Советские космонавты

ПОКА БЬЕТСЯ СЕРДЦЕ

Владислав Николаевич Волков

Летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, инженер Владислав Николаевич Волков. Родился в 1935 году в Москве. Член КПСС. Совершил два полета в космос: первый — в 1969 году, второй — в 1971 году.

Я хочу рассказать о человеке хотя и трагической, но счастливой судьбы, который умел брать от жизни и отдавать ей только полной мерой. Я хочу рассказать о человеке, для которого космические полеты стали единственно необходимым делом всей его жизни, хотя продолжительность ее насчитывала всего тридцать пять лет.

...Когда речь заходит о Вадиме Волкове (так его чаще называли товарищи из Звездного), мне вспоминаются его слова о профессии космонавта.

Как-то я услышал разговор двух школьников, а дети всегда прямодушнее и доверчивее взрослых,- говорил Вадим. — Один из них сказал другому после встречи с космонавтами: «Подумаешь, слетал в космос! Два дня — и уже герой!» А ведь за этими двумя днями стоит вся жизнь, которую мы прожили! — продолжал Вадим. — Готовимся мы очень долго. Много нелегких шагов приходится отмерить по земле, прежде чем сделать тот, хотя бы один, в небо. Но мы шагаем. Да, бывает сложно. Да, бывает трудно. Порой кажется, невыносимо трудно... Но тысячу раз прав мой коллега и товарищ Алексей Елисеев, когда говорит: «Именно потому, что трудна наша профессия, именно потому, что сложна,- именно поэтому мы ее выбрали. И служим ей».

Так говорил Вадим Волков. И еще мне всегда вспоминается его ответ на вопрос: «Каким вы себе представляете настоящего человека?» Он сказал просто и очень искренне: «По-моему, это человек и физически крепкий, и способный, и целеустремленный, и тактичный... Понимаете, очень много таких компонентов, которые входят в характеристику настоящего, гармонично развитого человека. Своего сына я хочу сделать, во-первых, порядочным человеком. Хочу, чтобы он был культурным, здоровым, любящим людей. Все остальное, я думаю, приложится».

Не могу вспомнить дату первой встречи с ним. Но помню, что было по-летнему тепло. У входа в административный корпус Звездного стояла группа молодых людей. Один из них привлек мое внимание своей внешностью. Широк в плечах, красивую голову держит прямо. В лучистых глазах задорные огоньки. Он появился в Звездном с новым пополнением.

Познакомившись с ним ближе, я понял, что человек он незаурядный. Внешне всегда спокоен, но за этим спокойствием скрывается неукротимая натура. Он любит песню, хорошую шутку и риск. Может часами просиживать за этюдником или терпеливо подбирать понравившуюся ему мелодию. Его рукам послушны теннисная ракетка и хоккейная клюшка, а пальцам — струны гитары. Поначалу он может показаться эдаким озорным храбрецом, любителем острых ощущений. Но это обманчиво.

Началось все со школы, с упрямого «буду» и «добьюсь». На первых порах по мелочам: «Обязательно забью сегодня гол в ворота седьмого «Б»... В этой четверти троек не будет... Научусь играть на гитаре...» Потом с той же горячностью брался за дела посложнее и посерьезнее. Он сформулировал свой главный принцип: «Бесконечно работать, искать полезное во всем, не отступать перед трудностями». Отец и мать Вадима работали в свое время в авиационной промышленности в области самолетостроения. Их увлеченность, видимо, передалась и сыну. Он мечтал стать испытателем. Конечно, самых новых самолетов. Но летчиком стал не сразу. Так посоветовал дядя — брат матери Петр Михайлович Котов. Он был для Вадима авторитетом. Причин этому было много. Войну прошел, на разных самолетах летал, в какие только переделки не попадал! Не случайно вся грудь в орденах и медалях.

— Летать — дело немудреное,- говорил дядя. — Хорошо летать — это посложнее. А вот испытателем стать — совсем не просто. Прежде надо познать науку. И не одну, а разные. Без них станешь воздушным извозчиком, а не летчиком-испытателем...

Все вроде бы правильно, логично, резонно было в рассуждениях дяди. Но попробуй в семнадцать лет отказаться от заветной мечты, отложить ее на неопределенное время. Жили они неподалеку от Тушино, где каждый день взлетали и садились самолеты, плыли по небу разноцветные парашютные купола, где каждый мальчишка грезил о небе. Сосед, работавший и летавший с самим Чкаловым, рассказывал Вадиму интереснейшие истории о людях пятого океана, о работе конструкторов.

Вадим поступил в Московский авиационный институт. Факультет выбрал один из самых трудных. Учеба требовала большого напряжения, и о полетах пришлось забыть. После окончания института его направили на работу в конструкторское бюро. Что это были за годы? Пожалуй, лучше всего на этот вопрос ответят странички из его дневника:

«Если я скажу, что молодежь — самая потенциальная часть человечества, я ничего не открою, хотя, разумеется, буду прав. Если я стану утверждать, что для самоутверждения в этой роли молодым непременно необходимо дерзание,- тоже ничего нового не сообщу, хотя никто меня не упрекнет в натяжке или тем более полуправде. А мужество, для того чтобы дерзать, должно присутствовать в человеке? Непременно. А раскованность мышления? А труд? Порой каторжный, когда в сутках, кажется, не 24, а только 2,5 часа? А риск? Риск, доходящий до дерзости, до самой последней грани, когда вдруг озаряет тебя абсолютная, ненужная, особенно в эту минуту, ясность, что тебе не донести свою ношу? Нет, не потому, что не хватит сил. У тебя не хватит времени. Ты просто не успеешь. Твои звездные часы не перпетуум-мобиле. Они встанут. Когда-то они должны остановиться, черт побери! Часы твоей жизни. Но не время вообще. Ведь будут другие...

Так будет ли тебе достаточно всех этих приобретений — мужества, дерзания, полета мысли, риска — для сознания того, что надо продолжать идти? Будет ли у тебя достаточно уверенности в том, что другие пойдут по твоим стопам? Убеждения, что звездные часы человечества будут работать без тебя и потом?

Только когда все эти «движители» придут на помощь (а заставить их работать — твой удел), человек может быть спокоен, что он состоялся как личность».

Работая инженером, Владислав поступил в подмосковный аэроклуб. Нелегко совмещать серьезную и ответственную работу, постоянные и порой долгие командировки с занятиями в клубе, колесить на всех видах городского и загородного транспорта ради одного-двух учебных полетов. Но он привык доводить начатое дело до конца. Так было и с аэроклубом. Он не пропускал ничего, что могло быть полезно для его будущей работы. Как-то после полета на поршневом «яке», выполнив упражнение «под шторкой», сказал инструктору:

— Буду летать и на реактивных. Буду!

Он многому учился у отца. Николай Григорьевич по призванию и по профессии инженер. Точнее, авиационный инженер. Мальчишкой пешком пришел в Москву из Рязани. Работал и учился, учился и работал. Человек беспокойной души. Конструкторские бюро, заводы, частые командировки, короткие часы дома. И у Вадима не было друга лучше, чем отец.

«Усилием воли можно организовать себя, подавить страх, приучить себя к честности, бескорыстно и с полной отдачей выполнять работу, связанную с определенной опасностью». Так учил отец. Так поступал Вадим.

— Отец,- говорил он, и глаза его теплели,- современный во всем человек. Он хорошо рисует, любит музыку. С ним можно говорить и спорить обо всем: о спутниках и футбольном первенстве, последнем романе Быкова и театре на Таганке... Честное слово, было бы здорово, если бы я и брат обладали хотя бы половиной тех качеств и знаний, которые имеет отец. К тому же он пишет. И мне тоже хочется написать когда-нибудь книгу... О нашем времени, его людях, об отце...

Забегая вперед, скажу, что он написал такую книгу. Называется она «Шагаем в небо». Союз журналистов СССР присудил ее автору премию 1971 года и диплом лауреата. Работу над книгой Вадим считал поручением комсомола. Адресовал ее тем молодым, которым желал высокого неба.

Сложен и труден путь в неизведанное. И на этом пути бывают не только удачи.

Космонавту нужны сила, закалка, крепкое здоровье. И Вадим взялся за спорт. Играл в футбол, хоккей, ручной мяч, занимался легкой атлетикой, боксом... Несмотря на острую нехватку времени, он поступил в школу тренеров. Мечтал вывести свою команду в число лидеров. Вечерами ездил на другой конец города, домой возвращался поздно. И когда жена выговаривала ему за то, что он не думает о доме, о сыне, он сгребал Володьку в охапку и весело говорил:

— Пусть растет как хочет. Только чтобы учился хорошо, в люди выходил...

Свою затею Вадим скрывал. Товарищи по работе не беспокоили его расспросами. Они знали: не такой Волков человек, чтобы надолго замкнуться. Если молчит, хмурится,- значит, сам ищет выход из какого-то положения.

— Дался тебе этот хоккей! — ворчала Людмила, глядя на его обветренное лицо. — Подумать только! Который год, и все хоккей, хоккей!.. Занялся бы чем другим.

— Ну, ладно,- говорил Вадим и перемигивался с отцом. — Обещаю: вытащим ребят в класс «Б» — брошу хоккей.

Но его перевели на более сложную работу, и хоккей пришлось оставить. Времени на все уже не хватало.

Была мечта — испытывать космические корабли. И вот он подает заявление с просьбой зачислить в отряд космонавтов.

Отказали. Но он был настойчив в достижении цели. И добился своего. После первого космического полета Вадим писал товарищам: «Отсчет времени люди ведут по каким-то своим вехам. Эти вехи жизненного пути становятся началом поворота или стремительного подъема. Моя веха — 11 мая 1964 года. День, когда меня вместе с другими, кто изъявил желание лететь в космос, вызвали к С. П. Королеву...»

...Тренировки на специальных стендах и установках, прыжки с парашютом на землю и на воду, изучение космической техники, правил ее эксплуатации, государственные экзамены... Он понимал, что право на участие в космическом полете дает безупречное выполнение всех без исключения пунктов сложной программы подготовки.

В октябре 1969 года в составе экипажа «Союз-7» он участвовал в групповом космическом полете, выполняя обязанности бортинженера.

«Расчетная точка нашей посадки в 155 километрах северо-западнее города Караганды. Наш космический адрес, который совсем недавно звучал примерно так: Вселенная, область — Околоземная, город — Орбита, дом — корабль «Союз-7», теперь называется снова одним словом — Земля.

А надо мной — небо... Смотрю на него. Оно закрыто плотными облаками. Даже не верится: неужели мы были в космосе? Все так быстро кончилось. Как будто и не было нескольких лет напряженной подготовки и не было этих пяти суток космического полета...» Это он писал после возвращения.

Короткий отдых — и снова дела, общественные и производственные. По заданию ЦК комсомола он много ездил по стране, бывал на ударных комсомольских стройках Дальнего Востока, на республиканских съездах и молодежных конференциях, выступал с докладами об исследовании космоса.

— Как ты оцениваешь космическую работу последних лет? — спросили его друзья-журналисты.

— Если коротко, то космические исследования прошедших лет — это непрерывное усложнение самих полетов и проводимых в них экспериментов, это важный процесс рождения принципиально новых научных решений, идей, методов познания. В строго продуманном освоении Вселенной отчетливо виден советский стиль решения крупнейших научно-технических проблем...

19 апреля 1971 года начался новый этап в освоении космоса — состоялся запуск на орбиту спутника Земли орбитальной станции «Салют». Вслед за этим в космос должны были стартовать два пилотируемых корабля: первый — «Союз-10» — для опробования стыковочных узлов и систем, второй — «Союз-11» — доставить на борт станции экипаж исследователей.

Пресс-конференция перед стартом... Экипаж 'Союза-11': В. Н. Волков, Г. Т. Добровольский и В. И. Пацаев. 1971 г.

Когда Государственная комиссия утвердила экипаж «Союза-11», на космодроме шутили: «Везет «Красной звезде», второй раз командирует своего специального корреспондента в космос» (в первый свой полет Владислав Волков уходил с командировочным предписанием и корреспондентским билетом нашей редакции).

Более полутора лет прошло после его первого старта. Много это или мало? Судя по тому, как увлеченно и страстно он говорил о предстоящей работе, ему этот перерыв казался долгим.

Программа полета космического комплекса «Салют» — «Союз», создание первой в мире пилотируемой орбитальной научной станции имели огромное значение для космонавтики: они открывали путь большому будущему, новому направлению в разработке пилотируемых космических аппаратов и в космических исследованиях. Члены экипажа «Салюта» понимали это и работали с особым упоением. И там, на орбите, Владислав Волков вел дневник.

«13.VI. Начались 8-е сутки полета. 887-й виток. Проводил наблюдения звездного неба...»

«19.VI. Приступил к дежурству. Наверное, я буду первым, кому посчастливится увидеть на счетчике витков цифру 1000...»

«23.VI. 17.00. Свободного времени почти нет. Земля опять поменяла наш распорядок дня...»

«26.VI. 1.00. Пошли 21-е сутки полета... Сегодня мне удалось обнаружить скопление нескольких циклонов...»

Более двадцати трех суток провели на орбите Г. Добровольский, В. Волков и В. Пацаев. Их работа восхищала: долгожители первого «звездного дома» трудились самозабвенно. Их подвиг стал символом воли и смелости, мужества и отваги, примером дерзновеннейших деяний советского человека. Они доказали, что в космосе можно жить и работать долгое время.

Завершен почти месячный цикл. Собраны вещи, дневники, записи наблюдений, фото- и кинопленки. Экипаж перешел в транспортный корабль... Потом случилось непредвиденное. Они погибли при возвращении на Землю, выполнив сложное и ответственное задание.

Когда Красная площадь провожала героев в последний путь, когда все радиостанции страны передавали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Владислава Николаевича Волкова второй Золотой Звездой Героя Советского Союза, у нас, его товарищей, у всех, кто знал его по работе или был просто знаком с ним, было не только чувство глубокой душевной скорби. Было и останется навеки чувство высокой гордости за этого замечательного человека, коммуниста.