Сочинения

1.

Ученики Христовы, которым предстоит мученичество! В то время как наша мать и владычица Церковь, а также отдельные братья–христиане помогают вам в темнице поддерживать свое бренное тело, примите и от меня скромный дар для подкрепления вашего духа. Бессмысленно кормить тело, когда голодает душа, и если немощная плоть нуждается в помощи, то тем более в ней нуждается еще более слабый дух. Едва ли я вправе поучать вас, но даже опытным гладиаторам иной раз помогают не только учителя и наставники, но и выкрики зрителей и болельщиков. Итак, прежде всего, не огорчайте Духа Святого (Еф. 4:30), Который вместе с вами вошел в темницу; ведь если бы Он не был с вами, то и вас сегодня не было бы там. Старайтесь, чтобы Он оставался с вами, и Он приведет вас оттуда к Господу. Конечно, и темница — обитель дьявола, в которой он держит рабов своих, но вы туда вошли, чтобы посрамить его в его же твердыне, как уже делали это и в других местах. Пусть не хвалится он тем, что вы в его власти, что он искусит вас упадком духа и взаимными распрями; да убежит он от вас, да скроется в глубоких пещерах, и да пресмыкается там, как ядовитая змея, укрощенная заклинанием. Да не будет он настолько удачлив, чтобы победить вас у себя дома; да найдет вас постоянно готовыми и облаченными в доспехи любви. Мир между вами — для него война. За этим миром к мученикам в темницу даже с воли приходят их собратья по вере. Тем более вы должны хранить между собою мир, чтобы при случае могли поделиться им с другими.

2.

Пусть остальные заботы, как и родители ваши, провожают вас только до темничных дверей. Тут разлучились вы с миром и не жалейте, что распрощались с ним. Если учесть, что мир сам по себе — темница, вы скорее вышли из темницы, чем вошли в нее. Темна ваша темница, но мир покрыт еще большим мраком, ослепляющим ум. Вы — в оковах, но мир налагает на душу еще более тяжелые цепи. Вы — в грязи, но мир полон еще большей грязи людского распутства. Наконец, в мире заключено еще больше подсудимых, а именно весь род человеческий, и ему грозит суд не проконсула, но самого Бога. Поэтому вы, благословенные, попали не в тюрьму, а скорее в надежное убежище. Оно мрачно, но вы сами — свет мира (Мф. 5:14). Здесь оковы, но в глазах Бога вы свободны. Здесь зловоние, но вы сами — благоухание. Вы ждете приговора, но настанет время, когда вы сами будете судить судей ваших. Неважно, что вы в мирской темнице, ибо сами вы — уже вне этого мира, и если вы лишились радостей жизни, то приобрели гораздо больше. Я уж не говорю о награде, которую Бог обещает мученикам. Продолжим сравнение мира с темницей и посмотрим, не больше ли выигрывает в ней душа, нежели теряет тело. Скажем больше: плоть тут не теряет необходимого благодаря попечению церкви и любви братьев, а душа обретает поддержку в вере. Здесь ты не видишь ложных богов, не встречаешь их изображений, не присутствуешь на языческих празднествах, не вдыхаешь нечистые запахи ладана, не слышишь рева зрителей в цирке и театре, не видишь жестокости гладиаторов и бесстыдства мимов. Глаза твои не прикованы к распутным зрелищам; ты в безопасности от соблазнов, искушений, дурных помыслов, и даже от самого гонения. Темница дает христианину то же, что пустым пророкам. Господь нередко искал уединения, чтобы молиться. удалясь от суетного мира. Даже славу Свою он явил ученикам в уединенном месте[436].

Перестанем же темницу именовать темницей и назовем ее лучше местом уединения. Хотя в нем и заключено ваше тело, но духу вашему нет преград. Вы можете не только мысленно гулять по тенистым аллеям и под сенью длинных портиков, но и идти по дороге–ведущей к Богу. Мысленно идя по ней, вы уже свободны. Тело не чувствует тяжести оков, когда душа возносится к небу. Она уносит человека, куда пожелает: Где будет душа твоя, там и сокровище твое (Мф. 6:21). Поэтому пусть будет душа наша там, где мы хотим обрести сокровище.

3.

Допустим, что темница даже христианам в тягость. Но мы призваны на службу Бога Живого с тех пор, как при крещении дали присягу. Между тем, ни один воин в походе удобств не знает. Не с мягкой постели он встает, чтобы идти в сражение, но выходит из лагеря, где жесткость земли, суровость воздуха и грубость пищи закалили его тело. Даже в мирное время воины заняты упражнениями: маршируют с оружием, ходят в учебные атаки, роют окопы, учатся строить «черепаху»[437]. Они делают все это в поте лица, чтобы закалить тело и душу — и в тени, и на солнце, и под дождем; сменяя платье на доспехи, тишину на крик, отдых на тревогу. Вот почему, воины Христовы, какими бы жестокими ни казались ваши испытания, считайте, что они призваны закалить вас. Вам предстоит прекрасное состязание, устроитель которого — Бог Живой, распорядитель — Святой Дух, а призами служат вечная жизнь, ангельское обличье, небесная обитель и слава во веки веков. И вот, ваш наставник Иисус Христос, который умастил вас Святым Духом и вывел на эту борцовскую площадку, пожелал, чтобы вы накануне состязания подвергли себя определенным ограничениям для укрепления сил. Ведь и борцы для укрепления тела соблюдают строгий режим: воздерживаются от роскоши, от тонких лакомств и изысканных вин. Чем больше они потрудятся в воздержании, тем больше уверены в предстоящей победе. Но они, по словам апостола, ищут тленных венков, а мы стремимся стяжать нетленный (1 Кор. 9:25). Так будем же тюрьму считать площадкой для тренировок, откуда нас выведут подготовленными на старт: ведь мужество в испытаниях крепнет, тогда как роскошь его расслабляет.

4.

Господь учит нас, что плоть слаба, но дух вынослив (Мф. 26:41). И не будем обольщаться тем, что плоть Он признал слабой. Сначала Он сказал, что дух вынослив, и этим показал нам, что плоть должна подчиняться духу, то есть слабое — сильному, чтобы почерпнуть от него стойкости. Пусть дух беседует с плотью об их общем спасении, не думая о тяготах тюрьмы, но готовясь к предстоящей борьбе. Плоть, может, и испугается тяжести меча, высоты креста, ярости зверей, казни на костре и палача, искусного в пытках. Но дух должен напомнить себе и плоти, что, хотя это и жестокое испытание, многие со славой выдержали его — не только мужчины, но даже и женщины, чтобы и вы, любезные сестры, не опозорили своего пола. Долго было бы перечислять людей, добровольно пронзивших себя мечом. Так, Лукреция, став жертвой насилия, пронзила себя кинжалом на глазах своих родных, чтобы слава о ней сравнялась с ее целомудрием[438]. Муций сжег правую руку на жертвеннике, чтобы заставить о себе говорить[439]. Не меньшую доблесть показали философы: Гераклит, который сжег себя, обмазавшись бычьим пометом; Эмпедокл, прыгнувший в жерло Этны[440], и Перегрин, недавно бросившийся в костер[441]. Даже женщины отважно бросались в огонь: Дидона, чтобы избежать ненавистного второго брака[442], и жена Гасдрубала, которая, видя, что муж ее молит о пощаде Сципиона, бросилась вместе с детьми в пламя горящего Карфагена[443]. Плененный карфагенянами римский командующий Регул, желая, чтобы те заплатили за него множеством пленных, предпочел вернуться к врагу и, будучи посажен в деревянный ящик с торчащими из стенок гвоздями, испустил в страшных мучениях дух. Женщина с радостью приняла смерть от хищников более страшных, чем бык или медведь, когда Клеопатра дала укусить себя аспидам, чтобы живой не попасть в руки врагу[444]. Впрочем, смерть не так страшна, как пытки. Но не сдалась же палачу афинская блудница! Когда ее, посвященную в заговор, тиран истязал пытками, она не только не выдала заговорщиков, но, откусив язык, выплюнула его в лицо тирану[445], чтобы тот знал, что даже если продолжит пытки, все равно от нее ничего не добьется. Вы знаете также о бичеваниях, которые происходят еще и поныне в Лакедемоне[446]. При совершении этого торжественного обряда знатных юношей пред алтарем подвергают порке в присутствии их родителей и друзей, которые призывают их проявить стойкость, и юноши эти считают величайшей славой скорее умереть от мучений, чем не перенести их. Если тщеславие придает людям мужество презирать меч, огонь, крест, пытки и хищных зверей, то наши страдания не так велики, если учесть уготованную за них награду. Неужели стекло равноценно жемчугу?[447] Кто откажется за настоящую ценность заплатить столько же, сколько иные платят за ложную?

5.

Что говорить о стремлении к славе, если даже простое тщеславие и безумие толкают людей на такие же подвиги. Скольких бездельников тщеславие побудило взяться за ремесло гладиатора, а некоторые из тщеславия даже участвуют в звериных травлях и считают, что шрамы от когтей и зубов сделают их привлекательнее. Другие обрекают себя на сожжение, лишь бы им позволили пробежаться в горящей рубахе[448]; а третьи готовы терпеливо расхаживать под ударами бичей из воловьей кожи. Не случайно Бог допускает в миру такое, но для того, чтобы поощрить нас сейчас или привести в смятение в день Страшного суда, если мы побоимся ради истины и себе во спасение вытерпеть то, что другие терпят ради тщеславия и себе на гибель.

6.

Впрочем, оставим примеры стойкости, проистекающей из тщеславия. Обратимся к примерам несчастных случаев, чтобы они убедили нас стойко встречать то, что иным приходится претерпеть и невольно. В самом деле, сколько людей сгорают живьем при пожарах! Сколько растерзано хищниками в лесу или в амфитеатре, когда звери, перескочив рвы, нападают на зрителей! Скольких разбойники пронзили мечами, а неприятели даже распяли на кресте, предварительно замучив издевательствами и пытками! Всякий может даже из верности человеку[449] претерпеть то, что не решается претерпеть из верности Богу. Наше время дало тому много примеров, когда особы знатного рода погибают смертью, какой не должны бы подвергаться по своей знаменитости, достоинству, возрасту или красоте. И все это они претерпевают либо от того человека за то, что изменили ему, либо от его противников, за то, что сохранили ему верность.

1.

Достойные исповедники Іисуса Христа, предназначенные на мученіе! Въ то время, какъ Церковь, общая наша матерь и владычица, занимается доставленіемъ вамъ пищи, въ которой имеете вы нужду для поддержанія тела своего, въ то время, какъ братья ваши посещаютъ васъ въ темнице для принесенія вамъ части плода отъ посильныхъ своихъ трудовъ, позвольте, чтобъ я съ другой стороны споспешествовалъ вамъ, чемъ могу, къ облегченію вашей души; ибо вамъ известно, что человекъ напрасно питаетъ плоть свою, когда нетъ пищи духу его, и если онъ печется о телесныхъ немощахъ, то темъ паче долженъ заботиться о болезняхъ душевныхъ, которыя гораздо опаснее телесныхъ. Но кто я, чтобы сметь мне давать вамъ поученія! Припомните однакожъ, что гладіаторы иногда возбуждаются къ мужеству нетолько начальниками и руководителями своими, но и посторонними нисколько неискусными людьми: народъ издали ихъ ободряетъ, и каковъ онъ ни есть, но часто голосъ его бываетъ действительнее, нежели голосъ знатоковъ искуства.

И такъ прежде всего подумайте о томъ, чтобы не оскорбить Духа Святаго Божія (Ефес. 4:30), сопровождавшаго васъ въ темницу, въ которую не были бы вы и заключены, если бы Онъ не вошелъ туда вместе съ вами. Поступайте такъ, чтобъ Онъ съ вами всегда пребывалъ, и чтобъ изъ сего печальнаго места привелъ Онъ васъ во славу Божію. Я знаю, что темница бываетъ часто крепостію діавола, въ которую ввергаются обыкновенно рабы его; но вы, священные Атлеты, вошли въ нее единственно для того, чтобы восторжествовать надъ симъ гордымъ врагомъ въ самой его крепости, хотя вы терзали его уже и въ другихъ местахъ. Да не похвалится онъ темъ, что вы у него въ когтяхъ, что онъ изнуритъ васъ голодомъ, скукою, взаимными несогласіями; да убежитъ онъ отъ васъ, да сокроется въ глубокихъ и срамныхъ пещерахъ, и да пресмыкается тамъ, какъ ядовитая змея, изгнанная посредствомъ волхвованія. Да не будетъ онъ столько счастливъ, чтобы сражаться съ вами и победить васъ у себя дома: да обрящетъ васъ во всякое время готовыми и вооруженными доспехами любви. Миръ вашъ составляетъ жестокую для него войну: миръ столь вожделенный и драгоценный, что многіе верующіе обыкли приходить въ темницы ваши молить васъ объ испрошеніи имъ мира сего для вступленія въ общеніе Церкви. Вамъ надобно сохранить между собою любовь сію и миръ сей, дабы могли вы сообщать ихъ другимъ.

Сердечно желаю, чтобы всякаго рода другія заботы ума сопровождали васъ только до темничныхъ дверей, равно какъ чтобъ и родственники ваши не провождали васъ далее. Тутъ разлучились вы съ міромъ: не жалейте, что съ нимъ распрощались. Зная, что міръ самъ по себе есть истинная темница, вы уразумеете, что вы какъ бы вышли изъ темницы своей, а не вошли въ нее. Действительно: темна ли темница ваша? Міръ еще более покрытъ густымъ мракомъ, ослепляющимъ умъ. Находитесь ли вы въ оковахъ? Міръ носитъ тягчайшія цепи, изнуряющія душу. Заразительно ли жилище ваше? Міръ преисполненъ вредныхъ испареній, несравненно несноснейшихъ: это соблазны и распутства сладострастія. Сравнены ли вы съ преступниками? Міръ заключаетъ въ себе гораздо более виновныхъ, я хочу сказать, весь родъ человеческій. Зависитъ ли жизнь ваша отъ Проконсула, угрожающаго вамъ своимъ приговоромъ? Міръ долженъ одержимъ быть бóльшимъ страхомъ во ожиданіи страшнаго суда Божія.

2.

Согласитесь же, знаменитые исповедники, что вы перешли только изъ темницы въ убежище. Признаюсь, что жилище ваше мрачно; но сами вы светъ живый. Вы связаны путами; но вы свободны въ Боге. Вы дышете заразительнымъ воздухомъ; но предъ Богомъ вы воня благоуханія. Вы ожидаете приговора судіи; но придетъ время, когда вы судить будете самыхъ судей вашихъ. Да предаются печали другіе люди, воздыхающіе объ услажденіяхъ века сего. Христіанинъ отрекся отъ міра сего, прежде нежели вышелъ изъ него; но въ темнице долженъ онъ отречься и отъ того, что только можетъ усладить горечь ея. Въ какомъ бы месте міра сего вы ни находились, до того дела нетъ: вы уже оставили міръ; и если вы лишились чрезъ то какого удовольствія въ жизни: то какой выгодный сделали вы торгъ, променявъ малое на великое? Но не станемъ теперь говорить о наградахъ, обещанныхъ Богомъ мученикамъ.

Продлимъ сравненіе жилища міра съ жилищемъ темницы, и посмотримъ, выигриваетъ ли душа въ семъ последнемъ более, нежели сколько тело можетъ потерять въ немъ. Скажемъ лучше еще: тело тутъ ничего не теряетъ: оно находитъ все нужное посредствомъ попеченія Церкви и любви верующихъ, между темъ какъ душа обретаетъ всякую помощь, потребную для поддержанія веры. Тутъ по крайней мере не видите вы идоловъ ложныхъ боговъ, не встречаете ихъ изображеній, не обязаны присутствовать на празднествахъ язычниковъ, не заражаетесь святотатственными испареніями, не оглушаетесь безумными восклицаніями театра и цирка, не бываете свидетелями бешеной жестокости гладіатора и срамныхъ телодвиженій комедіанта. Глаза ваши не обращаются на сіи проклятыя места, посвященныя распутству: вы въ безопасности отъ соблазновъ, искушеній, дурныхъ помысловъ, и отъ самаго даже гоненія. Темница даетъ средства Христіанину находить въ ней те же выгоды, какія пророки находили некогда въ пустыне. Іисусъ–Христосъ не редко искалъ уединенія, чтобъ иметь более свободы молиться и убегать отъ заботъ века сего. Онъ явилъ ученикамъ и самую славу Свою также въ уединенномъ месте (Матѳ. гл. 17).

Перестанемъ же именовать темницею то место, где вы находитесь. Назовемъ его лучше убежищемъ. Хотя въ немъ тело ваше и заключено; но душа всегда свободна. Вы можете простираться тамъ духомъ своимъ такъ далеко, какъ пожелаете, представляя себе не мрачные ходы или длинные портики, но надежный путь, ведущій прямо къ Богу. Вы всегда будете находиться вне темницы, какъ скоро такимъ образомъ станете проходить сей божественный путь. Тело не чувствуетъ тягости оковъ своихъ, когда душа обретается на небесахъ: она уноситъ съ собою всего человека, и переноситъ его туда, куда захочетъ. Впрочемъ идеже есть сердце ваше, ту будетъ и сокровище ваше (Матѳ. 6:21). Потщимся же поступать такъ, чтобы сердце наше всегда находилось тамъ, где мы желаемъ обрести истинное благо.

3.

Пускай однакожъ темница и безпокойна будетъ для Христіанъ. Но разве мы не вербованы въ воинство Іисуса–Христа, съ техъ поръ какъ крещеніе къ тому насъ удостоило? Воинъ же не долженъ ожидать, чтобы война производилась на поляхъ, исполненныхъ пріятностей. Чтобы вступить въ сраженіе, ему надобно не съ мягкой и покойной постели вставать, по выходить изъ лагеря, где жесткость земли, суровость воздуха и грубость пищи пріучили уже тело его къ трудамъ. Во время даже мира, воины занимаются военными экзерциціями. Они ходятъ не иначе, какъ покрытые оружіемъ; бегаютъ, показывая видъ, что атакуютъ непріятеля; производятъ окопы; делаютъ приступы; покрываются пóтомъ и пылью при сихъ занятіяхъ, чтобы пріучить тело къ усталости, и одушевиться мужествомъ. Они легко переходятъ изъ тени на солнце, изъ хорошаго времени на дождливое, изъ тишины на шумъ, изъ шума на тревогу: сбрасываютъ съ себя тунику, чтобы надеть латы. — Такимъ образомъ, знаменитыя служительницы Іисуса–Христа (я обращаю речь и къ вамъ), какъ бы жестоки ни казались вамъ неудобства темницы, но вы должны считать ихъ для себя какъ бы упражненіемъ для испытанія силъ тела и души вашей.

Какое счастливое сраженіе предстоитъ вамъ выдержать! Богъ будетъ вашимъ воздаятелемъ, а Духъ Святый руководителемъ. Вашими лаврами будетъ венецъ безсмертный, вашею ценою будетъ счастіе удостоиться быть согражданками Ангеловъ на небесахъ, прославленными во все веки. Для того–то Іисусъ–Христосъ, божественный вашъ Учитель, и привелъ васъ на путь сей, помазавши васъ прежде Духомъ Своимъ, и проведя передъ днемъ сраженія чрезъ сіи трудности для бóльшаго подкрепленія мужества вашего. Такъ пріучаются часто Атлеты къ строжайшей дисциплине, дабы тела ихъ воспріяли новыя силы. Ихъ заставляютъ соблюдать воздержаніе; имъ запрещаютъ употреблять нежное мясо и сладкое вино; ихъ тревожатъ, утомляютъ, мучатъ. Чемъ более они укрепляются отъ сихъ испытаній, темъ они бываютъ увереннее въ победе. Они убо да истлененъ венецъ пріимутъ, какъ говоритъ Апостолъ (1 Кор. 9:25). Мы же Христіане, ожидая венца не истленнаго, должны почитать темницу за такое место ристанія, откуда надобно намъ устремляться въ бегъ и являть знаки своего мужества, чтобы со славою предстать суду Божію. Вообще добродетель поддерживается трудомъ, а негою разслабляется.

4.

Господь поучаетъ насъ, что духъ бодръ, плоть же немощна (Матѳ. 26:41). Тутъ не надобно намъ обольщать себя. Плоть немощна, говоритъ Самъ Богъ. Объявляя же, что духъ бодръ, Онъ даетъ намъ знать, кто кому долженъ покаряться. Плоть должна повиноваться духу, слабейшая сильнейшему, дабы укрепиться. Пусть духъ и тело поддерживаютъ себя взаимно для своего спасенія, пусть съ одинакою неустрашимостію взираютъ не только на неудобства темницы, но и на жестокость сраженія. Плоть конечно будетъ страшиться острія меча, поношенія креста, свирепства дикихъ зверей, несносной муки отъ огня, и всего того, что варварство палача можетъ придумать ужаснейшаго въ казняхъ; но духъ да поспешитъ къ ней на помощь, и да воодушевитъ ее темъ, что все сіи вещи, какъ бы оне ни казались жестокими, были терпеливо переносимы и даже желаемы людьми, имевшими въ виду одну только честь и тщеславіе. Таковы были не только мужчины, но и жены, которымъ вы, любезныя сестры мои во Христе, не должны уступать въ мужестве.

Я много бы распространился, если бы сталъ въ подробности исчислять людей, которые, следуя чувствамъ мнимаго великодушія, подвергали себя добровольно смерти. Муцій сожигаетъ руку свою въ жертвеннике, чтобы заставить о себе говорить. Регулъ, Римскій вождь, бывши взятъ въ пленъ Карѳагенцами, чтобы только не нарушить правъ своего отечества, предпочитаетъ лучше быть запертымъ въ некоторый родъ ящика, въ которомъ многократно пронзается остріемъ меча, и терпитъ столько смертей, сколько получаетъ ранъ. Философъ (Гераклитъ) бросается дерзновенно въ огонь. Другой философъ (Эмпедоклъ) ввергается въ жерло горы Этны. Недавно некто Перегринъ кончилъ дни свои на пылающемъ костре. Но не одни философы, женщины также оказывали презреніе къ мечу и огню. Лукреція, для поправленія поруганной чести своей пронзаетъ себя мечемъ насквозь въ присутствіи своихъ родственниковъ. Дидона, принуждаемая противъ воли вступить во вторый бракъ по смерти любезнаго своего супруга, кладетъ себя во гробъ на костре. Жена Аздрубалова, видя мужа своего во власти Сципіона и весь Карѳагенъ въ огне, решается съ детьми своими предаться пламени, пожирающему отечество ея, дабы избежать стыда, угрожающаго Аздрубалу просить пощады отъ врага его. Полъ сей, какъ ни слабъ, иногда издевался надъ свирепствомъ такихъ животныхъ, которыя ужаснее медведя и льва. Знаменитая Клеопатра согласилась лучше умереть отъ уязвленія аспида, нежели подвергнуться власти Августа.

Вы можете сказать, если угодно, что страхъ смерти делаетъ менее впечатленія, нежели страхъ мученій. Но разве не известно вамъ, съ какою неустрашимостію поступила одна Аѳинянка, обвиненная въ знаніи сделаннаго втайне заговора? Тщетно подвергали ее самымъ жестокимъ наказаніямъ: она не только не открыла заговорщиковъ, но откусивши зубами языкъ, выплюнула его въ глаза своему судіи, какъ бы хотела сказать, что сколько бы онъ ее ни мучилъ, но не заставитъ ее говорить. Вы знаете также, какія бичеванія происходятъ и ныне у Лакедемонянъ: это какъ бы жертва, на которую обрекаются у нихъ молодые люди. Они бичуютъ себя до крови въ присутствіи всехъ своихъ родныхъ, которые поощряютъ и увещеваютъ ихъ терпеть мужественно до конца. Они вменяютъ себе въ славу скорее умереть отъ мученій, нежели не перенесть ихъ. Если же тщеславіе придаетъ столько силы и мужества, что люди делаются способными презирать мечь, огонь, кресты, казни, свирепство зверей: то намъ нельзя не сознаться, что наши страданія довольно еще легки, когда мы сравнимъ съ ними славу и награду, обещанную намъ за нихъ на небесахъ. Увы! Мы такъ много подвизаемся за фальшивое золото: что же делать намъ должно для пріобретенія золота истиннаго? Кто откажется дать за настоящую вещь столько, сколько другіе платятъ за призракъ?

5.

Прехожу въ молчаніи побужденія къ мірской славе. Люди, одержимые страстію или какою–то болезнію ума, считаютъ ныне за игрушку всякаго рода жестокости и бешенства, въ которыхъ упражняются. Сколько тунеядцевъ берутся изъ тщеславія за ремесло гладіатора? Желаніе прославиться заставляетъ ихъ выходить противъ свирепыхъ зверей, и они воображаютъ, что отъ того пріобретутъ столько же отличныхъ знаковъ красоты, сколько получатъ угрызеній и ранъ на лице. Другіе обязываются пробежать довольно длинное пространство, имея на теле горящую сорочку. Иные наконецъ проходятъ съ важностію сквозь тучу ременныхъ ударовъ, наносимыхъ на плеча ихъ безостановочно. — Не вотще, почтенные исповедники, Богъ попускаетъ въ міре такіе примеры мнимаго великодушія: они должны поощрять насъ въ нынешнемъ, и приводить въ смятеніе въ будущемъ веке. Горе намъ, если любовь къ истине не заставитъ насъ терпеть более для нашего спасенія, нежели сколько тщеславіе заставляетъ другихъ терпеть для ихъ погибели!

6.

Но оставимъ въ стороне сіи чудеса постоянства, производимыя однимъ честолюбіемъ. Взглянемъ лучше на печальное состояніе нашей натуры, дабы посредствомъ вещей, обыкновенно случающихся вопреки ожиданія нашего, воодушевиться намъ выдержать сраженіе, въ которое можетъ быть вскоре должны мы будемъ вступить. Да и въ самомъ деле сколько живыхъ иногда сгараетъ во время пожара? Сколько растерзано людей дикими зверьми въ лесахъ и въ другихъ местахъ? Сколько умерщвлено разбойниками, сколько повешено на кресте непріятелемъ после множества претерпенныхъ оскорбленій, мученій и терзаній? Сколько ежедневно видимъ мы людей, которые изъ любви къ человеку охотно переносятъ то, что мы затрудняемся переносить изъ любви къ Богу? Настоящее время служитъ тому торжественнымъ свидетельствомъ. Сколько особъ, и особъ знатнейшаго рода, погибаетъ такою смертію, какой не должны бы оне подвергаться ни по своей знаменитости, ни по своему достоинству, ни по своему возрасту, ни по преимуществамъ тела своего? И все сіе претерпеваютъ оне для человека. Онъ казнитъ ихъ, если примуть оне сторону его противниковъ; если же пристанутъ къ нему, то противники его предаютъ ихъ гибели.