Смотри сердцем. Ясновидящая для Генерала

Глава 11

Оса

Пять утра. Меня будит звон колокольчика в коридоре. В монастыре утренняя побудка. Влезаю в мягкие простенькие туфли на низком каблуке, натягиваю серое и незамысловатое, но добротное платье и иду умываться.

Одеждой меня в монастыре обеспечили. Без изысков, конечно, но платье хотя бы по размеру, а то за время пребывания в больнице одежда Агаты стала на мне болтаться, как мешок. Выдали мне также новое белье и чулки. Тоже простые, но теплые. А вот туфли и платье были уже ношеные. Это вещи, которые приносят в монастырь различные благотворители. Стала одежда мала или просто надоела – относят в монастырь: вроде как и не потратились, и доброе дело сделали. Таким же образом мне досталось и пальто, а также платок довольно грубой вязки на голову и теплые ботинки. Тоже слегка растоптанные, но с шерстяными носками в самый раз по размеру. А главное – они были по погоде, ведь за окном уже лежал первый снег и близилась зима. Выделили мне и туфельки, чтобы ходить в них по помещению. Удобные, мягкие, хотя и тоже ношеные. В-общем, я начала обзаводиться собственным гардеробом.

Умывшись, я отправилась в часовню при монастыре – на утреннюю молитву. Таков был распорядок, которому приходилось неукоснительно следовать. Молитвам меня обучила приставленная ко мне настоятельницей наставница – монахиня Ольга. Сама я никаких молитв не помнила. Похоже, не особо я была набожной в прошлой жизни.

Еда в монастыре была простая, а во время поста, еще и преимущественно растительная. Каши, овощи, постный хлеб или сухари, постные супы. Протянуть ноги с таким питанием не получится, но и не особо разжиреешь. Питались все в одной столовой и даже настоятельница здесь столовалась наравне со всеми, никаких особенных блюд специально для нее не готовили. Разве что детям, живущим в небольшом приюте при монастыре, а также беременным и некоторым больным делали послабления в виде фруктов или рыбы.

После завтрака я отправлялась работать. Ольга определила мне ряд посильных обязанностей: чистить овощи на кухне, лепить свечи – прочую работу, которую я могу делать на ощупь. В 11 часов утра я шла в кабинет матушки Прасковьи – заниматься. Это были не обычные занятия. Я садилась на коврике на полу, скрестив перед собой ноги и пыталась увидеть то, что мне велела матушка. Нет, не глазами. Глаза при этом я даже закрывала, чтобы не пытаться смотреть ими, ведь многолетняя привычка использовать обычное зрение была во мне сильна, несмотря на то, что вот уже несколько месяцев я ничего не видела.

– Расслабься и смотри сердцем! – командовала настоятельница.

Она учила меня входить в транс и в этом состоянии чувствовать и ощущать окружающий мир.

– Некоторым удается входить в транс в процессе молитвы. Но, похоже, это не твой случай, – сокрушалась матушка, – попробуй выкинуть из головы все мысли и представить себе, что ты находишься в особенном месте. Там, где тебе хорошо и спокойно. Где ты расслаблена и просто наслаждаешься этим покоем.

Я закрыла глаза и увидела море. Откуда-то я знала, как оно выглядит. Когда, с кем и почему я там была, я не помню. Я просто помню море. Я сижу на песчаном берегу, согретом горячим летним солнцем, а передо мной – великая Вода. Море шепчет мне, успокаивает, а я расслабляюсь, впитываю в себя запах соли и йода, тепло от солнечных лучей и от нагретого песка, энергию и покой, которые мне дарит море. Я улетела в никуда, погрузившись в свои ощущения. И вдруг я… увидела? Почувствовала?

Я увидела, что передо мной за широким дубовым столом сидит маленькая немолодая женщина в черном монашеском одеянии. Она что-то пишет. А за стеной в келье на скамье сидят две девушки и, хихикая, что-то обсуждают. Я не слышала, что именно, я только видела, что это девчонки лет 15-16, в простых платьях вроде моего, они что-то шьют. Одна помельче – блондинка с длинной косой и худеньким личиком с тонкими чертами лица. Вторая – чуть покрупнее, шатенка с вьющимися волосами до плеч, собранных в хвост с помощью темной ленты.

А потом я увидела, что к воротам монастыря подъезжает карета. Я даже увидела, что внутри кареты – мужчина средних лет в строгом костюме, волосы которого мне напомнили перец с солью – в темной шевелюре затесалась седина.

От таких неожиданных видений я вздрогнула и распахнула глаза. И снова перед ними была полная темнота.

– Матушка, там кто-то приехал

– С чего ты взяла, деточка? – удивилась настоятельница.

– Я увидела – карета въехала во двор. Там мужчина какой-то.

– Мужчина? В женский монастырь? Странно… Ты, наверное, задремала, вот тебе и приснилось.

Я засомневалась: может, и правда, приснилось. Откуда мне знать, что все, что я увидела – реально? Но тут в кабинет матушки постучали.

– Войдите! – ответила Прасковья.

В кабинет зашла одна из послушниц и доложилась:

– Матушка, к вам приехал ваш брат, просит принять.

– Андрей? Проводи его сюда, в кабинет. А ты, Осанна, можешь быть свободна. Я позову тебя чуть позже.

Кстати, за месяц, что я провела в монастыре, мне сделали документы. По паспорту я теперь Осанна Николаевна Кораблева. Так до приличного преобразовали мое странное то ли имя, то ли прозвище, а отчество и фамилию дали в честь корабля “СВятой Николай”, матросы которого нашли и спасли меня.