Советник королевы - суперагент Кремля

Последнее десятилетие своей жизни Блант посвятил работе в качестве советника королевы и директора Куртолдз-института. Он был хранителем королевских картин, а это значит, что в той или иной степени отвечал за все художественные ценности в Виндзоре и Букингэме и по крайней мере еще в четырех-пяти дворцах, в которых жили члены королевской семьи: королева-мать, наследник престола, дети королевы, — в Кенсингтонском дворце, Сент-Джеймском, в Кларенс-хаузе, во дворцах-музеях, как, например, Хэмптон-корт.

Монархи интересовались этой частью дворцового хозяйства и имущества больше всего, и не только потому, что и королева, и герцог Эдинбургский, и в особенности принц Чарльз любят живопись и ценят ее. Дворцы — свидетели величия монархии; чем богаче, пышнее дворцы, тем, полагают монархи, они больше возвышаются над своими подданными. Дворцы — доказательство необычности их обитателей. Дворец — это не просто здание, не апартаменты, где они живут, не роскошные гостиницы. Дворцами делает их исключительная пышность. Их украшают прежде всего предметы искусства — картины видных мастеров прошлого, скульптуры, гобелены, антиквариат, наконец, мебель, которая во дворцах не только предмет необходимости, но в первую очередь творение большого искусства. Уберите картины, скульптуры, гобелены — и не будет дворцов. Будет просто резиденция монарха. А какая же монархия без дворцов? И за все это отвечает хранитель королевских картин. Он наблюдает, чтобы все эти творения вовремя реставрировались, чтобы коллекция отвечала самому изысканному вкусу, чтобы она пополнялась. Он — самый умный, самый интеллигентный в окружении короля. Его совет — почти закон для монарха. Быть советником королевы — значит занимать один из самых высоких постов при королевском дворе.

Что значит быть советником монарха?

И еще одна сторона дела — может быть, самая важная, — финансовая. Монархи, в особенности английские, — богатые люди. Они считают свое богатство составной частью монархии. Наследник престола принц Чарльз, например, как-то сказал, что монарх, чтобы быть монархом, должен быть богатым человеком. Почему? На этот вопрос он отвечал так: «Если монарх и члены его семьи будут каждый раз оглядываться на государство, они превратятся в его марионеток, будут как бы заключенными в своей собственной стране». Можно спорить с этим утверждением, но нельзя не считаться с этой философией.

Богата ли королева? Ответ может быть только один. Да, очень богата. Несколько лет назад американский журнал «Форчун» оценивал ее состояние в 11,7 миллиарда долларов, поставив в ряд самых богатых людей Земли на четвертое место. Считают, что она самая богатая женщина мира. Из чего состоят эти богатства? Из дворцов (но не все они принадлежат ей), из ценных бумаг, суммы которых держатся в строгой тайне, из драгоценностей, многие из которых являются предметами искусства, и, наконец, из картин, рисунков, графики, старинных гобеленов, скульптур… Установить их стоимость можно было бы, только выставив, скажем, на аукцион «Кристи». Ясно, что цена их выросла сейчас в десятки, а может быть, и в сотни раз по сравнению с первоначальной. Она возросла бы также с учетом того, кому они принадлежали раньше. Скажем, цену малахитовой вазы, подарка русского императора, определяет не только стоимость малахита, искусство мастера, но и принадлежность ее в прошлом Николаю I. Теперь это уже не просто ваза, а историческая реликвия.

Ну а какова стоимость картин Леонардо да Винчи, Рембрандта, Рубенса, Тициана? Мы привыкли называть их бесценными, что означает практически, что их стоимость определяется миллионами или десятками миллионов долларов. Конечно, только в том случае, если они сохранены, не испорчены, содержались в надлежащем порядке, своевременно реставрировались.

Итак, богатство английской монархии в значительной степени состоит из предметов искусства. Отныне за эти миллиардные сокровища стал отвечать Антони Блант.

Королевская семья очень дорожит своими коллекциями картин и других предметов искусства. Когда в 1985 году в одном из грандиозных дворцов, в Хэмптон-корте (до 1766 г. королевская резиденция), вспыхнул пожар, королева, несмотря на ненастную погоду, набросив на себя плащ и повязав косынку на голову, бросилась во дворец и не покинула место пожара, пока его не затушили.

Когда в 1992 году произошел пожар в Виндзорском дворце, любимом дворце королевы, в доме был только принц Эндрю. Но сразу же туда поспешили и королева, и герцог Эдинбургский. Герцог, приехавший первым, энергично приступил к делу, практически взяв на себя руководство тушением пожара. Королева, прибывшая несколькими минутами спустя, стала помогать слугам снимать со стен картины, чтобы унести их подальше от огня. Сгорело семь картин, причем далеко не самых ценных, но стоимость их составила несколько миллионов фунтов стерлингов⁷¹.

Королева и герцог Эдинбургский, который сам немного рисует, не говоря уже о знатоке живописи принце Чарльзе, очень гордятся собранием своих картин. Во время посещения мною Виндзорского дворца герцог с удовольствием показывал мне картины английских и французских живописцев, портреты монархов, в том числе российских, а также другие предметы искусства. Накануне вручения верительных грамот Ее Королевскому Величеству иностранные послы обычно несколько минут ожидают приема в комнатах, в которых собраны картины выдающихся художников, в том числе портреты английских королей, и послы лишний раз могут убедиться в могуществе британской монархии и страны.

Можно себе представить, как много времени проводил Блант в королевских апартаментах. Королевская чета ценила и уважала Антони Бланта. После смерти короля Георга VI Елизавета II оставила его советником и хранителем картин⁷². Сама она говорила, что до разоблачения Бланта никогда не слышала о нем ни одного дурного слова.

Не раз Блант по поручению королевы сопровождал иностранных монархов, посещавших ее дворцы, рассказывая о картинах. Его репутация в английском обществе особенно выросла, когда однажды на фотографии запечатлели открытие Елизаветой II картинной галереи. Рядом с королевой стоял Антони Блант. В свою очередь, Блант, несмотря на свое неприятие общественного строя Англии, с почтением относился к королеве и не раз публично демонстрировал это. Он рассматривал нападки на королеву как нападки на него лично.

Блант отвечал не только за сохранность картин, но и за их реставрацию. Вообще он значительно расширил рамки своей деятельности как хранителя картин. Он предложил сделать более доступными сокровища дворцов для английской публики и иностранных туристов. Он убедил королеву в необходимости устройства выставок картин, в том числе и из запасников, и из разных помещений дворца, куда раньше не имели доступа простые англичане. По его инициативе во дворцах началась ротация выставок картин. Конечно, английская публика, в особенности ценители искусства, были ему очень благодарны. Ведь большинство этих шедевров англичане смогли увидеть впервые.

За время пребывания во дворце Блант составил полный каталог картин с их описанием, проверил их состояние, часть направил на реставрацию, и все это сделал с таким знанием дела, что едва ли кто-либо другой мог сделать это. Блант описал и обеспечил реставрацию более 4500 полотен живописи и других предметов искусства.

Для того чтобы лучше понять, что представляют собой эти картины, предмет занятий Бланта, приведу краткую характеристику сокровищниц живописи, в которых работал Блант.

Букингэмский дворец вполне можно было бы назвать картинной галереей страны. Купленный в 1769 году Георгом III у герцога Букингэмского, он стал с тех пор резиденцией английских монархов и хранилищем их баснословных сокровищ, прежде всего предметов искусства.

В 1959 году королева Елизавета не без влияния Бланта решила создать картинную галерею на той стороне дворца, которая во время Второй мировой войны подверглась бомбардировке. И три года спустя была открыта для публичного обозрения «специальная выставка картин».

Картинная галерея дворца длиной около 50 метров занимает всю центральную часть здания. В ней представлены работы Рембрандта, Ван Дейка, голландского живописца Франса Халса (между 1581 и 1585–1666), французского художника Никола Пуссена (1594–1665), многих английских, итальянских и испанских художников.

Виндзорский замок, или дворец\ вмещает в своих стенах картинную галерею, выставку гобеленов, скульптур, других предметов искусства. Прежде всего надо упомянуть комнату Рубенса. В ней представлена богатейшая коллекция картин этого великого художника, в частности «Святое семейство», автопортрет Рубенса и его портрет работы Ван Дейка.

Вообще работы голландского мастера живописи Ван Дейка представлены в Виндзоре очень полно; да это и понятно, учитывая, что с 1632 года в течение почти десяти лет Ван Дейк был придворным живописцем английских монархов. Он оставил нам много их портретов и портретов видных придворных. Среди них изображения Чарльза (Карла) I, Генриэтты, Марии, их детей и других членов королевской семьи.

В Виндзоре находится одна из самых больших коллекций полотен итальянского художника XVIII века Антонио Каналетто (1697–1768), в том числе его знаменитые виды Венеции.

Во дворце широко представлены своими лучшими картинами английские живописцы — Уильям Хогарт (1697–1764), художник и гравер, и классик английской живописи Джошуа Рейнолдс (1723–1792), удостоенный звания сэра, первый президент королевской Академии художеств. Виртуозно выписанные им парадные портреты знати поражают техническим совершенством и остротой выявления характера персонажей.

Заслуживают самого пристального внимания и скульптуры, находящиеся во дворце: бюсты Филиппа И, Чарльза I, герцогов Марлборо и Веллингтонского, а также бюсты современных британских политических деятелей, включая превосходную скульптуру У. Черчилля, созданную еще при его жизни в 1953 году английским скульптором Оскаром Немоном.

Производит огромное впечатление галерея портретов английских монархов от Якова I до Георга IV, написанных Ван Дейком и Кнеллером (тоже придворным живописцем). Его кисти принадлежат портреты английских королей от Чарльза II до Георга I (XVH-XVIII вв.). В специальной галерее — тронной комнате, или комнате Ордена подвязки, выставлены портреты английских монархов в мантиях кавалеров Ордена. ⁷³

Почетным гостям, приглашенным во дворец, показывают галерею Ватерлоо, учрежденную в 1830 году и хранящую портреты кисти Томаса Лоренса, сэра Томаса (1769–1830), сменившего Рейнолдса на посту королевского художника, главного портретиста своего времени. В ней портреты «победителей Наполеона». Эту галерею мне показывал герцог Эдинбургский. Остановившись у одного портрета, он сказал: «Ну а этого монарха Вы, конечно, сразу узнаете, ведь это ваш император». Это был портрет Александра I. (Правда, портрета Кутузова в этой галерее победителей Наполеона не было.)

На стенах других залов картины религиозного содержания фламандского живописца Ханса Мемлинга (ок. 1440–1494), немецких живописцев XV–XVI веков Альбрехта Дюрера и Ханса Хольбейна. Дворец располагает богатейшей коллекцией превосходных рисунков старых мастеров, включая работы Леонардо да Винчи, Микеланджело, художников французской школы Клауфе, Пуссена, британской школы Уильяма Хогарта и Пауля Сендбая. Многие из этих коллекций были изучены и описаны лично Блантом.

Передо мной книга «Немецкие рисунки в коллекции Ее Величества королевы в Виндзорском замке с приложением каталогов и французских рисунков и историей королевских коллекций, составленных Антони Блантом, хранителем королевских картин». Монография объемом более 250 страниц была издана в Лондоне и Нью-Йорке. В предисловии к ней, написанном также Блантом, отмечается, что это один из томов целой серии исследований, посвященных западному искусству, с приложением каталогов итальянской и французской живописи, которые раньше по тем или иным причинам не делались. Каталоги, как отмечал автор, составлялись не только на основе письменных источников, но и устных свидетельств и комментариев художников. «Я надеюсь, — писал Блант, — что эта работа будет должным образом оценена». Книге предпослана история королевской коллекции рисунков, в том числе произведений Тициана, Рафаэля, Леонардо да Винчи, Хольбейна, Дюрера и многих-многих других.

И это далеко не полный перечень всего, что содержит королевская коллекция. Блант добавляет, что в королевской библиотеке, например, имеются рисунки других итальянских мастеров, в том числе пять томов альбомов итальянца Кассионо дель Поццо.

В очерке «История королевских коллекций рисунков» Блант, между прочим, говорит, с какой тщательностью собирались эти коллекции во время царствования Георга III и Георга IV. А о времени королевы Виктории автор пишет: «Королева Виктория наслаждалась рисунками и отмечала в своем дневнике, как она проводила вечера в королевской библиотеке с лордом Мельбурном (премьер-министром), рассматривая эти коллекции». Много к этой коллекции рисунков старых мастеров добавил и принц-консорт. Ряд ценных приобретений были сделаны в конце XIX-начале XX века, в том числе рисунки Лоренса и Дюрера.

В книге говорится, что картины и другие предметы искусства не только покупались, но и принимались в качестве подарков от царствующих особ — российских, немецких, французских, в том числе от Александра I и Николая I, Наполеона III и других.

Вместе с тем Блант отмечал, что, к сожалению, раньше не было достаточного порядка в хранении этих ценностей и наведение его сейчас представляется делом трудным. Эта задача сохранения картин и их научное описание и легла на плечи Бланта.

Богатейшая картинная галерея (открытая для посещения публики) расположена в Кенсингтонском дворце (где живут наследник престола принц Чарльз, принцесса Маргарет и другие родственники королевы). Она содержит портреты многих английских и иностранных монархов, в том числе редкий портрет Петра I, коллекции старинных гобеленов и ковров.

Картинная галерея в Холируд-хаузе, резиденции королевы, когда она находится в Эдинбурге, содержит 111 портретов шотландских королей; многие из них выполнены голландским художником Якобом де Ватом, некоторые из этих портретов вышиты шелком.

Вальтер Скотт, известный шотландский писатель, про которого в Шотландии шутят, что он больше известен в России, чем в Англии, как-то сказал об этом числе — «111 шотландских королей»: «Если бы эти короли жили на самом деле, то это значит, что они существовали за пятьсот лет до изобретения масляной живописи». Конечно, это были портреты просто знатных людей, но шотландцы тоже снобы, как и англичане, и им хочется иметь богатую королями историю.

Длина картинной галереи дворца более 50 метров, в ней представлены картины Ван Дейка, включая портрет Чарльза (Карла) I, полотна Рейнолдса, французские и фламандские гобелены.

Прекрасная картинная галерея и коллекция гобеленов находится в Сент-Джеймском дворце, бывшей королевской резиденции (при нем до сих пор официально аккредитованы послы иностранных государств).

Таково было «хозяйство» Бланта.

Блант не только любил, ценил и хорошо разбирался в живописи. Он пытался и сам рисовать и делал это в стиле тех художников, перед которыми преклонялся: он рисовал акварели в духе Матисса и картины в стиле Пикассо. К сожалению, ни одна из картин Бланта, насколько мне известно, не сохранилась.

Бессменный директор

Во дворце, несмотря на высокий пост и уважение к нему, он был лишь одним из придворных. В Куртолдз-институте Блант был хозяином, автократом. Здесь его власть была безраздельной, и основывалась она не столько на занимаемом высоком посту директора института, сколько на его интеллекте, огромных знаниях, превосходном чувстве художника, его честности и порядочности в отношениях с подчиненными. Да пожалуй, о «подчинении» и не следует говорить. Его отношения с сотрудниками скорее напоминали отношения коллег по науке, соавторов издаваемых книг.

Его связь с институтами живописи насчитывает более трех десятилетий. В 1937 году он был приглашен сотрудничать в Вар-бургский институт в Лондоне, в 1939 году назначен заместителем директора Куртолдз-института искусств, а в 1957-м стал директором этого института. Четверть века он был непререкаемым авторитетом и для учеников, и для преподавателей и сотрудников. Одновременно еще с 1947 года он был профессором истории искусств Лондонского университета, да и сам Куртолдз-институт значился как факультет университета, но благодаря Бланту превратился в самостоятельный солидный научный и учебный центр страны по проблемам искусства.

До Бланта институт имел определенную славу модного, но не слишком требовательного в научном отношении колледжа, «школы для богатых» и преуспевающих людей, которым в дополнение к деньгам не хватало интеллектуального имиджа, или для тех, кто хочет заняться искусством ради коммерции. Блант все это быстро изменил. Он превратил Куртолдз из средней, или «полувысшей», школы в настоящее, международного уровня высшее учебное и научное заведение с блестящей репутацией.

Отныне выпускники Куртолдза стали занимать в силу своей высокой квалификации руководящие посты в художественных учреждениях страны: в национальных картинных галереях, в музеях уровня музея Виктории и Альберта, Национального музея Уэльса, Национальной галереи Шотландии, в департаментах искусств британских университетов. Окончившие Куртолдз претендовали теперь на ведущую роль во всех художественных учреждениях страны — научных, творческих, педагогических. Любому культурному британцу не нужно было теперь объяснять, что такое институт Куртолдз.

Блант за свои заслуги в искусстве стал почетным доктором своей альма-матер — Тринити-колледжа Кембриджского университета. Он стал известен не только в западноевропейских странах, но и в США, Австралии, Канаде. Пенсильванский университет пригласил его прочитать курс лекций по истории искусств. Он читал лекции во Франции и Италии. Бристольский институт присвоил ему звание доктора литературы, он стал членом Королевского литературного общества.

В 1972 году, когда ему исполнилось 65 лет и по английскому законодательству он должен был прекратить работу на штатной должности и обязательно уйти в отставку, он покидает директорский пост и читает свою прощальную лекцию в институте. Блант подводит тем самым итог своему четвертьвековому руководству институтом и более чем тридцатилетию научной работы в нем.

За эти годы он написал более десяти солидных монографий и сотни статей по вопросам искусства. Чтобы читатель имел представление о размахе его научной деятельности, упомяну хотя бы некоторые из них.

В 1959 году Блант опубликовал книгу об Уильяме Блейке. Просвещенному англичанину не надо объяснять, кем был Блейк. Российскому читателю это имя, вероятнее всего, мало что говорит, и надо сказать, почему именно Блейк привлек внимание Антони Бланта. Сам автор книги в предисловии поясняет это так: Блейк (1757–1827) — великий английский поэт и художник, его перу принадлежит ряд превосходных акварелей и рисунков, иллюстраций к «Божественной комедии» и другим произведениям Данте. По словам Бланта, как художник Блейк стремился в своем творчестве связать воедино свои религиозные и философские идеи. Анализируя творчество Блейка, Блант пришел к выводу, что мастер обладал более богатым воображением, чем даже Микеланджело, и являлся более искусным гравером, чем знаменитый немецкий художник Дюрер. Работа Бланта привлекла внимание американских художников и ученых, и в том же году его пригласили прочитать лекцию на эту тему в Колумбийском университете.

Одна из самых больших и значимых работ Бланта (более 300 страниц) посвящена искусству и литературе Франции 1500–1700 годов. Книга была опубликована в Англии, США, Австралии и выдержала несколько изданий, в том числе в серии популярных книг (дешевое издание в бумажной обложке).

В монографии Блант анализирует французскую живопись и декоративное искусство XVI–XVIII веков, архитектуру, планировку и строительство Парижа и французское парковое искусство того времени. Рамки исследования выходят далеко за пределы искусства Франции; автор показывает связь французского искусства с живописью и архитектурой Италии, Германии и других западноевропейских стран. «Только такой подход, — отмечает он, — дает возможность рассматривать французское искусство как часть общеевропейских традиций».

В 1978 году четверо английских ученых, включая Бланта, опубликовали солидную работу (более 350 страниц) под названием «Барокко и рококо». Перу сэра Антони принадлежат в книге главы об итальянском искусстве, искусстве Голландии, Испании, Испанской Америки и Бразилии, то есть всей Латинской Америки и Португалии. Изучение Блантом русского искусства, которым он увлекся еще в 30-е годы, дало ему возможность опубликовать в книге краткий очерк искусства России. Книга вышла с предисловием и заключением Бланта и под его редакцией.

Книга эта — плод многолетних изысканий Бланта. В основу ее были положены прочитанные им лекции в Британской академии — научном обществе, проводившем исследования в области литературы, философии, искусства и истории. В предисловии к книге Блант дал понять, что эта работа по архитектуре и искусству барокко — лишь начало большого труда, который составит несколько томов. К сожалению, Бланту не удалось осуществить свой замысел. Менее чем через пять лет после выхода этой книги его не стало.

Читатель, наверное, обратил внимание на то, что эта работа, как и некоторые другие, была опубликована после 1963 года, то есть после того, как его разведывательная деятельность была раскрыта. Казалось, другого человека это могло сломить, повергнуть в состояние пессимизма и депрессии — другого, но не Бланта. Наоборот, он находит в занятии искусством отдохновение и даже успокоение. В 60-70-е годы Блант опубликовал семь монографий, не считая статей в журналах. Он вновь вернулся к Пикассо, опубликовав книгу о «Гернике», усиленно занимался своим любимым Пуссеном, издав три книги о нем, в том числе двухтомный труд «Никола Пуссен». И наконец, как заключительный аккорд своей творческой деятельности в тот роковой 1979 год, когда М. Тэтчер выступила в парламенте с речью о лишении его дворянства, уже больной, он издал книгу «О рисунках Никола Пуссена».

В последние годы творческой деятельности Блант даже расширил тематику своих научных интересов: так, он занялся исследованием сицилийского барокко, опубликовав книгу о нем; затем в 1975 году — о неаполитанском барокко и рококо, а всего им было издано более двадцати книг по вопросам искусства. Многие из них до сих пор переиздаются.

Блант был героем-тружеником. Про таких, как он, англичане (да и русские) говорят: «Он трудолюбив, как пчелка».