Соломка и Зверь

Глава 8

Утром, как только Соломка вышла на дорожку у дома, к ней сразу же подкатил красная машин с сильно поцарапанным боком, который вела женщина, причём человек.

— Меланья? — крикнула она, опуская стекло и добавила, не ожидая ответа. — Садись.

И действительно — кроме Меланьи вокруг никого больше не было, только девочка лет десяти ростом метр с кепкой выгуливала на поводке толщиной в мулине собачку размером с маленькую лошадь.

По пути женщина молчала, на пару вежливых вопросов, которые задала Соломка в жалкой попытке завязать разговор, ответила коротко и вообще выглядела погруженной в свои мысли. Ну, разве что представилась — Катерина.

В городе притормозила у метро и сказала, что обратно в посёлок поедет в четыре часа.

Соломка вдруг поняла, что не знает, как ей добираться обратно. В четыре, конечно, удобно, а если бы не повезло? Тогда что делать, пешком идти? Получается, нужно срочно что-то решать с обратной дорогой.

Вскоре Соломка уже шла по зданию института на лекцию, думая, что придется объяснять прогулы и это очень странно звучит. Как будто других проблем в её жизни нет — просто взяла да прогуляла день-другой и теперь самое страшное, что может произойти — строгий выговор Натана Георгиевича.

Выговор действительно имел место быть. Но не совсем в том тоне, который ожидалось. Оказалось, что историю Соломки и Зверя Натан Георгиевич отследил по новостям и небезызвестный ролик в интернете тоже видел. Меланья не думала, что о происшествии упомянут в новостях, но на одном из местных городских каналов действительно рассказали, что зафиксирован случай, когда Зверь третировал одинокую девушку, и даже «вышел из себя», но видимо всё наладилось, потому что девушка теперь работает на Племя и никаких жалоб на преследование не подавала. Скорее всего, просто личные отношения, слишком громкие, потому что Зверь есть Зверь.

— Это правда? — спросил Натан Георгиевич в конце, слегка поджав губы.

Мама дорогая, и что ответить? В голове стремительно пронеслась просьба Тартуги и ответ после этого мог быть только один. Взялась — плати.

— Ну… да.

Он совсем скривился.

— Третий курс уже пошёл, а полные предложения составлять до сих пор не научилась?

— Да, Натан Георгиевич, все, что показали в новостях, действительно произошло, но мне не хотелось бы распространяться на личные темы, я ведь имею право хранить свои секреты в тайне? Надеюсь, это останется между нами? Особенно о том, что происшествие личного характера?

— Угу. Скажи-ка, этот твой приятель… не имеет отношение к тому типу, который чуть не набросился на нашу группу в бункере?

Вот это уже было опасно. В крови разгорелся адреналин. Но в бункере Гнат ни секунды ни был собой, поэтому узнать его не могли. Значит, не признается — никто не узнает.

— Да что вы! — ответила Соломка. — Тот вовсе ни при чём. Мой… он наоборот, извиняться приезжал и так вышло…

А больше и нечего сказать. Пришлось опустить глаза и неловко молчать.

Заминка пришлась к месту. Легко додумывается — приехал извиниться, весь такой красивый и правильный, и закрутилось. Бывает. Не нужно никому знать, что речь на самом деле об одном и том же Звере. Лица в бункере не разглядели, а в превращении они на людской взгляд все как под копирку, неразличимы.

— Так что, могу я быть уверена, что это разговор останется между нами? — практически официальным тоном спросила Меланья.

— Конечно. Но в следующий раз предупреждай, что будешь отсутствовать, — строго заявил преподаватель. — Тут тебе не проходной двор.

На этом всё закончилось — ни тебе расспросов, правда ли звери такие звери, ни тебе возмущений, что связалась с теми, кто тебя третировал. Ни намёков на личное, а в обществе ходили брезгливые слушки, что спать со Зверем, всё равно что с животным. Это никак не вязалось с громкими заявлениями о том, что они спасители, но так ведь часто бывает — вслух говоря одно, а шёпотом — другое?

Впрочем, умные люди слухам не верят, да и преподаватель не раз повторял, что кому нужна помощь, тот сам её просит, особенно если речь о взрослом человеке, так что Соломка успокоилась, прекратила ждать подвоха, и день прошел в обычном режиме. Правда, сокурсники её подчёркнуто игнорировали и шептались за спиной, но это такая мелочь и предсказуемость, что хотелось зевать от скуки.

Вечером, подъезжая к посёлку Племени, Соломка уже и не помнила, отчего прежде опасалась этого места. Обычный город, совсем спокойный, как тихая гавань в вечно бушующем океане цивилизации.

На следующий день она получила смску от Оглая с просьбой явиться вечером в офис Тартуги для решения вопроса о её трудозанятости.

Катерина показала необходимое здание по дороге — оно располагалось в глубине городка, в своеобразном центре, но мало чем отличалось от остальных домов, разве что окна больше и затемненные, чтобы с улицы не получалось заглянуть внутрь.

Идти на встречу Соломка по привычке опасалась, но всё прошло гладко. Всего за час встречи она умудрилась обзавестись рабочими обязанностями и зарплатой, не то чтобы шикарной, но неплохой, а также приглашением на вечеринку от секретаря Тартуги — Виолы, человека, которая замужем за одним из технарей, работающих с оставшимися от захватчиков технологиями.

Виола была старше Соломки всего на пару лет и сразу дала понять, что прекрасно осведомлена не только о предках Соломки, но и о том, что делал Гнат, но, как и все окружающие готова забыть и то, и другое, если будет такова её воля. С кем, мол, не бывает? И действительно…

Зверь, кстати, тоже присутствовал на мини-собрании, посвящённом вопросу, чем же занять Соломку, правда, сидел в стороне и в разговоры не лез.

Договорились, что пока она побудет консультантом по взаимодействию и налаживанию контактов с людьми, то есть сначала попытается решить вопрос о своём собственном случае, а точнее, как подать его людям, чтобы те не ожесточились против зверей, а потом станет поднимать общий уровень дружбы и симпатии между нами и ими. Когда они говорили «нами», подразумевали и её, и звучало так удивительно тепло и непривычно, что дыхание перехватывало. Быть частью чего-то целого. Семьи, где тебя любят. Коллектива, где каждый готов помочь, потому что цель одна и что не менее главное — цель такая, что не стыдно ею гордиться.

Ну, случай с Гнатом обсуждению не подлежал, потому что линия поведения предполагалась одна-единственная, предложенная ещё Тартугой. Искренняя дружба, намёк на любовные отношения и ревнивый скандал в ресторане. Ну и что, что в ресторане? Некоторые любят скандалить на публике, законом не запрещено. А где личное, туда доступа общественности нет.

А насчёт повышения градуса дружбы между людьми и племенем следовало подумать.

Виола, правда, вначале сомневалась, что Соломка справится одна с таким сложным делом, но Тартуга сказал, они будут помогать, обсуждать предложения на подобных мини-встречах, а Соломка, как представительница человеческих девушек вполне может описать, чего бы она сама хотела получить от общения со Зверями. Что бы её заинтересовало и подтолкнуло узнать их ближе.

Соломка и так могла ответить — достаточно одного ролика, где Гнат настоящий, и этого хватило бы, чтобы раздуть интерес и заставить её желать более близкого знакомства с Племенем… но конечно, такого вслух не произнесёшь.

Итого, выйдя после встречи на улицу, где заморозки раскрасили асфальт в подобие кружевной скатерти, Соломка позволила себе допустить, что жизнь, похоже, наладится.

Уже в конце совещания Соломка вспомнила и подняла вопрос о дороге, ведь Катерина не всегда возвращалась в удобное время, приходилось ждать пару часов, и альтернативы не было.

Тартуга задумался.

— Гнат, а ты не мог бы помогать в крайнем случае? — спросил он вдруг тихую и молчаливую фигуру. Зверь сидел чуть в стороне, рассматривая рукав своего свитера и словно дремал. Услышав вопрос, с недоумением поднял брови.

— Три месяца карантина.

— Если мы сделаем исключение? Только дорога туда и обратно, чтобы Меланья не осталась на улице. Там холодает, зима близко, знаешь ли.

Прозвучало на редкость многозначительно, но всё сделали вид, что не уловили подтекста.

— Если ты разрешаешь, я не против, — очень осторожно ответил Гнат. Его тёмные глаза сейчас были совершенно спокойны.

— Договорились. Продиктуй Меланье свой номер.

— Пиши.

Соломка почти вздрогнула, когда он посмотрел ей в лицо. На миг показалось, что в его взгляде промелькнул вызов, но конечно, ничего такого быть не могло. Обычное лицо — пустое, сосредоточенное на том, чтобы не срываться и не выпускать Зверя.

Он сухо диктовал цифры, она записывала, потом перезвонила — его телефон отозвался мелодичным гитарным перебором.

Потом Соломка шла домой и в голову упрямо лезло, что он-то не стал записывать её номер, как делают, когда заинтересованы сохранить контакт, просто посмотрел на экран и отключил вызов. Ему было не важно иметь её номер.

И это снова задевало, хотя пора было… смириться, может? Может, разозлиться? Послать его?

Не думать, вернее, не мечтать, что однажды он станет воспринимать её иначе — как девушку, на которую можно смотреть без ненависти и, возможно даже пригласить в кино или в парк?

Проблема во мне, твердила Соломка. Я обижаюсь, что не получаю, чего хочу, но этого мне никто и не обещал. Выходит, я обижаюсь на свои собственные ожидания?

Однако сердцу было наплевать на все здравомыслящие выводы. Ему было больно. Если уж прижмёт, решение может быть только одно — заточить себя в неприступную башню, куда не проникнут смешные надежды и бесплотные мечты, но жить с окованным железом сердцем пока не хотелось.

Несколько дней Соломке удавалось избегать Гната и мыслей о нём. Потом наступили выходные, которые были с пользой потрачены на изучение своего дома и обыск каждого угла, а также на составление предложений по улучшению взаимопонимания людей и зверей. На вторник назначили встречу, на которой будут обсуждать идеи, так что Соломка отнеслась к делу крайне серьёзно.

А в понедельник Катерина, которая и так задерживалась на два часа, вдруг сбросила смс, что не сможет её забрать и Меланья осталась стоять у метро с издающим душераздирающие гудки телефоном в руке и с пониманием, что теперь придётся звонить Гнату.

И тогда они окажутся одни… в ограниченном пространстве. И, если Зверь выйдет из себя, как в ресторане, то покалечит наверняка, хотя бы случайно — в отличие от большого зала в тесном салоне развернуться-то негде.

Это совсем не воодушевляло, но с другой стороны — как Соломка собиралась содействовать более тесному знакомству сторон и зарождению дружбы, если сама не верила, что это возможно. Если сама боялась?

И потом, может, он будет занят на работе и пришлют кого-нибудь другого. Может, конечно, хотя вряд ли у Зверей существует транспортная служба, которая только и ждёт, кого же подвезти.

Хм.

Можно, конечно, взять такси и не будить Зверя!

Довольная найденным выходом, Меланья отправилась искать машину с шашечками. Однако, услышав назначенную за поездку цену, пришлось призадумалась. Водитель был предельно откровенен. Ехать в поселение оборотней? Не… ну разве что оплата будет такой, чтобы оно того стоило. А чего она жмётся? Наверняка же денег куры не клюют, раз она к оборотням едет. Там все золотом и бриллиантами обвешаны, это каждый знает.

Соломка не стала спорить, отошла в сторону и вздохнула. Почему-то таксисты уверены, что Звери как сыр в масле катаются. Что им заплатили за Освобождение столько, что обеспечили каждому шикарное существование чуть ли не на два поколения вперёд. Но даже если в сказанном есть доля правды — к ней это как относится?

Однако таксистов проблемы Меланьи не волновали.

В общем, выхода не оставалось, Соломка достала телефон и нашла номер Гната. Осталось нажать вызов… но что говорить, когда он ответит? Поправка — если ответит, ведь можно проигнорировать звонок. Кто его знает. Скажет, что не слышал и всё.

Где-то, правда, завалялась визитка Тартуги, который, конечно, не подведёт, снимет трубку и всё решит, что это неумение разбираться собственными силами уже утомило. Сколько можно рассчитывать на Тартугу? Попался человек, искренне готовый выслушать, помочь — и все рады стараться пользоваться его добротой.

Соломка нахмурилась и нажала вызов. Гудок, ещё один, ещё…

Неужели не ответит?

— Да.

Голос такой серьёзный.

— Привет. Это… Меланья.

Дыхание, словно кому-то стало не хватать воздуха. Злится?

— Чего ты хочешь?

— Я не знаю, как уехать из города. Катерина не смогла сегодня меня забрать, у таксистов цены просто запредельные, и вроде бы в таком случае нужно звонить тебе.

— Ты где?

— У метро Тройной крест.

— Жди.

И всё, отключился. Ну, видимо, приедет. Стало зябко и уличный шум усилился, словно повернули громкость. Уйти бы подальше от дороги, но куда? Однако стоять на месте слишком сложно, колени просто дрожат, и Меланья решила погулять — просто походить вдоль палаток, по самому краю тротуара, чтобы не попасть под напор толпы и спокойно поглазеть на витрины.

Столько яркой и ненужной ерунды, которую жутко хочется купить. Вот зачем, к примеру, ей ярко-зелёная футболка с красным яблоком на груди? Правильно, не за чем. Но смотришь — и хочется немедленно стать хозяйкой данной обновки, которая потом будет усердно пылиться в шкафу и которую вряд ли рискнёшь надеть даже дома.

Или вот — пушистый заяц размером со слонёнка с милым сердечком в руках. Ну на кой ей плюшевый заяц? Красивый, конечно, но что с ним делать?

А бусы из цветных камней? Она же никогда не носит бусы!

Соломка вздохнула, отвернулась от сияющих витрин и стала рассматривать людей. Их-то точно купить не хотелось, а если и хотелось, вряд ли это было возможно.

Постепенно руки и ноги замёрзли, а нос захлюпал. Так и простудиться недолго, хотя Соломка росла довольно здоровой и повышенной болезненностью не страдала.

Телефон затрезвонил, когда уже хотелось попрыгать или пробежаться, чтобы не возникло желание закрыть глаза, заснуть и замёрзнуть.

— Ты где?

Времени по ощущениям Соломки прошло не так много, чтобы он успел доехать — у Катерины дорога занимала примерно двадцать семь минут, сейчас прошло всего двадцать две.

— У метро.

— Подходи к цветочному киоску, знаешь где?

— Да.

— Я у дороги.

И снова отключился, не ожидая ответа.

Соломка глубоко вздохнула и пошла к дороге. Машины стояли плотной полосой, в некоторых местах даже в два ряда, так что она не сразу поняла, к какой идти. Но раздался гудок и Соломка, повернувшись, увидела Гната за рулем темно-синей высокой машины. В марках она не разбиралась, но размерчик точно ему подходил — давил морально.

Соломка предпочла бы заднее сиденье, но он припарковался так, что заднюю дверцу не открыть, не задев соседнюю машину, так что доступно только переднее.

Ладно, чего уж теперь… рассеянно подумала Соломка, открыла дверцу и села в машину, неловко пристроив сумку на коленях.

— Пристегнись.

Она молча пристегнулась, смотря на дорогу.

Он вырулил и машина неторопливо, потому что торопливо в таком плотном потоке не поездишь, отправилась к выезду из города.

Соломка пялилась в окно и думала, что когда ехала с Катериной, всегда пыталась поддержать беседу. А сейчас не пытается. Но может, стоит попробовать?

Может и да, только вопрос — хватит ли ей решимости?

— Ненавидишь меня?

Странно, что зверь заговорил первым. Она покосилась на Гната — конечно, судя по виду, его жутко интересовала дорога, а не попутчица.

— Нет.

— Отчего же?

Самой бы понять, прикусила губу Соломка. Самой бы понять…

— Я ничего не сделал с твоей квартирой, просто закрутил трубы и закрыл на новый замок.

Интересные дела. И что нужно на это отвечать?

Она не ответила ничего.

— Так что?

— Насчёт чего?

— Там осталось что-нибудь, что ты не успела забрать? Могу вернуть.

Она невольно вздохнула.

— Не то чтобы… просто там вещи, которые напоминают мне о маме и о…

Машина дернулась.

— Нет, — быстро добавила Соломка. — Отцовских вещей там вообще нет, совсем. Мама ничего не взяла, потому что она…

— Мне плевать! — буркнул Гнат, выворачивая руль, и звучало действительно как плевок.

А ведь она старалась!

— Слушай, ты… — прошипела Соломка.

От изумления он даже оглянулся.

— Ты сам, между прочим, просил… сам хотел познакомиться заново. Но ничего не выходит! Потому что ты совсем не стараешься!

— Я стараюсь!

— Я не вижу!

— Не видишь? Я бросил работу и припёрся за тобой к метро, хотя таксистом не работаю и в свободное время не бомблю на дороге!

— Это не я придумала! Тартуга сказал, что в случае чего ты поможешь мне добраться домой.

— Ну, конечно, Тартуга сказал, — протянул Гнат с совершенно непонятным, но дико раздражающим подтекстом.

— В общем, ты… злой. И у тебя не получается… ничего. Так что забудем всю эту глупую идею с примирением. Ты не способен общаться по-человечески, потому что слишком дикий.

— Ты сама начала!

— Тогда я и буду просто молчать, — она скрестила руки и уставилась в окно. Будь Соломка посмелей, заставила бы его остановить машину и вышла бы на дорогу. Добралась бы как-нибудь.

Однако на улице уже темнело, было холодно и страшно. Да и вообще — сколько можно терпеть?

Он никогда не изменится!

Минуты текли… показался и всё ближе становился поселок. Потом они проехали мимо уже привычных домов. Гнат резко затормозил у знакомого дома.

— Выходи.

Типа она собиралась тут и дальше сидеть! Выйдя, Соломка хлопнула дверцей и пообещала себе больше ему не звонить. Это же надо так… такой дурой быть! Всё надеялась, чуть мир предложили — аж язык от усердия высунула, готовясь мириться. И это после всего произошедшего! Да и он хорош — я смогу, я справлюсь, а сама как был зверем, так и остался!

Успокаивалась она долго и конечно, толком не успокоилась. Нет, ну ты подумай! Ну как так можно? Она что, игрушка для битья?

Если он не способен по-человечески общаться, то это его проблемы, а не её!

Следующим днём Соломка прошерстила расписание пригородных автобусов и нашла пару рейсов, которые проходили до поворота к посёлку, а там кто-нибудь подвезёт, или так дойдет, всего-то три километра. Даже полезно пройтись.

Так что утритесь!

И вечером она шла на встречу в офис Тартуги в боевом настроении. И даже надела юбку, а волосы распустила. И губы подкрасила, в общем, чувствовала себя на редкость весело и уверенно. Пусть это животное не думает, что её так легко задеть или запугать!

Присутствовали те же участники, что в прошлый раз — Тартуга, Виола, с которой так и не удалось пересечься, Гнат, сидящий обособлено, вроде и не с ними, а так же ещё один зверь по имени Клис. Его представили как пресс-секретаря и наказали слушать каждого его слова и делать всё, как сказано.

Вначале Тартуга и Клис говорили о своих делах, о статье в журнале, которая требовала хороших фотографий, а их некому снимать, фотограф куда-то ушёл, звучало расплывчато, но у Соломки сложилось впечатление, что фотограф ушёл в запой. Иначе откуда такой многозначительный тон?

К тому времени, как дело дошло до озвучивания предложений, она уже успела успокоиться. В смысле, насчёт предложений, потому что теперь куда больше напрягало, как Гнат на неё косится. Вроде и незаметно, если повернуться и вопросить, что происходит — не поймаешь. Смотрит или мимо или в сторону, однако Соломка руку готова была отдать на отсечение, что он смотрит именно на неё.

Чёртово животное!

— Ну, давай, Меланья, приступай. Слушаем тебя.

Она села ровнее, призывая себя к порядку, и уставилась в лист бумаги, где записала список. Не то чтобы она не помнила своих предложений наизусть, но так почему-то было проще.

— Итак, если целью является необходимость познакомить ваших и наших молодых людей и девушек…

— Всех людей, — прервал Клис, сосредоточено хмурясь.

— Хорошо, всех. Но для начала возьмем молодежь. Потому что к детям нужен особый подход, которого я не знаю, а пожилые люди…

— Пока берем молодежь, — прервал Тартуга её неуклюжие оправдания. — Как и планировалось.

— Итак. Сейчас о зверях толком никто ничего не знает… одни слухи да домыслы. К примеру, если вспомнить мой круг общения — школу, соседей, институт — о вас мы вообще мало говорили, но если говорили, то только какие-нибудь страшилки рассказывали. Не буду пересказывать, — слегка смутилась Соломка. Потом собралась. — Так вот. Если вы хотите, чтобы о вас узнали, причем правду, нужно больше общаться. Нужно быть инициаторами знакомства, а не ждать, пока вами кто-то заинтересуется.

Гнат хмыкнул.

Соломка вздохнула глубже. Нет уж, он её не собьёт! Хватит трепетать от жалости и вины.

— Во-первых, вашему городу нужно название. Просто город — это сбивает с толку. Нужно красивое имя, которое привлечёт внимание, необычное, звучное имя. А потом — вам нужно организовать в этом городе нечто вроде дня открытых дверей и пригласить как можно больше народу.

Гнат снова хмыкнул, теперь куда громче.

— У тебя что, в горле першит? — поинтересовался Тартуга, приподнимая бровь. Тот проигнорировал.

— Вот, — невозмутимо продолжила Соломка. — Думаю, стоит придумать какой-нибудь праздник. Ваш. Нейтральный. — Торопливо добавила она, чтобы они не вспомнили о своем дне освобождения, который, конечно, праздник из праздников, но совсем не подходит для легкого и веселого времяпрепровождения. — И пригласить гостей. Праздник — отличный повод. Потому как, иначе зачем приглашать? Чем зазывать? Мол, приезжайте посмотреть, что звери от людей почти ничем не отличаются? Поглазеть на наши дома, которые обычные таунхаусы? Кому это интересно? Кроме праздника на текущий момент людей нечем больше привлечь.

Все молча обдумывали.

— А название придумала какое-нибудь? — спросил Клис.

Соломка замялась.

— Нет. Я думаю… вам стоит предложить всем членам племени придумать варианты названий, а потом проголосовать за лучший. Так будет честно. Ну, я бы так сделала.

— А насчет праздника? Есть идеи?

— Нужно как можно быстрее его организовать… скоро зима, люди не очень любят холод. И одно дело поехать кататься на лыжах на известный курорт и совсем другое — поехать на неизвестную экскурсию к зверям. Пока тепло, новое пробуют охотней.

— То есть нам нужно придумать праздник и дать городу название?

— Ленсуаза, — отрывисто произнес Гнат. Клис вскинул голову.

— Да, — Тартуга согласился. — Ленсуаза. Отличное название, Гнат. Даже можно не голосовать — каждый согласиться.

Меланья покосилась на Виолу, та пожала плечами. А вот Крис кивнул своим мыслям. Ну, всё понятно, это нечто, известное только зверям из тех времен, когда они были заключенными. Людям не понять.

Меланье, конечно, хотелось знать подробности, но спрашивать она не стала. Вместо этого просто сказала:

— Очень красиво, правда.

И молчание, похожее на минуту, когда вспоминают погибших. Значит, чтобы это не было, оно давно мертво.

— Ну ладно, — куда бодрее заговорил Тартуга. — Праздник организуем. Какие-нибудь гулянья, танцы, соревнования. Что нам подойдёт?

Соломка не сразу поняла, что спрашивают у неё.

— А! Наверное, какая-то общая идея. В общем, идея знакомства подходит, или день города, но нужна какая-то изюминка, чтобы он отличался от множества других. Везде празднуют дни города и обычно они все как под копирку, поэтому нужно что-то новое. Можно, к примеру, каждому желающему пообещать сопровождающего из числа зверей… А темой сделать… ну не знаю, что у вас есть такого интересного, чего хотят люди?

Мужчины дружно задумались, хотя первое, что у них имелось — привлекательность, основанная на грубой силе, сразу бросалась в глаза. По крайней мере, женщин заинтересовать можно без проблем. Однако речь шла обо всех людях, даже неозабоченных. Вернее, желательно неозабоченных.

— У нас есть космические технологии, — спокойно ответил Гнат.

— Звучит очень интересно, — сказала Виола.

— Да, мне тоже нравится. Только… это должно быть развлечение. Из них можно сделать развлечения?

— Да сколько угодно, — ответил Тартуга. — Трубу с невесомостью, обман зрения, виртуальную реальность такого качества, что будешь уверен, что находишься на другой планете. Трюков можно придумать великое множество.

— Хорошо. Если есть название и тема праздника, остаются только приглашения, реклама и организация угощений и транспорта.

— Решите с Виолой, у неё есть опыт в подобных делах. Предоставите мне смету в течении трёх дней.

— Хорошо.

Виола закатила глаза, не особо радуясь дополнительной работе, а Соломка чуть ли не взлетела от удовольствия. Её выслушали и поддержали. Её выводы показались кому-то достойными внимания, а такого прежде не случалось. В общем, вечер удался.

Попрощавшись, она направилась к выходу.

Уже на улице, где царили бледные розовые, умопомрачительно красивые сумерки её догнал Гнат. Застегнул куртку под самое горло и пошёл рядом.

— Я могу тебя проводить? — спросил через пару секунд.

— Нет.

Он помолчал, так и продолжая идти рядом.

— Ты специально меня выводишь? Чтобы появился Зверь, и все увидели, какая ты несчастная жертва, а я безобразный злодей?

Она нахмурилась и убыстрила шаг.

— Правильно. Быстрее дойдём.

Ему, конечно же, ускорение не причинило ни малейшего неудобства.

Минуты две удалось хранить молчание.

— Ты чего так вырядилась? — наконец, заговорил Гнат. — Для меня, что ли?

— А то, — не стала спорить Меланья, а скопировала его пренебрежительный тон. — Решила выпендриться. Только не для тебя. Щас вот по дороге домой сниму себе первого попавшегося мужчинку — и вечер удался.

Он неожиданно утробно рыкнул, вернее, показалось, что рыкнул, но вряд ли это было правдой.

— Не шути так.

Соломка и сама поняла, что не стоило. Зачем поддаваться на провокацию?

Остаток дороги они прошли молча и очень быстро. У двери Гнат буркнул что-то неразборчивое и пошёл по своим делам.

Невыносимый тип!

Ночью ей совершенно неожиданно приснился сон, о котором она не рискнула бы никому рассказать. Не то чтобы сон изобиловал интимными подробностями, совсем наоборот, был смазанным, запутанным и неясным, но при этом очень жарким, тяжёлым и там присутствовал Гнат, очень даже активно участвующий в событиях, которые Соломка не запомнила. К счастью.

И утром она поняла, что думает о том, что ей хочется его увидеть. Пусть издалека. Услышать его голос, пусть даже насмешливый. Посмотреть в его непроницаемые глаза и увидеть в них симпатию, пусть и выдуманную.

Нет, нужно было принимать меры, то есть плотно заняться чем-нибудь таким, что не оставляет времени на долгие страдания.

К счастью, была организация праздника.

За три последующих дня Соломка продела такую огромную работу по изучению аренды автобусов, поставкам еды и временному персоналу, что с ног валилась. Зато добавилась идея на время праздников привлечь студентов, тем самым дав им подработать, что положительно повлияет на отношение к зверям. И всё бы ничего — ей помогали, к её мнению прислушивались, даже Гнат пропал и не появлялся на собраниях, косясь изумлённым глазом, но всё равно чего-то не хватало. Сны, по крайней мере, подобные первому, больше не снились, только по утрам, зевая, Соломка думала, что ей чего-то не хватает. Чего-то такого особенного, делающего мир живым. Может, выдумала, конечно, глупости, всего у неё в достатке и даже больше, чем можно было мечтать месяц назад, однако сны не соглашались.

Вероятно, со временем они сделали бы Соломку раздражённой и несчастной, но тут позвонила Троя и всё стало печально безо всяких выдумок, по-настоящему.

Они встретились у Трои дома, где Соломка осталась ночевать. Подруга с красными, опухшими от слёз глазами была не в состоянии общаться, единственно, что могла, так это рыдать или в очередной раз костерить Лёвку, с которым они решили расстаться. Меланья и не подозревала, что подруга так сильно привязана к своему молодому человеку, о чём сразу сказала. А Троя ответила, что рыдает не из-за этого предателя и дебила, а из-за того, что не знает, как быть, что делать и где жить — одна она съёмную квартиру не потянет, придётся искать соседей, а это не так просто, или снимать только комнату, а комната у бабульки какой-нибудь со странностями — это просто ужас. Лучше вообще не жить, чем так.

Подумать только… недавно Соломка находилась в таком же отчаянном положении, и считала, только она одна такая несчастная, а выходит, подобные вещи с каждым первым случаются.

— Слушай! — неожиданно крикнула Меланья, когда в голову пришла свежая и счастливая мысль. — Ты можешь жить у меня!

— Где? — высморкавшись, спросила Троя.

— Ну, в Ленсуазе!

— Где?!

— В городе зверей! Он теперь так называется — Ленсуаза, по-моему, очень красиво.

— Да ну, — с сомнением протянула Троя. — Как я могу там жить?

— А почему нет? Я одна в доме с двумя спальнями! Представляешь? Да там места на десять таких как мы хватит!

— А тебе разве разрешат?

Соломка фыркнула.

— Конечно. Как они могут запретить? Да они же хотят стать ближе, чтобы люди, особенно девушки, к ним потянулись. У них сильный перевес мужского населения. Так что разрешат, я уверена, даже с радостью.

Она и сама в восторге была от своей идеи. И Троя окажется под боком, а такого с детства не было, и подруге не нужно мучиться с бабулькой, пусть даже хорошей, но напрочь запамятовшей, что в юности интересы немного другие, чем в старости.

— А как на работу ездить? Тебя саму вроде возят через раз.

— С этим сложнее, но что-нибудь придумаем.

Троя задумалась, бесконечно шмыгая носом.

— Может, мы с ним не разойдёмся ещё…

— Ну, как хочешь. Хотя недавно кто-то мне втирал про недопустимость позволять грубым мужланам вести себя по-свински с такими нежными особями, как мы.

— Нашла время припоминать, — обиделась Троя.

— Я не со зла. Просто, может, ты забыла свою нерушимую женскую позицию? Напоминаю.

— Да всё я помню!

— Ладно, не злись, а бросай его, если уж решила и спокойно переезжай ко мне. Когда ещё так повезет — отдельный дом на двоих? Бесплатный, между прочим, на природе, вокруг тишина и свежий воздух. Приезжай.

— Хорошо, я подумаю. У нас ещё за две недели оплачено, есть время не паниковать.

В следующий раз они встретились на празднике. Похоже, расставание произошло окончательно, Лёвка забрал вещи, но говорить о происходящем Троя была не настроена. Лучше просто повеселиться, зачем портить праздник обсуждением недостойных особ?

А Соломка сделала вывод, что единственная подруга всё-таки поддалась на уговоры и вскоре переедет в Ленсуазу, потому что о поисках другого жилья она больше не заикалась.

Да в любом случае — они со всем справятся, как в детстве. Они справились со смертью своих матерей — что может быть страшнее?

Ничего.

Итак, одним выходным днём Ленсуаза распахнула свои двери перед дорогими гостями, для которых запустили специальные бесплатные автобусы от метро, и встретила их музыкой и броскими приветственными плакатами. Повезло также с погодой — был светлый солнечный день, народу появилось огромное количество, даже никто не ожидал. Поле у посёлка, выделенное для гуляний заполнилось на треть, хотя рассчитывали занять не больше пятой части.

Кроме музыки на помосте и обычной уличной еды сразу же образовались очереди на аттракционы инопланетной техники. Их было всего восемь, но зато каких! Соломка бы и сама с удовольствием их опробовала, особенно тот, где над павильоном плавали цветные пухлые облака, по которым можно было попрыгать, но решила оставить на потом, пока пусть гости развлекаются, это важней.

Троя тоже торчать в очереди не желала, поэтому они побродили между киосками и лавочками, поглазели на зверей, большинство из которых щеголяли в модных среди своих куртках из ткани, созданной по инопланетной технологии и с пришитой к одежде эмблемой Ленсуазы — на белом фоне стилизованная голова зверя, с узкой и очень длинной зубастой пастью, чьи глаза светятся синим светом. Довольно красиво, хотя и слегка пугающе. Впрочем, Соломкиного мнения по этому вопросу никто не спрашивал, да и окружающим, похоже, эмблема понравилась.

Вскоре получилось так, что Троя идёт вперёд, куда глаза глядят, а Соломка её сопровождает, словно почётную гостью.

Примерно через час они обошли и осмотрели все мало-мальски интересные места, а потом Троя стала всё чаще коситься в сторону окружающего поле леса. Место гуляний было огорожено забором, за который никто не заходил, но и в лес можно было попасть, если обойти сбоку, что для местного жителя не представляло труда.

— Хочешь прогуляться? — спросила Соломка.

— Да, знаешь, так охота туда, где тихо и никого нет… Надоела толпа, я же вроде отдыхать от города приехала. И вообще, жутко хочется погулять в лесу. Не помню, когда в последний раз там была.

— Ну, пойдем.

Они обошли поле через город и ушли в лес. Среди деревьев было на удивление тихо, громкую музыку глушили густые еловые и сосновые лапы. И всё сильно заросло. В городе сухие деревья убирались специальными службами или собирались туристами для костра, а тут они так и валялись, частично покрытые мхом, частично превращенные временем в труху. Дорожек в лесу не было, одна сплошная полоса препятствий. Конечно, это их не остановило.

Стоило войти в лес, как стало холодно. Сильно пахло сыростью. И всё равно было такое ощущение, что они попали в сказку. И тут звери точно дикие, а не такие цивилизованные, как в пятистах метрах отсюда.

— Как здесь красиво, — сказала Троя.

— Ага.

Они выбрали путь попроще и постепенно заходили всё глубже в лесную чащу. К счастью, обе были в ботинках, иначе давно пришлось бы вернуться.

Конечно, забираться слишком глубоко в незнакомый лес они не собирались, поэтому вскоре остановились, решили посидеть немного, а потом возвращаться обратно. Не хватало ещё потеряться. Их точно не найдут — никто не знает, где они. Да и вообще, что они есть на белом свете. Про Соломку может ещё и вспомнят, а про Трою точно вспоминать некому.

Когда это безобразие началось, Соломка успела подумать, что её преследует какое-то прилипчивое дежавю — стремительное приближение тяжелого зверя, сиплое дыхание, мерный глухой стук по земле и разъярённый рык. Раз — и из чащи показался Зверь.

— Беги! — закричала Троя, подскакивая и бросаясь в сторону. Соломка отпрыгнула к ближайшему дереву и остановилась, уцепившись за ствол руками. Она просто не успела ничего сообразить, как тёмная масса пронеслась мимо и бросилась за Троей. Та, увидев, что бежать бесполезно, преследователь быстрее, прилипла к стоявшему на пути дереву и полезла вверх. Повезло, что ветки дерева были такими удобными — как раз получилось достать с земли.

Соломка сглотнула — Троя быстро поднялась метра на три, а зверь замер внизу, его рёв стал утробным, а потом он шумно выдохнул и принялся бить лбом в ствол дерева, на котором сидела Троя. Раздался глухой, мерный стук.

Вначале Соломка подумала, это Гнат снова сходит с ума и почти обиделась — столько времени держали нейтралитет — и на тебе, снова сорвался! Причём безо всякого повода! Но оказалось, нет, при дальнейшем рассмотрении вышло, что зверь незнакомый, причем даже другой модификации — более похожий на животное. В ту памятную встречу в бункере у Гната были только ногти и клыки, ну и мышцы слегка бугрились и ходили ходуном, а у этого раздувались, как шары, а спина выгнулась, из-за чего верхняя часть тела выглядела по сравнению с нижней просто огромной. И на корточках он сидел так естественно, будто вообще не умел ходить на двух лапах.

— Соломка, беги! — истошно завопила Троя, трясясь и цепляясь за ветки, когда стук стал сильнее.

При звуках голоса Зверь перестал биться о ствол, а вместо этого повернулся к Соломке. Ярко сверкнули прищуренные глаза.

Ещё один? — успела подумать она. — Ну, это просто несправедливо!

Однако, судя по всему, угроза была реальной, потому что этот Зверь ещё более неадекватный, хотя как такое может быть, уму непостижимо! И вот, что делать? Попытаться сбежать или тоже карабкаться на дерево?

Она сделала шаг назад и нога тут же поехала вбок, прямо как ждала времени, когда можно подвести хозяйку. Как тут убежишь?

Вдруг сбоку появилась еще одна фигура, скользившая по бурелому на редкость тихо. Собственной персоной Гнат, который, оказавшись рядом, молча загородил собой Соломку, посмотрел на Зверя и сказал:

— Эй, ты чего это тут за представление устраиваешь? Сам себя превзошёл.

Зверь сделал замах ручищей, и находись он чуть ближе, точно снёс бы кому-нибудь полголовы. Соломка от испуга даже схватила Гната за куртку на спине… вернее, пыталась схватить, но эта фирменная материя почти не гнулась и поэтому сразу же выскользнула из пальцев. Однако Гнат почувствовал рывок и в ответ молча протянул руку и успокаивающим жестом положил ей на бедро.

Жест определённо означал — не дёргайся и конечно, глупо было его игнорировать.

— Эй, пёс, я тебя отделаю, — почему-то заявил Гнат вместо того, чтобы смирным видом и тоном успокаивать агрессивного зверя. Тот фыркнул, вернулся к дереву и принялся тереться о ствол боком, а потом неожиданно заурчал, так громко, что вначале казалось — снова рычит. Однако нет, мурлычет.

Гнат убрал руку, но не отошёл.

— Послушай, — начал говорить чрезмерно ласковым тоном. — Чем, по-твоему, ты занят?

Тот красноречиво рыкнул.

— Нет, ты их пугаешь!

Снова короткий рык.

— Нет, эта девушка на дереве вряд ли поняла, как ей повезло, что такая сильная особь прибежала демонстрировать свои многочисленные умения и способности. Понимаешь? Они другие. Ты сейчас напугаешь её так сильно, что она свалится с дерева и разобьется. И это будет вовсе не прыжок в твои крепкие объятья.

Соломка задержала дыхание. О чём он? Неужели этот зверь так… ухаживал? Выражал интерес? Как-то сомнительно звучит. Может, он и правда не планировал их съесть, однако проверять не хотелось.

— Ты слишком долго был во второй ипостаси и забыл, что люди её опасаются. Пожалуйста, просто уйди.

Удивительно, но зверь, порыкивая и недовольно тряся головой, всё же отпрянул от дерева, а потом развернулся и ушёл, правда, так медленно и неторопливо, будто каждым своим движением показывал, что делает всем присутствующим большое одолжение. Да, мол, ухожу, но только по доброте душевной и если передумаю — вернусь в любой момент и никто мне не помеха! Бугристые мышцы перекатывались, притягивая внимание и даже этой своей ленивой походкой зверь, как мог, красовался.

С таким видом он и исчез в зарослях.

Вскоре Троя смогла спуститься с дерева, а у Соломки закружилась голова от облегчения. Она отступила в сторону, но тут же за что-то зацепилась, упала и ударилась о ствол валявшегося под ногами дерева.

Между прочим, больно. Не так больно, как было бы, вцепись в плоть Зверь, однако всё равно неприятно.

Гнат посмотрел свысока, молча наклонился и поднял её на руки.

Соломка уставилась на него, пытаясь понять, с чего он сегодня такой заботливый. И спиной прикрыл, и гадостей не говорит, и на помощь бросается.

— Фух, — сказала Троя, подходя ближе. — Ну и жуть. У вас тут, оказывается, как в клетке со львами.

— Опасности не было, — заявил Гнат. — Но лучше не шататься по лесу в одиночестве, давайте вернёмся к людям.

Он пошёл в сторону, откуда явился, неся Соломку, с таким видом, будто это в порядке вещей. С ногой уже было всё в порядке, вряд ли это вывих, но растерянность сказалась и Меланья просто не знала, что делать, поэтому молчала, держась за него и уставившись куда-то в район груди.

Да и чего скрывать, ей нравилось, что её несут на руках, так легко и непринуждённо, как пушинку.

И она так давно не видела лица Гната! Особенно такого спокойного, только небольшие морщинки на переносице, но видимо, в их появлении этот раз для разнообразия виноват Каспи, а не она.

Если можно остановить момент, то хотелось бы продлить именно этот.

— Так что, опасности, правда, не было? — спросила Троя, которая шла рядом. — Вот это огромное чудовище с зубищами и клычищами не представляло для нас опасности?

— Да. Это он просто за тобой ухаживал. — Ответил Гнат довольно неохотно.

— Да ну? — Троя даже на миг остановилась, а потом рассмеялась.

— Слышишь, Соломка? Это они так ухаживают, оказывается! Кто бы подумал. Вот уж последнее, что пришло бы в голову!

Соломка улыбнулась одними губами.

Троя весело смеялась, не забывая, однако, смотреть под ноги, чтобы не навернуться.

— Нет, ну надо же! — заявила она с видом первооткрывателя, который увидел на горизонте неизвестный континент. — Слушай, а может тот Зверь, что на тебя в бункере напал, тоже так выражал свой интерес? Мало ли, может, любовь с первого взгляда, а как подступиться, не знает? Он же животное.

Руки Гната сжались.

А ведь Троя и не догадывается, что их бравый спаситель и есть тот самый Зверь, который причинил Соломке столько неприятностей! Не узнала. Ролик из ресторана, попавший в интернет, к счастью, начинался с момента, когда изменение произошло, так что Гната не узнаешь, да и вообще качеством был не очень, повезло.

— Э-э-э, — Троя вдруг вспомнила, что они не одни. — Прошу прощения, если сболтнула лишнего и кого-нибудь задела.

— Ничего.

Судя по тону, Гнат снова был зол. Соломка вздохнула — так не хотелось возвращаться на землю, и в прямом и в переносном смысле. Однако кого это волнует?

— Отпусти, я сама пойду. С ногой всё в порядке.

Он молча поставил её на ноги, сунул руки в карманы и почти побежал вперёд, не оглядываясь.

— Чего это с ним? — спросила удивленная Троя, смотря убегавшему вслед.

— Так это же он и есть. Ну, Зверь, который на меня напал в бункере. И который квартиру отсудил. И который в ресторане бесился.

— Что? — растерялась Троя. — Надо же… А на вид адекватный.

— Сегодня скорее исключение. Обычно он сразу рычит и ругается.

— Ясно.

Троя поежилась, будто ей стало холодно.

— Слушай, а пошли я тебе покажу наш дом! Увидишь — и не сможешь сказать мне «нет». — Соломка решительно взяла подругу под руку и повела смотреть на дом. — А кухня какая! Богиня не сможет пройти мимо такой кухни, не остановившись и не бросившись печь пирог. А может и два.

Конечно, Троя осталась в восторге. И если у неё были сомнения, вслух они их не произнесла. Именно там, на кухне, было решено, что воссоединение подруг состоится и в течении недели Троя перевезет вещи.

В баре был аншлаг.

Гнат в компании Клиса праздновал день Ленсуазы, который прошёл просто чудесно. Кто же знал, что всё получится, реклама сработает и кучи людей захотят посетить город Племени, посмотреть на них самих и на инопланетные аттракционы? Ну и пусть большую часть внимания привлекли именно аттракционы, главное, оно завоёвано.

Оставалось только расслабиться и порадоваться выполненному плану.

— Смотри, — Клис толкнул Гната плечом. — Явился, собака.

Каспи действительно появился, и хотя он и ранее наведывался в бар, но обычно только на задворки, для драки, а тут — разодетый, вымытый, космы назад зачесаны, глаза так и сверкают. Где-то куртку раздобыл и одежду чистую, почти по размеру. Красавец, в общем.

Каспи так и зыркал по сторонам, но нигде не останавливался. Подцепил бокал шипучки, улыбался направо и налево, явно направляясь к Гнату и Клису. Действительно, вот он и тут.

— Привет.

— Что, выполз на свет белый? — поинтересовался Клис. — Надоело в дикаря играть? Глядите, вырядился, как на подиум. Спасибо, пёс, что в самый неподходящий момент оставил нас без фотографа, пришлось нанимать чужака из людей. Теперь можешь идти гулять дальше — твои услуги мне больше не нужны!

— А что, этот твой пришлый и сфетикатами может пользоваться? — спросил Каспи наивно, хотя ни один человек не имел доступа к сфетикатам или любым другим приспособлениям захватчиков, кроме тех, с которыми звери по собственной воле пожелали ознакомить посторонних.

— Собака, — беззлобно ответил Клис.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Каспи. — Гнат, ты один?

— Я с другом, — хмыкнул тот. — Не видишь, что ли?

— Я про девушку. Где она?

Гнат почувствовал, как зубы скрежещут друг об друга.

— Ты о ком?

— Ну, о наших лестных прелестницах. Где они?

— Совсем умом тронулся? А мне почём знать?

Опять злость, а пора было уже научиться игнорировать вспышки гнева, жгучие, как огонь. Клис вон с интересом прислушивается.

— Дак ты ту малявку прямо грудью закрывал, хотя сирый и убогий… пёс не смог бы поднять на них лапу. Ни за что. Ты знал, но так красноречиво выказывал замашки защитника. Я впечатлился, правда.

— Да иди ты.

— Так где они, Гнат? Твоя подружка меня не интересует. Где вторая?

— А вторая кто? — переспросил Клис.

— И правда, кто? — улыбка сползла с лица Каспи. Шипучка переливалась в его бокале, брызгаясь, как кислота. Тошнотворное зрелище. А смотрел так, что всё понятно.

Вот и попался…

— Это подруга Меланьи. Не знаю, как её звать.

— И кто же у нас Меланья?

— Даже не смей к ней дорожку прокладывать!

— Это прерогатива Гната, — добавил Клис и рассмеялся. — Хотя с его темпами даже самая широкая дорожка бурьяном зарастёт.

— Ты знаешь, что мне нужно, — спокойно сказал Каспи, не отвлекаясь и не отводя глаз. Оттого, что они светлые, становилось неуютно — голубые пятна, в центре которых бьётся пульсом чёрный круг. Каспи мастер гипноза, который мог вынуть из человеческих мозгов всю нужную информацию, он до сих пор это мог, хотя ненавидел свои возможности не меньше, чем Гнат свои. Чем каждый из них.

— Я не знаю, как её зовут и кто она. Правда.

— Ладно. Но тут её нет, — Каспи поводил носом, хотя и так знал ответ.

— Да, тут её нет.

— Ничего, — спокойно ответил Каспи. — Ничего.