Смывая волной - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Р. С. Болдт (Глава 44) #45

Глава 44

АЛЕКСАНДРА

Сон начинается так же, как и в прошлый раз: мы с мамой бежим, а потом я держу ее мертвое тело.

Затем он переходит в другую сцену. Мой папа спас меня. Он забрал меня из того ужасного места и дал мне новый дом. Более безопасный.

Папа позаботился о том, чтобы я выучила больше, чем обычные школьные предметы. Я научилась готовить, шить, охотиться, и он обучил меня «быстрому применению медицины на поле боя», как тот это называл.

Его постоянно мучила паранойя по поводу моей безопасности, и он ежедневно проповедовал мне об осознании ситуации. Папа беспокоился о моем благополучии, когда придет время, когда его больше не будет рядом. Когда я останусь по-настоящему одна.

Это была одна из многих причин, почему я удивилась, когда он усадил меня за стол, чтобы поговорить со мной о поступлении в близлежащий колледж.

«Я вижу, Александра», — печальные голубые глаза смотрят на меня. — «Я вижу это в тебе, желание получить от жизни больше». — меланхолия смягчает его взгляд. — «Я не могу защитить тебя от всего, что там есть, хотя и пытаюсь. Это эгоистично — не давать тебе возможности испытать жизнь самой».

Папа всегда поощрял меня быть чем-то большим — никогда не сомневаться в своих способностях или мечтах. Не позволять миру диктовать, что я могу или не могу делать или кем быть.

Внезапно в кадре появляется моя более взрослая версия, когда я стою над кучей грязи. Руки устало лежат на ручке лопаты, я смотрю вниз на недавно вырытую могилу, где покоится тело моего отца.

«Я люблю тебя, папа. Навечно и всегда».

Я резко просыпаюсь от того, что из моих глаз льются слезы. Горе прожигает во мне огненную дорожку, глубоко проникая в душу, и хотя не могу вспомнить о нем больше ничего, я знаю, что мне его не хватает.

Что я люблю его по-прежнему, очень сильно.

У меня болит в груди, потому что я верю, что, если бы папа все еще был на этой земле, у него были бы ответы для меня — какое-то решение моей дилеммы.

Пока лежу здесь в темноте, меня одолевает ощущение, что папа берет мою руку в свою. Я представляю, как он говорит: «Александра, тебя определяют не твои воспоминания. Ты определяешь себя своими поступками. По твоей честности. По твоему сердцу».

Еще одна слеза скатывается по моей щеке, и от желания увидеть его еще раз, услышать, как папа поддерживает меня своими мудрыми словами, у меня щемит сердце.

Внутренне ругая себя, чтобы взять себя в руки, провожу рукой по лицу и вытираю пальцы о хлопковую футболку, которую Лиам предложил мне надеть прошлой ночью. Я благодарна проливному дождю, его почти оглушительный звук, когда он хлещет по дому, заглушает мое неровное дыхание.

— Ты в порядке? — голос Лиама затуманен сном.

— Угу, — осторожно сгибаю пальцы, прогоняя слезы и бушующие эмоции. — Я собираюсь выпить воды.

— Хорошо, — замолкает Лиам, как будто уже погрузился в глубокую дрему.

Я тихо выдыхаю, собираясь сесть и направиться на кухню, но не успеваю.

В следующее мгновение Лиам накрывает своим тяжелым телом мое. А рукой плотно зажимает мне рот, и он скатывает нас с кровати. Его тело принимает на себя основную тяжесть нашего веса, когда мы приземляемся на пол, но не издает ни звука на неумолимой поверхности. Движение настолько быстрое, что у меня кружится голова, а сердце бешено стучит в груди.

Одетый только в трусы-боксеры, он перекатывается так, что оказывается лежащим на мне, его рука все еще закрывает мне рот. Я в ужасе смотрю на него снизу-вверх, в то время как его глаза мечутся по сторонам, и именно в этот момент я становлюсь свидетелем того, как передо мной появляется другой мужчина.

Когда Лиам, наконец, встречает мой испуганный взгляд, его губы сжимаются в суровую линию, прежде чем он наклоняет голову, чтобы прошептать мне на ухо.

— Здесь кто-то есть. Не. Издавай. Ни. Звука.

Лиам отстраняется, его глаза оценивают мою реакцию. Что бы он ни увидел, должно быть, его это удовлетворило, потому что он убирает руку с моего рта и засовывает обе руки под кровать, доставая что-то.

Глаза уже привыкли к темноте, и я шокировано распахиваю их, увидев, что тот держит в руках. Он щелкает рычажками сбоку каждого пистолета, прежде чем протянуть мне один.

— Если тебе придется использовать его, не медли. Стреляй на поражение.

Я беру пистолет, в то время как мои губы приоткрываются, чтобы сказать ему, что я ничего не знаю об оружии. Но прежде чем успеваю это сделать, Лиам накрывает меня своим телом, защищая как раз в тот момент, когда раздается приглушенный звук выстрелов.

Пули разбивают окна передней кухни, а затем стрельба продолжается с противоположной стороны дома, где легче пройти, так как джунгли отрезаны и находятся дальше.

Тяжелые шаги раздаются на задней террасе, отдаваясь эхом и громко поскрипывая даже сквозь дождь, и я понимаю, что слышу не одного, а двух мужчин.

Пока они делают паузу, чтобы перезарядить оружие, я задаюсь вопросом, не сбиты ли они с толку тем, почему никто не открывает ответный огонь.

Глаза Лиама встречаются с моими.

— Оставайся здесь в безопасности. Я позабочусь об этом.

Я недоверчиво смотрю на него.

— Ты не можешь…

Он запечатлевает на моих губах крепкий, горячий поцелуй, и его глаза становятся задумчивыми.

— Оставайся в безопасности ради меня.

Лиам поднимается, но чувство срочности заставляет меня потянуться, чтобы обхватить его затылок и притянуть обратно к себе. Прижимаясь своими губами к его губам в небрежном поцелуе, я тихо говорю ему в губы:

— Будь в безопасности ради меня.

Потом отстраняюсь, не сводя с него глаз. Мое горло перехватывает от эмоций, но я вкладываю легкомыслие в свои приглушенные слова.

— Мне нравится, когда ты рядом.

Очевидно, мне не удается скрыть свои эмоции, потому что выражение его лица смягчается так, как я еще не видела.

— То же самое.

Затем он беззвучно скатывается с меня и исчезает через дверной проем.

Не уверена, что побуждает меня к этому, но я не слушаю его слов, чтобы оставаться в спальне. Мне невыносима мысль о том, чтобы прятаться здесь, пока он сражается с тем, кто снаружи обстреливает дом пулями.

Подойдя к дверному проему и скрывшись в темном, неосвещенном коридоре, я бесшумно пробираюсь к концу. Заглядываю в гостиную, которая идет параллельно внешней террасе, и замечаю большие тени, отбрасываемые на комнату.

Полная луна освещает профили мужчин, их очертания показывают, что они держат по пистолету в каждой руке, и я опускаюсь на корточки.

— О, доктор Кинг? Я искал тебя. В частности, твоего маленького посетителя, — нараспев произносит один из мужчин. Его акцент отчетливо слышен в каждом произнесенном слоге, поскольку он говорит достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь шум дождя. — Я знаю, что ты там.

Как только узнаю мужской голос, еще одна часть головоломки встает на свое место. Это тот русский, что был на днях.

Хоть я и нахожусь вне зоны их видимости, каждый волосок моего тела встает дыбом. Потому что это моя вина. Что бы я ни сделала — каким бы человеком ни была до этого — очевидно, это привело сюда этого русского психопата, который, похоже, намерен убить нас обоих.

Слова мужчины повторяются в моей голове. «Ты меня совсем не узнаешь, да?» Ты понятия не имеешь, кто я такой, да?

Я зажмуриваю глаза, желая вспомнить что-нибудь важное — все, что поможет мне понять, почему кто-то пытается нас убить. Разумеется, чудесный толчок памяти мне не дается.

— Ты слишком долго задерживаешься в своей компании.

Осколки стекла, рассыпавшиеся по террасе, хрустят под ботинками первого мужчины, подчеркивая его снисходительный тон.

— Такому умному человеку, как ты, следовало бы знать лучше.

Очередная порция пуль разбивает еще больше стекла в хаотичной и жестокой симфонии.

Открыв глаза, я распрямляю плечи, и во мне нарастает решимость. Черта с два я позволю Лиаму попасть под перекрестный огонь. Мне невыносима мысль о том, что он умрет из-за того беспорядка, который я принесла к его двери.

«Ты сильная и смелая, малыш. Никогда не сомневайся в себе», — звучит в моей голове голос папы.

Я замечаю Лиама в другом конце комнаты, с оружием наготове, но у меня есть прекрасная позиция для стрельбы в ублюдка, в то время как молчун держится позади, распыляя пули по всему пространству, где прячется Лиам.

Прежде чем я успеваю открыть огонь по мужчинам, слышу звук, когда один из них передергивает затвор на другом оружии, и волосы на моем затылке встают дыбом.

«Ни хрена себе». Это необычное оружие. О, нет. Это чертов пулемет.

Пули начинают летать, и хаотичные брызги осколков забрасывают гостиную. Дверная коробка, ведущая на террасу, с силой разлетается на куски, а в воздухе витает резкий запах пороха.

Я жду, внимательно следя за его пулями. Когда они отклоняются в противоположную сторону, я выпрямляюсь и делаю несколько первых выстрелов в болтливого русского.

Моя первая пуля попадает ему в левую щеку. Его голова дергается от удара, а вторая пуля задевает его шею. Следующие несколько пуль попадают ему в грудь, но злобный ублюдок дает понять, что не собирается сдаваться без боя.

С каждым быстрым выстрелом из моего пистолета я подхожу немного ближе, надеясь, что с близкого расстояния моя цель будет лучше и смертоноснее.

Паника охватывает меня, когда этот мудак разворачивается и целится в меня. На нетвердых ногах я отступаю назад, когда Лиам проносится мимо меня, стреляя в него. Он попадает ублюдку в челюсть, но тут его пистолет заклинивает.

Лиам отбрасывает в сторону свое оружие и бросается на мужчину. Я отступаю еще дальше, как только у меня заканчиваются патроны. И лихорадочно ищу что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. Как раз в тот момент, когда мой взгляд падает на достаточно большой кусок стекла, заостренный с одного конца, сильная мускулистая рука обхватывает меня за шею.

Мой вздох беззвучен, когда ублюдок крепче сжимает руку на горле. Выронив пистолет, я хватаюсь за полосу мышц на своей шее.

Пятна закрашивают мое зрение, а легкие горят от сожаления. В голове мелькает мысль о том, что я так и не смогла сказать Лиаму о своих чувствах… и как я сожалею об этом.

Он будет моим самым большим сожалением.

Рука на моем горле внезапно ослабевает, и мои резиновые ноги не могут удержать меня в вертикальном положении. Я падаю на пол, задыхаясь от нехватки кислорода, отчаянно пытаясь втянуть в легкие как можно больше воздуха. Мокрая лужа быстро растекающейся крови, направляющаяся ко мне, привлекает мое внимание, прежде чем знакомые руки тянутся ко мне.

— Алекс. — Лиам аккуратно поворачивает меня лицом к нему, глазами неотрывно изучая мое лицо. — Ты в порядке?

Я могу выдавить из себя только слабый кивок, все еще набирая полные легкие воздуха. Его пристальный взгляд путешествует по мне, прежде чем остановиться на моем горле, и черты его лица темнеют так, как я никогда не видела. Я практически чувствую исходящую от него ярость.

— Ублюдок, — бормочет он, прежде чем провести большим пальцем по моему горлу. — Хотел бы я убить его снова.

Вздрогнув, я оглядываюсь вокруг и вижу, что оба мужчины лежат, не двигаясь, в лужах крови вперемешку с мозговым веществом.

Кровь мудака, который пытался задушить меня, находится всего в нескольких сантиметрах от того места, где я растянулась на полу. Во время продолжающегося проливного дождя дует легкий ветерок, быстро пропитывая каждую открытую поверхность.

Лиам сидит, низко опустив голову, и ладонями мягко возвращает мое внимание к нему. Его руки дрожат, обхватывая мое лицо, но вполне возможно, что это я сама дрожу.

— Алекс.

Он зажмуривает глаза, произнося приглушенное «блядь». Резко выдохнув, Лиам яростно сдвигает брови.

— Ты напугала меня до усрачки.

То, как он произносит это признание, создает у меня впечатление, что его возмущают подобные чувства.

Я прерывисто выдыхаю, в моем голосе слышится раздражение, в то время как от нервов он дрожит.

— Да, ну, ты попробуй, чтобы тебя чуть не задушили до смерти.

Его челюсть сжимается, в глазах вспыхивает что-то опасное, когда он отрывисто произносит команду.

— Черт возьми, женщина. Никогда больше так со мной не поступай.

Выброс адреналина вызывает всплеск враждебности на первый план. Мой голос повышается от негодования.

— Как будто я хотела, чтобы это произошло?! Ты…

Протянув ладонь, Лиам крепко хватает меня за затылок и прижимается своими губами к моим. Он эффективно обрывает мою тираду, но не это заставляет меня застыть на месте. Все дело в этом поцелуе.

Вкус отчаяния и страха.

Когда его язык ныряет внутрь, чтобы найти мой, поцелуй трансформируется, становясь многогранным. Присутствует едва сдерживаемая страсть, но она сопровождается еще одним оттенком эмоций.

Лиам отстраняется, прежде чем я успеваю попытаться расшифровать его, и прижимается лбом к моему. Его дыхание вырывается в резких выдохах.

— Господи, Алекс, — его измученный тон заставляет мое сердце бунтовать в груди. — Когда я увидел его… Господи, я никогда в жизни не был так чертовски напуган.

Поднимаю руку и провожу подушечкой большого пальца по его губам, которые, возможно, не произнесли трех слов, которых втайне жажду, но все равно признали, что я важна для него.

Лиам закрывает глаза, как будто для того, чтобы запомнить мое прикосновение. Грудь поднимается и опускается в глубоких вдохах, его янтарный взгляд встречается с моим. Что-то в его глубине посылает искры напряжения в мой живот.

— Алекс, я…

Внезапный звонок мобильного телефона заставляет нас замереть. Мы смотрим в ту сторону, откуда доносится звук, на ближайшее тело.

Лиам встает, помогая мне подняться, прежде чем осторожно переступить по усыпанному стеклом полу, чтобы достать телефон из кармана мужчины. С того места, где я стою, виден подсвеченный экран.

«НЕИЗВЕСТНЫЙ АБОНЕНТ».

Я почти уверена, что знаю, зачем они звонят — хотят узнать, удалась ли их попытка.

Но я не знаю, кто и зачем. Кому, черт возьми, могло понадобиться убивать меня? А Лиам — доктор, которого все здесь любят. Зачем им пытаться убить его? Только за то, что он заботился о моих ранах?

Лиам раскрывает телефон и включает громкую связь.

— Подтверди, — отдает резкую команду мужской голос на русском. Подтверди.

Мой взгляд сталкивается со взглядом Лиама, и хотя он не выглядит озадаченным, я определенно озадачена. По поводу всего этого. Почему люди преследуют меня? Что я сделала?

Лиам отвечает впечатляюще спокойным голосом. Должно быть, сказывается его медицинское образование, позволяющее ему сохранять хладнокровие под давлением.

— Ты провалился. А теперь самое интересное. Ты провалился. И теперь начинается самое интересное.

Закончив разговор, Лиам подбирает брошенный на пол пистолет. Затем прижимает телефон к расколотой дверной раме и несколько раз ударяет по нему прикладом. Как только устройство распадается на части, он извлекает крошечную карточку, а остальным частям позволяет упасть на пол.

Каждый сильный удар, который он наносит SIM-карте, вызывает ощутимую дрожь в моем теле.

Эта дрожь становится все сильнее, пока мои руки и ноги не начинают дрожать, как будто я только что довела свое тело до предела выносливости.

Слова выплескиваются из меня без раздумий.

— Мне жаль, Лиам.

Мужчина резко поворачивает голову, его брови сведены вместе. Он осматривает меня, как будто ищет доказательства чего-то, о чем я не знаю.

— За что ты извиняешься? — В его вопросе чувствуется сильная доля настороженности.

Дрожащей рукой я указываю на разрушенную заднюю часть дома.

— За все это.

Махнув рукой в его сторону, я добавляю:

— За то, что ты почти… — Мой голос срывается, и я отрываю от него взгляд.

Медленно выдыхая, я смотрю вниз на себя, где мелкие кусочки стекла прилипли к моим коленям и голеням. Там, где кровь мертвого человека теперь почти касается пальцев ног. Дрожь продолжает сотрясать мое тело.

— Я так боялась за тебя. И это все моя вина и… — У меня перехватывает дыхание, прежде чем остальные слова начинают звучать громче, мой голос граничит с истерикой. — Я даже не знаю, почему!

Только когда Лиам оказывается в поле моего зрения, я поднимаю взгляд. На его лице появляется тень удивления, но оно сменяется более нежным и задумчивым выражением.

Быстрым движением руки он отбрасывает в сторону осколки стекла, лежащего на соседнем стуле. Оно разлетелось на осколки и изуродовано пулями, но каким-то образом осталось целым.

Лиам большими ладонями мягко обхватывает мои бедра и поднимает меня, усаживая на подушку. Наклонившись передо мной, он осторожно кладет руки мне на бедра. Его мозолистые ладони теплые на моей остывшей плоти.

Его тон хриплый.

— Эй.

— Эй. — Мой голос звучит тонко и слабо, и, Боже, я презираю его.

От его простого прикосновения эмоции, которые я подавляла, бьются о мой оставшийся барьер, пока они не уступают. Не в силах больше фильтровать свои мысли и слова, они вырываются потоком.

— Я думала, что потеряю тебя.

Непролитые слезы жгут мне глаза, и я зажмуриваюсь от смущения.

— Я даже не знаю, почему они были здесь из-за меня.

Слезы текут по моим щекам, и я закрываю глаза, не в силах встретиться с ним взглядом.

Он, вероятно, ненавидит меня сейчас — как и должен.

Лиам обнимает мое лицо ладонями, большими пальцами проводит по моим щекам, вытирая слезы.

— Посмотри на меня.

— Я не могу.

— Алекс, посмотри на меня.

Когда он добавляет мягкое: «Пожалуйста», я, наконец, смело смотрю на него.

Его глаза изучают меня с глубокой напряженностью.

— У тебя нет никаких идей, почему они были здесь?

— Нет, — выдавливаю это единственное слово из сдавленного горла, наполненного страхом и чувством вины за то, что сегодня ночью из-за меня чуть не убили этого человека. Человека, чье прикосновение успокаивает меня так, что я не в состоянии описать.

Когда он берет одну из моих рук и прижимается поцелуем к моей ладони, мое сердце замирает в груди.

— Мне так жаль, Лиам.

Его голос звучит странно хрипло.

— За что ты извиняешься?

— За то, что я жалкая.

Звук вырывается глубоко из его груди, и он снова прижимается губами к моей руке.

— Ты только что помогла мне убить одного из тех, кто пытался убить нас. Это необычное явление, и в нем нет ни капли жалости.

Мой голос хрипит от раскаяния.

— Но я могла бы предупредить тебя. Я просто не подумала…

Все его тело напрягается, его голос становится осторожным.

— Предупредить меня, как?

Я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на него снизу-вверх. Черты его лица напряжены, в выражении лица сквозит подозрение.

— Этот человек приходил сюда несколько дней назад. Он спрашивал о тебе, пока тебя не было дома. Тогда я не думала, что тебя стоит беспокоить, но теперь это случилось.

Я с трудом сглатываю растущий комок в горле.

— Мне так жаль, Лиам.

Жесткость в его мышцах немного ослабевает, но он не отпускает мою руку. Снаружи поток ливня, кажется, тише, как будто это как-то созвучно тому, что только что произошло. Прежде жестокий и карающий, а теперь дождь льет медленно и ровно, успокаивая.

Рациональная мысль отчаянно пытается пробиться сквозь плотную пелену шока, которая окутывает меня.

— Как ты научился говорить по-русски?

В его ответе нет ни малейшего колебания.

— У меня всегда был дар к изучению языков, но после путешествий по разным европейским странам я стал понимать их еще лучше.

Это многое объясняет. В некоторых миссионерских поездках врачи оказываются в разных уголках мира.

В глазах Лиама появляется затравленное выражение.

— Когда он душил тебя… — Покачав головой перед тем, как сделать длинный вдох, Лиам осторожно отстраняется и выпрямляется. — Нам нужно идти.

Мои глаза расширяются.

— Куда?

Мышцы на его челюсти напрягаются, и он проводит рукой по волосам.

— Здесь небезопасно. Мы должны отправиться в путь.

Я смотрю на него, разрываясь на части, потому что мой разум все еще лихорадочно пытается переварить все, что произошло.