Сопряжение. Чернильный маг 5

Глава 2

Автопарашют с гравитационными компенсаторами — вещь. Адреналин, развевающиеся волосы и замешанная на страхе эйфория, даже после приземления, ещё минут десять колебали моё сердце. Правда восторг первого прыжка смазала Пуговка. Крик на грани ультразвука прорывался даже сквозь подшлемник, а заимствованные у ЗИЛа витиеватые непечатные выражения напоминали, насколько у Эммы воспалённая фантазия.

— Зачем мы здесь? — спросил полковник, едва успел собрать парашют.

— Да, полкан, давай закопаем его прямо тут! А дома скажем, что он самоубился! — пробубнила всё ещё злая из-за прыжка Пуговка.

— Ты знала, на что подписывалась, — ответил я подруге. — Могла бы вместе с Фублей переждать полёт в сумке.

— Ну нет! — нервно рассмеялась Эмма. — У меня клаустрофобия и аллергия на шерсть химер.

— С каких это пор? — поднял я бровь.

— С тех самых, когда я битый час провела в сумке в обнимку с этой Фублей! Без обид, милая, — ответила она на недовольное рычание мантикоры. — Но от мысли вернуться туда, я вся чешусь!

— И всё-таки, граф, — напомнил о себе Алексей Леонидович. — Напоминаю, что собранный отряд не предназначен для диверсионных работ и поэтому требую объяснений.

— Никаких диверсионных работ, полковник. Это частный визит. И предвосхищая ваш вопрос скажу — сопровождения не требуется. Я пойду один.

— Нет, — попытался возразить полковник. — Это не…

— Алексей Леонидович, — я устало закатил глаза. — Я понимаю, что вы на задании, но и я тоже. И если не хотите последствий для себя лично и для карьеры в частности, вы останетесь здесь и дождётесь моего возвращения. И Пуговка проследит за этим.

Полковник отреагировал мгновенно. Но едва его рука потянулась к поясу, на плечо полковника легла мохнатая фиолетовая лапа Фубли. Раздался негромкий рык мантикоры и полная бриллиантовых зубов пасть нависла над головой военного.

— Вы дождётесь нас здесь или отправитесь в мой рисунок, — повторил я, наблюдая как тягучая слюна мантикоры пропитывает краповый берет и ворот мундира полковника.

Одновременно с этим ловкие пальчики Пуговки расстегнули портупею Алексея Леонидовича.

— А это — ещё одна предосторожность, — промурлыкала она ему на ухо. — Чтобы вам, генерал-начальник, всякая херня в голову не лезла.

Меня давно обнаружили и вели. Как я понял, стая оборотней взяли след сразу после нашего приземления. Но на другое рассчитывать было глупо, учитывая кому принадлежат эти земли и небольшой но древний замок впереди.

После непродолжительной прогулки среди густых германских лесов, я наконец вышел под свет уличных фонарей. Впрочем и они не сильно разгоняли мрак зимней германской ночи.

То, что меня встречают тоже не вызвало удивление. Десяток высоких черноволосых мужчин отрезали дорогу к небольшому замку. Все оборотни. Это я понял по жёлтому блеску в глазах и толстым серебряным цепям с волчьими головами на отороченных мехом плащах.

Зацвай — небольшой замок укрепленный даже по меркам средневековья замок. Но, несмотря на то, что это была лишь маленькая резиденция одного из древнейших родов Европы, я знал, что пришёл по адресу.

— Дальше — ни шагу, — применив частичную трансформацию, исказившую его голосовые связки, пролаял выступивший вперёд оборотень.

Тем не менее, я продолжил движение и остановился лишь когда нас отделял всего десяток шагов.

— Да ты, я смотрю, бессмертный! — продолжил вожак оборотней.

Я остановился и внимательно оглядел боевиков. Хорошо натренированная и сработанная группа оборотней. Все при оружии, но только холодном. Отличительная черта перевертышей — не любят они пороха, а чистокровные перевёртыши — так и вовсе считают его оружием слабых.

— Осади своих, Вольфанг, — произнёс я, скидывая с лица капюшон.

Личный телохранитель фройляйн меня признал. Вернее не меня, а дубликата, что в очередном порыве ярости оставил господскую тамгу раба на его шкуре.

Откуда я это знал? От дубликата, естественно. Вместе с его перевоплощением я впитал силу, способности и воспоминания Александра. И сейчас это пригодилось.

— Господин⁉ — продолжая пятиться, просипел оборотень.

— Александр? Нет. Но я знаю, что он с тобой сделал, и мне жаль. Заигрывания с демонами никогда хорошим не заканчивались, — произнёс я, стараясь выглядеть как можно более дружелюбным. — А теперь позови хозяйку.

Если честно, я особо не рассчитывал, что после произошедшего Карина выйдет поговорить. Но надо отдать ей должное, девушка не стала прятаться и появилась спустя несколько минут.

— Здравствуй, — произнёс я, после короткой дуэли взглядов.

— Добрый вечер, — натянуто ответила она.

— Тебе не кажется, что нам нужно поговорить? — произнес я, устав ломать комедию.

Если честно, меня невероятно бесило всë. В конце концов, каким-то чудом я воскресил её после убийства, а эта заносчивая сука не только не пригласила меня в дом, но и смеет разговаривать со мной через губу.

— О чём? — будто удивляюсь моему нахальству, она подняла бровь. — О том, как твоими усилиями весь мой род был изгнан из империи? О том, что старые друзья сейчас делают вид, что мы не знакомы? Или может быть о том, как ты убил моего возлюбленного?

А вот такой выпад я был не намерен терпеть. Рука сорвалась и вцепилась в горло Лилит ещё до того, как я осознал что произошло.

— Я никуда не исчез. Вернее, мы никуда не исчезли — я и та демоническая сущность, которой ты нас заразила, — процедил он моим голосом. — Ты придёшь. Когда и куда я скажу, а иначе…

Только после этих слов мне удалось взять его под контроль и, я отдёрнул руку, будто схватился за что-то горячее. Ещё несколько секунд я смотрел на пальцы, которые секунду назад готовы были придушить девушку. А когда я, наконец, вышел из ступора и вновь посмотрел на Лилит, мне стало её жалко.

С лица Карины слетело всё самодовольство. А ещё девушка рухнула на колени и, будто ожидая удара, прикрыла себя руками. Прямо как тогда, на арене. Только в этот раз она закрывала не лицо, а, почему-то, живот.

— Извини, — произнес я и протянул девушке руку. — Такое иногда бывает. Он прорывается. Не Александр, как я уже говорил, он часть меня и вместе мы единое целое. Это тот демон.

— Я… Я понимаю, — наконец выдавил из себя девушка все ещё с опаской глядя на протянутую руку. — Я не хотела…

— Вместе с поглощением Александра я унаследовал не только его демонического паразита, — едва не насильно поднимая девушку из грязные лужи талого снега произнёс я. — Я помню всё. Эмоции, мысли, ваш первый раз… Твоё нарисованное крыло и вашу поездку в Париж. Всё, что казалось ему истинной любовью, и твои манипуляции.

От последних слов девушка отвела взгляд, будто действительно стеснялась. В ответ я усмехнулся, не веря этой дешёвой сцене. Несмотря на все чувства Александра, которые с его поглощением вновь вернулись ко мне, я больше не забывал почему Карину назвали именем первой жены Адама.

— Я не злюсь. Больше не злюсь. Правда. Беря пример со своей бабушки, ты заигралась со свечкой и устроила пожар. Пожар, в котором едва не погибла сама. Не буду говорить, что всё забыл и простил тебя. Сама понимаешь это невозможно. Но ты мне должна.

Карина кивнула не поднимая головы.

— Первого февраля в Призрене состоится мероприятие. На нём меня официально объявят послом Российской Империи во всей Чернорусии. Приглашение на твоё имя уже отправлено. Я тебя жду.

Лилит хотела было что-то сказать, но поймав мой тяжелый взгляд, запнулась.

— Я буду, — выдохнув, будто приняла тяжёлое решение, произнесла она. — Не как официальный представитель клана, но буду.

— Вот и замечательно. И прихвати Вольфанга в качестве личной охраны. Он хороший парень. Если бы не вылизывал свой зад, мы бы обязательно подружились, — отпустил стереотипную для оборотней шутку, и добавил уже серьезно. — В прошлый раз Александр нанес ему тавро раба. Хочу извиниться, загладить вину и избавить его от позорной для вервольфа татуировки.

Обратно на борт флаинга, который продолжал следовать в Белград на автопилоте мы вернулись при помощи портала. Правда, пришлось подождать ещё некоторое время на морозе, прежде чем авиаборт приземлился перед зданием старого дворца. Несмотря на всë могущество ООО «Боже какой мужчина», его операционисты не могли создать портал внутри движущегося объекта. И под удивлённые взгляды князя Луки Баранковича и Прекрасной Виктории я вышел из салона в облепленном снегом мундире.

Князь явно нервничал. Я тоже. Всё-таки последний раз мы расстались при не самых приятных обстоятельствах. С Викой так и вовсе почти не виделись. Разве что иногда, украдкой, когда девушке удавалось сбежать из-под опеки ее «тата».

Моя сербочка была прекрасна. Впрочем, как и всегда. Но сегодня лёгкий мороз добавил на ее щечки румянца и это делало её ещё более привлекательной.

— Доброго здравия, князь, — как и подобает младшему по возрасту и чину произнёс я.

— И вам, Магнус Дмитриевич, — без улыбки и с ужасным акцентом ответил Лука Драганович.

— Вы позволите? — произнёс я и, неожиданно для самого себя, протянул девушке руку.

Не знаю почему. Может быть демонический паразит пытался отыграться за сегодняшнюю встречу в Лилит. А может я просто осознал насколько скучал по избраннице. Но даже понимая, что могу вызвать неудовольствие хозяина этих земель, я пошёл на риск.

— Прошу, — негромко, и кажется даже без угрозы, произнес Лука Драганович и девушка мгновенно отпустила руку отца, взяв меня под локоток. — А теперь пройдемте.

После официальных церемоний и представления меня небольшому кругу чиновников, последовало официальное фотографирование. Несколько приятных и не очень рукопожатий с министрами и другими важными шишками Черноруссии мы проследовали в отдельное крыло князя.

Благодаря подсказкам Виктории, я узнал что её семейство здесь не живёт. Старый дворец Белграда был для Луки Драгановича рабочим местом с возможностью комфортного проживания. Усадьба Баранковичей же находилась в нескольких сотнях километров. Собственно именно там и будут проводиться официальные церемонии представление меня как посла и официальное извещение о нашей грядущей помолвке.

— Прошу, — на правах хозяина произнёс мой будущий тесть и приоткрыл массивную дверь.

Нас уже ждали. Кряжистый мужчина с окладистыми бакенбардами и уже немолодая но всё ещё цветущая женщина, в чьём профиле я без ошибки узнал знакомые черты Виктории. Определённо это было её мама — Княжна Любовь Лазаревна Баранкович. А вот широкого как шкаф офицера, ровесника Луки Драгановича я определённо видел впервые.

— Знакомьтесь, — усаживаясь рядом с супругой произнёс князь. — Мой давний друг и соратник со времён пристенского восстания, а также крёстный отец моей дочери — граф Никола Войнович!

Мужчина с шикарными бакенбардами улыбнулся и протянул мне широкую мозолистое руку.

— Магнус Дмитриевич.

— Никола… — запнулся я, поняв, что не знаю его отчества.

В ответ мужчина лишь рассмеялся.

— У сербов нет отчества.

— Ну как же? — растерялся я. — Вот Лука Драганович. Князь и самый, что ни на есть, настоящий серб!

— Наследуемые княжеский титул был дарован моему роду совсем недавно. После Приштинского восстания. А у нас, сербов, действительно не заведено обращаться по отчеству.

— Даже сама княгини Елизавета Романова обращается к вам по имени-отчеству. К тому же вы являетесь официальным послом Черноруси в Российской империи. А, это значит, — начал догадываться я. — Вы сами проявили инициативу и добавили к своему имени отчество для того, чтобы на официальных встречах и переговорах обращение к вам не звучало панибратски и пренебрежительно!

— Смышленый! — улыбнулась княгиня. — Теперь я понимаю, что Виктория в тебе нашла.

— МАМА!!!

Заливаясь пунцовым цветом, воскликнула Вика. Что вызвало лишь улыбки на лицах родителителей.

— Магнус, — насела на меня Любовь Лазаревна. — Расскажите, так что именно произошло на чемпионате молодых дарований? Знаете, вокруг вашей фигуры ходят столько пересудов…

Я мысленно закатил глаза и внутренне усмехнулся. Из-под завесы маститой высокородной леди сейчас проскакивает образ совсем юной девчонки, что обожает любовные романы и под подушкой хранит личный дневник.

— Многого сказать не могу, сами понимаете — государственная тайна. Скажу только, что произошло предательство моего дубликата.

— Всё из-за любви? — улыбнулась она.

— И наивной глупости, — подтвердил я её догадку. — И это инфантильная влюблённость вкупе с политической диверсей едва не привела к открытию портала в Инферно прямо в центре Москвы.

— Довольно, Любовь, — неожиданно осек супругу Лука Драганович. — Не нужно ставить Магнуса в неудобное положение и пытаться выведать государственные секреты.

К разговору подключился свояк и побратим князя.

— До вашей инаугурации, Магнус Дмитриевич, ещё неделя с лишним. Чем планируете заняться? — закурив трубку, поинтересовался Никола Войнович.

— Для начала разобраться в какой осиный улей забросил меня долг перед отечеством, — пожал плечами я. — Надо наведаться в посольство. Узнать ситуацию на месте, а дальше будем посмотреть.

— Проверить агентурную сеть? — вкрадчиво и с пониманием улыбнулся крестный моей избранницы.

Даже для меня, не сведущего во всех этих политических интригах и кулуарных разговорах, не было секретом, что посольство не только налаживает дипломатические связи, но и работает на разведку. Что наше тут, в Черноруссии, что любое другое в границах нашей империи. Секрет полишинеля.

— Скорее налаживать собственную, — пожал плечами я. — Ведь вы вместе с Лукой Драгановичем стояли у истоков Приштинского восстания, и прекрасно понимаете, что разведданных бывает либо очень мало, либо мало, но больше просто не потянуть.

Мой ответ вызвал оживленный смех у князя.

— Да вы, я смотрю, не только стратег, но и философ! — впервые с момента нашего знакомства отец Виктории одобрительно хлопнул меня по плечу. — Может быть сливовицы? Не вит, конечно, но тоже очень не дурственно!

— Извините, князь, но откажусь. Фубля не переносит запах алкоголя.

— Фубля? Это которая… — напрягся Лука Драганович, явно подумав о других моих невестах.

— Это мой питомец. Мантикора.

— Она с вами? — вдруг оживилась мама Виктории. — Но где?

Через секунду я раскрыл сумку из которой показалось любопытная мордочка мантикоры. Ну как мордочка, фиолетовая будка с тремя парами глаз и пастью полной зубов. И если животные вызвало у княгини умиление, то её супруг невольно потянулся к эфесу палаша.

— Спокойнее, князь, — произнес я, останавливая хозяина дома. — Фубля не конфликтна и даже разумна.

— А её можно погладить? — с детским азартом в глазах произнесла княгиня.

— Если угостите острым перцем то, думаю, да.

— А что за странный цвет глаз? И почему их шесть? — не унималась княжна.

— Когда-то давно, когда мы ещё учились в академии, Фубля сожрала октарин — магический камень, который называют восьмым цветом магии. На тот момент он был единственным. И теперь ее глаза проявляют невидимое, — произнёс я и поднял голову. — Скажите, князь, кроме присутствующих кто ещё был приглашен на эту встречу?

— А с чего такой вопрос? — поднял бровь Лука Драганович.

— За вашей спиной стоит человек и он скрыт куполом невидимости. И я даже не знаю, что думать.

Все одновременно развернулись. Впрочем, таинственный лазутчик меня прекрасно услышал и, поняв, что его раскрыли, бросился на князя. Лука Драганович увидел витиеватый нож и исключительно на рефлексах и опыте попытался встретить его палашом. Но нож рассек его саблю почти без сопротивления.

Кстати о ноже. Я его узнал. Почти невесомое, но смертоносное оружие производства моих гоблинов, которое отобрал Александр, и которое ко мне так и не вернулось, сейчас нависло над безоружным князем. И я понял, что если не вмешаюсь, то просить руки Виктория придётся не у боевого воеводы, а у его безутешной вдовы. Но чтобы помешать убийце, мне требовалось время.

— Фубля!!! — на эмоциях прокричал я, хотя в этом не было никакой нужды.

Наша ментальная связь позволяла общаться без костыля в виде слов. Да, мыслеобразы позволяли отдавать лишь простые команды, но иного сейчас и не требовалось.

Фубля встала на задние лапы и раскрыв крылья зарычала. Простая психологическая атака заставила нападавшего переключиться. Но, к его чести, убийца и не подумал отступать. Вместо этого он по-воровски перекинул нож из ладони в ладонь и пнув князя в лицо, попер уже на мантикору.

— Назад, — прокричал я, продублировав слова ментальным приказом.

Этих пары секунд оказалось вполне достаточно, чтобы разбить ампулу с чернилами и подхватить их. Вязкая тушь превратилась в летучую мышь и устремилась в лицо убийцы. Тот в очередной раз удивил и разрубил ее прямо в воздухе. А в следующую секунду на его вооруженной руке сомкнулась пасть мантикоры. Но вместо того чтобы вскрикнуть от боли, наемник ловко перекинул нож в свободную ладонь и пырнул моим клинком мою же мантикору!

Великолепный клинок гремленской работы легко кромсал и сталь и бетон. Представив какие раны он нанесет Фубле, мне стало страшно. Действуя наверняка, я нарисовал над пустым фреймом руну оцепенения, но она не прошла. Несмотря на то что я уже давно шагнул за сотню, скрывший лицо противник был явно сильнее. А значит, нужно было действовать наверняка и перестать обращать внимание на последствия.

Подхватив властью над чернилами кровь убийцы, я собрал ее в шар. Не щадя эфира, я превращал жалкие миллилитры крови врага в руны, что сложившись над головой убийцы гарантировано не только обездвижить его, но и полностью опустошить ядро. Несмотря на то что враг пришёл за нашими головами, убивать такого ценного пленника я не собирался.

Его второй удар в мягкое подбрюшье мантикоры слился с свистом ее хвоста. Жало Фубли ударило в броню и определённо противник нанес бы и третий и даже четвёртый удар, но я оказался быстрее.

Оцепенение сработало словно электрошок. Раскрывшегося в боевом танце убийцу вытянуло в струну. Рухнув прямо на стеклянный столик с угощениями, несостоявшийся убийца разбил его. С ним было покончено. Завязанные на его собственную кровь руны продержатся пока у убийцы есть манна. И если их не снять, его магическое ядро пойдёт в разнос. А дальше два варианта: либо быстрая и мучительная смерть либо абсолютная магическое инвалидность.

— Ты как, милая? — произнёс я переворачивая раненую подругу.

Увидев фиолетовое подбрюшье, я вторая скрипел зубами. Созданный из тысяч лезвий клинок превратил внутренности в фарш. Не уверен, что кто-то справится с такими ранами. Разве что Мара. Но богиня смерти далеко, значит придётся второй раз наплевать на запреты и вновь прикоснуться к магии крови.

— Сейчас, Фубля. Подожди, — успокаивающе произнес я и схватил с пола нож для масла.

Серебряный и абсолютно тупой, но из-за того, что на гремленском ноже была кровь Фубли его использовать было нельзя. Пытаясь не думать о грядущей боли я со всего размаха загнал нож в собственное бедро. Почему не бедро убийцы? Фубля — соткана из моих страхов. Как Александр она тоже часть меня. А по тому и донором могу быть только я.

Подхватив магией уже собственную кровь я попытался абстрагироваться от происходящего. Растворяясь в магии, я собственной кровью замазывал раны мантикоры. Рисовал прямо так, по поверхности. И только потратив все запасы эфира, спустя пару минут мне наконец удалось залатать мою лиловую спутницу.

Вышло не идеально. Определённо останутся шрамы, но по крайней мере Фубля будет жить. С этими мыслями я, наконец, закончил лечение и, стараясь не обращать внимание на воткнутый в ногу нож, облокотился спиной на диван.

— Что это за… — сотрясал кулаками тесть, — как убийца попал ко мне в дом⁈

Кричал он. Причём определенно кричал на графа Войновича.

— Никола, как это понимать?

— Лука я… — растерянно произнес Викин крёстный.

— Опасность миновала, — произнес я. борясь с обмороком. — Чуть позже, князь, вы сможете его допросить. И ещё маленькая просьба: пригласите врача. А когда он закончит, я сниму с него печать оцепенения и вы…

Но договорить мне не позволили. Шесть почти слитных выстрелов ударили по перепонкам, феерверк ожег сетчатку, а потеря крови и магическое истощение окончательно уложили меня поспать.