Сопротивление. Роман Алексея Осадчука

Глава 24

Бергония. Бренваль.

Джино, выпучив глаза и непроизвольно вдохнув полные легкие воздуха, а потом, видимо, забыв выдохнуть, начал постепенно краснеть. Он немного даже привстал. Вернее, попытался это сделать. Потому что в этот же момент на его плечо легла тяжелая рука. Под давлением граф плюхнулся на скамью, при этом громко выдохнув. В данный миг в его виски словно два раскаленных штыря вогнали. На глазах от такой боли даже слезы выступили.

Протерев ладонями лицо, Джино поднял голову и увидел нависающего над ним гиганта в доспехе страйкеров. Лицо этого верзилы Джино сразу не понравилось. Как-то отстраненно граф вспомнил, как на одном из приемов во дворце своего покровителя, графа Серхио ди Алькараса, дяди Золотого льва, ему довелось пообщаться с одним из драматургов, чьи пьесы регулярно ставились в столичном театре.

Джино тогда стало интересно откуда этот драматург черпает вдохновение, а именно — как у него так получается реалистично прописывать образы тех или иных персонажей. На что драматург ответил, что он просто иногда открывает окно своего кабинета, которое выходит на столичную площадь, и наблюдает за людьми.

Глядя сейчас на верзилу со зверской рожей, который положил свою широченную ладонь ему на плечо, граф ди Кортезе подумал, что тот драматург наверняка бы оценил сей незабываемый экземпляр.

Новый спазм головной боли заставил Джино поморщиться и снова потереть лицо руками. Заодно он с досадой попенял себе на то, что в его голове роятся совершенно неподобающие данному моменту мысли.

Какой к демонам драматург, когда прямо перед ним сейчас сидит сам маркграф де Валье, которого, по идее, здесь вообще не должно быть? Если это действительно он, конечно.

Только подумав об этом, Джино растерянно обвел глазами улицу и дома, но ни одной подсказки так и не получил. Складывалось ощущение, что в этом поселении из его отряда в живых остался только сам Джино.

Вздрогнув от посетившей его ужасной мысли, граф напряженно взглянул на маркграфа, который все это время молча, с интересом наблюдал за ним.

— Где мои люди? — сказал, вернее, прохрипел Джино. Во рту все так же было, словно он всю ночь только и делал, что ел песок вперемешку с кошачьими фекалиями.

Джино показалось, или на мгновение в глазах молодого человека, назвавшегося маркграфом де Валье, мелькнуло одобрение.

— Не беспокойтесь, граф, — охотно ответил молодой человек. — Они живы. За исключением, разве что, десятка самых отпетых мерзавцев.

Джино, наконец, удалось сглотнуть ту субстанцию, что сейчас образовалась у него во рту вместо слюны. Он снова поморщился. По телу пробежала волна неприятной дрожи.

— Когда мои люди озвучили мне короткие биографии сих индивидуумов, — продолжал говорить незнакомец.

Принимать его за маркграфа де Валье Джино решительно отказывался. По крайней мере, пока не будет достаточно доказательств.

— Я решил взять на себя смелость, — продолжал незнакомец, — оказать вам услугу и повесить их вон в той рощице за стенами этого гостеприимного поселения.

Молодой человек кивнул куда-то на восток и продолжил говорить. А граф ди Кортезе тем временем непроизвольно потянулся рукой к своей шее, но вовремя одернул самого себя.

— Понимаю, это ваши бойцы, и вам наверняка хотелось бы со всем разобраться лично, — пожал плечами незнакомец. — Но в тот момент мне показалось, что беспокоить вас после тяжелой дороги ради каких-то висельников и насильников — это лишнее. Поэтому я, услышав о художествах этих мерзавцев, решил, что вы, как благородный человек, обязательно поступили бы с ними точно так же. Послужной список у некоторых из них — закачаешься. Кстати, можете не беспокоиться, кое-кого я для вас тоже приберег. Чтобы вы могли лично убедиться в моей объективности и непредвзятости.

Незнакомец слегка закатил глаза и покачал головой. Он продолжал говорить, не давая при этом Джино нормально сконцентрироваться на происходящем. Поэтому графу приходилось слушать этого странного человека, при этом собирая разрозненные мысли в кучку и терпя жуткую головную боль.

А что он мог сделать в его-то положении? Ведь самое главное Джино для себя уже уяснил. Судя по нависшей над ним гигантской тени и полному отсутствию на улицах его бойцов, граф ди Кортезе сейчас находился в полной власти этих странных и пугающих своим видом людей.

Так что самым правильным сейчас было вести себя спокойно и не делать резких движений. Тем более, что в одних портках, рубахе и босиком, да еще и с пустыми руками много не навоюешь.

— Вот, к примеру, ваш личный слуга, — не унимался незнакомец. — Как там его…

Он пощелкал пальцами, явно вспоминая имя.

— Жако… — неосознанно помог ему Джино и тут же насторожился.

— Верно! — улыбнулся молодой человек, называвший себя маркграфом де Валье. — А вы знали, что он вовсе никакой не Жако? В более узких кругах он известен как брат Карло. Он — один из младших жрецов Алого храма, которого приставили к вам в качестве соглядатая. Другими словами, ваш Жако — шпион Энцо ди Рива.

С каждым словом, произнесенным этим незнакомцем, лицо Джино ди Кортезе все больше вытягивалось. Испуг и дискомфорт на мгновение отступили на второй план. Граф ди Кортезе полностью превратился в слух.

Это что же получается? Если верить этому человеку, то, выходит, что его бездельник и лентяй Жако, который пришел к нему несколько лет назад после трагической гибели старого камердинера, все это время служил Алому храму? Пригрел, выходит, змею на груди⁈ Джино вдруг ощутил боль в скулах. Оказалось, он, слушая рассказ мнимого маркграфа, сильно, почти до хруста сжимал зубы.

И пусть это пока всего лишь болтовня незнакомого человека, которому нет никакого доверия, граф ди Кортезе прекрасно знал, на что способны багряные фанатики. Вот такой грязный шпионаж в этом списке тоже присутствует. Вдруг его осенила внезапная мысль. А была ли смерть его старого камердинера случайной? От этого внезапного озарения в груди графа что-то сдавило. Но довольно быстро боль отпустила, и Джино снова смог сконцентрироваться на разговоре.

— Спросите, почему великого магистра заинтересовали именно вы? — тем временем говорил молодой человек. — Все просто. Алому храму важно иметь своих шпионов везде. Тем более, что вы являетесь одним из ближайших сторонников и вассалов графа ди Алькараса, родного дяди маршала Рикардо ди Лоренцо. Вы, к слову, не единственный, рядом с кем находятся такие вот Жако. Роли они отыгрывают разные, но смысл один. Энцо ди Рива держит руку на пульсе. И помимо сведений, которыми снабжают его шпионы, те в любой момент готовы ликвидировать своих подопечных, тем самым оставив Золотого льва без верных сторонников. А это, скажу я вам, довольно внушительное количество знатных и влиятельных граждан Аталии.

Джино сидел, выпучив глаза, и медленно переваривал свалившуюся на его голову информацию. Он даже пару раз больно ущипнул себя за руку, проверяя, не снится ли ему всё это. Слишком нереально выглядело происходящее.

Да и резкий контраст между событиями здорово сбивал с толку. Еще буквально недавно он въехал во главе отряда в это богами забытое поселение, а уже спустя несколько часов весь его отряд куда-то запропастился. А он сам сидит полураздетый на скамейке и выслушивает какого-то незнакомца, представившегося маркграфом де Валье, который, как ему говорили на последнем совете у маршала, должен находиться где-то у себя в марке.

Джино чувствовал, что его голова вот-вот лопнет. Он снова машинально попытался сглотнуть, но у него снова ничего не получилось. Незнакомец, видимо, заметив его состояние, коротко кивнул, и перед Джино появился староста Бренваля. В руках тот держал кувшин. Судя по капелькам на глиняных боках, содержимое сосуда было прохладным и явно освежающим.

Граф ди Кортезе интуитивно попытался снова сглотнуть. Но, потерпев неудачу, втянул воздух через нос. От кувшина шел характерный винный запах.

— Полагаю, граф, вам стоит утолить жажду, — произнес молодой человек, и староста протянул Джино заветный кувшин.

О, великие боги! Какое же это блаженство! Вино, что было в кувшине, действительно оказалось прохладным и освежающим! Джино даже не заметил, как опустошил его одним махом.

В глазах как-то вдруг посветлело. Уши уловили новые звуки, а нос запахи. И что радовало больше всего — значительно утихла головная боль. Да и мысли перестали напоминать медленно ползающих слизней. Они обрели более энергичную форму. Граф ди Кортезе понял, что начал соображать намного быстрее и адекватнее.

— Кто вы? — обратился он к незнакомцу.

— Как? — удивился тот. — Разве вы не слышали?

Удивление на лице молодого человека внезапно сменилось пониманием.

— Ах вот оно что! — усмехнулся он. — Вы не поверили мне!

— Простите, но поймите меня правильно…

— Да-да, — кивнул мнимый маркграф де Валье. — Я вас понимаю. Вас наверняка проинформировали, что я сейчас нахожусь далеко от этих мест. Так что ваши сомнения вполне обоснованы. И, собственно, вам сказали правду. Я действительно не собирался посещать эти места. Но меня вынудили. И мы снова возвращаемся к Алому храму.

Джино ди Кортезе уже достаточно пришел в себя, чтобы догадаться, о чем дальше пойдет речь. Видимо, выражение его лица незнакомец прочитал правильно.

— Вижу, вы уже поняли, по какой причине мне пришлось проделать такой путь? — произнес маркграф де Валье. Джино неожиданно для себя впервые за время разговора в своих мыслях назвал этого молодого человека маркграфом. — Солена ди Ланци… которую еще называют Исповедницей. Так вот, эта особа со своими Паломниками развила в этих краях кипучую деятельность. Пришлось немного побегать за ней. Но в конце концов я решил эту проблему.

Джино, слушая обманчиво спокойный и размеренный голос маркграфа, вдруг осознал, что перестал дышать. Граф прекрасно помнил Солену ди Ланци. Он пересекался с ней много лет назад, когда та еще участвовала в дворцовой жизни, причем несколько раз. Но потом Солена окончательно окунулась в религию и посвятила себя служению своему богу.

И Джино прекрасно понимал, какой именно подтекст был в словах маркграфа, когда тот говорил о кипучей деятельности. Все знали, как именно расправлялась Исповедница со своими жертвами.

Сказать по правде, граф ди Кортезе первое время не верил в то, что говорили о Солене ди Ланци. Ведь он помнил ее еще молодой нескладной девицей. Но в последний раз, когда она появилась в лагере, чтобы увидится с маршалом ди Лоренцо, Джино ее сперва даже не узнал. Настолько изменился весь ее облик. Доспехи, шкуры оборотней, шрамы на мрачном лице и глаза, горящие фанатичным огнем.

Он так и не решился ее поприветствовать тогда. Вероятно, она бы его уже даже и не вспомнила.

Джино, несомненно, был рад, что в этой войне такой командир и такой отряд воюет на их стороне. Они действительно довольно быстро зачистили этот регион от оборотней и других партизанских отрядов бергонцев.

Но в то же самое время граф ди Кортезе, который являлся дворянином и мнил себя человеком чести, не желал, чтобы его и его отряд ассоциировали с мясниками из Алого храма. Позиция чистоплюя? Возможно, но она была принципиальной.

Граф, улетев мыслями куда-то далеко, встрепенулся, взглянул на сидящего рядом маркграфа, который внимательно его слушал. Джино сперва удивился такому вниманию, но вдруг отчетливо осознал, что все это время вел разговор не с самим собой в своих мыслях, а озвучивал их вслух.

Он сперва испуганно замолчал. Мельком взглянул на кувшин. Поморщился. Вино на голодный желудок развязало ему язык. Потом он снова посмотрел на своего собеседника, который, казалось, совершенно не замечал его телодвижений.

Внезапно Джино пришла новая мысль в голову. А что если этот незнакомец не соврал? Что если он и есть тот, кем назвался? Если это так, тогда граф вынужден был признать, что его враг, а они несомненно были врагами, ведет себя тактично, вежливо и без насмешек.

Вон, виконты, его спутники, наверняка бы сейчас на месте маркграфа потешались бы над полуголым пленником. Валье же, напротив, ведет себя как истинный дворянин.

Джино негромко икнул и сконфуженно прикрыл рот ладонью. Затем мельком взглянул на своего собеседника, проигнорировавшего и этот конфуз. Прекрасное воспитание! Графу сей молодой человек нравился все больше и больше.

Он только что понял, что раз уж у них завязался такой приятный разговор, неплохо было бы поговорить с маркграфом и на другие темы, которые волновали графа ди Кортезе не меньше, чем шпионы из Алого храма.

Например, Джино, в свете услышанного об Исповеднице и ее отряде, захотелось предупредить этого воспитанного молодого человека и о других конных отрядах, возглавляемых дворянами и занимающихся в данный момент грабежом в окрестностях.

После вопроса Максимилиана — тот отныне именно так предложил себя называть — о точных маршрутах этих отрядов граф с готовностью согласился показать их все на карте.

После этого героический юноша приказал принести еще вина и накрыть стол. За завтраком Джино были продемонстрированы меч, а также перстень Исповедницы, ныне покойной. Перстень графу был незнаком, а вот меч он сразу же узнал. Выходило, что Максимилиан не соврал и действительно разобрался с этой фанатичкой и ее Паломниками.

После завтрака Джино вернули его одежду, доспехи и все личные вещи. Затем проводили в сарай, где содержался Жако. Этот мерзавец все ранее сказанное Максимилианом полностью подтвердил.

Джино и виконты, также присутствующие на этом допросе, были готовы прикончить мерзкого шпиона Алого храма прямо там, в сарае. Но их остановили. Правда, пообещали дать им копии свитков, где откровения этого паршивца Жако были слово в слово записаны.

Молодые отпрыски сильных аталийских родов тоже прониклись уважением к Максимилиану. Поэтому с удовольствием подтверждали слова своего командира Джино ди Кортезе.

В общем, когда они впятером в окружении своих личных слуг покидали поселение, Максимилиана де Валье они считали своим хорошим другом.

Да, остальных своих бойцов и весь обоз Максимилиан оставил себе, но Джино и виконты прекрасно понимали, что это закон войны. Это его добыча. Он честно выиграл это противостояние. Правда, Джино пока не знал, когда именно состоялась эта битва, но он рассчитывал расспросить о ней у своих молодых спутников позднее.

Ведь сейчас самое главное — добраться до расположения королевских легионов и поведать его величеству и маршалу ди Лоренцо об этой знаковой встрече. Максимилиан на этом особенно настаивал.

Сидя в седле, Джино ехал на юг и предвкушающее улыбался. Он уже представлял, как будет всем рассказывать о том, как подружился с самим маркграфом де Валье. Вот ему все обзавидуются. Взгляд графа упал на небольшой бочонок, прикрепленный к седлу заводной лошади, в котором мерно побулькивало то самое прекрасное вино. Друг Максимилиан позаботился и об этом. Джино уже предвкушал, как он снова на привале будет вкушать этот божественный нектар. Улыбка на его лице стала еще шире.

Если бы он сейчас обернулся, то наверняка заметил бы на одной из сторожевых башен фигуру маркграфа, рядом с которым стояла женская фигура…

— Как думаешь, насколько им хватит этого бочонка? — спросила Хельга, кивая на удаляющуюся группу всадников.

— Без понятия, — пожал плечами я. — Главное, чтобы доехали в целости и сохранности.

— Так уверен в своей задумке?

— А почему бы и нет, — ответил я. — В любом случае, свинью багряным мы уже подложили. Там сейчас такой скандал начнется. Жрецы внедрили своих шпионов почти в каждый высокий дом.

— Кстати, с обозами все понятно. А что будем делать с пленными?

Хельга кивнула на вереницы связанных аталийцев, которые сейчас приходили в себя после веселой ночки. Разнообразные зелья, которыми запаслась Селина, нам очень пригодились.

Отдельно нужно похвалить старосту Бренваля, а также всех жителей. Они неплохо справились со своими ролями. Исполнить все аккуратно было не сложно. В Бренвале случайных жителей нет. Все между собой повязаны либо кровными узами, либо общими интересами. И аталийцев они ненавидят. Когда мы туда прибыли, бренвальцы готовились дать бой отряду Джино ди Кортезе. Но моя идея сделать все бескровно пришлась им по душе.

— Когда начнут прибывать отряды вервольфов и гленнов, они и займутся их конвоированием на север, — ответил я. — Мне в Гондервиле все уши прожужжали о нехватке рабочих рук. Вот пусть и принимают пополнение. Тем более, что опыт в таких делах у них уже есть. После предыдущей кампании много бывших пленников стали частью нашей армии и общин. Там сейчас еще и старейшины горцев пронюхают о свеженьких пленниках. Увидишь, целая очередь выстроится. Работники всем нужны.

Хельга лишь пожала плечами. Мол, ты сам знаешь, что делаешь. А потом спросила:

— А что дальше? Я так поняла, в марку ты пока не собираешься.

— Нет, — качнул я головой и улыбнулся. — У нас тут еще несколько подобных аталийских отрядов ошивается. Чем больше рабочих рук, тем лучше, ты не находишь?