Соловьи не поют зимой

Глава 11

Надя и Инчэн уже пересекли черту, за которой заканчивалась защита хрустального купола.

— Пройдем ещё немного — попадём в дремучий лес, — говорила девушка. — Сейчас-то зимой ещё ничего, а вот летом люди легко могут там заблудиться, и даже повстречаться с диким зверем. Да-да, остались ещё такие места у нас в России. Зато ягод, грибов, орехов… летаешь по лесу птичкой, наедаешься до отвала. И вот там-то ты спокойно сможешь обернуться драконом, никто не заметит. И полетим! Вдвоём полетим с тобой… Только… знаешь, Инчэн, что-то мне тревожно. Даже страшно сделать лишний шаг — словно обожжёшься или провалишься под землю… Бывают же такие фантазии!

Молодой китаец не успел ничего ответить…

Из-за роскошной тёмной ели вышла им навстречу девушка необычайной красоты… Яника приняла свой прежний облик. Вновь её глаза стали небесно-голубыми и призывно горели. Густые волосы цвета тёмного мёда обтекали стройную фигуру, укрытую одной лишь длинной белой рубахой. Настолько тонкой, что девица казалась закутанной в призрачный свет…

Хорошенькие голые ножки спокойно ступали по снегу. Яника приближалась к Инчэну со скользящей, чуть грустной улыбкой на алых губах. Сама она давно уже никого не соблазняла. Нравилось речной хозяйке, когда подчиненные мавки притаскивали к ней несчастных, обречённых на смерть от её ласк. Но теперь всё было иначе, и это распаляло прелестное, но странное женское тело — не мёртвое, но уже и не живое.

— Подойди ко мне ближе, молодец, — звала мавка голосом, которому мало кто мог противиться. — Подойди, помоги мне. Видишь, я одна тут среди глухого снежного леса, мне холодно и страшно. Ты прекрасен, как невиданный чужеземный цветок, добрый юноша… тихие слёзы текут, когда на тебя смотрю. Подойди, обними, поцелуй, согрей меня…

А перед Надей тем временем замельтешили смутные фигуры, мгновенно соткавшиеся из теней. Показалось ли ей, что у них нет лиц? Но вот в отдалении она увидела отца, он звал её:

— Куда же ты, дочка? Бросаешь меня одного… Не любишь совсем, променяла на чужака…

Надя вздрогнула, отвернулась. И мутным оком во всё лицо — блёклое, будто заплесневелое — взглянуло на девушку лихо одноглазое.

«Погибнешь, погибнешь… — услышала она внутри себя скрипучий мерзкий голос. — Не по себе взяла ношу…»

Надя невольно зажмурилась, и тут же кто-то больно и цепко ухватил её за плечо. Тихо вскрикнув, девушка хотела броситься к Инчэну, от которого оттеснила её нечисть, но чёрная и длинная, как жердь, удельница преградила ей путь. Тянула к лицу Нади скрюченные пальцы с острыми когтями… а та не могла ни бежать, ни молитву прочесть, ни обернуться соловьём. Ледяной страх сковал душу — а это-то и нужно всегда нечисти, питающейся отчаянием и ужасом жертв…

Инчэн сразу почувствовал неладное. У Яники не было шансов завлечь его. Нет. Существа вроде мавки, хотя он и не совсем понимал, что это, не могли ему навредить. Их духовные силы по сравнению с его силами были ничтожны, но он не хотел убивать. Только страх за Надю заставил китайца действовать. Он сложил руки у груди, а затем поднял их над собой плавным жестом. Его кожа до локтей покрылась серебряной чешуёй, в длинных пальцах с острыми когтями вспыхнули сферы золотящейся энергии. Инчэн мягко опустил руки вниз, как в танце, и раскрыл позади себя гало из золотых клинков. Одно движение указательных пальцев — и клинки разлетелись в стороны, сметая на пути нечисть.

Удар был не смертельным, но достаточно сильным. Вышедшая к ним красавица мавка получила самый длинный и острый клинок. Инчэн бросился к Наде, осмотрел — не ранена ли она? — и схватил за руку.

— Нужно уходить! Они скоро очнутся.

Он не повёл Надю пешком через лес, бывший сейчас опасным даже для таких, как они. Собрав духовную силу, Инчэн совершил перемещение вместе с девушкой на берег Волги, поближе к обновлённому куполу. Там они могли решить, что делать дальше. К тому же Инчэн очень волновался. То, что у Нади не обнаружилось видимых физических ран, ещё не значило, что нет духовных. Нужно было всё проверить.

Для любимой он не пожалел бы ничего, и сейчас доказал это — приподнял рукав и сдёрнул чешуйку с ещё покрытой чешуёй руки. Это было больно, это было противоестественно, но нельзя подвергать Надю опасности. Если вновь случится нападение, она должна спастись.

Чешуйка зависла над его ладонью, а затем Инчэн приложил её к сердцу приходящей в себя девушки. Засияв зелёным светом, частица дракона превратилась в тонкую паутину и, окутав тело Нади, впиталась под кожу.

— Теперь ты под защитой, и никто слабее меня не сможет тебя ранить смертельно.

Он обнял её и поцеловал в висок. Потом снял пальто, бросил на камень у замёрзшей реки и усадил на него Надю, а сам присел перед ней, заглядывая в глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

Надя потянулась к Инчэну, прикоснулась кончиками пальцев к его руке. Поймав встревоженный взгляд, нежно ему улыбнулась.

— Ужасно, если честно, — призналась она. — Из меня как будто всё светлое и радостное выпили. И если бы не ты… Спасибо тебе, спасибо! Но что ж я за хранитель такой? Впервые столкнулась с колдовскими кознями — и снова всё провалила.

Девушка тяжело вздохнула.

— Недоразумение, а не хранитель. Позорище. А они ведь, знаешь, в голову лезут и выведывают, что у тебя в душе. Один из них принял облик моего отца. А это значит, что я переживаю за папу. Надо хотя бы SMS-ку написать. Но вот как сказать, что я просто взяла — и ушла? Он поймёт, что это мой долг. Он знает. И ещё знает, что я люблю тебя. Но отцу сложно отпустить от себя единственную дочь… навсегда.

— Никто не уходит навсегда, — возразил Инчэн. — И ты будешь рядом с теми, кого хранишь у себя в сердце, — он улыбнулся. — Напиши ему и скажи правду. Уйти молча будет большей ошибкой, любимая моя.

Он встал и, взглянув драконьим зрением на действие жемчужины, увидел, как над ними во все стороны раскинулся купол защиты.

— Я отойду, поймаю что-нибудь в лесу и соберу хворост для костра. А заодно проверю, не пошла ли по нашему следу другая нечисть. Скоро вернусь, — Инчэн коснулся носа Нади невесомым поцелуем, осмотрелся и пошёл к лесу через заснеженное поле. Его тело сияло, охваченное согревающей духовной силой с алым оттенком.

В лесу Инчэн обернулся небольшим драконом. В этом облике он всё чувствовал намного острее и потому сразу различил притаившихся за деревьями существ, а ещё — какую-то опасную могущественную силу, но не различил её владельца. В любом случае они не посмеют выходить к ним до заката, и им с Надей лучше бы тоже убраться от реки до этого времени. Затем он поймал пару крупных птиц, зимующих тут, наломал подмороженной древесной коры, вернулся к Наде и развёл огонь. Перед дорогой нужно хотя бы поесть.

Птиц Инчэн зажарил на костре, неподалёку обнаружил небольшой незамерзающий источник и, создав с помощью драконьей магии две чаши из добытой коры, набрал воды. Конечно, можно вернуться в город, но это значит упустить время, что равносильно поражению. Инчэн слишком поздно подумал о том, что, поспешив к жемчужине, они ничего с собой не взяли.

— Ты уверена, что сможешь пойти со мной? — спросил он Надю, выкладывая мясо птиц на самый большой кусок коры и протягивая ей. — Я беспокоюсь за тебя и… — он поднял на неё взгляд, — боюсь тебя потерять.

— Этот страх теперь и во мне, — серьезно ответила девушка. — Так боюсь, что ты… даже не знаю… Испаришься как сон? Оставишь меня? Что враги тебя отнимут? Даже не верится — ещё несколько дней назад я и не подозревала о твоем существовании. Какой счастливый Новый год! Он подарил мне тебя…

Надя приняла у Инчэна еду с благодарностью. Она была неприхотлива и спокойно ела обычных птиц. Соловушка действительно уже оправилась от нападения нежити, её глаза снова тихо засияли. С каждым разом дракон всё чудесней раскрывался перед ней — он был надёжным, сильным, заботливым и любящим. Неудивительно, что чувства переполняли девушку до головокружения.

— Но почему ты спрашиваешь, могу ли я пойти с тобой? — продолжила Надя, немного подкрепившись. — Я не лучшим образом проявила себя, но обязательно исправлюсь! И дам отпор любой нежити, вот увидишь… Я не слабачка. Всё сделаю, чтобы не быть тебе обузой.

— Я не считаю тебя слабой, — возразил Инчэн, — но «тебе не нужна защита» и «я хочу тебя защитить» — это не одно и то же. Ты сильная, но я всё равно хочу тебя защитить и потому даю шанс остаться. Но если ты готова, то всё в порядке, — он улыбнулся своим мыслям и подумал, что, наверное, старый Байцзун когда-то давно вот так же смотрел на свою соловушку и не видел ничего, кроме неё, кроме её сияющих глаз, кроме её потрясающе-прекрасной силы.

Каждое слово Инчэна было для Нади капелькой света, его взгляды, полные любви, помогли открыться второму дыханию, исцеляли раненую гордость.

— Знаешь, я, наверное, всё же не такая уж сильная, — наконец призналась девушка. — Но хочу быть сильной рядом с тобой. Спасибо, что веришь в меня. И защищаешь… Инчэн, я не смогла бы остаться, даже если б едва дышала и дрожала от страха. Потому что страшнее всего теперь — быть без тебя. Кто хотя бы раз пережил потерю, всегда будет бояться за любимых… бояться разлуки… Ох, а папа же…

Она покопалась в кармане куртки, выудила из его глубины телефон. Долго думала, потом написала:

«Папочка! Пришёл день, когда мне пора начинать взрослую жизнь. Я лечу за своей любовью, а ещё меня призывает долг. Знаю, это звучит ужасно пафосно, но всё так и есть. Прости, что не смогла поговорить с тобой, просто нам с Инчэном срочно нужно кое-что сделать. Не волнуйся, он очень меня любит, он сильный и добрый, и заботится обо мне от всего сердца. Я остаюсь с ним, надеюсь — навсегда. Пока что не звони, позвоню сама, и как смогу — вернусь повидаться. Я очень люблю тебя, папа! Но я птица, и лечу в свое личное сияющее небо, я счастлива. Ах да… с Новым годом!»

Надя убрала телефон, удержав вздох. Конечно, отец теперь места себе не найдёт, но такова уж жизнь… Любимый ведёт её за собой, и она действительно должна быть сильной.

Зимой солнце садится быстро, так что, когда они доели, оно уже коснулось края горизонта над полем. Инчэн встал. С Надей, здесь, в окружении снежных пейзажей, его имя ощущалось теперь таким родным и близким. Он больше не испытывал недовольства, когда его так называли, тем более, что это делала она. Своим волшебным голосом.

— Пора идти, — он взмахнул рукой, и костёр засыпало снегом, а вместе с тем и следы их присутствия. Инчэн подал Наде руку, подхватил с камня своё пальто и посмотрел девушке в глаза. — Мы сейчас сделаем довольно большое перемещение. Твоё состояние стабильно, и ты не слабее меня, но в первый раз от этого может стать нехорошо. На счёт «три» закрой глаза и сделай шаг вперёд, не отпуская моей руки.

Он задержал взгляд на губах Нади, затем склонился к ней, нежно поцеловал и начал считать:

— Один, два, три… — и переместился.

Соловушка шагнула следом, и дракона порадовало, с какой лёгкостью она преодолела столько километров вместе с ним. Но радость быстро ушла. Он почувствовал след имуги, а ещё тех, кто шёл за ней по пятам.