Собрание сочинений

Лошаденки за оврагом

Изнуренные плетутся,

Выступая робким шагом,

Под кнутом хозяйским жмутся.

И хозяева их, кстати,

Приуныли и устали;

Мало счастья, благодати

Эти люди испытали.

Говорит один (я слышу):

"Эки, братцы, неудачи!

Всю соломенную крышу

Съели дома наши клячи". —

"Верно, к зимнему Николе

Нам глодать кору придется". —

"Ни зерна на целом поле!" —

Третий голос раздается.

Тут четвертый, пятый сразу

Закричали, зашумели:

"Мы в сибирскую заразу

Обнищали в две недели!" —

"И меня, — сказал Ванюха, —

Посетила вражья сила, —

Ядовитая, знать, муха

Спину крепко укусила.

Сшил себе я саван белый,

В церкви божьей причастился,

Гроб купил, с деревней целой

Пред кончиною простился.

Да на ум меня наставил

Коновал один любезный:

Прямо к спинушке приставил

Раскаленный прут железный…"

Все хохочут… Смейся дружно,

Своротив с дороги узкой,

Люд страдающий, недужный,

Терпеливый брат мой русский!

Много милости у бога,

Жизнь не вся в тебе убита,

И широкая дорога

Пред тобой вдали открыта.

Осень настала — печальная, темная,

С мелким, как слезы, дождем;

Мы лее с тобой, ненаглядная, скромная,

Лета и солнышка ждем.

Это безумно: румяною зорькою

Не полюбуемся мы;

Вскоре увидим, с усмешкою горькою,

Бледное царство зимы.

Вскоре снежок захрустит под обозами,

Холодно будет, темно;

Поле родное скуется морозами…

Скоро ль растает оно?

Жди и терпи! Утешайся надеждою,

Будь упованьям верна:

И под тяжелою снежной одеждою

Всходит зародыш зерна.

С молитвою пахарь стоял у порога

Покинутой хаты: "Война к нам близка,

Одной благодати прошу я у бога,

Чтоб _ниву_ мою не топтали войска.

Тогда пропадет мой ленок волокнистый,

На саван не хватит тогда полотна…"

И с верой молился он деве пречистой,

Чтоб ниву его сохранила она.

Но враг наступал… И послышался грохот

Из сотни орудий. Как демонский хохот,

Носился по воздуху рев батарей;

И люди — ужасное стадо зверей —

Безбожно, жестоко терзали друг друга,

И брызгала теплая кровь, как вода,

И ядра взорали все поле без плуга,

И хаты крестьянской не стало следа…

…Но милости много у вечного бога:

Построилась новая хата-жилье,

И пахарь-хозяин опять у порога

С молитвою смотрит на поле свое.

Себя он не мучит напрасной тоскою,

Что нива упитана кровью людскою —

Чужой ли, родной ли: не все ли равно?

Ведь кровью и п_о_том не пахнет зерно,

Ведь свежая рожь не пошлет нам проклятья,

Не вымолвит явных и тайных угроз?..

И будем мы сыты (О люди! О братья!),

Питаяся хлебом — из крови и слез!