Сопротивление. Роман Алексея Осадчука

Глава 2

Я полуобернулся и увидел скривившуюся от злобы физиономию Аделины, а также ее указательный палец, направленный на меня.

Мысленно отметил бледность и огрубевшие руки тетки, да и в целом она давно растеряла свою купеческую дородность и внешнюю значительность. На диете в обители особо не раздобреешь, да и старшие сестры явно не дают прохлаждаться. В таких местах обычно много тяжелой физической работы, а слуг там нет.

Безэмоционально оглядев Аделину с ног до головы, я неопределенно хмыкнул. Чужой? Да, ты права. Особенно — для тебя.

Отворачиваясь, отрицательно качнул головой Сигурду. Телохранитель уже было двинулся в сторону полоумной, чтобы поучить ее манерам, но по моему сигналу вернулся на место.

Краем глаза я заметил вытаращенные глаза Алена. Парень явно не ожидал публичного взбрыка от любимой матушки и, похоже, готов был провалиться сквозь землю от стыда.

На выкрик Аделины остальные члены семейства Легран отреагировали по-разному. Ее братья и их жены заметно побледнели. Они прекрасно понимали, что я уже не тот бедный изгой-бастард, некогда посетивший этот особняк.

Сейчас в малой гостиной разорившегося рода Легранов сидел тот самый маркграф де Валье. Победитель Золотого льва. Сильнейший боевой маг на материке. Весть о появлении нового абсолюта за последние десять дней разлетелась по столице и ее окрестностям со скоростью степного пожара и полетела дальше по стране. Маловероятно, что она обошла стороной Легранов.

Каждый из ныне присутствующих осознавал, что достаточно одного щелчка моих пальцев и тот страшный северянин, застывший у входа, прихлопнет их чокнутую сестрицу словно надоедливую мошку. И самое главное — я буду в своем праве. Простолюдинка, пусть даже из некогда богатой семьи, не смеет разговаривать в таком тоне с дворянином. Тем более — с маркграфом.

Они заметно выдохнули, поняв, что я решил проигнорировать спятившую тетку.

Исабель Легран, в отличие от своих братьев и племянника, на гневную вспышку Аделины отреагировала более сдержанно. Единственное, что могло выдать ее раздражение выходкой сестры — напряженные скулы и мелькнувшая на лице тень презрения.

Исабель поднялась и кивнула в сторону высокой фигуры, что все это время высилась за спиной возмутительницы спокойствия. Из тени шагнула крупная женщина в наряде послушницы обители Пресветлой и положила на плечо Аделины свою широкую мозолистую ладонь.

Та вздрогнула и слегка сжалась, словно собака, которой сейчас влетит от хозяина. Под весом крепкой ладони послушницы Аделина опустилась на стул, при этом не преминув метнуть в мою сторону взгляд полный ненависти и яда.

Похоже, в обители Пресветлой, помимо скудной диеты и тяжелого труда, практикуются и телесные наказания. Тамошний персонал явно знает толк в укрощении спесивых клиенток из богатых семей, которые в этих семьях по какой-то причине стали лишними. Вон как Аделина реагирует на сестру по вере. Панически боится какую-то послушницу, но при этом готова с голыми руками броситься на боевого мага. Впрочем, агрессия Аделины в мой адрес — это особый случай. Неизлечимый…

М-да… Странная семейка. Крыша течет чуть ли не у каждого второго. В голове даже мелькнула мысль: а ведь до моего вселения в это тело Макс наверняка тоже был в зоне риска. Как говорится, яблоко от яблони…

Убедившись в том, что Аделина угомонилась, Исабель приблизилась к столу, за которым сидел ошеломленно наблюдавший за происходящим нотариус.

— Мсье Ньери, — обратилась она к старику. — Позвольте я избавлю вас от лишней траты сил и времени. Все здесь присутствующие уже давно ознакомлены с содержанием сего документа. Отец не скрывал от нас намерений касаемо своей последней воли. Мы собрались здесь не затем, чтобы вновь выслушивать перечень ныне несуществующих благ. Увы, но покойный оставил нам лишь долги и тяжкое бремя позора.

Она права. Торговой империи Легранов более не существует. Об этом уже знает каждый мелкий лавочник. По сути, присутствующие здесь Леграны собрались для того, чтобы подписать так называемую ренунциацию — так в местном законодательстве называлось публичное отречение от наследства, дабы не нести ответственность собственным имуществом по долгам, которых будет еще много даже после распродажи всего движимого и недвижимого имущества Паскаля. То есть, прямо сейчас, когда под документом об отречении поставит свою подпись последний наследник, все оставшееся имущество покойного Паскаля Леграна перейдет в разряд выморочного и уйдет короне.

Об этом мне рассказала Исабель в личном письме, которое я получил вместе с приглашением. Там же она вкратце обрисовала картину всего завещания. Если коротко, главным своим наследником Паскаль Легран называл Алена, которого после вступления в наследство следовало бы именовать Аленом Леграном.

Остальным членам семьи отписывалось кое-что из недвижимости, драгоценностей, а также кое-какие банковские вклады. В общем, Паскаль никого не забыл. Кроме меня, естественно.

Однако, как и сказала Исабель, все эти блага существовали только на бумаге. Дед Макса за последние полтора года буквально своими же руками уничтожил все, что создавал всю свою жизнь. Последним ударом был тот пожар в порту, где сгорели все корабли торгового дома.

На ту сделку Паскаль делал свою главную ставку. И не безосновательно — там добра было столько, что дойди он до адресата, у Легранов дела сразу бы наладились. Но не судьба. Зря он решил действовать против меня.

После того пожара все кардинально изменилось. Кредиторы, плюс конкуренты… Даже Исабель не смогла ничего сделать. К слову, она в завещании указывалась опекуном Алена до достижения им двадцатипятилетнего возраста.

— Вы уверены? — спросил нотариус.

— Конечно, уверены! — взвизгнул один из братьев Исабель и вскочил с дивана. — Платить за ошибки спятившего старика дураков нет! Где документ с отречением?

Раскрасневшийся, часто дыша, он подскочил к столу с документами и схватил перо из чернильницы.

— Где подписывать? — выдохнул он перегаром в лицо нотариуса.

Рядом нарисовался другой брательник, в руке которого тоже было перо.

Наблюдая за этими двоими индивидуумами, которые в данную минуту по указке сухого длинного пальца нотариуса торопливо ставили свои подписи на довольно длинном листе бумаги, я понимал, почему Паскаль поручил дела торгового дома Исабель.

— Вот и все, сестрица! — победно отбросив перо в сторону, крикнул один из братьев, тот, который кинулся подписывать отречение первым. — Теперь разбирайся сама с тем, что вы с отцом наворотили. Будет тебе уроком! А ведь мы с Пьером предупреждали отца, что нельзя доверять тебе вести дела.

Его слова были встречены одобрительным гулом всех членов семьи. М-да… Рейтинг Исабель явно не на высоте. Впрочем, ничего удивительного. Зная ее характер, не сложно предположить, сколько мозолей она успела отдавить братьям и их женам. Плюс ревность, а еще злость на отца. В общем, еще тот бурлящий коктейль.

Но без поддержки она не осталась. Ален вскочил со своего места и выкрикнул:

— Дядя! Как вам не стыдно! Тетя Исабель так много сделала для этой семьи! Я ведь помню, как вы сами об этом неоднократно говорили!

— А ты, щенок, вообще заткнись! — прорычал краснолицый. Его физиономия стала еще пунцовей. Ему явно не понравилось напоминание о том, как приходилось пресмыкаться перед старшей сестрой, лишь бы не лишиться милости отца. — Мал еще со мной так разговаривать! Старик, верно, уже давно сбрендил, раз доверил дела торгового дома бабе, а своим наследником сделал молокососа! Теперь можешь в полной мере насладиться плодами дел твоей любимой тетушки.

Ален сперва побледнел, а потом на его щеках появился румянец. Птичьи черты лица заострились. Сейчас он еще больше стал похож на своего деда и тетку.

— А ты, Жан, никак, запамятовал, как отец однажды оставил вас двоих за старших, когда уплыл с караваном на восток? — взвизгнула Аделина и снова вскочила со своего места, но попыток ринуться в бой не делала. — И к чему это привело, ты тоже забыл? Так я тебе напомню! Хвала богам, Исабель вам помешала! Иначе мы бы пошли по миру еще много лет назад.

Краснолицый Жан хотел было что-то возразить. Он даже надвинулся на оскалившуюся Аделину, но перепалку оборвал ледяной голос Исабель.

— Прекратите немедля!

Все резко вздрогнули, но второй брат, очнувшись от ступора, резко бросил:

— Ты нам больше не указ, Исабель!

— Да! — поддержал его Жан Легран, а затем, плюнув в сторону Аделины, прошипел сквозь зубы: — Ты сгниешь в обители, как бешеная псина, а твой сынок закончит свою жизнь на паперти!

— Ах ты… — Аделина было попыталась броситься на брата, но послушница обители Пресветлой была начеку. Мать Алена, который сейчас молча буравил своих дядюшек злым взглядом, под гнетом двух широких ладоней, снова оказалась на стуле.

М-да… Настоящая любящая семейка… Странное дело, а ведь тот же Бертран, когда узнает о смерти Паскаля, будет скорбеть о покойном друге больше, чем родные дети. Иногда бывает нелишним оглядеться и задуматься: а стоило ли тратить всю свою жизнь на создание какого-то наследия для этих людей?

— Да, я вам больше не указ, но и вы теперь не имеете прав в этом доме, — ледяным голосом произнесла Исабель. — Вы сами так захотели. Уходите!

Братья, может быть, еще и остались бы, дабы продолжить разгоревшийся скандал, тем более что выпитое вино явно с новой силой ударило в их буйные головы. Однако краснолицый Жан Легран случайно встретился со мной взглядом, и его боевой настрой мгновенно улетучился.

Дернув своего брата за локоть, он поспешил на выход из гостиной, а за ними засеменили, шурша платьями и шмыгая носами, их жены и отпрыски.

От Исабель произошедшее не укрылось, и она коротко кивнула мне, благодаря за поддержку.

Когда дверь закрылась, в гостиной стало заметно тише. Нотариус, словно опомнившись, произнес:

— Кто еще намерен подписать отречение?

Ален взглянул на мать, затем на Исабель. Обе подбадривающе кивнули. Видимо, эти трое уже много раз обсуждали дальнейшие действия. И о том, чтобы парень принял наследство деда, речи явно даже не шло. Собственно, иначе и быть не могло. Если Ален не подпишет отказ от наследства, уже в течение месяца его закуют в кандалы и бросят в долговую яму.

Ален уже поднялся со своего стула. На бледных скулах перекатывались желваки, ладони сжаты в кулаки до побелевших костяшек, в глазах смесь сожаления, упрямства и неверия, а еще — досады.

Я знаю, что для него значил этот шаг. Парень за время пребывания в моем доме многому научился. Наставники отзывались о нем, как об умном и способном юноше. С поддержкой Исабель из Алена получился бы отличный наследник торговой империи.

Взяв перо в руку, он поднял голову и посмотрел на меня. Сколько надежды было в его взгляде.

Ну что же… Вот и мой выход.

— У меня есть предложение получше, — произнес я, наблюдая, как вытягиваются лица теток и нотариуса, а на физиономии Алена расцветает несмелая улыбка.

И, пользуясь их временным ступором, я приподнял руку, давая сигнал Сигурду.

— Мсье Ньери, — обратился я к нотариусу, который, слегка сжавшись, следил за приближением гиганта-северянина. — Я хотел бы попросить вас об одной пустяковой услуге. Не могли бы вы ненадолго оставить нас одних. Нам нужно обсудить кое-что важное. Так сказать, в кругу семьи. Но мне важно, чтобы вы дождались нашего окончательного решения.

— Я… — хотел было что-то возразить нотариус

Но я его перебил:

— И, разумеется, эта задержка будет достойно оплачена.

В этот момент Сигурд протянул руку, и на стол с характерным звоном упал пухлый кошель.

— И еще… — продолжил я. — Мне стало известно о вашем недуге. Поэтому прошу принять от меня в дар еще кое-что.

Нотариус, громко сглотнув, изумленно наблюдал, как после моих слов Сигурд поставил рядом с кошелем небольшой пузырек с темно-алым зельем.

— Полагаю, вам не нужно объяснять, что перед вами? — спросил я, а нотариус, не отрывая горящего взгляда от зелья исцеления, машинально покачал головой.

— Отлично! Тогда он ваш. Но только в том случае, если вы согласны оказать мне ранее озвученную услугу.

— Конечно, ваше сиятельство, — быстро закивал мэтр Ньери, дрожащими руками забирая со стола кошель и зелье. — Я буду ждать столько, сколько вам будет угодно.

— Благодарю вас, — кивнул я.

Минута — и дверь гостиной захлопнулась за ним.

— Проверь, все ли готово у мсье Шаброля, — дал я команду Сигурду, и тот пошел на выход.

— Вы тоже можете пока отдохнуть, сестра, — обратился я к послушнице.

Я видел интерес и сожаление в ее глазах. И мне понятны ее эмоции. Дураку ясно, что настоятельница обители послала старшую послушницу не только в качестве силового сопровождения «клиентки». Объявление завещания покойного купца золотой сотни, пусть и разорившегося, это не рядовое событие.

Наверняка ведь от такого огромного состояния что-то должно остаться. У таких ушлых ребят всегда есть что-то на черный день. Может, от этого пирога кусочек и обители перепадет. Да и о платежеспособности семьи «клиентки» необходимо быть в курсе. Обитель ведь содержится на пожертвования и важно знать, в каком теперь статусе будет Аделина. Все еще вип-клиентка или обычная дармоедка.

Однако послушница возразить мне не посмела. Лишь молча поклонилась и последовала за моим телохранителем, который прежде, чем выйти, пропустил женщину вперед и тихо прикрыл дверь. Кстати, габариты дамы впечатляли. Даже на фоне Сигурда она не казалась маленькой.

Когда мы остались в гостиной вчетвером, я молча закинул ногу на ногу и сцепил пальцы в замок на колене.

— Что все это значит? — холодно произнесла Исабель.

— Я же предупреждала, что он не оставит нас в покое! — прошипела Аделина, но бросаться вперед пока не спешила.

— Матушка! — с укором в голосе произнес Ален. — Вы несправедливы к кузену!

— Я несправедлива⁈ — взвилась Аделина. — Это ведь он запер меня в обители! А тебя, как заложника, отправили в его проклятый замок! И это он является главной причиной всех наших бед! И зря ты его называешь своим кузеном. Он — чужой нашей семье!

Я видел на лице Аделины ликование. Наконец-то она смогла высказать все, что накопилось у нее на душе.

Ален вздрогнул и, слегка раскрыв рот, изумленно взглянул на меня. А вот Исабель поморщилась.

— Кузен, это все правда? — спросил бледный Ален. — Я был всего лишь заложником?

— Для меня — нет, — спокойно ответил я. — Но для нее — да.

Кивнул я в сторону его матери.

— Ведь она единственная верила в то, что я могу нанести тебе вред. Поэтому и сидела все это время тихо в обители Пресветлой.

— Но почему? — озадаченно переводя взгляд, то на меня, то на мать, спросил Ален. — Зачем было запирать матушку в том ужасном месте?

— Сами расскажете, тетушка? — невозмутимо спросил я у Аделины, но та, сверля меня взглядом, лишь заскрипела зубами. — Так я и думал. Тогда придется мне…

— Твоя мать неоднократно пыталась убить Макса, — опередила меня Исабель. От ее слов парень вздрогнул и перевел вопрошающий взгляд на Аделину. — Сперва она заплатила бретеру, который чуть было не прикончил твоего кузена на дуэли еще в Абвиле.

— Де Ламар? — глаза Алена расширились. Ему была известна та история об интрижке Макса с Вивьен Леруа. Просто в ее урезанном варианте.

— Да, — кивнула Исабель. — А потом, когда Макс победил де Ламара на дуэли, твоя мать пошла дальше. Она заключила контракт с гильдией убийц. Помнишь казнь вервольфов и всех связанных с ними людей пару лет назад?

Ален машинально кивнул. Его лоб пересекла тонкая морщина. В расширенных глазах плескалось неверие.

— Если бы не Макс, наша семья тоже пострадала бы. Но он выдвинул условие: твоя мать должна была отправиться в обитель Пресветлой, и тогда он делает так, что наше имя исчезает из списков королевских обвинителей. А чтобы Аделина не продолжила вредить Максу, ты переехал в его замок. Согласись, это лучше, чем пытки и виселица, а потом конфискация всего имущества семьи за связь с проклятыми оборотнями-убийцами.

Ален медленно опустился на стул и невидящим взглядом уставился в пол. А потом он поднял голову и посмотрел с надеждой на меня:

— Но ведь ты потом не пытался вредить нашей семье?

— Семье — нет, — покачал головой я и заметил, как расширяются глаза Исабель, а тонкий рот Аделины растягивается в торжествующей улыбке.

— Я же говорила! — закричала она. — Это он! Это все он! Наш отец предупреждал меня, когда приезжал в обитель! Он был уверен, что тот поджог в порту — это дело рук этого негодяя! Но доказать ничего не мог…

— Пожалуйста, скажи, что это неправда, — подалась вперед Исабель. Ее черты лица заострились. Она была похожа на хищную птицу, приготовившуюся к атаке. — Продажа товара, сгоревшего в ту ночь, могла спасти нас и нашу репутацию!

Ален лишь молча качал головой, его губы еле шевелились, но я разобрал каждое слово:

— Не верю… Ты не мог так с нами поступить…

Я же молча поднялся со своего места и, достав из внутреннего кармана камзола свиток, положил его на стол.

— Что это? — спросила Исабель, прищурившись.

— Взгляните, — кивнул я. — Это список товаров, что были на борту кораблей торгового дома «Легран и сыновья», и которые должны были отправиться на юг Вестонии.

— Я была права! — ликовала Аделина, в уголках ее пересохших губ появилась белая пена. — А вы мне не верили! Это все он! Он всегда был нам чужим! Я это знаю! Мне об этом сказала сестра Маргарита! А потом — и отец!

В следующее мгновение тело Аделины Бошар начало бить в конвульсиях. Глаза закатились, и она безвольной куклой начала оседать на стуле. Ален, возмужавший за последний год, легко подхватив мать на руки, бережно перенес ее на диван. Судя по тому, как спокойно он реагировал на обморок матери, подобный приступ не был для него сюрпризом.

Исабель так и вообще проигнорировала представление, устроенное сестрой. Она полностью сосредоточилась на чтении документа. По мере того, как ее взгляд скользил по строчкам, ее глаза расширялись, а брови постепенно сходились над переносицей.

Дочитав где-то до середины, Исабель подняла на меня взгляд. В ее глазах плескался страх.

— Это какая-то ошибка, — пересохшим горлом прохрипела она. — На кораблях должен был быть другой товар.

— Вы уверены? — спросил я. — Вы видели его собственными глазами?

— Нет, — покачала головой Исабель. — В тот день меня не было в порту. Отец сам следил за погрузкой. Он хотел лично проконтролировать все…

К нам подошел Ален и взял из рук Исабель список. Пробежавшись по нему глазами, он недоуменно произнес:

— Что это?

— Это? — кивнул я на список и взглянул на Исабель. — Это ингредиенты, добытые в Тени, которые Паскаль Легран собирался доставить в Астландию. Другими словами, это контрабанда, в случае обнаружения которой Паскалю Леграну и всему его семейству грозила смертная казнь. Не самая приятная, кстати. Всех сварили бы заживо в кипящем масле.

Родственники непроизвольно вздрогнули и, кажется, еще больше побледнели.

— Значит, тот пожар — твоих рук дело? — спросила Исабель, она довольно быстро вернула себе самообладание.

— Да, — кивнул я. — Мне сообщили о контрабанде вовремя. Мои люди успели разгрузить корабли и сжечь их. Как раз представился удобный случай. Так сказать, убил одним выстрелом несколько зайцев.

— Склады и притоны Барона — тоже твоя работа? — брови Исабель поползли вверх.

— О, тетушка, вам известен сей персонаж?

— Слышала краем уха, — пожала плечами Исабель. — Но почему?

— Дело в том, что сей ныне покойный Барон, — начал я, — рекрутировал всяких подонков и мразей в летучие отряды, которые вырезали купеческие караваны и простых путников на территории Бергонии. Об этих отрядах, действующих под моим знаменем, вы уже наверняка слышали.

Глаза Исабель расширились. Ален тоже слушал не дыша.

— По вашим взглядам вижу, что слышали, — продолжил я. — Забегая немного вперед, хочу сказать, что все те мерзавцы уже мертвы. Осталось покончить с организаторами. Но для вашей же безопасности, их имен я вам не буду называть. Скажу лишь, что покойный Паскаль Легран тоже был замешан в этих преступлениях. Экипировка этих отрядов была за его счет. Наверняка, тетушка, вам попадались странные счета на имя некоего Пьера Жермери. Это глава небольшого торгового дома, что торговал конской сбруей и доспехами. Помимо всего прочего, сей Пьер Жермери был кузеном Барона, о котором вы упомянули ранее. Почему был? Потому что его лавка, а также сам Пьер Жермери и еще двое его партнеров сгорели в тот же день, что и флот вашего отца.

Исабель тихо охнула и медленно опустилась на стул. Похоже, ей попадались те бумаги. Она потерла лицо ладонями, пытаясь прийти в себя. Затем она подняла голову и спросила слегка дрожащим голосом:

— Значит, все, что произошло с нами, наше разорение и позор — это твоя месть отцу?

Она хотела еще что-то сказать, но дверь отворилась, и в проеме появилась голова моего частного поверенного.

— О, мсье Шаброль! — произнес я. — Вы как раз вовремя! Проходите. Как все прошло?

— Как говорят у нас юристов: без единой кляксы! — улыбнулся мэтр Шаброль, приблизившись к нам. — Все кредиторы торгового дома «Легран и сыновья» остались довольны и благодарят ваше сиятельство.

— Очень хорошо, — кивнул я. — Доставайте.

Мой частный поверенный поставил на стул свой саквояж и под изумленными взглядами Исабель и Алена начал доставать из него пачки долговых расписок и векселей, перемотанные бечевками.

— Что это? — прошептал Ален.

— Это, мой дорогой кузен, — произнес я, хлопая его по плечу, — торговый дом «Легран и сыновья», которым ты будешь управлять после того, как наша тетя обучит тебя всем премудростям.

Я взглянул на сидевшую на стуле Исабель и впервые увидел в ее глазах слезы. Этой умной женщине обо всем произошедшем объяснять по два раза не было нужды.

— Дорогая тетушка, — произнес я, протягивая ей свой платок. — Полагаю, мы теперь можем позвать мэтра Ньери, чтобы он засвидетельствовал вступление Алена Леграна в наследство. А потом вы объясните, почему меня сегодня несколько раз назвали чужаком?