Солнечные стрелы

Трепещет пламя мотыльком,

А крылышки – под потолком.

Из спальни вынырну тайком

И, разомлевшая от ласк,

Скользну в предутренний атлас:

Довольно – губ! Довольно – глаз!

В дыханье – росы, холодок.

Был близок – будешь одинок!

Алеет, торопя, восток…

Я, не рисуясь, не таясь,

Скажу, как есть, шепну, смеясь,

Что кровью укрепилась связь.

Потом ищи меня, зови,

Но гулко в доме без любви,

Дым – откровения сивилл;

Порою только миг есть жизнь

И держат душу миражи.

– Не расскажи, не ворожи…

Пусть каждый день трещит камин,

На сердце – лик, под сердцем – клин,

И нет измен, лишь блеск седин.

…Вдруг тень – и трепет мотылька,

Легка знакомая рука…

Страсть – до утра! До уголька…

Москва не Париж,

А Париж и не нужен:

О нем ты грустишь,

Как о брошенном муже.

Грустить не зазорно,

Но в полночь украдкой

Он манит узорной

И длинной перчаткой.

Мгновенным ответом

На жалобы сердца

Почудится ветер

С Полей Елисейских.

Разгонит печали,

Снега и разлуки,

И ты, как вначале,

Протянешь мне руки…

Над тысячей бестий,

Над пошлым и пришлым:

Как будто мы вместе,

Как будто в Париже…

Нас с тобою в небе разводит кто-то:

Лунный серп из окон ладьей уплыл…

Так давно не смотрела твои фото,

Что на них уже поселилась пыль.

Прихотливо тайну хранят серванты:

Сдав архивы, снова дышать могу…

Но смотри, куда поскакал

Сервантес?

– К многоруким башням молоть муку!

Ветер пляшет джигу на крыльях мельниц

И вращает ржавые жернова,

Жизнь смеется, прошлым казня изменниц,

Оглянись, я вправду еще жива?

Мы почти на разных концах туннеля,

Зов заблудшим зверем туда-сюда…

Неужели время всю память смелет

И в ручье обрадуется вода!

На нее ступлю – и пойду бесстрастной…

– Где ты, странница, стрекоза?

Нелегко глядеть, как в туманах гаснут

Голубые звезды – твои глаза.

Табачный дым. Реальность зыбка.

Смех истеричный, звон стекла.

– Любовь? Дурацкая ошибка,

Чуть не разрушила дела.

Не стоит долгих разбирательств

Малозначительный эксцесс.

– Любовь? Стеченье обстоятельств,

Биохимический процесс.

Встречаться раз в неделю – мило,

Не чаще – попадешь в аркан.

– Любовь? Скрываемое шило,

Не больше, чем воды стакан.

Какие могут быть решенья,

Когда проблем невпроворот!

– Любовь? Скорее, отношенья,

Спланированные наперед.

Мы все живем в плену иллюзий.

Без обязательств – разум чист.

– Любовь? Когда грызут и грузят,

А я здоровый эгоист.

Женатые – больны, рогаты,

Стресс – вечно виться, как ужу,

Не дай бог, дети… Но куда ты?

– Любовь? В монашки ухожу.

Удар был смертельной силы,

Смеясь, мне сказал гонец:

– Одна ты не знаешь, милый

Твой завтра идет под венец

И час торжества назначен,

До вечера ждут гостей…

Как я не упала навзничь,

От страшных таких вестей?

С доносчика взятки – гладки, —

Уж лучше б меня убил!

О, я узнаю повадки

Разрушившей жизнь любви!

Семь лет – ожиданий, страхов,

Предчувствий и тайных встреч,

Чтоб мигом развеять прахом

Все то, что могла сберечь!

Не в силах вместить рассудок

Жестокости чар чужих!

Я черною тенью буду

На свадьбе твоей, жених.

Пускай мне не хватит места:

Пройду потолком, стеной,

И вздрогнет не раз невеста

От холода за спиной.

По самые плечи заломлены руки.

Мечусь исступленно. Ослепла. Оглохла.

От ужаса этой внезапной разлуки,

От вопля вселенского, бьющего стекла

И жизни… Набросок летит карандашный,

В бреду становясь той последней чертою,

Для мозга реальной, как вечер вчерашний,

В который – впечатаны вместе с тобою…

День завтрашний скрыт уже тенью могильной,

Упасть! Через шпалы просыпаться пеплом!

Стать мертвой, не помнящей жизни, стерильной,

Покрепче стянуть эту страшную петлю.

Пускай вместе с сердцем страданье взорвется!

Все кончится… Жилы, как реки, застыли…

Где ангел сверкал, незакатнее солнца,

По самые ребра обломаны крылья.

Ухожу от ночей, опрокинутых в гибельность льда,

Нет, не с тысячной – с первой победной попытки!

Без облезлых обид, без желанья вернуть, без стыда:

Босоного бегу по росистой тропе, как по нитке.

Позади маета и бесплодная суетность драм,

Что к финалу летят, повторяя себя до дурноты.

Бесполезно рыдать и пытаться выстраивать храм,

Где колышется мерно и ядами дышит – болото!

Ты не муж и не друг. И врагом ты мне даже не стал.

Искры счастья украдены, кончилось время воришек.

В эту полночь рассыплется в прах пьедестал,

На который был карлик рукой королевской возвышен.

Я прошу не рыдать, не страдать, не устраивать сцен.

Я тебя уверяю: свобода – великая милость!

Отзвенела душа, но все небо – любовью взамен.

Расставаться легко, если сердце с цепями простилось.

Вспоминаю нежданно, как можно дышать во всю грудь.

Восхищенно лечу, разгоняясь, – к рассвету, к парому.

Пусть Харон поскорее веслом полоснет – в добрый путь!

Я ушла от тебя. Я ушла – не к другому.

Я все давно тебе простила:

Сноп искр и соляной комок

Рыданий, от которых с силой

Земля уходит из-под ног.

В бреду чудовищные ночи,

Жуть откровенья: он – чужой!

Изорванную в кровь и клочья

Тень, прежде бывшую – душой.

Стон немоты и вопль бессильный,

Сведенный в судорогах рот,

Отчаянья пролет могильный,

Снов бесноватый хоровод…

Я отпустила боль. Ты – в прошлом,

Вспахала – бороздой по лбу!

Все преходяще, плоско, пошло,

Кроме вмешательства в судьбу.

Одну любовь в стихах воспевшая,

Перестрадавшая, стерпевшая,

Но и тогда – боготворившая…

Вдруг – постаревшая, притихшая.

Бывшая.

Взмыл кустом неопалимым,

Мхом подернулся могильным…

Смутный времени лимит.

Только миг спала с любимым,

А теперь – опять с мобильным:

– Может, ангел позвонит?

Чем еще могу тебе помочь?

Может быть, родить под старость дочь

Или сына? Будешь наконец

Ты супруг и любящий отец.

Нет, ты ветер, и давно семья —

Только осень хмурая твоя,

Только память неземных страстей…

Ты не терпишь женщин и детей.

Не надену на тебя узду:

Посмотрю на синюю звезду

И вернусь одна на свой порог —

Счастлив ты лишь тем, что одинок…

Поздние мысли, поздние письма,

Вот, погляди, разлетаются дымом;

Может быть, нет окончательных истин,

Все переменчиво, неуловимо.

Может быть, нет ни любви и ни счастья —

Лишь безмятежный покой и свобода,

Где только вечности дух и причастен,

Только звезда и глядит с небосвода…

Уныло стучат колеса,

В стакане – холодный чай.

Пошлю в пустоту вопросы,

Не хочешь – не отвечай.

Кто предок мне, кто – потомок,

Все войны – кому нужны?

Я только больной обломок

Когда-то большой страны.

Не утешена тобою, недоласкана —

Я давным-давно живу чужими сказками,

Окна темные в домах разглядывая:

Неужели их любовь такая адовая?

А судьба кружит, метет порошею,

Вот еще одна унижена, заброшена,

Стонет, ранит встречных взглядом бешеным —

Недоласкана, бедняжка, не утешена…

Нежеланные однажды будут – желчные,

Недолюбленно-обиженные женщины,

Вечно мстят, свои обиды выворачивая,

Раздевая, загляни в лицо: не плачет ли?

Одинокие, бредем в пурге, бесстрастные —

Неутешенные вечно, недоласканные.

Тени рваные с глазами грустными —

Исковерканные бабы русские.

Мне станет скоро в этом доме тесно,

Закончились огонь и кислород!

Как тошно жить, когда судьба известна

И каждый день расписан наперед.

Кому-то рай, а для меня могила —

Благополучный и унылый плен!

И потому я выбираю, милый,

Тернистый путь потерь и перемен.

Мелькают дни, планета кружится,

И за окном – белым-бело.

Тебя забыть не хватит мужества,

А помнить – слишком тяжело.

Вновь в сердце боль войдет непрошено:

Единственный, печальный гость!

Остаться сильною, но брошенной —

Как захотела – так сбылось.

И разлетелись конским топотом,

В полях рассеялись следы…

Не я ли колдовскими тропами

Бежала от своей судьбы?

Менялась жизнь, мела метелями

Мгновения, где мы вдвоем,

Признать ошибку не посмели мы,

И каждый плакал о своем.

Где грань отчаянья и гордости,

Прощений и обид, скажи?

А я отвечу с новой кротостью,

Что дальше без тебя не жить.

Я до сих пор жду знак спасительный,

Есть в оклике – колокола!

И я приду к тебе стремительно,

Решительней, чем я ушла,

Тебя оставила наградою

Всем, целовавшим без любви…

Я повернуть обратно рада бы,

Вот только путь – неповторим!

А дети прыгают по лужицам,

И барабанит дождь в стекло…

Тебя забыть не хватит мужества,

Быть сильной – слишком тяжело!

Ты меня к себе не привораживал,

Не поил дурманною травой,

Отчего ж тогда хоронит заживо

Безмятежный, нежный голос твой?

Я ему не в силах воспротивиться,

Точно нет у сердца тормозов,

Снова я – вакханка ли, сновидица,

Но иду безропотно на зов.

Знаю, ты моим не станешь светочем,

Не воскреснешь ни в добре, ни в зле…

Отчего ж тянусь к тебе, как веточка

В притяженье тянется к земле?

Не бесславь меня, не бессловь,

Не спеши затворять врата:

Я навеки твоя любовь,

Без меня ты, как сирота.

Заблудившись в чужом миру,

Вечно вестника жду с небес

И молюсь еще поутру,

Чтобы только ты не исчез.

Золотая событий вязь

Выплеталась – звено к звену,

Чтобы встреча с тобой сбылась,

Не оставь же меня одну!

А иначе скользну, как вздох,

Раз не держат – к чему мешать?

И коснется других эпох,

Разметавшись, моя душа.

Ты, отвергнувший наяву,

Будто навек качнешься в сон,

И шепнут, что по колдовству

Ты смертельно в меня влюблен.

Над серебряною горой

Только гусли поют, гудят,

Ты мне сердце свое открой,

Раствори в моих ласках взгляд.

И исчезнет печаль-тоска,

Разойдется легко волной,

Если стану тебе близка,

Если будешь всегда со мной.

Я в тебя гляжусь: ты ли зеркало,

Я ль давно твое отражение?

Наше счастье здесь – было, не было,

Дни – в чужие сны погружение…

Как бывали с судьбой неласковы!

Мы дразнили ее, не слушали,

И венчались, шутя, на царствие,

Точно дети, играли душами.

Что теперь грустить о несделанном?

Не спасет молитва-терзание,

Но тебя одного только пела я,

И была твоим наказанием

За грехи, цинизм и безверие,

Непринятие высшей данности.

Закружились мы, жизнь развеяли,

Только нет в разделенье – радости.

Погляди в меня, мой немой двойник,

Я душа твоя говорящая,

Ты ключом судьбы отомкни тайник,

Где звенит любовь настоящая!

Мир спасет Господь, мы спасемся с ним,

Будем снова страдать и жертвовать,

Но вернемся мы в небеса – одним,

Навсегда заглядевшись в зеркало…

Все, что было, давно растеряно,

Сны разорванные – не сшить.

Разошлись, как два разных берега,

Половинки одной души.

Разлетелись небесным бисером,

Сколько хватит горстей – бери!

Прежде были настолько близкими,

Что разлука без дна – внутри.