Смывая волной

Глава 16

Она

СПУСТЯ НЕДЕЛЮ

— Спасибо, доктор Кинг. — Я внутренне сокрушаюсь из-за задыхающегося голоса, но не могу подавить свое волнение.

Конечно, это связано с получением настоящей одежды, но это большое событие после того, как я практически несколько недель подряд жила в больничном халате.

Он отвечает в своей обычной холодной, отчужденной манере.

— Нет проблем.

Несмотря на то, что он держит под рукой ассортимент пожертвованной одежды на случай чрезвычайных ситуаций, мне нужно было немного больше, чем подержанные мягкие хлопковые майки и сарафаны свободного покроя.

Он сделал все возможное, специально отправившись в ближайший город, чтобы купить для меня трусики, хлопковые шорты и майки.

Подержанные майки идеально подходят, несмотря на то, что они меньше. Потому что они служат идеальной альтернативой бюстгальтеру для женщин с маленькой грудью, таких как я. К тому же, они не раздражают свежезажившую кожу на моих ранах.

Я все еще чувствую себя неловко из-за того, что ему пришлось проделать такую долгую поездку в город ради меня — и купить мне нижнее белье. Поговорим об унизительном опыте, хотя на данный момент мужчина уже видел каждый сантиметр моего тела.

С пакетом в руках, я впитываю взглядом новую одежду, которую он купил для меня, как ребенок в рождественское утро. Доктор Кинг взволнованно проводит рукой по голове и сжимает затылок, отводя глаза.

Он становится жутко неподвижным, взгляд устремлен мимо меня на кухню.

— Чем ты занималась?

Меня удивляет, как простой мягко произнесенный вопрос может таить в себе множество ледяных ноток.

С пакетом одежды, болтающимся в моих пальцах, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, чем он так недоволен.

Кухня безупречна, не то чтобы там был ужасный беспорядок, но я вымыла полы и вычистила столы. Поскольку окна всегда открыты, чтобы дул свежий ветер, пыль и песок постоянно собираются на поверхностях.

Вдоль сверкающих прилавков стоят две разделочные доски со свежими цуккини и брокколи, которую я нарезала на соцветия.

— Я не могу сидеть на месте и ничего не делать. И я заметила, что некоторым вещам не помешало бы немного ухода.

Румянец заливает мои щеки, когда он продолжает молчать, глазами смотря на приготовление еды, как будто это оскорбляет его лично.

Я нервно переминаюсь с ноги на ногу и произношу слова медленно, все более осторожно.

— Я прошу прощения, если сделала это странным.

Импульсивно пытаюсь разрядить обстановку и произношу:

— Клянусь, я не рылась в твоих неприличных вещах или что-то в этом роде.

Он переводит взгляд на меня.

— В чем?

Вот дерьмо. Я действительно сделала это странно. Неужели я обычно такая?

— Ну, знаешь… твой ящик с нижним бельем. — Мои слова едва различимы. — Я не рылась в нем, я имею в виду.

Пытаясь не расплакаться от полного смущения, я выпаливаю:

— Я мариную курицу в холодильнике и решила, что приготовлю ее на ужин с брокколи и цуккини…

— Ты не обязана этого делать. — Его слова резанули меня как самый острый нож. — Это лишнее. Тем более, что ты мой пациент.

Это только мое воображение, или он действительно сделал ударение на последнем слове? И неужели мужчина думает, что я пытаюсь внедриться в его жизнь, словно я его жена или девушка?

Я расправляю плечи и упрямо вздергиваю подбородок.

— Знаю, что в этом нет необходимости, но я зарабатываю себе на жизнь. Ты сделал все это, — я поднимаю пакет с одеждой в руках, — для меня, и я не могу вынести, если буду сидеть весь день и не делать ничего полезного. Самое меньшее, что я могу сделать, это помочь по дому и приготовить еду, когда ты весь день работаешь и бегаешь по делам.

Я выдыхаюсь, опуская плечи, и в его глазах мелькает тревога, которая быстро исчезает. Мой голос приглушен, когда я добавляю:

— Я не против. На самом деле, это действительно полезно для меня.