Соната разбитых сердец

Глава 54 Больцано

Наступило 2 ноября — День памяти всех усопших. Благополучно избавившись от Дзаго и его приспешников, Джакомо наконец-то добрался до почтовой станции в Тревизо и стал ждать Марино Бальби. Однако монах так и не явился. По всей видимости, он решил продолжить свой путь в одиночестве. От этой мысли Джакомо первый раз за последние два дня вздохнул с облегчением. Ну и к лучшему, без него можно будет двигаться гораздо быстрее. Получив двести цехинов, Казанова сел на свежую лошадь и помчался во весь опор. На закате он добрался до Больцано. Там путник остановился на постоялом дворе, как следует выспался, а на следующее утро уже выяснил адрес особняка, принадлежащего графине Маргарет фон Штайнберг. Хоть в этом удача оказалась на его стороне.

В имении графини Джакомо встретила экономка — молодая энергичная женщина, довольно приятной наружности, хоть и не красавица. Когда Казанова на своем далеко не идеальном, но все же понятном немецком представился ей итальянским купцом по имени Альвизе Дзагури, который приехал повидаться со своей подругой Маргарет, он оказался настолько убедителен, что служанка решилась открыть ворота.

Оказавшись во дворе особняка, Джакомо сделал ей пару комплиментов, и та окончательно растаяла. Тогда Казанова молниеносным движением вытащил из кармана батистовый платок с изящной вышивкой. Он заблаговременно смочил его специальным снадобьем, которое научился изготавливать, следуя советам из трудов Парацельса.

Джакомо прижал ткань к лицу экономки, и через несколько мгновений она закрыла глаза и рухнула без чувств. Казанова осторожно поддержал ее и одновременно захлопнул ворота каблуком сапога. Подхватив мирно спящую девушку на руки, он поспешил в дом, от всей души надеясь, что фортуна и дальше будет на его стороне.

Внутри Джакомо пересек прихожую и оказался в небольшой гостиной. Здесь стояли два бархатных кресла с резными деревянными спинками и изящный столик с гнутыми ножками. Через занавески из тончайшего голубого муслина пробивался солнечный свет. Казанова аккуратно опустил девушку в одно из кресел, а потом вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Действие снадобья должно продлиться достаточно, чтобы дать ему возможность осуществить свой план. Если только в доме нет еще кого-нибудь, кто может ему помешать.

Все-таки Больцано — удивительный город, подумалось графине. Несмотря на то что Мария Терезия вступила в войну, только здесь Маргарет наконец-то почувствовала себя дома. Частично, конечно, потому, что Тироль принадлежал Габсбургам, но в первую очередь потому, что этот город всегда был особенным: своеобразный чудесный анклав — порто-франко для купцов из разных стран. Не случайно Торговый магистрат был, вне всякого сомнения, одним из самых влиятельных учреждений города. Всего несколько лет назад несколько знатных семей: Хеппергеры, Менцы, Ауфшнайтеры — решили построить для магистрата отдельное здание на Лаубенгассе — улице Портиков. Руководство работами поручили итальянцу — архитектору из Вероны по имени Франческо Перотти, и он разработал сдержанный, элегантный проект, гармонично вписавшийся в архитектуру великолепной улицы.

Внутри здание, получившее название дворец Меркантиле, представляло собой воплощение роскоши: изящные балюстрады, великолепные шторы, лепнина и резная мебель с инкрустацией работы знаменитого мастера Антона Катцлера.

Графиня Маргарет фон Штайнберг вышла из здания Торгового магистрата, прошла по Лаубенгассе и оказалась на Корнплатц — площади Зерна. Она любила гулять по городской ярмарке в такие холодные, но ясные дни, как сегодня. Свежевыпавший снег покрывал улицы и создавал в городе атмосферу волшебства. Когда перед Маргарет открылась площадь, она остановилась, очарованно оглядываясь: лавочники здесь предлагали всевозможные товары. Графиня прошла мимо прилавков с вином и маслом и остановилась полюбоваться венецианскими и флорентийскими шелками. Пожалуй, хорошие ткани были единственным, чего ей не хватало из венецианской жизни. Но прелесть Больцано в том, что сюда съезжаются купцы отовсюду: из Австрии, Венеции, Силезии, Швейцарского союза. Маргарет потрогала несколько образцов, проверяя их мягкость и естественный блеск. Она решила, что вернется и купит отрез ярко-голубого шелка, который сразу бросился ей в глаза.

Пройдя мимо прилавков с сухофруктами, графиня стала рассматривать корзинки с медового цвета опятами последними осенними грибами; кочаны черной и красной капусты, белоснежные луковицы. Маргарет глубоко вдохнула насыщенную смесь ароматов, и ей показалось, будто она вернулась в детство.

Вернувшись из Венеции, где ей пришлось немало потрудиться, воплощая в жизнь коварные интриги, графиня наслаждалась покоем родного Тироля. Она жила в чудесном особняке на улице Зильбергассе и, вопреки собственным ожиданиям, не испытывала особенных неудобств из-за отсутствия Гретхен. Маргарет не привязывалась к людям, тем более к слугам, и чаще всего предпочитала вообще обходиться без чьей-либо помощи в любых делах, начиная с покупок. Гретхен стала исключением: она была умна, ненавязчива и умела заражать своим хорошим настроением, а потому на протяжении довольно долгого времени графине нравилось видеть ее рядом. Однако история с Казановой стала настоящим разочарованием. Хватило одного глупого пари, чтобы Гретхен не просто заняла сторону этого напыщенного болвана, но и отдалась ему самым бесстыдным образом. В глазах Маргарет это было настоящим предательством, а потому ее совершенно не интересовало, что стало с ее когда-то верной камеристкой. Графиня лишь смирилась с тем, что больше никогда ее не увидит.

Маргарет покупала аппетитный кусок сыровяленого шпека, как вдруг что-то мелькнуло на границе зрения, привлекая ее внимание. Краем глаза она заметила некую призрачную тень. По крайней мере, так ей показалось. Разве это возможно?

Графиня резко обернулась, но никого не увидела. И все же она готова была поклясться, что секундой раньше перед ней возникло лицо Джакомо Казановы. Но ведь глупый вольнодумец заточен в Пьомби, точно также, как Франческа заперта в Мурано, в монастыре Санта-Мария-дельи-Анджели.

Скорее всего, она просто устала. Вероятно, события последних месяцев утомили ее сильнее, чем казалось. Она одержала верх над легендой Венеции — человеком, который в совершенстве владел всеми самыми коварными и действенными уловками и секретами соблазнения, Джакомо Казановой. Тем самым Маргарет сыграла ключевую роль в укреплении положения государственного инквизитора, которому суждено теперь стать новым дожем Венеции, едва Франческо Лоредан, что уже стоит одной ногой в могиле, наконец-то отойдет в мир иной. Словом, ей удалось усмирить пыл свободолюбивой Венеции и подготовить ее к новой роли — жемчужины в короне Австрии.

Расплатившись за шпек, Маргарет решила, что надо пойти домой и отдохнуть. Она собиралась свернуть на Зильбергассе, но на углу, рядом с прилавком торговца рыбой, вновь мелькнуло все то же лицо. Видение длилось лишь миг, но графиня ни с чем не спутала бы его длинные иссиня-черные волосы и необычные аквамариновые глаза. Ей показалось, что Казанова улыбается, словно посмеиваясь над ней. Что это, собственный разум вздумал сыграть с ней злую шутку? Ведь Казанова — если даже допустить, что это и правда был он, — снова исчез.

Наверняка у нее просто разыгралось воображение. Маргарет поспешила домой: она и в самом деле почувствовала себя ужасно уставшей.

Глава 55 Последние слова

Маргарет расчесывала длинные светлые волосы и смотрела на свое отражение в зеркале. Ее белоснежная кожа по-прежнему была упругой, а в сияющих зеленых глазах сохранялась томная чувственность, которая не раз сослужила ей хорошую службу. Уж она-то знала, как извлечь пользу из своей привлекательности. Во всей Австрии не было мужчины, который не желал бы ее. Но зачем заставлять себя выбирать кого-то одного, если можно повелевать всеми всякий раз, как захочется?

Графиню окружал ореол зловещей славы. Ее называли пожирательницей мужчин, говорили, что она играет ими, словно марионетками по два крейцера.

Маргарет улыбнулась. Сочетание красоты и коварства шло ей как нельзя лучше. Ее не интересовали ни любовь, ни радости плоти — гораздо больше ей нравилась свобода, которую дарил отказ от глупых ограничений, что несут в себе человеческие чувства. Она не имела ничего против того, чтобы дарить и получать удовольствие, и отлично знала, как сделать незабываемой ночь, что мужчина проведет с ней.

Но намного сильнее Маргарет влекла власть, которую она получала, благодаря своей красоте. Искусный менуэт взглядов и комплиментов — и мужчина уже полон ложных надежд и готов пойти на любые безумства ради нее.

В конце концов, разве не таким образом она заманила в ловушку легендарного соблазнителя Джакомо Казанову? Это оказалось совсем несложно и доставило графине невероятное удовольствие. Гораздо большее, чем она могла бы получить в постели с очередным знатным ухажером. Наслаждения от радостей плоти быстротечны и эфемерны, а вот чувство власти длится гораздо дольше и приносит намного больше удовлетворения. Тут не может быть никаких сомнений, особенно если вспомнить о неумолимом течении времени, подумала Маргарет. Сейчас она еще красива, но сколько это продлится?

Фон Штайнберг хорошо знала легенду о графине Эржбет Батори — венгерской аристократке, которая не гнушалась убийством юных девственниц, чтобы купаться в их крови и оставаться вечно молодой. По крайней мере, так эту историю шепотом пересказывали при дворе императрицы. По всей видимости, слухи дошли и до самой Марии Терезии, которая год назад издала Указ о вампирах — документ, отрицающий существование сверхъестественных существ и запрещающий языческие верования, которые тогда охватили множество людей от Венгрии до Сербии. Из уст в уста пересказывались мрачные легенды о мертвецах, встающих из могил, чтобы напиться крови жителей окрестных деревень.

Маргарет не верила в эти россказни, но в истории об Эржбет Батори было что-то дьявольское и завораживающее, что напоминало ее собственную жажду крови и власти. Это тайное и неутолимое желание, по всей видимости, является следствием тяжелого детства, когда приходится повзрослеть и стать сильной раньше времени…

Погрузившись в размышления, Маргарет на миг опустила взгляд, чтобы положить расческу на туалетный столик, а когда она вновь посмотрела в зеркало, то увидела его.

Он прижал к ее горлу лезвие кинжала. Капелька крови выступила на белоснежной коже и потекла по шее, оставляя тонкий алый след.

— Произнесите хоть слово, и я перережу вам горло, — сказал Казанова.

— Вы! — процедила сквозь зубы графиня, а в глазах мелькнуло удивление, смешанное, однако, с восхищением. Значит, Казанова все-таки оказался достойным противником! — Хотите заключить со мной новое пари?

— Для вас это лишь игра, не правда ли?

— Наконец-то вы это поняли!

— Но это не значит, что я сжалюсь над вами.

— Будьте внимательны, когда что-то обещаете. Если потом вы не сдержите свое слово…

Вместо ответа Казанова плотнее прижал кинжал к шее графини. За первой каплей крови последовали новые, порез стал заметно глубже.

Так, — продолжил Джакомо, — вот что я хочу от вас, — он указал ей взглядом на письменный стол, видневшийся за дверью кабинета. — Вы напишете признание и поставите под ним свою подпись. Расскажете обо всем, что сделали, объясните, как заключили дьявольский договор с государственным инквизитором Пьетро Гардзони, чтобы подчинить мой любимый город Австрии.

— И вы думаете, что я это сделаю?

— Я перережу вам горло, если вы откажетесь.

— Вы пустое место, Казанова.

Джакомо внимательно посмотрел в глаза Маргарет фон Штайнберг.

— Я — Венеция.

Глава 56 Ни капли жалости

Казанова спрятал листы пергамента с признанием Маргарет в карман элегантного камзола. Он убрал кинжал, но сразу же вытащил из ножен шпагу — так он мог по-прежнему держать лезвие у горла графини, находясь при этом на расстоянии.

Джакомо не доверял Маргарет: слишком сильно он недооценил ее с самого начала.

— Чего еще вы хотите? — спросила она. — Убить меня?

— А что мне остается? После того как вы отняли у меня любовь всей моей жизни.

— Какая неблагодарность! Это я привела ее к вам в объятья.

— Франческа была для вас лишь пешкой. Так же, как и я. И Гретхен. И даже Дзагури!

— Сообразили наконец-то. И теперь вы и правда думаете, что можете напугать меня своей шпагой? Вы получили то, что хотели. Если хотите убить меня, нарушив данное вами слово, так сделайте это. И побыстрее.

Джакомо не ожидал такой отчаянной храбрости. Графиня вновь загнала его в угол. Но убить ее — это не то что выстрелить в Дзаго. Она женщина. И хоть принадлежность к прекрасному полу не делала ее менее виновной и жестокой, Казанова никак не мог решиться.

Тогда он задал ей единственный вопрос, который на самом деле волновал его. Джакомо не знал, что произойдет, если она откажется отвечать. Возможно, ему придется прибегнуть к пыткам.

— Где теперь Франческа?

Графиня разразилась хохотом. Джакомо почувствовал, как в глубине его души зарождается ярость. Словно гигантская волна, она постепенно поднималась, лишая его способности ясно мыслить. Он закрыл глаза, собираясь с духом для смертельного удара. И вдруг что-то произошло: раздался звон. Колокольчик?

Джакомо открыл глаза и увидел следующее: стена, к которой только что прислонялась Маргарет, закрывалась у него перед носом.

Графини и след простыл.

Казанова услышал металлический лязг и все понял: по всей видимости, в стену был вставлен скрытый механизм, позволявший закрывать и открывать проем.

Он кинулся к стене, пытаясь нащупать таинственный рычаг. Ничего не обнаружив, Джакомо принялся простукивать перегородку эфесом шпаги, как вдруг услышал звук открывающейся двери. То, что он увидел, совершенно его не обрадовало.

Перед Казановой появился мужчина воистину удивительной наружности. Он был выше Джакомо, который сам считался довольно рослым. По широким плечам рассыпался водопад длинных черных волос. Мощная мускулистая фигура была в то же время жилистой и подтянутой, что, скорее всего, означало долгие годы, проведенные в армии какого-то государства. На первый взгляд Казанова счел бы его венгром или поляком, но звериная жестокость в глазах отсылала к более дальним землям на востоке, негостеприимным и безжалостным. Возможно, к сербским поселениям на границе с Османской империей.

Впрочем, рассуждать о происхождении таинственного гиганта было некогда, учитывая то, что он явно намеревался свернуть Джакомо шею. Приблизившись, незнакомец обнажил шпагу — элегантную, хоть и совсем простую. На взгляд Джакомо — чересчур тяжелую, но его противника, похоже, это совсем не волновало. Взмахнув пару раз клинком в воздухе, он занял оборонительную позицию. Казанова последовал его примеру.

Как только темноволосый гигант перешел в атаку, Джакомо понял, насколько он силен. Сокрушительные удары следовали один за другим, и Казанове пришлось призвать на помощь все свое мастерство фехтовальщика, чтобы отразить мощные и при этом невероятно точные выпады. Шпаги свистели в воздухе и с лязгом сталкивались, словно железные языки, жадно стремящиеся к плоти врага.

Казанова защитился во второй и третьей позиции, но клинки тут же сошлись вновь. Не без труда сохранив равновесие под тяжелыми ударами, он молниеносным движением отпрыгнул в сторону и тут же сделал резкий выпад, надеясь пробить брешь в защите противника. Однако незнакомец, судя по всему, был действительно выдающимся воином и сумел отбить удар Джакомо. В движениях этого человека чувствовалось что-то древнее, первородное, будто искусство боя холодным оружием было у него в крови от рождения.

Гигант довольно усмехнулся и кивнул.

— Неплохо, — сказал он.

Азатем резко перешел в нападение.

Казанова отбил выпад в четвертой позиции, а затем сразу еще один — в пятой. Противники остановились, глядя друг другу в глаза.

Драган Лукич, — неожиданно представился незнакомец. Голос у него был глухой, словно ночь, полная крови и ужасов.

— Джакомо Казанова.

Гигант снова кинулся в атаку: сделал ложный выпад, а затем ударил снизу вверх по диагонали с нечеловеческой силой. Джакомо заметил приближающийся клинок в последнее мгновение. Он сумел увернуться, но не до конца: шпага поразила его в бок, разрезав камзол и рубашку. Хотя рана была и неглубокой, из нее фонтаном брызнула кровь. Казанова поморщился, сквозь сжатые зубы вырвался стон.

Однако Джакомо не собирался сдаваться. Не зря же он учился у лучших фехтовальщиков Франции и Италии! Несмотря на все свое мастерство, его противник никак не мог ожидать того сюрприза, что он ему готовил.

Казанова молниеносным движением перебросил шпагу из одной руки в другую, полностью сломав сложившиеся схемы, и тут же кинулся в атаку, делая один выпад за другим.

Впервые на лице Лукича отразилось удивление, такого он явно не ожидал. Клинок Джакомо тем временем достиг цели, вонзившись в бок соперника и нанеся ему гораздо более глубокую рану, чем та, что получил он сам.

Однако Драган тут же нанес ответный удар такой силы, что рука Казановы не выдержала — пальцы разжались.

Шпага со зловещим звоном упала на пол.

Глава 57 Когда положение кажется безвыходным

Продолжать играть по правилам было невозможно.

Джакомо схватил первое, что попалось под руку, и швырнул в Лукича — это оказалась лампа, от которой тот ловко увернулся. За ней последовали секретер, стул и хрустальный кубок, который ударился о стену и разлетелся на множество мелких осколков, один из которых попал прямо в глаз его противника.

Драган прижал левую руку в перчатке к лицу в отчаянной попытке вытащить стекло. В правой он по-прежнему удерживал шпагу, чтобы не дать застигнуть себя врасплох. Однако на мгновение он все-таки замешкался, и Казанова не упустил счастливую возможность, с разбега кинувшись на противника всем своим весом.

Вдвоем они повалились на пол, Лукич кричал от боли из-за осколка в глазу. Казанова успел подняться первым и ударил соперника ногой в живот. Драган, однако, тут же схватил его за ноги и повалил обратно.

Из глаза гиганта сочилась кровь. Несмотря на полученные удары, он поднялся на колени, но Казанова оказался быстрее и несколько раз ударил его кулаком в лицо, разбив губу и нос. Лукич снова повалился на землю.

Джакомо схватил шпагу противника, сломал ее пополам и отшвырнул обломки в угол комнаты. Затем он подхватил собственное оружие, опустился на колени и приставил клинок к шее Драгана.

— Я не намерен убивать вас, — сообщил он по-немецки. — Вы отлично дрались, даже лучше меня. Я жив только потому, что мне повезло. Так что давайте поступим следующим образом: вы останетесь лежать здесь. Не шевельнете и пальцем. Не будете пытаться помешать мне или преследовать меня. Не советую вам это делать.

Противник уставился на него единственным уцелевшим глазом, полным ненависти, и пробормотал что-то на незнакомом Джакомо языке. Вероятно, оскорбление.

— Понимаю вас, но если не выполните то, что я сказал, мне придется вас убить.

С этими словами Казанова поднялся, подошел к кровати графини и разрезал шпагой простыню. У него в руках оказался лоскут ткани, достаточно длинный и крепкий, чтобы связать Лукичу руки. Так он и сделал, обернув ткань вокруг запястий и связав двойным узлом. Затем Джакомо проделал ту же операцию с ногами Драгана.

— Вы понимаете, я не могу рисковать.

Уходя, Казанова попрощался с гигантом:

— Мне жаль, боюсь, вы останетесь без глаза.

Но тот уже его не слушал. Джакомо закрыл за собой дверь и выкрикнул имя Маргарет. Он повторил его еще раз и еще. Но сколько бы он ни звал, никто не откликался.

Кто знает, куда подевалась графиня, а вместе с ней и секрет, который она не пожелала открыть. Теперь единственной надеждой найти Франческу оставался Мочениго.

Нужно было уходить, и поскорее. В конце концов, он по-прежнему венецианец на территории Австрии, и пока не прояснится история с дожем и Марией Терезией, чувствовать себя в безопасности он не может.

Пусть страсти немного утихнут, а он пока найдет уединенное место и подождет. Венгрия казалась Джакомо отличным укрытием. Она не воюет с Пруссией, по крайней мере официально, в то время как ее союз с Австрией не вызывает никаких сомнений.

Да, отправиться в Венгрию — это просто отличная идея.