Солнечные стрелы

Изначального моря соленый вкус!

Я тянусь к тебе, я тебя боюсь,

Ибо есть на свете такая грусть —

Осязанье всеми забытых уз.

Вздох морской! Ожиданье листа, холста

И утробы, что до поры пуста…

Незнакомок пресных считать устав,

Горькой солью пронзили твои уста,

И волны ответный родился всплеск:

В сердце – то ли сосновый лес,

То ли звезд, отраженных в пространстве, блеск!

Потому-то уже не сумею – без!..

Откровенье – солью сожженных губ!

Ожидание бури на берегу,

Знаки моря всюду – в песках, в снегу,

Я соленой кровью к тебе бегу!

Из глубин ракушки мне шепчет куст,

Вьюсь, как водоросли влажный ус,

И в объятьях бьется не страсти пульс —

Изначального моря соленый вкус!

Душа не льнет к исповедникам:

Язычница ли, шаман…

Единственным собеседником

Становится океан.

Молитвенное могущество!

Не ровня – земным царям.

Над колыбелью сущего

Сверкает небесный храм.

Назад, к обретенью мудрости

Во власти твоих стихий!

Волнение изумрудности —

Живая епитрахиль.

Мне ветер полощет волосы.

В пещерах подводных глыб

Как локон, струится водоросль,

Дразня разноцветных рыб.

Так влажно, тепло и ласково

Целуешь колени мне…

Я только одна из раковин,

Затерянная на дне.

Чайка взмывает, падает.

– Лево еще руля!

Сладко летать на палубе

Легкого корабля!

В птичьих крылатых линиях

Призрачна власть людей!

Море такое синее,

Небо – еще синей!

Гребень волны – и пауза,

В сердце восторг и страх,

Так ли здесь шел под парусом

Вдаль – молодой Неарх?

Желтое солнце Азии,

Знойные сны минут…

Лишь кучевые айсберги

Над головой плывут.

В янтарных песчинках дно.

– Чего на земле искала?

А небо, как полотно,

Кругом – облака и скалы.

В тревожную пасть пещер

Пытаюсь бежать от мира.

Но здесь, в лабиринтах шхер,

Прохладно, темно и сыро.

Лишь с отмели скрип сосны

Доносится еле-еле…

Одежды давно тесны,

Мне скучно и больно в теле.

Миг – сброшены пояса,

Прощальный привет причалу,

И сверху все паруса —

Как белые крылья чаек.

На ветру скрипели мачты

И звенели якоря.

Говорил мне взрослый мальчик:

– Мы уедем за моря

Загорать под солнцем юга,

Но шагать – не по земле!

Будешь кареглазым юнгой

На крылатом корабле!

Только небеса и море —

Распахнутся паруса.

Будешь по ночам со мною

Румбу жаркую плясать!

В трюме никакого груза:

Хватит радости двоим!

А когда вдруг станет грустно,

Мы с тобою улетим.

Навсегда во власти страсти —

Я силен, а ты легка!

На ветру вздыхали снасти

И клубились облака…

Я твоя! Перед нами – моря,

Ты об этом мечтал.

Не боюсь ни черта!

– Поднимай якоря!

В ноги бьется прилив,

Мы стоим, не дыша,

Ведь на палубу шаг —

Как на небо с земли.

В прошлом – проклятый рай,

Душные города.

Смоет память вода,

Паруса раскрывай!

Будут крены, шторма,

Штиля сон голубой,

Все равно! Я с тобой,

Остальное – обман!

Нас уже не найдут

Ни в одном из портов.

Среди волн и ветров

Выбран вечный приют…

Померещилось, будто

Средь житейских зыбей

Есть тишайшая бухта —

Почти колыбель!

Там сверкнут нереиды,

Кувыркаясь в волне,

Силуэт Атлантиды

Отразится на дне.

Но концы и начала,

Царств величье и прах,

Здесь, в Зевесовых скалах,

Точно в божьих руках.

Солью выжжены губы,

Входит солнце в зенит,

Увлекает и губит

Суеты лабиринт.

Приглядись: за горою,

Время развоплотив,

Оживают герои,

Дышит вечностью миф.

Чтоб из бездны Эреба

Дух вести и хранить,

Вьется, тянется в небо

Ариаднина нить,

В сердце бьется так живо,

Не давая уснуть…

А над гладью залива

По ночам Млечный Путь.

К застывшим волнам Гауди,

Робея, прикоснулись склоны,

Ты отзываешься в груди

Глубоким эхом, Барселона!

Как в гениальном чертеже,

В ландшафте вся – и на ладони! —

Гуляет солнце в витраже,

Печаль в высоких сводах тонет.

Меридиан и Параллель

Уводят в лабиринт кварталов,

Где чьей-то страсти колыбель

Давным-давно музеем стала.

Среди фонтанов и скульптур

Ты вся – планшет и мастерская,

Сплав тысяч лет и ста культур,

Пикассо муза колдовская!

Здесь мир плывет, любовь парит

В тончайшей мистике узора

И тайну творчества хранит

Причудливая вязь собора.

Пейзаж знакомый: опустевший пляж,

На берегу – дома, сады и лодки…

Внезапно сердце опалил мираж,

Сколь солнечный, счастливый, столь – короткий.

Навстречу мне – художник молодой,

Ему хвала людская – безделушка,

Куда важней рыбешка под водой,

Среди камней сверкнувшая ракушка.

И Лорка жив! Он смотрит свысока

Насмешливыми умными глазами,

Его влекут ветра и облака

И звезды над туманными холмами.

А смуглая сестра из озорства

С отвесных скал ныряет прямо в море,

Душа полна восторга, торжества,

Еще не зная, что в разлуках – горе…

Старухи сумасшедшей милый бред,

Предчувствие любви, пьянящей, странной,

И надо всем – неповторимый свет

Долин и бухт родного Ампурдана.

Один сюжет для тысячи холстов —

Мелькнувшее, как наважденье, лето,

Где каждый юн и к подвигам готов

И верит только в добрые приметы.

А ночью – луны, песни, голоса,

Судьбе не быть уже обыкновенной!

Сошлись часы, планеты, полюса

В одной прекрасной, замкнутой вселенной!

Я не дышу: пускай продлится миг,

Где все еще – романтики, повесы,

Которых жизнью напоил родник

Исчезнувшего с ними – Кадакеса.

Здесь все, как прежде, – яхты и залив

Ласкает ветер пенистым объятьем,

Шик лимузинов, взгляды встречных див —

Рулетка жизни крутится обратно.

Ночь напролет сверкает казино,

Азарт по коже – острием булавки:

Кому погибнуть завтра суждено,

Господь велит: сто раз – удвоить ставки!

Весь выигрыш шального игрока —

На час забыть о мировом пожаре!

…Бросает фишки легкая рука

Любимицы фортуны – Мата Хари.

Земля чужая. Жадность нищих.

Ладонь, прикрывшая глаза.

Блажен, кто ничего не ищет

Там, где есть моря бирюза.

Полуразрушенные храмы,

Кровь революций, рабства след…

Мой южный сон – счастливый самый

И солнечный – за много лет!

Души утерянной прохлады

Смирением – не побороть!

Пусть мальчиков мужские взгляды

Мучительно ласкают плоть

Невинно и немножко грубо,

Так вкрадчиво шепча: Забудь…

Мне огненная нежность Кубы

Губами заклеймила грудь

И лаской одарила дерзкой,

Играя, подняла с колен,

С шальной доверчивостью детской,

Любви не попросив взамен…

Тихий вечер в гавани. Ветер,

Чуть вздохнув, касается башен,

Опускаясь, сумерки медлят.

В розоватом ласковом свете

Город-призрак кажется влажным,

От загара долгого – медным.

Ночь желанья горькие смоет.

Для нее здесь нет преступлений,

Даже смерть – сестра карнавала.

Всплеск. Волна Карибского моря

Верным псом мне лижет колени —

Так же я тебя целовала…

Я опять брожу в ночи,

Домовой трещит, ворчит,

Что я, дерзкая, не сплю.

Острый язычок свечи —

Курс на гавань кораблю!

Дева сладкая Очун,

От скорбей скорей врачуй,

Исцели от бед и ран!

Я огнем кручу-верчу,

Бьет все громче барабан.

Как наркотик – желтый мед!

Сердце вздрогнет – и замрет,

Ускоряя румбы ритм.

Если молод и не мертв,

Мы станцуем, мы – сгорим!

Эта радость душе знакома:

Я беспечна и я смела…

Слишком много солнца и рома,

А земля предельно мала.

Время лечит старые раны,

Строит новый лад для струны,

Слишком много марихуаны

И смешны московские сны.

Лунным островом парус бредит,

Океанский штиль бороздя,

Слишком много мужчин и рэгги,

Иногда не хватает тебя.

На заре облаков разводы

Акварелью бегут с холста,

Слишком много шальной свободы,

От которой трудно устать.

Шторм – ревут и пальмы, и снасти,

Дом в дождливых ручьях дрожит,

Слишком много соли и страсти…

…Слишком сильно хочется жить!

Сверкнувший в джунглях хрусталь —

Осколок бывших империй!

Как будто птица кетцаль

Раскрыла веером перья.

И разноцветен закат

В зрачках Крылатого Змея.

Смыкаясь, кроны шумят,

О будущем сожалея:

– Прощай, загадочный вождь!

Метнулась тень ягуара.

Кровь – лишь тропический дождь,

А сны – предвестье кошмара.

Над миром копоть и гарь,

Уходят в землю столицы,

К концу летит календарь,

Но оживают гробницы…

Стоишь на скалах и не ведаешь,

Что под тобой – коры разлом

И плиты наползают медленно,

Являя в пустоте объем.

Прибой изнемогает в бешенстве,

Предчувствуя внизу вулкан —

Могучий символ неизбежности —

Угрозу будущим векам.

Так сотни лет из плевы девственной,

В которой жгучая дыра,

Посланцем первородной древности

Стремится лава от ядра.

Рукой невидимого гения,

По миллиметру твердь меля,

В священном таинстве творения

Родится новая земля…

Здесь мое детство и твоя зрелость,

Все то, что будет, давно приелось.

Чего хочу – да смешную малость! —

Чтоб тень моя на стене осталась.

Дожди, туманы? Какая ересь!

Душой в ступени впились и въелись.

Я на руках твоих в ночь повисла

Обледеневшим мостом-коромыслом.

Со смертью встретимся вновь едва ли.

– Разве в Венеции, на карнавале…

Здесь профиль твой в невской битой смальте

И белом контуре на асфальте.

Прощай, мой друг! До встречи на местах,

По памяти известных достоверно,

Я жду тебя на стрелках и мостах,

Где шум волны и запахи таверны.

Нас снова занесет на острова,

Пусть умирать до срока стало вздором,

Вот только сердце зазвенит, едва

Пройдем колонным долгим коридором.

К морским ступеням прижимаюсь лбом,

Вгрызаюсь солью в потемневший камень

И по привычке в городе любом

Тянусь к граниту жадными руками.

Когда-нибудь всех повстречаю тут,

Мой Петербург! Мучительное место!

Жива любовь, чьи спазмы душу рвут,

Грядущее, как прошлое, – известно.

Свидание пьянит и веселит,

Как мы вольны и радостны, бродяги!

Вновь Млечный Путь летит из-под копыт

И на фрегатах поднимают флаги.