Соmеdiе dе Frаnсе

ГЛАВА 19. Спектакль

Дождь лил не переставая третий день. Колеса кареты месили грязь по дороге, ведущей из Парижа на север. Лошади фырчали, недовольные капризом хозяев, не пожелавших оставаться дома в такой непогожий день.

Узкие улочки города уже остались позади, и по обе стороны от дороги тянулись виноградники, лишь изредка между ними проглядывали загородные дворцы.

До Парка Семи Муз оставалось не более получаса пути, но они тянулись долго, и, казалось, время замерло, ночи перестали сменять дни, и никогда уже не наступит ни закат, ни рассвет.

Наконец, карета свернула на аллею, ведущую на запад, прошелестела колесами по гравию и замерла перед мраморной колоннадой.

Фонтан, обычно шумевший по другую сторону от крыльца, сейчас был безмолвен и тих.

Шелестя черными кружевными юбками, девушка в черной шляпке с плотной вуалью выбралась из кареты при помощи двух пажей. Подала им знак рукой покинуть ее и, придерживая подол, чтобы тот не попал в грязь, направилась к дому.

Лицо ее под вуалью было холодным и равнодушным. Оно не меняло своего выражения с тех самых пор, как в собственной кровати, обнаженный после грешной любви, был найден ее заколотый кинжалом муж.

Силвиан тогда стояла на пороге, молча глядя на него, и не обращала внимания на слуг, суетившихся вокруг. "Уже второй… — слышалось со всех сторон, — кто-то проклял этот дом…" "Его забрал инкуб…"

Силвиан стояла, стиснув зубы. Имя инкуба угадать можно было легко. Они пятеро оказались связаны судьбой, и никто, кроме одного из них пятерых, Рауля убить не мог.

Чуть больше суток у нее ушло на то, чтобы совладать с собой и смириться с тем, что произошло.

Затем молодая жена, так и не успевшая прожить со своим супругом и нескольких дней, приказала закладывать экипаж. И теперь она стояла напротив дверей дома, в котором обитал инкуб.

Слуг здесь не оказалось — Кадан распустил всех. Он сам вышел открыть дверь.

Волосы его, вопреки обыкновению, не были уложены и огненными змеями стлались по узким плечам. Кружевной воротник вздыбился, как шерсть мокрого кота.

— Вы, — коротко сказал он. Отвесил насмешливый поклон и отступил в проход, пропуская Силвиан внутрь. — Прошу прощения, не могу уделить вам время прямо сейчас. У меня на носу исключительный спектакль. Но я с удовольствием сыграю для вас пару сцен из него.

Силвиан кивнула.

— С удовольствием посмотрю.

— В таком случае проходите, ужин накрыт в театре.

Кадан откланялся, а Силвиан посмотрела на небо — через полчаса на парк должна была опуститься непроглядная темнота.

В назначенный срок она приблизилась к зрительному залу, сейчас соломенным тентом укрытому от дождя. Зонтик она несла сама, оставив фрейлин отдыхать во дворце. В другой, свободной руке, Силвиан несла бутылку вина.

Кадан был на сцене — в одной рубашке и узких кюлотах он исполнял какой-то дикарский танец, то изгибаясь змеей и падая на землю, то взмывая вверх языком огня. Силвиан не сомневалась, что он заметил ее — но продолжал свой колдовской ритуал.

Она огляделась по сторонам и, заметив столик, приготовленный для них, уселась напротив него. Поставила бутылку на стол.

Слуг не было, потому Силвиан, отсалютовав танцору бутылкой, откупорила ее и налила в оба бокала, стоявших на круглом серебряном подносе, вина. Затем осторожно коснулась складок юбки, запуская пальцы в спрятанный между ними кошель, загребла щепоть хранившихся там трав и быстро бросила в приготовленный для Кадана бокал.

Еще несколько минут — и танец подошел к концу. Усталый и лишившийся сил, Кадан распростерся на полу. Силвиан смотрела на него и с удивлением думала, что не чувствует уже ничего — ни жалости, ни ненависти, ни любви. Все чувства ей заменила цель, к которой она стремилась все свои жизни — но которой так и не сумела достичь.

Кадан, тяжело дыша, приблизился к ней. Рванул шейный платок, не дававший ему сделать вдох, и отбросил его в сторону. Протянул руку к бокалу вина.

Силвиан замерла в ожидании, затаив дыхание — но рука Кадана скользнула дальше, подцепила ее бокал, и, не усаживаясь за стол, он прошел мимо, на ходу осушая его.

Силвиан скрипнула зубами и повернулась следом за ним.

— Вы не собираетесь поужинать со мной? — напряженно спросила она.

— Конечно, собираюсь, — по губам Кадана проскользнула слабая улыбка, — я ведь сам вас пригласил.

Он замер, заложив руки за спину и глядя на парк, залитый дождем.

— Знаете… — сказал он задумчиво, — я все пытаюсь понять… было ли мне здесь хорошо?

Силвиан на мгновение стиснула зубы.

— Мне, безусловно, было бы хорошо, будь это место построено для меня.

Кадан не отреагировал на ее слова.

— Взгляните туда, — он указал на изящную беседку, скрывавшуюся между деревьев вдали. — Там я увидел Луи в первый раз. Он тогда еще не показал мне своего лица, но меня объяло такое чувство… Как будто мы — две половинки упавшей с неба звезды. Как будто только вместе мы сможем отыскать дорогу назад, на небеса… — Кадан замолк.

Силвиан встала и остановилась около него, глядя туда же, куда и он.

— Мне вас не понять, — сухо сказала она.

— Но вы любили Рауля, разве не так?

Силвиан помолчала.

— Я выбрала его, — сказала наконец она, — он подходил мне лучше, чем кто-либо еще. Да, конечно, я любила его. И когда я потеряла его… В первый раз… Это была такая боль, какой вам никогда не узнать.

— Разве я не потерял свою любовь так же, как и вы?

Силвиан качнула головой и сглотнула вставший в горле ком.

— Вы были счастливы… С Луи. Он любил вас в ответ. И вы обнимали его, когда его сердце перестало биться. Вы слышали его последний вдох. А я не смела… приблизиться к тому, кого любила. Он никогда не был моим. Даже теперь… Мы провели вместе лишь одну ночь.

— Мы тоже, — сказал Кадан тихо и зло.

— Я советовала вам уйти.

Кадан бросил на нее яростный взгляд из-под ресниц.

— Вы думаете, я бы смог? Думаете, Рауль позволил бы мне? Думаете, Луи согласился бы уйти со мной?

Губы Силвиан дернулись.

— Думаю, — сухо сказала она, — если бы кто-то и смог переубедить их — так это вы.

Кадан отвернулся. Подошел к столу и, пока Силвиан продолжала смотреть на парк, наполнил второй бокал.

Взял оба в руки и, подойдя к ней, протянул один из них.

— Выпейте, — сказал Кадан, — вино притупит боль. Нам с вами нечего делить.

Силвиан не глядя приняла бокал из его рук и залпом осушила до дна.

Кадан так же осушил свой и отбросил в сторону, не обращая внимания на раздавшийся звон. Не оглядываясь, отступил к сцене и поднялся на нее.

— Сколько времени у нас есть? — спросил он.

— Четверть часа или около того

— Много… Я хочу показать вам финал. Он называется… "Погребальный костер".

Кадан сорвал со стены один из факелов, освещавших зал, и поднял вверх. Алое марево заплясало по потолку, солома занялась, и он отбросил факел прочь, а затем принялся танцевать — и в эти мгновения сам стал похож на язык огня.