Сопротивление. Роман Алексея Осадчука

Глава 8

Когда я оказался в тронном зале, меня снова взяли в оборот местные матроны. Они улыбались, сыпали вопросами, всячески пытались обратить мое внимание на потенциальных невест. Я же в свою очередь был сама вежливость и учтивость, но понимал, что долго в таком режиме не продержусь. Во мне постепенно нарастали напряжение и раздражение.

Но я должен был соблюсти все приличия, поэтому терпел — да не просто терпел, а еще и разыгрывал роль молодого аристократа, звездный час которого настал именно сегодня.

Если уж на то пошло, мало кто из присутствующих здесь дворян мог похвастаться такой популярностью, как я. И речь шла не только о сегодняшнем дне, но и о последних годах. Вот и приходилось изображать баловня судьбы.

Однако иллюзий касаемо своего статуса я не питал. Для этих людей я навсегда останусь бастардом и выскочкой. При всех моих достижениях и достоинствах я для них чужой. А вот, например, сестры Макса всегда будут считаться для местных глав высоких домов представительницами их собственного круга.

Да, их отец и братья казнены за измену, но это не отменяет того факта, что они — истинные аристократки по крови и происхождению. Ну а что касается их отца, то если копнуть поглубже в историю каждого высокого рода, там всегда найдется какой-нибудь родич-бунтовщик, а то и несколько.

Вон, даже нынешняя королевская династия Вестонии несколько сотен лет назад, еще до развала империи, пришла к власти вследствие переворота, очень, кстати, похожего на тот, что случился недавно в Астландии.

В общем, я терпеливо участвовал в этом спектакле и старательно делал вид, что мне все очень нравится. Благо, эта пытка длилась недолго. Мне на помощь пришла тетушка герцогиня. Она, словно ледокол, раздвигающий льдины, прорвалась ко мне сквозь плотное кольцо придворных дам и довольно ловко переключила все внимание матрон на себя. Мол, развлеклись немного — пора и честь знать.

И это сработало. Я снова оказался на свободе.

— Милая тетушка, вы — моя спасительница, — улыбнулся я Жанне дю Белле. — Вам бы армиями командовать. Вон, как вы лихо сняли эту осаду.

— Это ненадолго, — ответила герцогиня и глазами показала на процессию молодых дам, возглавляемую принцессой Адель, которая медленно и неумолимо двигалась в нашу сторону: то у одного «островка» остановится, чтобы обменяться любезностями, то у другого. — В этом я тебе не помощница. Наберись терпения, этот вечер только начался.

— Обещаю, я вас не подведу, — улыбнулся я и слегка поклонился герцогине.

— Вот-вот, — лукаво хмыкнула Жанна, покидая меня. — Продолжай в том же духе.

Тем временем приближение принцессы продолжалось. Опытные светские львицы довольно быстро распознали, к кому именно направляется внучка Карла, поэтому к тому моменту, как Адель и ее фрейлины как бы невзначай оказались рядом со мной, вокруг нас образовался невидимый круг пустоты.

— А вот и вы, граф, — стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и даже скучающе, обратилась ко мне Адель. — Мы уж было подумали, что вы покинули дворец раньше времени и решили лишить нас вашего общества.

Все это было произнесено так, словно вокруг меня минуту назад не было того столпотворения придворных дам. Адель всячески старалась дать мне понять, что заметила меня абсолютно случайно. И раз уж я подвернулся под руку, то так и быть, придется уделить мне внимание. Видимо, эта манера поведения была ей навязана ее фрейлинами, которые, судя по их хитрым и пристальным взглядам, имели намного больше опыта в дворцовых интригах.

Но я также видел, что юную Адель явно тяготил этот образ скучающей и надменной принцессы. В ее глазах горел огонек озорства и интереса.

— Ваше высочество, — поклонился я. — Осмелюсь предположить, что вас ввели в заблуждение. Я не мог пропустить главное представление этого вечера. Ведь сегодня труппа Бризо представит нам свою новую пьесу, которую мы все ждем с нетерпением. И, насколько мне известно, без вашего покровительства у этих талантливых людей ничего бы не получилось.

Я снова поклонился, а на щеках Адель появился румянец. Маска надменности и пренебрежения треснула, и принцесса открыто улыбнулась.

— Мессир, — нетерпящим возражений тоном произнесла принцесса и, приблизившись, взяла меня под локоть. — Я желаю, чтобы вы составили нам компанию этим вечером.

— С радостью, ваше высочество, — склонил я голову.

Следующие полчаса я провел в обществе принцессы и ее ближайшего окружения, в которое входили не только ее фрейлины, но и с десяток молодых людей. Все они были отпрысками глав высоких родов, союзных Карлу. Сильных и влиятельных родов. Король постарался окружить свою внучку верными людьми.

По сути, в будущем эта молодежь будет вершить судьбу королевства. Если, конечно, наследный принц Генрих и люди из его ближайшего окружения не решат иначе. Хотя что-то мне подсказывает: как только кто-нибудь из этих людей попытается навредить Адель, за их жизнь никто не даст и ломаного гроша.

Карл вынес урок из последнего покушения на Адель. Того болвана, что охранял ее в тот день, я уже не видел. Сейчас девушку «вели» профессионалы. Я насчитал пятнадцать теней, сосредоточенных только на охране принцессы.

А еще трое из молодых аристократов, входивших в ее свиту, были страйкерами — тоже телохранителями. Иногда я ловил на себе их цепкие напряженные взгляды и понимающе улыбался. Трудно оставаться спокойным, когда «объект» передвигается по тронному залу под ручку с абсолютом, от которого неизвестно чего ждать.

— Ваше высочество, они здесь, — пряча озорную улыбку под веером, негромко произнесла одна из фрейлин и кивнула в сторону.

— Ну наконец-то, — сверкнув глазами, сказала Адель. В ее взгляде читалось предвкушение и, кажется, злорадство.

Я обернулся. К нам целенаправленно двигалась группа молодых дворян. Вернее, две группы: вестонцы и островитяне.

Первую вел маркиз де Гонди, под руку с которым шла его сестра. На Бланке темный бархат с узкой вышивкой по лифу, перчатки до локтя, нитка жемчуга на шее. Лицо спокойное, но в глазах тот самый огонек ожидания. Это был взгляд человека, которому вот-вот предстоит насладиться долгожданной сценой.

А вот Эрик де Гонди, ее брат, напротив, был мрачен и взволнован: расширенные зрачки, поджатые губы, пальцы выдают мелкую дрожь. Шел он, как человек, которого тянут к жертвеннику.

Явным лидером второй группы был молодой белокурый островитянин, высокий, широкоплечий, при этом гибкий и собранный. Камзол цвета морской волны, на плечах плащ с застежкой в виде стилизованной раковины, на руке узкий браслет с сапфирами. В отличие от Эрика, держался уверенно и, похоже, откровенно потешался над сыном правителя южного герцогства.

С ним под руку шла красивая девушка с правильными чертами, высоким лбом и скучающим взглядом темно-зеленых глаз. Платье цвета холодного изумруда, тонкая диадема, гладко убранные волосы. Между этими двумя было явное сходство — брат и сестра.

— Лейр Каэлан Элдрис и лейра Рианна Элдрис, — словно подслушав мои мысли, негромко сообщила мне Адель, прикрывая губы веером. — Сын и дочь лорда Элдриса…

— Правителя Мертона, — закончил я за нее.

Барон Рис несколько раз упоминал об этой семейке, и я уже представлял, с кем предстоит познакомиться. Еще те упыри. В переносном смысле, конечно. На самом деле обычные смертные, только аристократы. По сути, мало чем отличаются от вестонской знати: презрение, надменность и чувство безнаказанности в отношении всех, кто ниже по происхождению.

Обе группы подошли, мы учтиво раскланялись.

— Господа, — обратилась Адель к островитянам, в ее глазах плясали бесенята, — хочу представить вам маркграфа Максимилиана де Валье, графа де Грамона. Полагаю, вы не будете против, если его сиятельство присоединится к нам?

Судя по неприязненным взглядам островитян, представлять меня не было нужды. Особенно после той взбучки, что я устроил некоторым лордам Туманных островов. Правда, среди них не было лорда Элдриса. Правитель Мертона, у которого наверняка ко мне накопилось немало претензий, остался дома. Его род представлял старший сын, лейр Каэлан, который сейчас смотрел на меня так, будто пытался прожечь дыру в голове.

Его сестра, до этого откровенно скучавшая, слегка оживилась. Презрительно скривив губы, смерила меня с ног до головы тяжелым взглядом. Окажись на моем месте настоящий Макс, он, возможно, уже провалился бы от смущения и стыда сквозь землю.

Я же в свою очередь демонстративно проигнорировал взгляды обоих отпрысков лорда Элдриса и, похоже, еще больше разозлил островитян. Краем глаза заметил, как дрогнули брови Рианны Элдрис: ее явно озадачило полное отсутствие моей реакции на ее «аристократическую» магию. Всегда срабатывало, а здесь вышла осечка.

Мы с Бланкой мельком обменялись взглядами. Маркизу явно забавляло происходящее: и коллективный скрежет зубов островитян, и откровенно загнанное состояние ее братца. Насколько я успел понять, теплых чувств между ними и не было. Герцог де Гонди не заботился о культивировании братской любви у собственных детей. В их доме действовал режим жесткой конкуренции. Вполне в духе местной модели воспитания наследников.

— Как вам будет угодно, ваше высочество, — сдержанно произнес молодой лейр Каэлан, обжигая меня ледяным взглядом. — Мы уже начинаем привыкать к тому, что без присутствия маркграфа де Валье здесь, в Вестонии, ничего не происходит. Скажу больше: даже при дворе моего отца, лорда Элдриса, его имя стало звучать слишком часто.

— Ох, как любопытно! — всплеснула руками принцесса. — И что же говорят о нашем маркграфе при дворе вашего батюшки?

— Вам вряд ли понравится, — уклончиво ответил островной принц. Хотя было ясно: затронул он это ровно затем, чтобы его попросили продолжить.

Не знаю, поняла это Адель или нет, но у нее неплохо получалось «вытягивать» каждое слово из сына лорда Элдриса.

— Вы действительно хотите это услышать? — Блондин изогнул бровь.

— Полагаю, не только я, — улыбнулась принцесса Адель и обвела взглядом всех присутствующих.

Народ ободряюще прогудел. Я же стоял молча и бесстрастно следил за происходящим, чем еще больше бесил островных аристократов.

Принц Мертона пожал плечами, делая вид: мол, сами напросились.

— О маркграфе де Валье при дворе моего отца говорят, как о человеке, который принимает у себя клятвопреступников и предателей, — с вызовом глядя на меня, произнес молодой лейр.

Интересно, на что он рассчитывает? Хочет просто поскандалить? Пытается заставить меня оправдываться? Оскорбить? Принца на дуэль я не вызову. Вернее, могу, но Карл не даст поединку состояться. Ему не хватало только перед битвой лишиться бойцов из Мертона. Я умирать не собираюсь, а значит, умрет этот напыщенный павлин. Быстро. Равно как и его страйкеры-телохранители, если пожелают выйти против меня вместо своего принца. В любом случае итог один — отряд, присланный лордом Элдрисом, откажется воевать, а за ним начнут откалываться от коалиции и другие лорды Туманных островов.

В общем, очень похоже на то, что меня, во-первых, хотят подставить под гнев Карла, а во-вторых, набить себе цену. Вон, как начали подтягиваться к нам другие островитяне. Поведусь на провокацию, Карлу придется отвалить этим ребятам больше золота.

Я усмехнулся. А ведь король говорил, что порешал с лордами. Еще и навесил долг на меня за это. Ну-ну, шутнички. На Плута там, где сядешь, там и слезешь.

— Кого именно вы называете клятвопреступником? — лениво поинтересовался я у островного принца.

После моего вопроса глаза лейра загорелись. Он, кажется, даже сперва не поверил, что я так быстро угодил в его ловушку.

— Барона Риса, конечно! — имя одного из моих ближников принц словно выплюнул.

— Барона Илара Риса? — изображая удивление и смущение, переспросил я.

— Да, этого клятвопреступника! — торжествующе произнес лейр. — Который во главе двух тысяч стрелков отправился на материк и нанялся к королю Вестонии, но в конце концов почему-то оказался в вашей марке, где и присягнул вам в верности. Хотя сам является вассалом правителя Мертона.

Все стоящие вокруг дворяне затаили дыхание. Одно дело принимать беглых крестьян, и совсем другое — принимать клятву верности у предателя. Позор такого человека, словно вирус, тут же распространяется и на принявшего эту клятву.

В ответ я сперва широко улыбнулся, а потом и рассмеялся. Лица вестонских дворян вытягивались, а вот островитянам, похоже, было не до смеха. Некоторые из самых горячих даже потянулись к рукоятям мечей.

Бланка смотрела на меня во все глаза, затаив дыхание. Она быстро просчитала меня и уже ждала развязки. Словно охотничья собака, замершая под деревом, с ветвей которого медленно и неуклюже падала тушка белки с выпущенной охотником стрелой в глазу.

Адель же слегка опешила. Она не ожидала такой развязки, и ей показалось, что меня загнали в угол. Вот я и пошел на прямой конфликт. Взмахи ее веера стали более учащенными.

А вот реакция лейры Рианны меня не удивила: она встрепенулась и навострила уши. Скуки в ее глазах как не бывало. Почуяла кровь и будущее веселье.

— Может, вы нам всем поведаете, что вас так развеселило, граф? — процедил сквозь зубы молодой лейр.

Я демонстративно смахнул несуществующую слезинку с глаза.

— Охотно, ваше высочество, — кивнул я. — Дело в том, что я только что проиграл барону Илару Рису довольно крупную сумму.

На лицах всех собравшихся читались недоумение и удивление.

— Это меня и развеселило, — продолжал я. — Ведь барон, перед тем как присягнуть мне, предупреждал о том, что при дворе вашего отца именно так и будут говорить. Мы даже заключили пари. Так что мерзавцы, распускавшие эти грязные слухи, сделали его богаче на сотню золотых империалов.

Слово «мерзавцы» явно не пришлось по душе островному принцу и его спутникам. Но времени на возмущение я им не дал.

— А ведь я до последнего не верил, что эти негодяи назовут барона Риса клятвопреступником, — покачал головой я. — И самое неприятное, что их лживые языки ввели и вас, ваше высочество, в заблуждение.

— Так значит, это всего лишь сплетни? — с надеждой в голосе спросила Адель.

— Ну конечно, ваше высочество! — произнес я. — Судите сами. Барон Илар Рис и его люди героически сражались с врагами, что вторглись в Бергонию. Даже когда контракт с его величеством был закрыт, храбрые мертонские лучники остались в строю. И уже после битвы они заключили новый контракт, уже со мной.

— А присяга? — спросила Адель.

— Барон Илар Рис стал моим вассалом на законных основаниях, — уверенно произнес я. — Да, он присягал правителю Мертона, но это была личная клятва и только деду лейра Каэлана, а не всему роду.

Я взглянул на островного принца, на щеках которого проступили красные пятна. То ли от стыда, то ли от злости… Мне плевать.

— Ваше высочество, пусть и с опозданием, я так и не выразил вам своих соболезнований по поводу тяжелой утраты, — слегка поклонился я, отчего на скулах островитянина заиграли желваки. — Ваш дед был справедливым правителем, и барон Рис очень сокрушался о его смерти.

Со слов Илара, старый лорд Мертона был еще тем мерзавцем. Новость о его кончине нагнала барона Риса и его бойцов по пути в Эрувиль, задолго до нашего с ним знакомства.

— Вы правы, граф, — излишне пафосно и потому немного забавно произнесла принцесса Адель. — Барон Илар Рис, равно как и вы, не нарушили ни одного закона чести! Надеюсь, вас, лейр, удовлетворил ответ маркграфа?

Островной принц был сейчас похож на ледяную статую, которая вот-вот начнет «дымиться». Но воспитание при дворе взяло верх. Он довольно быстро взял себя в руки и поклонился Адель.

— Абсолютно, ваше высочество, — произнес он ровным тоном.

Хотя с моим слухом нетрудно было разобрать легкие вибрации бешенства в его голосе.

— Вот славно! — весело и беззаботно воскликнула принцесса Адель и провозгласила: — А теперь давайте, наконец, приступим к игре, ради которой мы и собрались!

Заметив недоумение на моем лице, Адель пояснила:

— Ах, да! Вы же не знаете. На днях между маркизом де Гонди и лейром Каэланом возник спор о нашей старинной детской игре «Выбери зверя». На островах эта игра не распространена, поэтому его высочество выказал сомнение в том, что выбор, как он сказал, «какой-то костяшки» способен указать на истинную суть человека. Хотя, как вы знаете, мы в Вестонии относимся к этой игре более чем серьезно. Вот лейр и предложил маркизу сыграть в нее снова. Да, переигрывать не принято, но маркиз согласился повторить свой выбор. Когда-то в детстве ему попалась костяшка с золотым грифоном, и он верит, что это повторится. Поэтому мы и решили воспользоваться королевскими костяными рунами, которым, по преданиям, уже больше шести веков и которые были вырезаны из когтя последнего дракона. Говорят, они до сих пор хранят древнюю магию этого существа. Если какой-то артефакт и способен показать истинную суть человека, так это руны, вырезанные из драконьего когтя. Уверена, это будет интересно.

— Ваше высочество! — я услышал голос Бланки де Гонди. — Это будет интереснее вдвойне, если к моему брату и лейру Каэлану присоединится еще один человек.

Мы с Адель одновременно повернулись. Все собравшиеся перестали вполголоса обсуждать случившееся и обратили внимание на маркизу.

— О ком вы говорите? — холодно спросила Адель.

— О маркграфе де Валье, — хитро улыбаясь, ответила Бланка, при этом полностью игнорируя неприязненное отношение к ней принцессы. — Помнится, он упоминал, что никогда не играл в «Выбери зверя». Уверена, всем нам будет интересно, что скажет древняя драконья магия об истинной сути нашего славного героя!