Сон

Глава 15

— Она убийца, Джек!

Обнаженный Бреннен сел в постели, прислонился спиной к резному дубовому изголовью. Вспышка страстной любви осталась позади.

— Что за чертовщина? Ты о чем? Кто убийца?

— Женщина из моих снов.

Он нахмурился и обратил внимание на то, что Дженни пытается скрыть волнение.

— Ты видела это? Видела, как она кого-то убила?

— Не совсем, но я знаю, что так было.

— И кого же она убила?

— Своего мужа.

Он вздохнул и положил голову на гладкое дерево.

— Твоего мужа тоже убили, как и мужа женщины из сна. Странное совпадение, ты не находишь?

— Да, конечно, но…

— Что «но», Дженни? — Он наклонился к ней. — Все доктора в один голос твердят, что твои сны — результат гибели мужа. Думаю, теперь это можно считать доказанным.

Дженни покачала головой.

— Только с виду. Не думаю, что здесь есть причинная связь.

— А какая же еще?

Она отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.

— Я… я ни в чем не уверена. Нужно поговорить с Чарли, выслушать, что он скажет. И все же мне кажется, что это лишь еще одна часть истории. Когда я свяжу концы с концами… может быть, сумею получить ответ.

Джек слегка расслабился и закинул руки за голову.

— Не знаю, Дженни… Вся эта история кажется мне зловещей и запутанной.

— Да… — Она прильнула щекой к груди Бреннена. Он провел рукой по ее мягким, шелковистым волосам. Дженни легонько заворочалась, пытаясь улечься поудобнее. Обнаженные соски коснулись груди Джека, и он вновь ощутил желание. Проклятие, так было всегда. Она сводила его с ума! Никому другому это было не под силу.

Он заставил себя вернуться к разговору.

— Ты все еще ищешь, где это могло произойти?

— Да. Я решила проверить юг страны. Если туземцы были рабами, это могло бы многое прояснить. Хотя я не представляю, откуда у них могли взяться эти ужасные, кровавые ритуалы.

— Ну, насколько я помню курс истории, который нам читали в университете…

— В университете? — Дженни села, прикрыв грудь простыней. — Ты учился в университете?

На его губах заиграла лукавая улыбка:

— Что, трудно поверить?

— Да… нет… не знаю. В каком?

— Лос-Анджелесском. Я получил в нем футбольную стипендию. Там мы познакомились с Олли и пару лет играли вместе. Он был классным опорным защитником.

— А почему ты никогда об этом не говорил?

Он пожал плечами.

— Я не знал, что ты интересуешься американским футболом.

Дженни ткнула его кулаком в живот, и Джек крякнул от неожиданности.

— Ты прекрасно знаешь, что я говорю не о футболе!

Бреннен усмехнулся:

— Не говорил, потому что это не важно. Я поступил в университет по настоянию отца, который хотел, чтобы я пошел по его стопам. Но мне-то было хорошо известно, что из этого ничего не выйдет. Кроме того, я не получил диплома. На третий год я сломал колено, и моя футбольная карьера кончилась. А потом меня отчислили за то, что я трахнул младшую дочку декана.

Дженни одарила его мрачным взглядом и откинулась на подушку.

— Вот в это мне очень легко поверить. — Она снова прильнула к нему. Так что ты там говорил про курс истории?

— Я говорил, что, если мне не изменяет память, рабов завозили на юг преимущественно из Западной Африки. Кажется, именно там ты обнаружила религиозные обряды, больше всего похожие на те, которые видела во сне?

— Да, правильно… Я понимаю, что ты имеешь в виду. Они привезли с собой свою религию. Конечно, потом на них повлияло новое окружение, но сначала обряды были теми же. Однако после 1808 года рабов уже не ввозили, задумчиво продолжала Дженни.

— Ага… казалось бы. Я прекрасно помню закон о запрете импорта рабов. На самом деле рабство закончилось только после Гражданской войны.

Дженни бросила на него странный взгляд, но Джек только улыбнулся.

— Вообще-то я уже думала о южных плантациях, — сказала она, — просто не была уверена. В снах джунгли выглядели гуще и выше, чем у нас на юге. Но теперь я начинаю верить, что это могло быть там.

— Могло. Конечно, это имело бы смысл только в том случае, если бы было правдой. Но теперь, когда ты рассказала про мертвого мужа, я верю в это с трудом.

— Да. Только разница в том, что женщина из сна убила своего мужа, а я этого не делала… — Увлекшись, Дженни выпустила простыню, и один маленький розовый сосок соблазнительно высунулся наружу.

Джек застонал.

— По-моему, за сегодняшнее утро я достаточно наслушался! — Он опрокинул Дженни и навалился сверху. — Сейчас меня интересует совсем другое исследование!

Дженни засмеялась, притянула его к себе и поцеловала в губы. Они любили друг друга неторопливо и вдумчиво, словно растягивая удовольствие, а потом Дженни сползла с кровати и отправилась в ванную принимать душ и одеваться. Джек мог бы присоединиться к ней, если бы в эту минуту не зазвонил телефон.

Подходить не хотелось, но это мог звонить Чарли. А вдруг им подвернулась какая-нибудь работа, за которую удастся получить неплохие деньги? Ладно. Если голос будет незнакомый, он просто положит трубку. Так и следовало поступить, но раздраженный тон Говарда Маккормика вывел Джека из себя.

— Дженни! Дженни, это ты? Дженни, это Говард.

Неожиданно Джек почувствовал укол ревности.

— Доброе утро, Маккормик. Какими судьбами? — Он терпеть не мог этого скользкого ублюдка, но приходилось признать, что парень он был видный. Кроме того, у него были деньги, власть и положение в обществе — все то, в чем нуждалась такая женщина, как Дженни.

— Бреннен… какого черта ты… Где Дженни?

— Она в ванной.

— Тогда почему… Ах ты сукин сын!

Джек сдержанно улыбнулся в трубку:

— Дженни так не думает. По крайней мере сегодня утром.

Последовала еще одна долгая пауза.

— На этот раз ты переплюнул самого себя, Джек. Воспользовался наивностью красивой молодой женщины, не привыкшей иметь дело с такими охламонами, как ты. Придется приехать и вышвырнуть тебя из окна.

Джек ощетинился:

— Мы оба знаем, что на это у тебя кишка тонка! Но добро пожаловать. Посмотрим, что из этого получится!

Стоя в дверях ванной и застегивая белую батистовую блузку, Дженни услышала слова Джека и испуганно ахнула:

— О Боже, это Говард!

— Извини, я тороплюсь, — сказал Джек в трубку, — можешь быть уверен, я передам Дженни привет от тебя. — Он положил трубку на рычаг и осекся, увидев бледность Дженни и чувствуя себя последним подонком.

— Как ты мог? — Она гневно шагнула к нему. — Как ты мог так обойтись со мной?

Джек сел, свесив ноги на пол, и порывисто провел рукой по волосам.

— Честно говоря, я не собирался делать ничего подобного. Сам не знаю, что на меня нашло…

Она яростно замигала и отвернулась, но Бреннен успел заметить на ее глазах слезы. Обозвав себя скотиной, Джек поднялся, обмотал простыню вокруг талии, подоткнул ее и подошел к Дженни.

— Проклятие! Дженни, мне очень жаль. В этом парне есть что-то, возбуждающее во мне самые низменные чувства…

Дженни отвернулась от него и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Он партнер Билла, Джек. Ты можешь себе представить, что он теперь думает? Можешь представить, что он думает обо мне?

Джек слегка напрягся.

— Он думает, что ты провела ночь со мной. Со мной, Джеком Бренненом. Если ты считаешь это позором, то можешь не беспокоиться — это больше не повторится. — Он нагнулся, поднял с пола рубашку и шагнул в ванную, чтобы забрать все еще влажные джинсы.

Дженни смотрела на него с изумлением. Она поняла, что причинила ему боль. Это было видно по глазам Джека и ходуном ходившим желвакам на его скулах. Она встала на пути у Бреннена, не дав ему дойти до дверей.

— Извини, Джек. Я погорячилась… Я не стыжусь ни тебя, ни того, что мы делаем. Просто Говард — мой друг, и мне бы не хотелось его обижать. Иногда он чересчур опекает меня. Я думала, будет лучше, если он ничего не узнает о нас… по крайней мере какое-то время.

— Похоже, ты не верила, что наши отношения примут такой оборот…

Дженни вздернула подбородок:

— Да, не верила!

— Может быть, они и не затянутся, Дженни. Никто этого не знает. Но сейчас они существуют, и мне плевать, нравится это Маккормику или нет.

Несколько секунд Дженни молча смотрела на него, а затем на ее губах расцвела задумчивая улыбка.

— Они существуют? — медленно повторила она.

Джек улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.

— Ну да, существуют.

Улыбка Дженни стала ослепительной. Бог с ним, с Говардом, позже она все объяснит ему…

— Если так, то почему бы мне не закончить одеваться и не приготовить тебе завтрак?

— С тех самых пор, как я увидел на стене кухни голубые ленты в рамочках, у меня появилось смутное подозрение, что ты умеешь готовить.

— До гибели Билла мне приходилось быть настоящим шеф-поваром. Мы принимали кучу его деловых знакомых, и Билл гордился моим искусством.

— А почему же я узнаю об этом только сейчас?

Джек пошел за ней в ванную. Дженни взяла его джинсы, спортивные трусы и насквозь мокрые черные ковбойские ботинки.

— Пока мы завтракаем, можно будет положить твои вещи в сушку, — сказала она. — Конечно, за исключением ботинок.

— Так почему же? — не отставал облаченный в простыню Джек, вслед за ней спускаясь на кухню. Край густого черного клина на груди, сужавшегося к плоскому животу, скрывался за складками полотна.

— Сказать по правде, после гибели Билла я обнаружила, что мои поварские таланты доставляли больше удовольствия ему, чем мне, — она обернулась и с улыбкой посмотрела на Джека. — Правда, это не значит, что я все забыла!

Джек усмехнулся.

— Моя мачеха была великая кулинарка, — сказал он, — наверное, только поэтому отец вообще возвращался домой.

Дженни остановилась на последней ступеньке.

— Они действительно были так несчастливы?

— Хуже. Я думаю, их брак был самым несчастным в мире.

— Тогда почему же они жили друг с другом?

— Не имею ни малейшего представления. Я заикался об этом пару раз, но они смотрели на меня так, будто я о шести головах. Скорее всего оба верили в формулу «до тех пор, пока нас не разлучит смерть». Может быть, именно поэтому отец и покончил с собой.

Дженни застыла в дверях кухни как вкопанная, обернулась и посмотрела Джеку в лицо.

— Твой отец покончил с собой?

Джек зябко поежился, словно его обдало холодом:

— Ага! Сел за письменный стол в своем офисе и хладнокровно пустил себе пулю в лоб.

— Почему он это сделал?

Бреннен, как всегда, беспечно пожал плечами.

— Надо думать, именно по той причине, о которой я говорил. Ему осточертела жизнь. Он не знал, что с ней делать, и выбрал самый легкий способ избавиться от нее.

— Ох, Джек… Мне так жаль!

— Не стоит. Судя по жизни, которую вел отец, он умер задолго до того, как отправился на тот свет.

«Теперь многое становится понятным, — подумала Дженни. — Вот почему Джек всегда был таким непоседой. Он решил жить полной жизнью, не упускать ни одного момента, видеть, чувствовать и испытывать то, чем были обделены его родители».

— Пойдем, — тронула его за рукав Дженни, — поможешь мне на кухне. По крайней мере последишь за тем, чтобы я не сожгла твои яйца.

Джек лукаво усмехнулся:

— Милая, ты можешь сжечь мои яйца в любой момент. Стоит только захотеть…

Дженни вспыхнула и ткнула его локтем в бок.

Говард Маккормик уставился на телефон, стоявший рядом с кроватью, у него чесались руки швырнуть аппарат в стену.

— Ублюдок!.. — Кулаки у него чесались еще сильнее. Безумно хотелось заехать в наглую морду Джека Бреннена. Как могла Дженни унизиться до этого подонка? Как Дженни посмела спутаться с Джеком Бренненом, если она принадлежала ему, Говарду?

Он думал о том, как бережно относился к чувствам Дженни, как уважал в ней леди. А нужно было опрокинуть ее на диван, задрать юбку и всадить так, чтобы она не могла ходить. Наверное, именно этого она и ждала, а он был слишком глуп и ничего не понял.

Говард грязно выругался. Ну, Бреннен заплатит за это! Маккормик на время перестал интересоваться повышением платы за пользование причалом, поскольку были дела поважнее. Но теперь он своего добьется.

«Мародеру» придется выбрать себе какую-нибудь другую пристань желательно Окснард или Порт-Уэнеме. Он злорадно улыбнулся. Был Джек Бреннен, да сплыл. А когда этого ублюдка не станет, он, Говард, подумает, как быть с Дженни. Ему все еще хотелось лечь с ней в постель. А вот насчет женитьбы он сомневался.

Пожалуй, в этой истории было много плюсов — как финансовых, так и политических. По части мужчин Дженни была наивна, и он понимал, каким образом Бреннен, опытный ловелас, сумел затащить ее в постель.

Говард стиснул челюсти. Ему следовало лучше защищать свои интересы, лучше приглядывать за ней. Он должен был давно натянуть вожжи и привести эту кобылку к себе в стойло.

Тут резко зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, Говард снял трубку. Звонивший назвался Марти Джеймсом.

— Я говорил, чтобы ты не смел звонить сюда! — ледяным тоном отрезал Говард. — Что тебе нужно?

— Я пытался позвонить в пятницу в офис, но вас не было. Мне нужно знать, состоится ли завтрашняя встреча, назначенная на шесть утра. Судно прибывает по расписанию или нет?

Говард почувствовал удовлетворение.

— Будет вовремя. — Маклин в точности выполнил то, что ему велели. Впрочем, в этом Маккормик и не сомневался.

— Отлично! Для вывоза все готово. Товар будет доставлен на следующий день.

— Готовь кошелек. — Не удосужившись попрощаться, Говард бросил трубку. По крайней мере его бизнес шел нормально.

Проходя мимо камина, он посмотрел в зеркало, вынул из кармана спортивной рубашки расческу и провел ею по густым темно-русым волосам. Удовлетворенный своей внешностью, Маккормик спрятал расческу и непринужденно вышел из комнаты.

Вечером в воскресенье Джек занимался с Дженни любовью, но она не погрузилась в глубокий, освежающий сон, как бывало прежде. В два часа ночи она проснулась оттого, что Джек тряс ее за плечи.

— Ради Бога, Дженни, проснись!

Она с трудом очнулась, покрытая холодным потом. Опустив взгляд на свои руки, Дженни поняла, что прикрывает грудь. Сосок под ее ладонью был твердым и выпуклым.

— Что с тобой? — спросил Джек.

Дженни облизала дрожащую нижнюю губу. Губа была прокушена до крови и слегка припухла.

— Я… я видела сон, Джек. — От воспоминания у нее вспыхнули щеки, а на глаза тут же навернулись слезы. — Там был мужчина… Он… он…

— Занимался с тобой любовью, — закончил Джек и невольно напряг мускулы. — Черт побери, надеюсь, это был не Говард Маккормик?

Она отвела глаза, не в силах выдержать его осуждающий взгляд.

— Это была не я… и не Говард. Это была женщина, которую я уже видела во сне.

Джек опустил глаза на ее все еще напряженные соски.

— Но ты чувствовала то же, что и она, верно?

— Да.

— Это было приятно? — резко спросил он.

Острая боль полоснула ее как ножом. Дженни потупилась и скомкала простыню влажными пальцами.

— Мне — нет. Мужчина был большой, грубый и уродливый. Он… он даже не снял с нее одежду, а просто… просто перегнул ее в сарае через деревянную бочку, задрал юбки и вошел в нее…

Дженни подняла глаза, и по ее щеке покатилась одинокая слеза.

— Она велела ему, Джек. Приказала сделать это. Ей нравится грубость. Она сама так сказала. Она заставила его причинить ей боль. — Глаза были полны слез. Дженни заморгала, а потом вытерла щеки дрожащей рукой.

— О Господи!.. — Джек обнял ее; его лицо вновь стало нежным. — Все в порядке, маленькая. Это не твоя вина. Мне не следовало сердиться.

Дженни вцепилась в его голое плечо.

— Я не могу вынести этого, Джек. Что мне делать?

Он крепко прижал ее к себе.

— Не знаю, радость моя. Сегодня, когда я вернусь в порт, мы поговорим с Чарли. Может быть, он что-нибудь подскажет.

Дженни кивнула. Она положила голову на плечо Джека и обвила руками его шею. Когда руки перестали дрожать, она закрыла глаза. Джек держал ее в объятиях, пока она не заснула.

Утром в понедельник Дженни позвонила Говарду с работы. После его телефонной беседы с Джеком она испытывала чувство вины и смущение, но Говард все еще оставался ее другом, и она была обязана объяснить ему происшедшее.

— Говард? Это Дженни.

— Да, Дженни. — Он не скрывал своей обиды.

— Говард, мне очень жаль, что… Я о том телефонном звонке. Я знаю, что ты должен был подумать… и почувствовать ко мне, и я хочу, чтобы ты знал… Я никогда ничего такого не хотела. Все вышло само собой.

Последовало молчание.

— Ты влюблена в него?

Она побоялась солгать:

— Я… да. Да, Говард, я люблю его.

— Мне следовало догадаться. Такая женщина, как ты, не ляжет в постель с мужчиной просто так. Я только хотел бы, чтобы ты испытывала то же чувство ко мне.

— Говард, ты сам знаешь, что не безразличен мне. Я всегда была привязана к тебе.

— Я хотел жениться на тебе, Дженни. А чего хочет Бреннен?

Дженни не ответила. Она знала, чего хочет Джек от женщин, и уже дала ему это. Пальцы крепко сжали трубку.

— Дженни…

— Мне очень жаль, что я разочаровала тебя, Говард.

— Я волнуюсь за тебя, Дженни. На этого человека нельзя положиться. Это совершенно безответственный тип, и от женщин ему нужно только одно.

— Это не имеет значения, — негромко сказала она и вдруг ощутила комок в горле, — ничто не может изменить мои чувства.

— Я все еще твой друг, Дженни. Надеюсь, ты будешь помнить об этом. Если понадоблюсь, ты знаешь, как меня найти.

— Спасибо тебе, Говард. — Дженни тихо повесила трубку. Говард всегда был с ней рядом. Сколько пройдет времени, прежде чем Джек бросит ее? Она боялась думать об этом. От таких мыслей слишком ныло сердце.

Вечером после работы Чарли сидел на камбузе и слушал рассказ Дженни. Дентон видел, что она волнуется, хотя и старается держать себя в руках. Дженни торопливо листала страницы блокнота и подробно излагала то, что сумела узнать.

На этот раз Дженни рассказывала ему все, даже скандальные сцены разврата, свидетельницей и участницей которых она была. Ею владело отчаяние. Это ощущалось в каждом ее слове. Она ни разу не посмотрела на Чарли, пока не закончила, а потом мучительно покраснела. Проклятие, ему было жаль эту девочку!

Должно быть, Джек чувствовал то же самое. Пока Дженни говорила, он держал ее за руку. Чарли никогда не видел, чтобы Бреннен так вел себя с женщинами.

Это давало надежду, что парень наконец возьмется за ум и получит от жизни не только «Мародера» и вереницу подружек на одну ночь.

— Что ты думаешь об этом, Чарли? — спросил Джек, когда она закончила. Ты ведь в таком деле собаку съел. Может быть, та докторша была права? Может быть, причиной всех бед является гибель ее мужа? Может быть, ей следует вернуться и продолжить лечение?

— Может быть, — ответил Чарли, искоса поглядывая на Дженни.

— Наверное, смерть Билла сыграла свою роль, — сказала она, — но это не объясняет… всего остального. — Щеки молодой женщины вновь порозовели, и Джек сжал ее руку.

— Нет, не объясняет, — согласился Дентон; при виде грустного лица Дженни его взгляд смягчился. — Но докторша тоже может быть права. Что-то могло случиться с вами, когда вы были ребенком. То, чего вы не помните. Может быть, кто-то… обидел вас.

Дженни покачала головой, но былой убежденности в этом жесте уже не было.

— Я бы помнила, если бы со мной случилось что-нибудь подобное. Знаю, что помнила бы.

— Может быть, вы и помните, — осторожно сказал Чарли, и Дженни наконец посмотрела ему в глаза.

— Но так не бывает, Чарли. Как я могу помнить то, что было больше ста пятидесяти лет назад? Если бы я где-нибудь прочитала об этом, была бы возможность…

— Есть люди, которые верят, что такое возможно, — промолвил он. Например, если вы уже жили на свете.

Дженни смотрела на него во все глаза.

— Вы говорите про реинкарнацию?

Он кивнул:

— Про прошлую жизнь.

— Но это безумие, Чарли! — запротестовал Джек. — Ты что, опять разговаривал со старым доком Бейли?

— А если и разговаривал, что в этом плохого? — Дентон обернулся к Дженни. — Джек никогда не соглашался со взглядами Ричарда, но я не такой твердолобый. Мы с Ричем спорили об этом годами.

— Доктор Бейли — лучший друг Чарли, — объяснил Джек. — Его парусная лодка стоит в нашем яхт-клубе, и он почти все время торчит на ней. Я всегда считал, что у старика не все дома.

— Теперь он на пенсии, — сказал Чарли, обращаясь к Дженни, — но его специальность — детская психология. Мы познакомились, когда мой Бобби впервые попал в беду. Бейли любит корабли почти так же, как я, а через некоторое время у нас обнаружились и другие общие интересы. С тех пор мы стали большими друзьями.

— И Бейли верит в реинкарнацию? — догадалась Дженни.

— Он заинтересовался этим, работая с детьми. Видите ли, малыши не так упрямы. Они относятся к миру без предвзятости, поскольку еще не знают, что реально, а что нет.

— Я кое-что вспомнил… — Джек подался вперед. — Ты рассказывал, как к нему привели девочку, которая ужасно боялась воды. Ей постоянно снилось, что она катается на коньках, проваливается в полынью и тонет. Она даже видела лица родителей, которые изо всех сил пытались спасти ее, но лед был слишком тонкий и все время ломался.

— Верно, — кивнул Чарли, — девочка говорила, что люди во сне были ее настоящими родителями, и плакала от тоски по ним. — Он посмотрел в глаза Дженни: — Под гипнозом девочка вспомнила, что это случилось в 1891 году в Огайо. Ее звали Пруденс О'Бэньон.

Дженни от волнения облизала губы. На ее лбу выступили капельки пота, лицо покрыла мертвенная бледность.

— Ричард был убежден, что девочка говорила правду, — продолжал Чарли. Он специально поехал в Огайо, чтобы докопаться до истины, и раздобыл старые газеты за 1891 год. Как вы думаете, что он там нашел?

— Что? — еле слышно спросила Дженни.

— То, что в декабре 1891 года маленькая девочка по имени Пруденс О'Бэньон провалилась под лед и утонула. Ее мать тоже чуть не погибла, пытаясь спасти ребенка.

— О Боже!..

— Я думаю, вы должны поговорить с ним, Дженни.

— Даже если такое возможно, — вмешался Джек, — это вовсе не значит, что с Дженни произошло то же самое.

— Нет, не значит, — согласился Чарли, — но если она хочет найти ответ, то должна учитывать все возможности.

— Вы… вы хотите сказать, будто я жила во время своих снов? — спросила Дженни. — Что я имела какое-то отношение к этим событиям?

— Я говорю, что тут есть над чем поразмышлять. Вы могли быть кем-то, кто жил тогда и имел дело с этой женщиной. Может, вы были одной из служанок, которых она мучила.

— Или самой этой женщиной… — Лицо Дженни было таким бледным, что казалось прозрачным.

— Ты не можешь быть ею! — заспорил Джек. — Ты совсем непохожа на нее. Ты нежная и ласковая. Ты не убьешь даже муху, не то что другого человека!

— Успокойся, Джек, — отозвался Чарли, — мы не знаем, какое отношение могла иметь к этому Дженни. Я хочу сказать только одно: надо попытаться узнать правду.

— Мне очень жаль, Чарли, — ответила Дженни, — но я не верю в прошлую жизнь. Должно быть, здесь кроется что-то другое.

Чарли потянулся к ее руке. Она была холодна как лед и дрожала как осиновый лист.

— Я ведь не утверждаю, что так оно и есть. Я говорю, что надо как следует подумать. Ричард говорит, что стоит пациенту узнать правду, как ему становится легче. Если вы убедитесь, что это случилось с вами в прошлой жизни, вполне возможно, что ваши ночные кошмары прекратятся.

Дженни только покачала головой и тронула Бреннена за плечо.

— Джек, боюсь, сегодня со мной будет не слишком весело. Ты не смог бы отвезти меня домой?

— Мне очень жаль, Дженни, детка, — сказал Чарли, — я не хотел вас расстраивать.

Дженни слабо улыбнулась:

— Это не ваша вина, Чарли. Дайте мне время немного подумать, о'кей?

Дентон только кивнул, и они ушли.

Как только Дженни оказалась дома, ей стало немного легче.

— Ужасно жалко, что Чарли не удалось тебе помочь, — сказал Джек, когда они легли в постель.

Дженни промолчала. Она вспоминала свои сны и удивлялась их отчетливости. Они ничем не отличались от действительности.

— Все в порядке. Это объяснение ничуть не хуже любого другого, наконец пробормотала она. Но мысль о том, что это правда, была невыносима. Как ей хотелось, чтобы Чарли не произносил этих слов!

И мечтала перестать думать о том, что он сказал.