Смерть в зеленых глубинах

ГЛАВА 6 Схватка на глубине

Грохот взрыва заставил меня вздрогнуть и подскочить на ноги. За ним последовала целая серия разрывов, пока весь груз не взлетел в воздух. Я мысленно прикинул расстояние — семьдесят метров от берега. Короткие вспышки, треск и вой взрывающихся боеприпасов быстро прекратился, когда катер пошел ко дну. Я быстро оделся. "Ятаган" наверняка был заминирован. Повсюду на судах зажигались огни. Слышался гомон встревоженных голосов.

Дальше события развивались обычным путем. Послышался вой полицейской сирены, скрежет тормозов, топот ног, замелькали лучи фонарей. Если Прескоту удалось улизнуть, он просто родился в рубашке. А вещественные доказательства уже покоились на дне залива.

Мое внимание привлекло басовитое тарахтение катера, приближавшегося к стоявшим на якоре судам. Луч прожектора неуверенно рыскал из стороны в сторону, пока не выхватил из темноты мой катер. Раздался голос: "Эй, на "Мингулэе"!"

Я сложил ладони рупором и прокричал в ответ:

— Я здесь! Что надо?

Катер быстро приближался, мастерски лавируя между судами. Уже можно было различить блеск форменных пуговиц и темные фигуры, стоящие на палубе.

— Не против, если мы к тебе поднимемся? — послышался знакомый голос.

— Нисколько. Что так долго?

Полицейский катер плавно привалился бортом и дал задний ход. Мильтон легко спрыгнул на палубу, за ним ещё один старший чин в форме, инспектор Кларк и сержант Смайли.

— Доброе утро, старший инспектор, — начал я весьма непринужденно. Полагаю, вы видели фейерверк?

— Да, — ответ не отличался многословностью. — Спустимся вниз, надо поговорить.

Я провел их в каюту и зажег свет. Все полицейские были высокого роста, так что помещение оказалось тесным. Мильтон представил человека в форме как старшего инспектора Каммингса из Дамбартонширской полиции. Смайли глянул на меня довольно хмуро, но вытащил блокнот с ручкой и приготовился записывать.

— Ну, что же, — энергично начал Мильтон. — Барни едва успел сообщить нам самое главное. А нужны подробности, как ты понимаешь.

— Скажите, вы заметили место взрыва?

Он кивнул.

— Ребята с катера сбросят буй туда, где плавает мазут и идут пузыри. До утра все равно ничего нельзя сделать. Ну, а теперь слушаем.

Свой рассказ я начал с того, как плыл в гидрокостюме к катеру. Все молчали. Только ручка мелькала в руке сержанта. Когда я закончил, Мильтон спросил:

— Это все?

— Все, что имеет отношение к делу.

— А почему ты вообще обратил внимание на катер и полез туда?

— Я видел днем, как они грузили ящики, и мне стало любопытно.

— Расскажи ещё раз. Все это не случайно. Просто так из любопытства не рискуют головой. Кто навел на Прескота?

Я пожал плечами и посмотрел ему в глаза.

— Мне известно, что между ним и Колином существовала некая связь. А потом я получил информацию о незаконных махинациях Прескота. Захотелось разузнать подробности.

— Ну, ладно. Оставим. У меня нет оснований не доверять тебе, особенно после таких пиротехнических спектаклей. Мы ждали неподалеку, на случай их побега, и если кто скажет, что там были консервы, а не боеприпасы, то я просто тетка Чарли!

— Совершенно верно, — вмешался в разговор старший инспектор Каммингс. — Вы заметили, до большого взрыва, был маленький? Видимо, сработал детонатор.

— Короче говоря, катер был заминирован. Никаких сомнений. Для такого профессионального водолаза, как Прескот, это детские игрушки. Рассчитали, так, чтобы осталось время уйти.

— Что позволяет сделать вывод — их кто-то предупредил. Уверен, они не догадались о моем присутствии на судне вчера вечером и о том, что я видел груз.

— Не обязательно. Ты вывел их катер из строя. Вполне достаточно для подозрений.

Я покачал головой.

— Всего лишь обмотал конец троса вокруг винта, чтобы ненадолго их задержать. Это случается довольно часто — что-нибудь наматывается на винт. Никто не обратил бы внимания. Но вот если знать, что полиция напала на след, а потом и мотор не заводится, — другое дело. Требуются немедленные и решительные действия.

— И довольно эффективные, — прокомментировал Мильтон. — Все улики разбросаны по морскому дну, и у нас остается только твое неподтвержденное заявление и, возможно, кое-что удастся выловить из воды.

Раздался тяжелый топот по палубе, и в каюту протиснулся сержант в форме. Он отдал честь Каммингсу и доложил:

— Мы обнаружили их лодку, сэр. Как раз напротив паба, а на обочине дороги возле эллинга — свежие следы шин.

Каммингс кивнул:

— Хорошо, сержант. Дайте знать, если что-то найдете при обыске эллинга.

— Пока ничего не нашли, кроме пустых упаковочных ящиков.

— Ничего. Продолжайте работать.

Потом он повернулся к Мильтону.

— Что будем делать?

Немного подумав, старший инспектор ответил:

— У нас мало улик. Но можно допросить Прескота и двух его помощников. — Он повернулся к инспектору Кларку. — Позаботьтесь об этом, Малькольм. В городском архиве Глазго есть их личные дела.

— По описанию Маклина, это Ангус Рафферти. Имеет судимость за вооруженное нападение, ограбление с применением огнестрельного оружия и многое другое. Его напарник — Спайдер Брюс. Специалист по торговле крадеными машинами, прекрасный механик, но зарабатывать честным трудом не желает. Что ж, прекрасная парочка!

— Лично я думаю, что дальше Глазго их искать не придется. Ставлю месячную зарплату: Прескот добудет свидетелей, утверждающих, что его вообще на катере не было, а группа многочисленных экспертов с его слов докажет, что взрыв вызван пожаром. Но нам ничего другого не остается.

Кларк с сержантом вышли из каюты, а Мильтон повернулся ко мне:

— Полагаю, следы на дороге принадлежат машине того незнакомца, которого ты не рассмотрел. Меня он очень интересует. Можешь припомнить что-нибудь о нем? Какие-то подробности?

— Боюсь, немного. Высокий, сухощавый, хорошая выправка. Водит новый "элвис" небесно-голубого цвета с номерным знаком AGB 191. Сегодня на тысячу фунтов богаче, чем вчера. Кого-то он мне сильно напоминает, но никак не припомню, кого именно. Где-то я его видел…

— Мало для задержания. Но достаточно, чтобы установить личность.

— Ну, вот и все. По-моему, это он их предупредил. Скорей всего, по радиотелефону. Сейчас они у многих есть.

— Непонятно, как он узнал, что мы выехали.

Я зевнул:

— Это уже ваша забота, сэр. А не выпить ли нам кофейку? Пожалуй, это единственное, что ещё некоторое время не даст мне заснуть.

— Принимается с благодарностью. Если ты покажешь Смайли, где плита, он сварит отличный кофе, уверяю тебя. Сам научил. А у меня ещё несколько вопросов.

Я провел Смайли на камбуз, дал ему кофе и показал кофеварку.

Когда я вернулся в каюту, Мильтон предложил мне сигарету и некоторое время мы курили молча. Потом он нахмурился, заметив, что носок правого ботинка забрызган грязью.

— Ну, что ж, Маклин. Продолжим неофициально. Кто навел на Прескота? И какая связь между ним и молодым Маккиноном?

— На Прескота навел Барни Шоу из "Стандарт", а насчет связи ничего сказать не могу. Это лишь предположение.

Мильтон ещё больше нахмурился.

— Барни дал тебе информацию о Прескоте? Но кто-то в самом начале навел на него? Кто? Предупреждаю, если не ответишь, будет больно!

Я прекрасно знаю, что Мильтон человек очень спокойный и уравновешенный, но его рука действительно потянулась к массивной книге на столе. Надо ответить, но не хочется впутывать Мариан.

— Сам Прескот! — схитрил я. — Вы, наверное, помните, в тот день, когда убили Колина, меня не было в городе. Именно Прескот вызвал меня по пустячному делу в Обан, при этом посулив такую сумму, от которой просто невозможно отказаться. Когда я прибыл в Обан, его там не было. С самого начала мне показалось это подозрительным. По возвращению в Глазго вы сообщили о гибели Колина. Из письма я узнал, что перед смертью тот хотел со мной поговорить. Именно Прескот помешал нашей встрече. Чем больше я об этом думал, тем крепче становились мои подозрения.

— Ты считаешь, тебя выманили из города с целью помешать Маккинону что-то тебе сообщить?

— Именно, так. А когда я вернулся, его заставили замолчать навсегда.

— Вы тогда не встречались с Прескотом?

— Наша первая встреча произошла вчера вечером в пабе.

— Вот как? Интересно. И как это было?

— Мы не нашли общего языка. В конце концов я оскорбил его и свалял дурака. Потом он прислал двух головорезов меня проучить. Им немного не повезло, они поскользнулись, упали, сильно ушиблись, очень расстроились и вернулись к хозяину.

Мильтон не смог сдержать улыбку.

— Надеюсь, тебе будет везти и дальше. Если бы я встретился с кем-то из них, потом долго ходил бы с оглядкой. Так ты все-таки думаешь, что Прескот причастен к убийству твоего друга?

— Если бы я знал!

— Боюсь тебя разочаровать. О связи Прескота с Колиным мы узнали сразу после смерти девушки. Они вместе выходили в море. Прескот на момент убийства имеет железное алиби. В тот день, когда погибла Энн, яхта Прескота участвовала в гонках. И победила. Празднование продолжалось до глубокой ночи, и все это время его видели довольно известные люди, честность которых не подлежит сомнению.

— Ну, ладно! Он не убивал девушку! Но это не значит, что и Маккинона он не убивал!

— Между этими убийствами должна быть какая-то связь. Если он не совершал первого, то второго, — чтобы замести следы — и подавно. И потом отсутствует мотив.

— А зачем тогда он врал о неблаговидном поведении мисс Мазерс? Подсовывая тем самым мотив для преступления. И грозил тому, кто попытается опровергнуть его версию убийства и самоубийства?

Мильтон снова улыбнулся.

— Не будем торопить события. В недалеком будущем я собираюсь предъявить мистеру Элвису Прескоту немало обвинений, но не думаю, что убийство будет в их числе.

— Даже как соучастнику?

— Маловероятно. Но у меня такое впечатление, что счастье начало ему изменять. А грешков за ним водится много, будем о чем побеседовать.

— Один последний вопрос. Вы по-прежнему считаете, что Колин застрелил Энн Мазерс, а потом покончил с собой?

— Так как ты уже не журналист, могу быть откровенным. Я не удовлетворен той версией, которую имею.

Из уст Мильтона это звучало почти как признание моей правоты и я приободрился. Впервые за все время исчезло ощущение одиночества и непонимания.

Разговор прервался при появлении Смайли. Он принес горячий кофе. Я настолько устал, что смог бы заснуть на гвоздях, как йог. На часах стрелки угрюмо показывали половину третьего. Какая долгая ночь, кажется, ей не будет конца!

Мы выпили кофе. Мильтон задумчиво посмотрел на меня.

— Маклин, в каком ты состоянии? Готов оказать содействие властям?

— Конечно. Если вы продолжаете расследование.

Мильтон одобрительно кивнул.

— Похвально! При обычных обстоятельствах я не принимаю помощи от любителей, но это особый случай. Только благодаря твоему содействию оружие не попало по назначению.

— Да, похвала уместна. Так что я должен делать?

— Только то, что можешь. На рассвете нужно спуститься под воду на затонувший катер и осмотреть груз.

— Боже! Я только решил отоспаться и не вылезать из койки до полудня. Так вы предлагаете нырять на глубину, да ещё в мутную воду…

— Дело сугубо добровольное. Но желательно, чтобы ты согласился.

— Ладно, спущусь. Не первый раз! Время не ждет. Если дно илистое и с песком, то груз засосет и через сутки его уже не найдешь.

— Да, и я так думаю. Чем раньше ты спустишься, тем больше наши шансы получить весомые улики.

Он зевнул и потянулся.

— Эти ночные вылазки начинают действовать на нервы! Итак, в котором часу?

— Раньше семи нет смысла. Видимость здесь и днем отвратительная.

— Тогда решено — в семь часов я пришлю человека разбудить тебя чашечкой чая. Пойдем, Смайли, надо немного вздремнуть.

Я проводил их до полицейского катера, потом занес надувной матрас и спальник в каюту и вырубился, едва тело приняло горизонтальное положение

В семь часов утра я уже стоял на палубе полицейского катера, бросившего якорь возле полосатого сигнального буя. Самочувствие неописуемо отвратительное, меньше всего хотелось лезть в холодную темную воду. Лежать бы сейчас в койке и не шевелится. Но отказаться уже нельзя.

Мильтон, наоборот, выглядел, бодрым и отдохнувшим. Тщательно выбритый и аккуратно одетый, он производил впечатление человека безукоризненно поддерживающего нормальный режим сна и бодрствования. Мысленно я оправдывался тем, что вылазка на катер Прескота меня просто доконала. Но в голове назойливо вертелось, что я почти на двадцать лет моложе Мильтона.

— Интересно, как там внизу? — спросил он, когда я последний раз проверял акваланг.

— Боюсь, что плоховато. В том месте чертовски плохая видимость. Хотя Гэр Лох считается заливом, на самом деле он сродни болоту. Полно ила и грязи. Так что не слишком надейтесь на удачу.

— Хорошо. Я знаю, что ты сделаешь все возможное. Видел твою работу. Какая здесь примерно глубина?

— Дно пологое. Думаю, метров десять — двенадцать, не больше.

Я повернулся к констеблю, которого Мильтон дал мне в помощники.

— Крепко держи за конец, но не натягивай, пока я буду спускаться. Если дерну один раз, — отпусти побольше. Если найду, что-нибудь стоящее, зацеплю веревкой и дерну три раза. Сразу тяни. Понятно?

Полицейский кивнул.

— А как насчет тебя, Рой? Разве не нужен какой-нибудь страховочный трос?

— Мне — нет! Я привык страховать себя сам, а не нырять на поводке.

Напоследок Мильтон меня напутствовал:

— Лишний раз не рискуй, сынок! Нам не нужны улики любой ценой!

Под водой мне стало гораздо лучше. Отсутствие силы тяжести дает телу необычайный покой. Вода была прохладной и хорошо освежала. Однако, я понимал, что расслабляться не приходится. Когда не совсем в форме, устаешь и холод чувствуешь быстрее, чем обычно.

Я быстро спускался по тросу маркировочного буя. Первые метры спуска видимость была сносной, но дальше практически исчезла из-за поднявшегося со дна ила и песка. На глубине чуть больше десяти метров мои ноги коснулись дна. Все было как в тумане. Дно, покрытое илом, с редкими худосочными водорослями, напоминало пустынный пейзаж.

Здесь нельзя применить поиск по кругу, так как трос мог запутаться вокруг буя. Поэтому я решил двигаться взад и вперед по компасу. Дважды проходил мимо троса, а один раз отклонился в сторону по касательной от зоны поиска. Все это напоминало движение посреди дороги в тумане.

На "Ятаган" я наткнулся скорее случайно, чем в результате расчета. Внезапно из мутной воды возникли зловещие очертания погибшего судна, и у меня неприятно кольнуло внутри от ощущения невидимой опасности. Взрыв разорвал катер на куски. Передо мной возникла носовая часть. Ближе к середине корпус заканчивался ощетинившимися во все стороны обломками досок. Киль катера увяз в песке. Крыша каюты сорвана, рубка превратилась в груду обломков. Только варвар мог уничтожить такое прекрасное судно. Меня охватило отчаяние, злость и досада.

Теперь я стал искать целенаправленно, делая круги вокруг судна и пробуя на ощупь все, что привлекало внимание. Обнаружив гребной вал вместе с винтом, вокруг которого был намотан кусок троса, я улыбнулся под маской.

Слабое мерцание металла под водой привело меня к первой стоящей находке — кучке гильз, расщепленных, почерневших, с вывернутыми после взрыва краями. Напряженно вглядываясь в темноту, поблизости я обнаружил и патронный ящик. Он был изрядно изуродован взрывом, одна сторона вырвана полностью, а в верхней части огромное отверстие, словно вырубленное гигантским топором. Вероятно, он находился рядом с эпицентром взрыва. Рядом валялось ещё несколько ящиков, также разорванных и измененных до неузнаваемости, краска с них облезла и покоробилась.

Наконец я наткнулся на три винтовочных ствола и затвор, почти целый. Этого было более, чем достаточно, чтобы удовлетворить интерес Мильтона. Обмотав конец троса вокруг наименее поврежденного ящика, я положил части винтовок и горсть гильз в него, затем дернул три раза. Через минуту груз пошел вверх. Меня позабавила мысль, как двое или трое здоровенных полицейских тянут все это, сопя и потея. Жаль только, что нельзя увязаться следом. Любопытство толкнуло меня обратно к обломкам.

Всматриваясь в хаос из останков катера, я вдруг почувствовал нечто за спиной в мутной воде. Такое часто случается в темноте, но со временем учишься справляться с ненужными эмоциями. Однако резкий рывок акваланга и прекращение подачи воздуха не были плодами моего воображения. Я обернулся, подавляя неразумное желание закричать от страха и отчаянно хватаясь за регулятор подачи воздуха. Надо мной зависла какая-то темная фигура, словно птица, высматривающая добычу.

Уязвимость подводника в том, что регулятор подачи воздуха у него за спиной. Постороннему до него легче добраться, чем самому аквалангисту. Но в общем-то аквалангисты — народ мирный, и вряд ли кому придет в голову, что у кого-то возникнет желание перекрыть воздух на глубине.

Я успел повернуть регулятор к себе и заметил, что мой противник отнюдь не чудище морское, а человеческое существо, облаченное в итальянский гидрокостюм и с несколько устаревшим кислородным аппаратом. И хотя лица за маской видно не было, но нетрудно догадаться, кому оно принадлежало. Радовало, что он немного опоздал, и вещественные доказательства успели поднять на верх. Однако мне было не до схваток: я изрядно замерз, устал и закружился на месте, порываясь сорваться прочь. Но зловещая тень неподвижно висела надо мной.

Дважды он бросался на меня, и я вырывался. Потом в его руке блеснул нож, и я выхватил свой. Первоначальный страх уступил место злости, я сделал встречный выпад, схватил его за правое запястье и взмахнул ножом. Прескот, а это был именно он, успел перехватить мою руку и отвести нож в сторону. Мы закрутились в бешеном танце смерти, поднимая вокруг клубы грязи и ила, уже не различая друг друга. Порочный круг: ни один из нас не мог оторваться от другого, и любая попытка усилить захват заканчивалась ещё большим кружением в воде.

В голове прояснилось, и я сообразил, что вода нейтрализовала преимущества Прескота в физической силе и умении бороться. К тому же мой дыхательный аппарат работал на сжатом воздухе, а его — на кислородной смеси, что не очень благоприятно на глубине. Оказавшись сверху, я бешено заработал ластами и ринулся вниз, увлекая его за собой туда, где он мог потерять сознание.

Прескот сразу раскусил мой замысел и попытался вырваться. Но теперь он перешел в оборону и прилагал все усилия, чтобы только уйти от меня. Он согнулся пополам и ударил меня коленями в живот, но в тот момент, когда я отпускал его руку, мне удалось полоснуть по ней ножом. Вода порозовела. Прескот зажал рану другой рукой, чтобы не попала соленая вода. Быстро заработав ластами, он устремился в темноту.

Я поплыл, пытаясь перевести дыхание и успокоить непроизвольную дрожь, вызванную холодом и напряжением.

Должно быть, я плавал по кругу, потому что вскоре снова наткнулся на корпус затонувшего катера. Мне захотелось присесть, прислонившись спиной к обшивке. Все ещё сжимая в руке нож, я предчувствовал, что схватка ещё не закончена. Немного передохнув, я решил всплывать…

Хорошо, что я делал это согласно инструкции, глядя вверх. Как только вода стала светлеть, я увидел Прескота.

Он лежал почти на поверхности, его гидрокостюм поблескивал, отражая солнечные лучи. Меня он не замечал. Но облачко пузырьков от каждого моего выдоха позволяло наблюдать за моим передвижением. Наверху преимущество было на его стороне. Воздух быстро кончался, так что у меня мало шансов удрать; к тому же в случае ранения я просто как топор пойду на дно.

Нелепая ситуация. Всего в нескольких метрах отсюда катер, набитый полицейскими, но они просто не успеют прийти на помощь. Оставалось только решится на схватку с Прескотом, хотя шансов на победу практически никаких. Но другого выхода не было — баллон стремительно пустел. Может, есть другой способ стать невидимым для Прескота, задержать дыхание и уничтожить след из предательских пузырьков?

Я нырнул к останкам катера и задумался. Не хотелось признать поражение, но стрелка манометра уже входила в красный сектор, и вода вокруг казалась все мрачнее и холоднее.

Мне пришла интересная идея, от которой, правда, сердце уходило в пятки. Но другого выхода не было.

Не торопясь, я стал отстегивать акваланг, снял ремни и баллоны, продолжая удерживать их руками, не выпуская загубника. Дышал медленно и неглубоко, чтобы затраты воздуха были минимальны. Потом повесил акваланг на выступающий край обломка и обмотал его ремнями, чтобы тот не сорвался. Сделав ещё один глубокий вдох, я закрутил регулятор подачи воздуха, чтобы пошла маленькая струйка воздуха. Теперь, когда я отпустил загубник регулятора, маленькая струйка пузырьков будет подниматься на поверхность, пока в акваланге не кончится воздух. Я повернул и поплыл вдоль дна, задерживая дыхание и изо всех сил работая ластами. Нужно было уйти как можно дальше от источника пузырьков.

Почувствовав, что легкие разрывает от боли, я не выдержал, рванул замок на поясе с грузами и пошел вверх, выпуская лишний воздух сквозь зубы, чтобы уменьшить давление.

Если повезет, Прескот будет стеречь пузырьки в нескольких метрах от меня. Попытка — не пытка!

Я вынырнул на поверхность в десяти метрах от полицейского катера. После пережитого под водой возвращение к яркому солнечному свету равносильно путешествию с того света. Глотнув сладкий прохладный воздух, я помахал людям на катере. Меня заметили и спустили шлюпку. Глядя на спокойную поверхность моря, казалось, что никакого Прескота и вовсе не было, но я знал, что он всего в нескольких метрах отсюда.

Когда подошла шлюпка, мне не хватало сил в неё забраться. Меня втащили, словно куль с мукой, и уложили на дно, где я тяжело сопел, как раненный лось. Сильные руки ухватили меня и подняли на палубу полицейского катера. Прислонившись к люку, я, наконец, стащил маску, ласты и расстегнул гидрокостюм. Теплый воздух обласкал продрогшее тело. Через некоторое время дрожь прошла, и кто-то предложил сигарету. Я прикурил и с наслаждением затянулся. Мильтон нагнулся ко мне и заботливо спросил.

— Все хорошо, Рой? Но что произошло после того, как подняли груз?

— Принимал гостя! — хмуро буркнул я. — Прескота, в полной водолазной экипировке, и с единственным желанием меня утопить. Он остался сторожить мой акваланг. Думает, что я ещё на дне. Пришлось пожертвовать аппаратом, чтобы незаметно улизнуть.

— Что? Прескот? — впервые Мильтон был по-настоящему взволнован. — Ты уверен? Ты его узнал?

— Черт, ну конечно же, нет! Правда, я не знаю никого еще, кто так меня любит, что желает смерти!

Мильтон явно разочаровался.

— Мы-то знаем, что это был Прескот. Но любой адвокат докажет, что в наше время полно водолазов — профессионалов и любителей.

— Это, старший инспектор, ваши заботы! Может, беспокойство и преждевременно. Если Прескот ещё раз перейдет мне дорогу, не ручаюсь, что он останется в живых. По крайней мере налогоплательщики освободятся от лишних расходов.

Мильтон нахмурился.

— Перестань, ты — не бестолковый юнец! Это не вендетта между тобой и Прескотом. Когда соберем достаточно улик, предъявим обвинение и суд решит его участь. Как положено в цивилизованном мире. А за такие речи я тебя отправлю под арест. Так называемое превентивное задержание!

— Ну, ладно, ладно! Пар нельзя выпустить, что ли? Хотя, по-моему, по правилам играет только наша сторона, а другая о них вообще забыла!

— Да, но другая сторона обычно проигрывает!

Неожиданно раздался крик одного из полицейских, и мы повернулись к морю. В десятке метров на поверхности плыл Прескот, высунув из воды руку, как голосующий на дороге. Раздался рев быстроходного катера, несущегося на полном ходу. Далее произошло то, что просто повергло нас в изумление и поразило своей дерзостью, а одновременно являлось хрестоматийным примером спасения водолаза у берега противника.

Катер с резиновой лодкой у борта летел к человеку в воде, не сбавляя скорости. В резиновой лодке сидел Гэс, держа на вытянутых руках огромный обруч. Когда катер поравнялся с Прескотом, тот сунул правую руку в обруч, и быстрый рывок, усиленный инерцией движения катера, забросил его в лодку. Затем оба перепрыгнули в катер, бросив лодку на произвол судьбы, и с победным ревом исчезли вдали. Вся операция заняла считанные секунды.

Мильтон попытался отдавать приказы, но вовремя спохватился. Пока мы поднимем якорь, этот летун будет на середине Ферта. Он повернулся ко мне, и на лице его было написано нечто похожее на восхищение.

— Ловко, а? Никаких опознавательных знаков, название закрашено. Здесь полно бухточек и заливов, где вполне можно скрыться. Бьюсь об заклад, когда этот катер попадется кому-нибудь на глаза, на нем крупными буквами будет написано немудреное название и принадлежать оно будет какому-нибудь водно-спортивному клубу. Да, этот типа начинает меня раздражать.

Он все-таки направился в рубку отдать распоряжение по захвату катера и вызову отряда водолазов для продолжения поиска. Радовало, что Гэса и Спайдера опознали, так что им придется или провалиться сквозь землю, или спокойно ожидать допроса. Через пару минут Мильтон вернулся на палубу.

— Ну, что ж, пожалуй, это все, что сейчас можно сделать. Железки отправим в лабораторию на исследование. Пришлем водолазов, чтобы они провели крупномасштабный поиск. А тебе мы очень благодарны за помощь. По-моему, ты нуждаешься в отдыхе.

— Спасибо. Сразу же отправлюсь в постель. Хотя бы часика на два. Потом надо поехать в Глазго, поискать работу.

— Зайди в отдел. Надо составить несколько бумажек о событиях ночи и сегодняшнего утра. А я займусь поисками Прескота и его головорезов.

Вернувшись на "Мингулэй", я поджарил себе яичницу с ветчиной и с удовольствием позавтракал. Когда я снова вышел на палубу, солнце стояло уже высоко, хотя часы показывали только десять. Потом вынес надувной матрас, разделся и задремал. Беспощадная схватка в мутной воде показалась далекой и чужой.

В начале двенадцатого я проснулся, искупался и выбрался на палубу. Потом надел небольшой акваланг с одним баллоном, маску, ласты и нырнул к затонувшему судну. Большой акваланг с двумя баллонами — слишком дорогостоящая штука, чтобы дарить его морю. Я обнаружил его там, где закрепил. Но Прескот оставил на нем свою "визитную карточку" — перерезанные дыхательные шланги. Пожалуй, пора научить этого выскочку не трогать чужое.

На палубе я докрасна растерся полотенцем и почувствовал себя вполне бодрым и отдохнувшим. С сожалением подумал, что будь я в такой форме четыре часа назад, не ударил бы в грязь лицом. Хотя, по правде сказать, действовал я совсем неплохо.

Потом я поднял якорь и на небольшом ходу направился Хеленсбургу, пришвартовался, переоделся и на ялике переправился на берег. Там забрал из гаража свой "Моррис" и поехал в Глазго.