Сокрушенная тобой

Глава 17

Он гладит меня по голове, медленные движения, от которых мне хочется блевать. Но я уже делал это. В моём желудке ничего не осталось.

— Ты знаешь, что делать, — он трогает себя, и это дергается.

Я знал. Прошло уже восемь месяцев, и я выучил то, что от меня ожидалось.

Я соскользнул вниз и лёг так, как и должен был.

Затем я сделал то, что он хотел, пока он держал мою голову, убеждаясь, что я не отпряну.

Прошло три дня с момента инцидента в галерее, и Рем пригласил меня в звукозаписывающую студию. Эмили тоже собиралась, потому что у мальчиков новая песня, и они хотели, чтобы мы послушали её. Логан был чертовски горячим, во время исполнения (дерьмо, он был завораживающим), но Рем… Рем был серьезным, напряженным, и он слился с музыкой, как будто гитара была частью него. День, когда он спел мне в том пабе, был чем-то особенным, и я наслаждалась бы этим больше, чем, когда он пел в группе. Но это тоже было возбуждающе, и я не могла дождаться, чтобы услышать, что они записывали.

Эмили и я встретили их около шести, прежде чем они начали вечер, и мы были представлены Дэну, парню, занимающемуся звуком, который терпеливо объяснял нам, что он делает; хотя все что я видела, это тысячи кнопочек и переключателей.

Группа отправилась по другую сторону стекла, и после десяти минут Дэн спросил, готовы ли они. Логан кивнул.

Я уселась рядом с Эмили на одном из высоких стульев, и мы постукивали ногами в такт музыке. Темп чувствовался замедленным для этого, за исключением тех раз, когда дело доходило до припева и голоса парней становились хриплыми и глубокими, и это посылало мурашки по моей коже. Мои глаза никогда не покидали Рема, и я не думала, что было возможно влюбиться в него ещё больше, но так и произошло. И я поняла, что имела в виду Эмили, когда говорила о том, чтобы влюбляться в Логана снова и снова каждую ночь, пока они были в туре.

Рем… Было в нем что-то, когда он пел, намек неустойчивой темноты, которая всегда, казалось, полностью не покидала его.

Ладно, он также был супер горячим. Тату, гитара… Я понимаю, почему женщины вешаются на него. Мне придётся иметь с этим делом, потому что, несмотря на то, что я и доверяю ему, я знала, что буду ревновать.

Песня была магнетической и трогательной, слова зачаровано прекрасные, о женщине, сломленной и разорванной на кусочки, и её борьбе, чтобы найти свой путь назад. Затем о мужчине, который никогда не оставлял мысли о ней, как кусочки его умирали каждый раз, когда она плакала. Как они нашли друг друга и исцелились. Это не было похоже ни на что, что я слышала ранее. Когда я посмотрела на Эмили, она плакала.

— Наши парни хорошо поработали, — я потянулась к ней и смахнула слёзы подушечкой пальца.

— Он написал её для нашей свадьбы, — сказала Эмили.

— Проклятье, дорогуша. Это горячо, — я посмотрела назад через стекло, и Логан стоял у микрофона, его руки обернуты вокруг него, пока Рем говорит с ним, но его глаза оставались на Эмили.

Затем Рем посмотрел на меня, и я улыбнулась ему, показав «класс» и произнеся губами «ты мой». Он, должно быть, понял это, потому что наполовину ухмыльнулся, а затем подмигнул.

Когда Рем вышел он схватил меня за попу и поднял со стула. Мне пришлось обернуть свои ноги вокруг его талии, а руки вокруг его шеи, чтобы удержать равновесие. Затем он поцеловал меня, и меня не волновало, что Крайзис вопил и улюлюкал, а Кайт смеялся. Все что меня волновало, это поцелуй Рема.

После этого мы отправились в «Лавину», и там не было так заполнено, потому что был ещё ранний пятничный вечер. Обычно толпа начинала собираться около одиннадцати, к тому же сегодня у Мэтта не было живой группы. Мы ели, пили, и мне нравилось, как редко рука Рема покидала мою ногу. Я замечала, как она снималась несколько раз, и как он напрягался, но как только я смотрела на него, он целовал меня, и я забывала все о том, что его нервировало.

— Я скоро вернусь, красавица, — Рем встал и покинул столик. Я видела, как он направился к бару и сказал что-то Бретту, а затем они оба исчезли позади бара. Это было странно; Бретт и Рем не были близки, ничего подобного.

Эмили увела моё внимание от Рема и Бретта, когда упомянула Рейвен, которую поймали в секс-торговлю в Мексике вместе с Эмили.

— Её настоящее имя Лондон Вестбрук.

Да, в этом есть смысл. Я не знаю многого о секс-торговле, но держу пари, что настоящие имена перестают существовать, когда тебя доставляют в этот ад.

— Он рассказывал тебе, как у неё дела?

— Она исчезла.

— Что? — последнее, что я слышала, что Дек отвез её домой к её родителям в Нью-Йорк. — Когда?

— Её нет уже несколько недель. Выглядит так, будто она сбежала. Дек позвонил Логану несколько дней назад, он хочет, чтобы мы смотрели за любыми признаками появления её. Он сказал, что она может попробовать вернуться обратно сюда, — я так не думала. Девчонка держала пистолет, направленный на Эмили. — Дек работает над чем-то крупным и ему требуются все его люди, кроме одного.

— И этот один приглядывает за Джорджи, — сказала я. Потому что Дек никогда не оставит Джорджи без одного из своих мужчин, присматривающих за ней. Я не знаю, что он такого думал, что когда-либо может случиться с ней, но теперь это было так обычно, что это больше не было необычно.

Рем скользнул за столик рядом со мной, а затем затащил меня на свои колени. Ну, не совсем затащил, потому что я перелезла по своей воле. Думаю, он частично сделал это из-за того, что здесь было несколько девушек, которые узнали группу и стали ошиваться поблизости.

Рем занялся моей шеей, и я откинулась назад на него, обожая то, как его ладонь распласталась под моей футболкой на моей коже.

— О чем ты говорил с Бреттом?

Я задрожала, когда его пальцы прошлись по моему животу с едва ощутимым касанием.

— Ни о чем, детка.

Я потянулась рукой позади него и проскользнула рукой в его волосы.

— Этот ответ не прокатит, секси, выкладывай.

Это был Крайзис, кто спас его от моего допроса, когда начал петь и отстукивать по столу бит играющей песни. Все засмеялись, а Кайт присоединился, подобрав ложку и нож и барабаня по столу.

Это была хорошая ночь, и она была ещё лучше, потому что Рем был со мной, держа меня, и я знала, мы скоро отправимся домой. И у нас будет пьяный секс.

Я проглотила остатки моего пива и заметила, что Молли была занята, так что я выскользнула из рук Рема, который общался с Логаном насчёт альбома, и направилась к бару. Ладно, да, меня все ещё снедало любопытство о том, что произошло между Ремом и Бреттом.

— Бретт, — я улыбнулась ему, и он кивнул, пока обхаживал девушку, которая затем протянула в его руку визитку, которую он засунул в карман джинсов.

Он подошёл и хлопнул ладонью вниз передо мной.

— Водку?

Воу, где его обычные подшучивания? Его искрометные голубые глаза остановились на мне, и не было ни подмигивания, ни улыбки.

— Ты не потрахался прошлой ночью или что?

Он проигнорировал мой комментарий и налил мне стопку.

— Только одну?

Я кивнула.

— Бретт. Что происходит?

Он посмотрел выше, и затем я поняла. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы смотреть; это было знакомое изменение в моём теле, словно негативное находит позитивное. Руки Рема разместились на моих бедрах, и он прижался к моей спине, затем склонился, его губы целовали мою ключицу.

Дрожь, тепло, влажность, да, все это подперчило моё тело.

— Красавица, — прошептал он, и я просела рядом с ним.

Бретт поставил ещё одну стопку на барную стойку, затем посмотрел на Рема.

— Снова станешь мне угрожать, и тебе не понравится, что случится, — с этими словами он отошёл.

Воу. Что? Я напряглась, повернувшись на своем стуле.

— Что ты сделал?

Рем даже не выглядел расстроенным; он едва заметно подернул плечами и сказал:

— Он наблюдал за тобой годами. Я просто ясно дал понять, что хочу, чтобы это прекратилось.

— Что? Ты серьёзно? Рем, Бретт и я — друзья. Он не заинтересован во мне, и никогда не был.

— Ты парень?

— Что?

— Ты парень, Кэт?

— Ну, нет, конечно же, нет.

— Тогда ты не знаешь. Только парень знает, когда другой парень западает на его женщину. И каждый раз, когда я здесь, Бретт наблюдает за тобой.

— Да, потому что он как брат. Он присматривает за мной. Мэтт большую часть времени находится у себя в кабинете, поэтому Бретт берет это на себя.

— Брат не осматривает свою сестру от и до, пока она танцует.

— О. Мой. Бог. Он же не делал этого.

Он держал свой голос низким, но Бретт был на другой стороне бара, так что, вероятно, он не мог услышать нас.

— Детка, он смотрел. Он наблюдал за тобой в ту ночь, когда ты танцевала с тем чмошником.

— Рем, серьёзно, это было почти три года назад.

— Да, и он все ещё делает это. Он наблюдал за тобой в ту ночь, когда мы танцевали. Это не парень, который думает о цыпочке, как о своей сестре.

— Ну, Молли наблюдает за тобой, и все же, ты же не видел, чтобы я угрожала ей, — потому что она безобидная. Ты горячий, и я понимаю это.

Его брови поднялись, будто мой комментарий был смехотворным.

Может это потому, что Молли была стеснительной и смотрела на Рема, пока пряталась под завесой своих волос, но все же меня разозлило, что он думал, что это смешно.

Я скрестила руки на груди и выпятила бедро.

— Что ты сказал ему?

Руки Рема обвились вокруг моей талии.

— Что если он посмотрит на тебя подобным образом снова, то познакомится с моим кулаком.

Я фыркнула.

— Иисусе, Рем, — но я не должна была бы удивляться. Это именно такой ответ, который мне следовало ожидать.

— Кэт, зачем ему постоянно наблюдать за тобой? Он никогда не просил тебя сходить куда-нибудь с ним, но, когда бы я не оказался здесь, я вижу его глаза на тебе.

— Это так же бессмысленно, как Молли, наблюдающая за тобой.

Руки Рема напряглись на моей талии.

— Мне, чёрт побери, не нравится это. Когда мужчины так наблюдают за девчонками, это приводит к дерьму, и я не собираюсь рисковать с этим.

— Что? Боже, Рем. Это уже чересчур. Бретт был здесь, с тех пор как «Лавина» открылась. Он друг Мэтта. Боже, ты знаешь его. Что дальше? Скажешь, что я не могу дружить с Крайзисом и Кайтом? Что мы больше не можем жить с ними, потому что ты увидел, что Кайт смотрит на меня?

— Нет, — лицо Рема посуровело, и он на самом деле завелся. — Это другое. Бретт никогда не был моим другом, он никогда не тусовался с нами, ведь так?

— Ну, нет. Но…

— У парня денег больше, чем он знает, что с этим делать. Может иметь любую девчонку, которую только захочет, и все же он работает здесь, наблюдая за моей гребаной девушкой. Это прекратится. — Рем обхватил мой подбородок и поцеловал меня, прямо перед Бреттом. Это был глубокий, предъявляющий права поцелуй, от которого мои колени ослабли, а моя разозленная позиция просочилась в неизвестную землю, где забывается даже имя, после такого поцелуя.

Но это было слишком, Рем отдалится от наших друзей, если продолжит идти этим путём. Я толкнула его в грудь.

— Нет, — он выглядел немного удивленным, и когда я подняла руку вверх, он начал вновь двигаться ко мне, его брови опасно нахмурились. — Тебе нужно извиниться перед ним. Ты переступил черту в этот раз, Рем.

Его спина напряглась на слове «извиниться».

— Этому не бывать.

Я кладу руки на бедра.

— Боже, ты такая задница.

— Да, но я твой.

— Нет. Нет, если будешь вести себя подобным образом.

— Ты угрожаешь мне, Кэт? — его глаза сузились.

— Не угрожаю. Обещаю. — Я бы никогда не примирилась с тем, чтобы он угрожал моим друзьям. Я понимаю, что у него были проблемы, я принимаю это, но есть граница, и он только что нарушил её.

— Это гребаная брехня, — выкрикнул Рем.

— Брехня? Рем, это сумасшествие. Неужели ты не видишь?

— Может и так, но я не буду извиняться за это. Плохое дерьмо случается, когда парень наблюдает за девушкой.

— Это как-то связано с твоим прошлым? Потому что если да, то может быть настало время, когда ты расскажешь мне о нем?

Он уставился на меня на несколько секунд, напряженный и непреклонный, затем сказал:

— Оставь это, Кэт.

— Ты прикалываешься надо мной? Дай мне хоть что-то, Рем. Я пыталась дать тебе время, но твоё поведение подобным образом без причины никуда не годится.

— У меня свои причины.

— Тогда расскажи мне.

— Я не могу, — он собирался взять меня за руку, а я отпрянула назад. — Это то, кто я есть, я говорил тебе это.

— Да, и я приняла это, но я впустила тебя. Я дала тебе всю себя, а ты все ещё сдерживаешься от меня. Почему? Мне нужно понять.

— Просто отвали.

Я надулась и скрестила руки.

— Вау, ты мне на самом деле совершенно не нравишься в данный момент, — это было больше для себя, чем для него, но он услышал это и вздрогнул.

Я почувствовала чью-то руку на своей руке и обернулась. Это была Эмили, и она выглядела обеспокоенной. Я увидела, что парни сидели за столиком и наблюдали за нами.

— Кэт, может нам лучше пойти? Я отвезу нас обратно на ферму. Я выпила только одно пиво. — Эмили взяла мою руку, а затем потянула, прошептав: — Пойдём, пока вы оба не сказали ничего, о чем потом будете жалеть.

Дерьмо. Может она и права. Мне нужно остыть так же, как и Рему. Я кивнула, а затем последовала за ней.

— Кэт, — голос Рема достиг меня. Он был взбешенным и тихим, словно, как я представляю, тишина после того, как выдернули чеку из гранаты. Но я не развернулась, потому что Рему нужно понять, что он пересек черту. Затем его голос изменился, и он был уставшим.

— Если я расскажу тебе, я могу потерять тебя.

Я остановилась, но не повернулась.

— Ты потеряешь меня, если не расскажешь.

Нам обоим нужно успокоиться, прежде чем мы столкнемся. Рем поймёт, о чем я говорила. Мы оба настолько упертые, что просто уйти от нашей ссоры — это самый лучший выбор действий.

— Пьяный примирительный секс — просто потрясающий, — прошептала Эмили мне на ухо.

Да, надеюсь, я получу его сегодня ночью. Нам обоим нужно просто остыть.

— И заставь его немножко попросить.

Хм, мой парень, просящий. Я, может, никогда не сделаю это, но он, уверена, мог бы. Это звучит как отличный примирительный секс. А затем я, возможно, могла бы убедить его поделиться той частью, что он скрывает.

Но я не получила ни просящего Рема, ни потрясающего примирительного секса, потому что Рем не приехал домой. Я лежала без сна большую часть ночи, и когда уже не могла больше устоять, я написала ему. После прошедшего получаса, а это было уже три часа утра, я позвонила, и звонок ушёл прямо на голосовую почту. Я знала, что он был зол, и Рему нравится раздумывать над вещами, поэтому я подумала, что, может быть, он сорвался в тот коттедж, чтобы все обдумать. Куда ещё он мог бы отправиться?

Он, вероятно, остался в квартире Мэтта. Я просто накручиваю себя. Кроме того, это я ушла от него прошлой ночью.

Я снова написала, затем выбралась из кровати и отправилась на веранду, и рисовала до тех пор, пока не увидела, как восходит солнце. Мой телефон так и не зазвонил, ни просигналил и не завибрировал.

Я отправилась на кухню и приготовила кофе.

К тому времени, как у меня уже была третья чашка кофе, моё сердце учащено билось и руки дрожали так сильно, что мне приходилось удерживать их на месте, обернув их вокруг чашки.

Страх и нервозность начали проникать в меня. Это было комбинацией недоверия Рема, что я не смогу справиться с тем, что мне нужно от него, и воспоминанием об утре, когда полицейский постучал в нашу дверь. Два этих события столкнулись. Первое было ужасом, что что-то случилось с Ремом, и я беспокоилась о нем, а второе — пугающее, что он слинял, и я была в ярости на него.

Мне было десять лет, когда офицер полиции рассказал нам, что их больше нет. Что мой отец был пьян и убил их обоих мгновенно. Мольба, плач, молитвы… Я делала все. Ничего не сработало. У меня не было второго шанса сказать им, что я их люблю. В один день их просто не стало. Я проплакала так много дней, что я не могла даже вспомнить, как это не плакать. А затем, когда я, наконец, перестала, я знала, что никогда не сделаю этого больше, потому что все, что от этого вышло, заставило чувствовать меня ещё хуже, но в итоге ничего не поменяло.

И теперь Рем не вернулся домой. Мы выпивали прямо, как и мои родители. Умер ли он или умирал где-то? Или оставил меня? Иисус, я говорю глупости. У нас была ссора, и он вероятнее вырубился в кабинете у Мэтта или на квартире. Я снова подняла телефон, чтобы позвонить ему, когда пришла смс-ка с номера Рема:

«Кэт, это Молли. Я увидела его телефон, и что ты звонила и писала множество раз. Рем здесь, со мной. Мне так жаль, Кэт».

Боль, прошедшая сквозь меня, была сокрушительной, словно меня поддразнили спасательным кругом, когда смс-ка пришла, что с Ремом все в порядке, а затем вырвали его из моих рук, и я тонула. Я уставилась на свой телефон, перечитывая слова снова и снова, задаваясь вопросом, может я не так поняла их. Все эти разы я не так понимала их.

Он был с Молли? С Молли?? Нет, я просто накручиваю себя. Это не может быть правдой. Не позволяй этому быть правдой.

Я побежала наверх и, не стучась, вломилась к Крайзису в комнату.

— Что прошлой ночью произошло с Ремом?

Крайзис застонал. Его руки были над головой, держась за изголовье кровати, а его лицо было искаженным, как будто бы от боли, а затем я увидела, как одеяло двинулось.

— Ох, сладкая, я был так близко, — одеяло откинулось, и девчонка подняла свою голову вверх.

Я не извинилась. Мне плевать, что ему отсасывали, а я только что разрушила это.

Все, что я хотела знать, почему Молли написала мне, что Рем с ней.

— Почему он не вернулся домой с тобой? Он уехал с Молли? Почему Молли говорит, что Рем с ней?

Крайзис откинул одеяло дальше, и я поймала полный обзор обнаженной женщины, лежащей на нем. Он шлепнул её по попе.

— Убирайся отсюда, — он потянулся за джинсами на полу и вытащил наличку. — Вызови такси, — девушка без стеснений выбралась с постели, схватила одежду и исчезла в ванной.

Я отвернулась, когда Крайзис перекинул ноги с края кровати, не заботясь о том, что он голый, а я стою в нескольких футах от него. Я слышала шелест материала, и как он подпрыгнул несколько раз, пока натягивал свои джинсы. Шкафчик открылся и закрылся, затем он оказался рядом со мной.

— Ладно, поехали.

Я повернулась и врезалась прямо в него, не ожидая, что он будет прямо тут.

— Куда?

— За ним.

— Мы не можем просто поехать за ним.

— Почему нет?

— Я не знаю, где живёт Молли, — и я ужасаюсь идти туда. Моя голова раскалывалась, поскольку я вообразила худший вариант развития событий.

— Мэтт знает, — да, у него должен быть адрес для записи в договоре найма. — Кэт, я знаю, о чем ты думаешь. Но этого никогда не случится. Этот парень без ума от тебя. Он, вероятно, просто переночевал там.

— Зачем же она сказала, что ей жаль?

Он пожал плечами.

— Вы же девчонки. Молли стеснительная, неуверенная. Она, вероятно, чувствует себя плохо, что вы ребята поссорились или что-то в этом роде. Однако я собираюсь надрать ему задницу за то, что испоганил мой утренний минет.

— Просто так? Просто пойдем туда?

Крайзис пожимает плечами.

— Послушай, сахарочек. Зачем ждать и беспокоиться? По тебе видно, что ты занималась этим всю ночь, — он потянулся и выудил свои ключи из ящика. — В любом случае, ему нужно будет, чтобы его подвезли обратно сюда. Ублюдок вероятно чувствует себя так, будто его задница в огне, а горло, как наждачка, после того дерьма, что он пил прошлой ночью.

Мне стало немного легче дышать. Крайзис был прав. Молли взяла его к себе, потому что он был пьян, и она сказала, что ей жаль, потому что она увидела телефон Рема и как обеспокоена я была. Сама мысль о том, что Рем изменяет мне, смехотворна.

Но я проглотила собственные слова в момент, когда увидела Молли, когда она ответила на стук в дверь. Это все было на её лице. Вина, то, как избегает смотреть на меня, как она переминается с ноги на ногу от неудобства. Крайзис должно быть увидел это тоже, потому что он положил ладонь на ручку двери и проложил свой путь внутрь.

— Оставайся здесь.

Но я не стала. Я не могла, и я последовала за ним, когда он стал подниматься по лестнице, перепрыгивая по две за раз, затем стал открывать двери. Это была третья дверь, которую он распахнул, а затем остановился.

Я подошла за ним, и он блокировал мне вид своими широкими плечами, затем снова захлопнул дверь. Он схватил меня вокруг талии и оттащил назад.

— Кэт, тебе нужно подождать внизу. А ещё лучше подожди нас в машине.

— Крайзис, нет. Что ты видел? Он в порядке? — паника накрыла меня, когда я начала пробегаться по различным сценариям в моей голове. Молли была здесь, так что не похоже, чтобы он трахал её или что-то подобное. Но трахался ли он вообще? Вылезла ли она только что из постели с ним? Она выглядела виноватой, и Крайзис не позволяет мне войти в комнату.

— Я приведу его дерьмо в порядок, и мы встретимся с тобой в машине.

Крайзис не часто бывал призывающим к действиям, но его тон был резким и решительным, и он не принял бы «нет» за ответ.

— Нет. Бл*дь, нет, — я оттолкнула его руки от моей талии и пыталась добиться, чтобы он отпустил меня. — Мне нужно видеть. Дай мне увидеть.

— Нет, Кэт. Я не могу позволить тебе это сделать, ради вас обоих.

Что, чёрт побери, это значит? О Боже. Это не могло быть ничем хорошим. Ради нас обоих? Рема и меня? Он назвал меня Кэт, не сахарочек. Он настаивал. Это было плохо. Что бы ни было за этой дверью — было плохо, и я не могла позволить этому просто пройти.

Я сопротивлялась, чтобы вырваться.

— Проклятье, пусти меня.

Он поднял меня и начал нести прочь от двери. Молли была на вершине лестницы, её глаза широки, а кулак держался рядом со ртом, пока она наблюдала.

— Отпусти меня, — я брыкалась обеими ногами и услышала его ворчание. Мои нервы выстрелили словно ракеты, и булавки с иголками заиграли в домино на моих ногах. Я знала, что не пройдёт и минуты, если я не сбавлю обороты и не успокоюсь, они онемеют.

Но я должна знать. Если я сама все не увижу, я всегда буду задаваться вопросом, почему Крайзис не позволил мне войти в ту дверь.

Где-то внутри я уже знала, что увижу. Эмоциональное потрясение разрывало мои внутренности ржавым зубчатым ножом. Потому что я знала. Я знала, что Рем в постели с другой женщиной. Я чувствовала это. Крайзис не был бы настолько непреклонным, чтобы я ушла, если бы это не было что-то настолько разрушительным.

И я должна была знать наверняка. Я должна увидеть своими собственными глазами.

Потому что я не могла поверить, что Рем когда-либо может сделать такое со мной.

Он бы не поступил так.

Он не мог разрушить нас.

О Боже, Рем, не уничтожай нас.

Я всадила локтем назад в лицо Крайзиса, и он выругался, когда его рука отпустила меня. Я, спотыкаясь, побежала назад в комнату, моя рука ухватилась за перила для поддержки. Он кричал мне остановиться, пока бежал за мной.

Я распахнула дверь.

Это было, словно я наблюдала за сценой в замедленной съёмке, и я участвовала в ней. Долгая задержка дыхания, словно у попавшейся на крючок рыбы, зависла в моем горле. Крючок зацепился за мое сердце и теперь его медленно доставали из моего тела.

Я задыхалась.

Неспособная дышать.

Неспособная двигаться.

Агония разрывала меня на части, и все, что я могла делать, это стоять там и смотреть на него.

Рем не просто разорвал нас.

Он казнил нас.