели с ним в "Таверне" больше двух часов. У вас было достаточно времени, чтобы поговорить о чем-то более важном.

— Послушайте, мы не говорили ни о чем таком, чего бы вы не знали. Ни Колин, ни я, не знаем об этом больше вас. Если же по-вашему мы врем, то сожалею, мне нечем развеять ваши сомнения. Поверьте, Колин гораздо больше переживал смерть девушки, чем отсутствие алиби.

— Что касается алиби, можете радоваться. Помимо того, что ваш рассказ совпадает во всех деталях с показаниями Маккеррахара, упомянутый вами егерь Ламонт тоже свидетельствует в вашу пользу. Оказывается, после того, как вы покинули гостиницу, он встретил своего знакомого. Посидев в баре до закрытия, они взяли несколько бутылок и пошли домой к тому парню в деревню. Ламонт возвращался в Катакол как раз около полуночи и видел вас на палубе катера. Он абсолютно уверен, что это были именно вы.

— Ну что ж, я рад. Незапятнанная репутация — то немногое, что я ещё ценю в жизни.

Мильтон согласно кивнул.

— Давайте вернемся к вашей беседе с Маккиноном. Вы что-то планировали?

— Планировали? Насчет чего?

— Ну, вы договорились о новой встрече?

— Конкретно, нет. Я просто сказал ему, что он может мне звонить, если понадобится моя помощь.

— Вы можете объяснить, зачем он заходил к вам сегодня утром?

Если он хотел застать меня врасплох, то ему это удалось.

— Сегодня утром? Но я… меня…

— Я знаю. Вас не было в городе. Но тем не менее, Маккинон к вам заходил. Сразу после полудня. Не застал и ушел.

Я недоуменно пожал плечами.

— Как же я могу знать, зачем он приходил ко мне, если я его не видел. Думаю, что в этом нет ничего крамольного. При встрече он все расскажет.

— Сомневаюсь, — тихо произнес Мильтон. — Следующего раза не будет. Колин Маккинон мертв.

— Мертв?!

У меня внутри похолодело. Это был удар. Дыхание перехватило, я не мог вымолвить слова. Вцепившись в край стола, я уставился на инспектора. Невозможно поверить в его слова. Наверное, пройдет немало времени, прежде чем я привыкну. Колин занимал огромное место в моей жизни. Гнев захлестнул меня, я почувствовал непреодолимое желание смять, раздавить незримого врага, который украл у меня друга.

Я с трудом перевел дыхание и посмотрел на Мильтона. Лицо его оставалось непроницаемым. Кларк сочувственно взглянул на меня и поспешил отвернуться.

— Как это произошло?

— Он застрелился, — сдержанно произнес инспектор, продолжив, будто читал протокол. Из того же пистолета, из которого была убита Энн Мазерз. Калибр девять миллиметров, итальянского производства. Инспектор Кларк и сержант Смайли нашли его тело около двух часов дня, когда пришли к нему домой, чтобы вызвать на допрос.

Гнев продолжал палить меня.

— Вы пригласили меня только для того, чтобы сообщить эту новость? Вы тратите уйму времени, чтобы добраться до сути. Ну, ладно, я вам кое-что скажу. Так вот, Колин не убивал Энн Мазерс. Он и себя не убивал. Даже если бы очень хотел, и то не сделал бы этого. Не из того теста сделан!

Мильтон пожал плечами.

— Вполне естественно, что вы так думаете. И поверьте я сожалею, гораздо больше, чем кажется, что мне приходится сообщать вам эту печальную новость. Но такая уж у меня паскудная работа, вынуждающая считаться с фактами, а не с мнениями.

Инспектор Кларк подался вперед и впервые подал голос.

— Я тебя знаю, сынок. Знаю с детства. Когда я служил сержантом, твой отец был моим начальником, инспектором Юго-Западного округа. Можешь не сомневаться, будь жив твой отец, он сказал бы то же самое, что инспектор Мильтон или я. Какие бы симпатии не испытывал полицейский, он обязан считаться только с фактами. А факты упрямо указывают на твоего приятеля. У нас теперь есть оружие, мы знаем время, место и вероятность убийства. Только кто-то очень хорошо знакомый мог подойти так близко к девушке, чтобы выстрелить в неё в упор. Сам попробуй подойти к незнакомке так близко сзади, — она шарахнется от тебя, как испуганный жеребенок. Что касается второго дела, оно пока не закрыто. Мы будем проверять все, пока получим неопровержимые доказательства. И только тогда дело сочтем закрытым. Хотя косвенных улик уже достаточно, чтобы вынести обвинение.

— Но у вас нет мотива преступления!

Мильтон согласно кивнул.

— Да, все верно. Именно это и мешает нам закрыть дело.

— По-моему, остается много неясного. Например, где девушка была между часом дня и полночью в субботу, — упрямо продолжал я.

Кларк недовольно скривился.

— Я исколесил все побережье, пытаясь это выяснить. Вот что я узнал. В четыре часа дня катер был ещё в Ларгсе. Что-то его там задержало. Но причину задержки мы не знаем.

Он помолчал, потом протянул:

— Маккинон вполне мог успеть встретиться со своим клиентом и уйти из Ларгса на "Страннике" вместе с девушкой.

— Глупости! Залив Ферт небольшой, там полно всяких судов. Неужели никто не заметил её катера между Ларгсом и проливом Килбреннан?

— Нет, почему же, наверняка видели. Просто катер обычный, ничем не примечательный. По одному сообщению его видели у мыса Бьют около восьми вечера, и у штурвала была только девушка. Но судно, с которого её видели было слишком далеко и нельзя ручаться, что это была именно она. Описание внешности соответствует Энн Мазерс, но одежда отличается от той, в которой вы её нашли.

— Вы сказали, что девушку видели одну на катере. Разве это не доказывает правдивость показаний Колина?

— Не будьте наивны, Маклин! Это может означать только одно, что Маккинона просто в тот момент не было на палубе. Посмотрите с другой стороны. У него было достаточно времени, чтобы уйти на катере из Ларгса после деловой встречи. К тому же из его рассказа следует, что "Странник" должен был к этому времени или быть в Каррадэйме, или по крайней мере подходить к нему.

— Я предпочитаю смотреть со своей стороны. Вот только не могу понять: вы версию подгоняете под факты, или факты под версию.

Мильтон с досадой вздохнул.

— Дайте мне факты, и я обещаю рассмотреть их самым тщательным образом. Можете не верить, но большинство работающих в этом здании предпочтут доказать невиновность человека, чем предъявлять ему обвинение. Даже если он уже мертв.

Я поднялся:

— Можно идти?

Мильтон согласно кивнул.

— Если вы нам понадобитесь, мы вас найдем.

Потом продолжил более доброжелательно.

— Мне жаль, что все так получилось, Маклин. Не принимайте близко к сердцу, — время лечит. Главное, не делайте глупостей.

Я попрощался и направился к двери. У самого выхода я обернулся:

— По земле ходит убийца за которым уже два трупа, старший инспектор. В этом я уверен. Найдите его побыстрее. Или я сам этим займусь, но боюсь, тогда у вас возникнут большие проблемы.

Выйдя из кабинета, я сбежал по лестнице. Хотелось поскорее убраться оттуда.

Улица утопала в золотистых лучах предзакатного солнца. А у меня было черно на душе. Домой совсем не тянуло, но больше идти было некуда.

Плохо помню, как я добрался до своей квартиры. Утром в спешке не успел прибрать, а миссис Ритчи должна была прийти только в пятницу. Комната показалось мне такой убогой, пыльной и серой… Хотелось развернуться и бежать отсюда без оглядки. Может пойти в "Таверну", выпить? Но с "Таверной" связано слишком много воспоминаний.

Лишь прикрыв дверь, я заметил на полу белый квадратик конверта. Конверт был подписан четким, уверенным почерком. Больно кольнуло в сердце: письмо от Колина. Адреса и марки я не обнаружил. Должно быть Колин написал его утром, когда заходил и не застал меня дома.

Я направился к бару в гостиной, достал початую бутылку виски "Джонни Уокер", взял бокал и налил себе двойную порцию, прежде, чем читать последнее послание друга.

Оно было кратким.

"Рой!

Я прошу тебя забыть о нашем разговоре. Я сам заварил эту кашу, мне её и расхлебывать. Думаю, разберусь с этим сам.

Неизвестно как будут развиваться события, но пользуюсь возможностью ещё раз сказать тебе: я не убивал Энн.

Знаю, что в клятвах нет необходимости — мы всегда доверяли друг другу.

Если мне удастся кое с чем разделаться, скоро увидимся. Если нет прощай.

Колин"

Из письма мне стало ясно только одно: Колин узнал насчет гибели своей девушки нечто такое, что грозило ему неминуемой гибелью.

Версия об убийстве и самоубийстве — чистейший вздор. Я глотнул ещё виски и протянул руку к телефону. Набрав номер, попросил к телефону старшего инспектора Мильтона.

— Алло, Мильтон, это Маклин. Колин Маккинон утром оставил мне письмо. Возможно, вам интересно будет узнать его содержание.

— Очень интересно. Прочитайте, пожалуйста.

Я медленно, с расстановкой прочитал письмо. Последовала долгая пауза. Мильтон что-то обдумывал прежде, чем заговорить.

— Ну, и что вы думаете?

— Я уже вам говорил, что я думаю. Он не убивал.

Инспектор устало вздохнул.

— Это предсмертное письмо. Постарайтесь не думать обо всем этом

— Не могу не думать. Ведь убийца на свободе.

— Послушайте, Маклин, вы начинаете действовать мне на нервы. Если вам не нравится, как мы работаем, напишите в газету или обратитесь в парламент. Но хочу предупредить, если начнете своевольничать — наживете большие неприятности.

— Иного я от вас и не ожидал. До встречи, коп. Я вам позвоню, если увижу, как кто-то хочет взломать газовый счетчик.

Вел я себя, конечно, не лучшим образом, просто по-детски. Но я действительно почувствовал себя беспомощным ребенком. Хотелось кричать, плакать, стучать ногами или что-нибудь разломать. Впрочем, можно и напиться. Бутылка все ещё стояла на столе. Да, это самый легкий выход для того, кого не оказывается на месте, когда другу нужна помощь. И я принялся за дело.

Нагнувшись к столу, я вдруг услышал хруст конверта во внутреннем кармане. Вытащив его, высыпал содержимое на стол. Самые легкие деньги в моей жизни. Не стали ли они ценой за жизнь Колина?

Неожиданно все мои прежние подозрения, связанные с работой в Обане, нахлынули с новой силой. Плата была не по работе. Вдобавок, загадочный мистер Прескот явно был заинтересован в том, чтобы выполнил её именно я и поспешно отверг все предложения замены. Допустим, это была тактическая уловка. Нужно было временно убрать меня с дороги. Но тогда между этим господином и Колином существовала какая-то связь. Какая, я понятия не имел. С Колином мы не виделись около двух лет, а за это время человек может сильно измениться. Он может завести новых друзей, влюбиться и даже жениться.

Не исключено, что Прескот мог узнать обо мне от Колина, и решить, что в трудную минуту тот обратится именно ко мне. А найти меня несложно. В газете постоянно помещали мое объявление насчет спасательных и других подводных работ.

Я снова посмотрел на деньги, и показалось, что они залиты кровью. Подчиняясь невольному порыву, я принялся рвать их на мелкие кусочки, потом поднес горящую спичку и зажег, спокойно наблюдая, как сто фунтов превращаются в кучку пепла.

На мгновение я испытал сожаление, вспомнив Элейн. Может, она тут не при чем? Очень хотелось бы в это верить. Но при воспоминании про два образчика преступного мира Глазго, сомнений уже не осталось.

Бутылка почти опустела. Я сделал последний глоток. Прощай, Колин! Я не смог отблагодарить тебя, за то, что ты спас мне жизнь, но я обещаю, что найду эту сволочь. Знаю: ты себя не убивал.

Где-то надо выяснить связи Колина за последние два года…

Неожиданно мое внимание привлек заголовок в лежавшей на столе газете трехдневной давности. В ней была заметка о том, как я нашел тело Энн, внизу помещались две фотографии. На одной — я, в гидрокостюме. Фотография была старая, вероятно, нашлась в архиве редакции. На другой — Энн Мазерс в обнимку с какой-то девушкой. Подпись под фото гласила, что с этой девушкой Энн делила квартиру на улице Уэст Принцес. На снимке можно было различить номер дома.

Аккуратно вырезав только изображение неизвестной, я спрятал его в конверт. У меня есть небольшой опыт в таких делах. Наобщавшись с полицией и репортерами, люди становятся очень скрытными.

Неожиданно я почувствовал, что проголодался. Но жалко было тратить время на еду. Быстренько сварганив сэндвич и запив его стаканом холодного молока, я сунул вырезку в пиджак и вышел.

Погода стояла замечательная, и я решил пойти пешком до улицы Уэст Принцес, в конце которой обнаружил нужный дом. Этот стариннный особняк, когда-то, видимо, принадлежавший солидному купцу, теперь превратился в типичное студенческое общежитие.

Парадная дверь была открыта, и я вошел прямо в вестибюль. Справа за дверью висел телефон-автомат, а над ним — щит с надписью "ПРАВИЛА". Наверняка там было несметное количество указаний: как пользоваться ванной, туалетом, как оформлять пропуска и т. д. Серьезный юноша в фирменной куртке технического колледжа показал, как пройти к коменданту.

Комендантом оказалась худая и измученная женщина с настороженным взглядом. Такая вряд ли отнесется доброжелательно к постороннему мужчине, интересующемуся её подопечными студентками. Но узнав, что девушка, о которой идет речь, уже покинула стены этого заведения, она смягчилась.

— Да, это Мариан Николсон, — сказала она, когда я показал вырезку. Хорошая девушка. Никаких хлопот, не то что с некоторыми. Жила в одной комнате с бедняжкой Энн.

Тут к ней вернулась подозрительность.

— Вы что, из полиции?

Я отрицательно покачал головой.

— Из газеты? — нахмурилась она ещё больше.

— Ничего подобного, миссис Уотсон. Меня интересует мисс Никольсон. Наши родители дружны, — я сделал неопределенный жест куда-то вдаль, где, вероятно, должны были находиться наши семьи. — Я обещал найти её в Глазго и присмотреть за ней. Но потерял её адрес и понятию не имею, где теперь искать.

Это заявление её несколько успокоило.

— Сожалею, но ничем не могу вам помочь Она жила здесь около года и съехала шесть месяцев назад.

— И не сказала, куда переезжает?

Женщина отрицательно покачала головой, Я поблагодарил её и уже собрался уходить, когда она меня окликнула.

— Постойте, она неплохо пела в одном ансамбле… в танцевальном зале под названием "Би-Джаз". Не слыхали о таком?

— Нет. Еще раз, спасибо и до свидания.

Выйдя на улицу, я повернул к Джордж Роуд, дошел до перекрестка, снова повернул и, наконец, нашел "Би-Джаз". Это был достаточно фешенебельный танцзал с хорошей репутацией, рассчитанный на подростков. Вывеска на здании оповещала, что там выступают ансамбли "Скот Синклер и Джазмены", а также "Дева Мариан с Веселыми ребятами".

На плакате красовался портрет девушки, подтверждавший мою догадку, что Дева Мариан и была Мариан Николсон. Входной билет стоил полкроны.

Даже здесь, в самом центре города, можно было обнаружить все признаки лета. Несмотря на покрытые уличной пылью деревья, пахло свежескошенной травой. Внутри помещения дышалось трудно: табачный дым в перемешку с запахом пота и дешевыми духами. Воздух из баллонов, к которому я привык, куда чище.

"Би — Джаз" изо всех сил старался походить на ночной клуб. Маленькая танцевальная площадка со всех сторон была окружена столами. Вокруг сновали официанты, разнося безалкогольные напитки, чай и кофе.

На подиуме изо всех сил старался Скот Синклер и пятнадцать его джазменов, исполняя один из шлягеров года.

Зал был заполнен дергающейся и извивающейся массой танцующей молодежи. Некая девушка лет семнадцати с развитым не по годам бюстом, выпирающим из облегающего платья, неотрывно смотрела на меня, словно приглашая подойти. Челюсти её при этом ни на миг не оставляли в покое жвачку. Я еле протиснулся мимо неё к пустому столику неподалеку от двери за кулисы. Пот лил с меня градом.

Выступление завершилось под громкие аплодисменты, свист и улюлюканье. После чего сцена начала вращаться, и перед зрителями предстала совсем иная картина. Дешевая фанерная декорация должна была имитировать милый уголок природы: лесистый холм, речку и пылающий костер. Вокруг костра сгрудилась троица нечесаных парней с гитарами. Появление девушки было совсем неуместным, как, если бы форель закатали в одну банку с бычками.

Когда она вышла на сцену, я постарался внимательно её рассмотреть. Надо сказать, она того стоила. Среднего роста, пропорционально сложенная, с длинными стройными ногами. Голова увенчана густой копной темно-каштановых волос, шея длинная, нос чуть вздернут, рот немного великоват, что компенсировалось открытой искренней улыбкой. Может, она и не была так пленительна, как Элейн Прескот, но если и есть нечто такое, что делает женщину неотразимой, то Мариан обладала этим в полной мере.

Я не могу точно описать её наряд — в памяти осталась только ярко красная юбка с широким поясом. Почему-то мне на миг показалось, что она создана специально для меня. Хотя, может быть, это была защитная реакция на последние мрачные события. Девушка казалась воплощением всего того, что я мечтал найти в спутнице жизни. И при этом находилась так близко…

Когда Мариан запела, в зале воцарилась тишина. Очевидно, обояние её личности покорило даже юных варваров. Она весьма профессионально играла на гитаре и пела с большим чувством.

Мариан исполнила две баллады. Ребята пришли в восторг, вероятно, подумав, что это какой-нибудь популярный хит, привезенный из Америки. Когда сцена снова развернулась, мне показалось, что зал потускнел.

Я направился было за кулисы, но был остановлен девушкой-служительницей в зеленой форме.

— Извините, сэр, — сказала она вежливо и сухо, — зрителям сюда вход воспрещен.

— Да,? Как жаль, я пишу серию статей о местных артистах и хотел взять интервью у мисс Никольсон.

Я порылся в бумажнике и вытащил старую визитку с пометкой "пресса".

— В таком случае все в порядке, третья дверь направо.

Мне показалось, что в шоу-бизнесе даже служительницы падки до рекламы.

Я постучал в указанную дверь и после разрешения вошел. Присутствие Мариан Никольсон даже невзрачную гардеробную превращало в шикарный будуар.

Она озарила меня улыбкой.

— Добрый вечер. Что вам угодно?

Я улыбнулся в ответ.

— Добрый вечер. Скажите, вы с зеленого острова?

— Да, из Портри. А что, заметно?

— Очень. Наверное, улыбнись мне счастье родиться в Портри, я покинул бы его только под конвоем.

— Даже дивная природа имеет недостатки. Ее на хлеб не намажешь. Потому я здесь — как и многие другие, ради заработка.

Это заявление показалось мне несколько циничным. Но выражение лица было нежным и грустным. Девушки и юноши, вынужденные покинуть родные места, четко делятся на два типа. Одни из них, стряхнув пыль воспоминаний о родных местах, становятся рьяными горожанами. Другие до конца жизни тоскуют о родном доме над тихим заливом, окруженном горами.

Я понимающе кивнул.

— Может быть, я когда-нибудь вернусь. По крайней мере, я себя так успокаиваю, когда особенно надоедают эти каменные джунгли. Кто знает? Может быть, закончив колледж, я уеду отсюда и буду работать учителем.

— Значит, вы ещё учитесь?

— Заканчиваю в этом семестре. А теперь, когда вы все обо мне знаете, не могли бы сказать, зачем пришли?

— Извините, следовало представиться раньше. Рой Маклин. Я был другом Колина, и хочу, чтобы вы рассказали все, что знаете о его невесте Энн Мазерс.

— Энн Мазер… А я думала…

— Простите за обман, но мне нужно с вами поговорить. Это очень важно.

— Вы из полиции? — с укоризной спросила она.

Я отрицательно покачал головой.

— Будь я из полиции, в обмане не нуждался бы. Я просто близкий друг Колина, и хочу разобраться, если смогу, что случилось.

Она прикрыла глаза ладонью. Вид у неё был настороженный и несколько испуганный.

— Я вас вспомнила. Вы тот водолаз, который нашел тело Энн. Колин много о вас говорил. Но почему вы пришли ко мне? Я знаю об этой истории не больше вашего. К тому же полиция меня уже допрашивала, и я им рассказала все, что знала.

— Понимаю. Но посудите сами, к кому мне ещё обратиться? С Колиным мы не виделись почти два года и самым большим событием в его жизни за это время было знакомство с Энн. Теперь, когда они оба мертвы, я хочу знать, почему так случилось.

— Вы думаете, я могу как-то прояснить ситуацию?

— Нет, но вы можете помочь, если захотите. Расскажите, с кем они встречались, с кем проводили время? В таком случае может пригодиться каждая мелочь.

В коридоре раздался звонок.

— Извините, но через три минуты мне надо быть на сцене.

Она поднялась, я подал ей гитару, наши глаза встретились.

— Вы поможете? — в моем голосе звучала мольба.

Неожиданно улыбнувшись, она кивнула:

— Ладно, Рой Маклин. Постараюсь вспомнить все, что знаю.

— Спасибо. Сегодня после концерта?

— Нет, не сегодня, — резко отмахнулась Мариан. — Сегодня мы отмечаем помолвку одного из наших ребят. Он обидится, если меня не будет.

— Завтра? — настаивал я.

— Ладно, завтра. С восьми вечера я буду свободна, как ветер,

— Отлично. Как вы посмотрите на то, чтобы провести вечер на берегу моря? У меня машина. А вам свежий воздух не помешает.

Она слегка вздернула бровь.

— Честно говоря, я, должно быть, сошла с ума… но, несмотря на то, что я вас едва знаю, согласна. Сто лет не была за городом. Поеду с удовольствием.

— Тогда решено. Я заеду за вами на Джордж Кросс в половине десятого. Не забудьте купальник, полотенце. А об остальном я позабочусь.

Она довольно рассмеялась.

— Не пойму, меня приглашают на свидание или похищают? Мне уже пора. До завтра!

Помахав мне на прощание, она скрылась за кулисами. Я отправился к своему столику, чтобы прослушать ещё две баллады. Когда я вышел из зала, смеркалось.

Прямо на дороге я столкнулся с сержантом Смайли. Именно сейчас мне меньше всего хотелось встретиться с этим типом. Я попытался прошмыгнуть мимо. Но он заметил и окликнул.

— Что, все ещё на свободе? Здесь какие-то дела?

— Личные. А что такое?

Смайли свирепо уставился на меня.

— Ты мне не хами, Маклин. Говорят, в деле Маккинона ты вне подозрений. Послушай моего совета — не вмешивайся. Не суй нос, куда тебя не просят. И не сомневайся, самое мое сильное желание — упрятать тебя за решетку.

— Когда мне понадобится твой совет, обязательно спрошу. Но я думаю, не раньше, чем я облысею или поседею. До тех пор не подходи ко мне без ордера.

— Видали мы таких крутых.

Я понимал, конечно, что сам нарываюсь, но уж больно он был мерзок. Таким, кто в каждом видит преступника, не место в полиции.

— Ну, что же, когда захватишь ордер, приходи в гости.

Я отвернулся и пошел прочь. Да, логичное завершение отвратительного дня. Впрочем, уснул я спокойно и быстро.