Совместный номер. Противостояние (СИ)

Глава 21

Taylor Swift ft. Kendrick Lamar – Bad Blood

Кирстен

Друзья проверяются временем, годами их терпения, надежностью и поступками. В трудную минуту истинный друг будет опорой, а в момент радости искренне разделит ее с тобой. Но, не всех знакомых, казавшихся друзьями или доброжелателями, можно подогнать под эту черту, далеко не каждый способен быть одной из ниточек, связанных в крепкий узел, под названием настоящая и бескорыстная дружба.

Когда я его увидела среди них, расслабленного и не выдающего никаких эмоций – меня вогнало в ступор. От нахлынувшего волнения и паники ладони вспотели. Неужели он всё знал? Обо мне, моей работе? Он специально всё выяснил, чтобы выйти на этих людей и оказаться в кругах криминала? Но для чего ему это? Он хочет их окружения и поддержки, этой власти? Такой? Грязных денег, отмытых и заработанных на продаже чужих судеб? Господи, как же это гадко.

По коже проходит неприятный озноб, а к горлу резко подкатывает ком с неприятным привкусом желчи. Гадко и мерзко. Я с трудом сглатываю, стараясь не выдавать дико рвущийся наружу всхлип отчаяния от этой отвратительной картины и подступающие к уголкам глаз слёзы.

И как можно так жестоко ошибаться в людях. Время меняет людей, нещадно и иногда совсем не улучшая и совершенствуя, а скорее наоборот. Я могла подумать о нём что угодно, но что он свяжется с такими людьми, в чьи жуткие лапы с острыми и цепкими когтями я попаду, и будет смотреть на меня, как на шлюху, я бы не представила даже и в самом жутком своем кошмаре.

За что? За что ты так со мной? Какого черта, Брент?! А может я не права? Может мои догадки совсем неверны? Но ведь и по случайности он не мог оказаться в таком месте и в такой компании.

Я в который раз оглядываю сидящих за столиком и возвращаюсь взглядом к Бренту, но он отводит глаза в сторону, словно впервые меня увидел и не проявлял никакого интереса раньше. Совсем. Моё, отчаяние и неверие сменяется злостью. Гневом, пронизывающим до костей.

Он делает вид, что мы не знакомы? Конечно, он ведь среди гостей, а я - трофей гостям в упаковке из железных прутьев.

Музыка заканчивается, перетекая в новый трек, и возле клетки возникает Мадам с ключом. Быстрым и ловким движением провернув ключ, она открывает клетку и представляет меня сидящим за столом мужчинам. Быстро вытерев слёзы, пока это не стало очевидным для всех, выхожу из клетки, натянув милую улыбку, которую научилась выдавливать из себя ещё на шоу.

- Добрый вечер, Кирстен, - вытягивая и смакуя каждую гласную моего имени, лениво протягивает один из мужчин в костюме, внешне совсем не привлекательный, но, по-видимому с неплохим содержанием на банковском счету.

О нет-нет, я совсем не хочу быть проданной кому-то из этой компании, или же, о чём даже страшно думать, быть переданной в пользование всем. Господи, думай Кирс, думай!

Лихорадочно пытаюсь сообразить, что бы такое придумать, чтоб и не разочаровать эту компанию, но и не оказаться в их лапах. От внутреннего крика звенит в ушах, адреналин бурлит и бушует в крови. Всё тело пробирает мелкой дрожью, покрываясь мурашками, ладони чешутся, воздух кажется тяжелым и жёстким. Дыши! Думай! Цепляйся за детали!

Закрыв глаза, с силой втягиваю воздух и резко распахиваю глаза. Как я могу сбежать от этой компании? Никак. У меня нет ни единой возможности от них улизнуть без помощи…хотя… Тут мой взгляд натыкается на Брента, смотрящего куда-то в сторону и ход мыслей обретает новый оборот. Он может меня купить, или заказать, не знаю, как это принято и я попробую откупиться наперед, пока никто другой не захочет этого сделать.

Улучив момент, пока собеседники за столом о чем-то негромко говорят, тихо оттолкнувшись от прутьев клетки, подхожу к его креслу и, наклонившись, почти у самого уха дерзко вздернув брови, сладким голоском, стараясь не выдавать тревожную дрожь в голосе, задаю вопрос: - Не угостите коктейлем? В горле немного пересохло.

Резко обернувшись, явно не ожидая такой дерзости с моей стороны, Брент на секунду с удивлением смотрит на меня, но потом, взяв себя в руки и приняв невозмутимый вид, поднимает руку, подзывая официанта.

– Нет, – я категорично мотаю головой и указываю в сторону бара, – хочу прямо там. Здесь я ничего не смогу узнать из того, что меня интересует и предпринять попытку к своему спасению отсюда. Но его окружение не оставляет это без внимания. Мужчины за соседними креслами с явным интересом смотрят на нас с Брентом, и когда он всё же решается покинуть столик в моём сопровождении, провожают нас едкими смешками и даже слышится негромкое улюлюкание.

– Так значит, это твои друзья? – с вызовом в голосе спрашиваю Брента. – Теперь ты с такими общаешься? У кого побольше денег?

Замечаю, как Брент немного ерзает на барном стуле, трет затылок. Волнуется? Это вряд-ли, но вот то, что думает о чем-то, не исключено.

– Кирс, – говорит он почти неслышно и наклоняется к самому уху, – тут камеры, могут быть и жучки, не могу сейчас говорить. Не могу нас подставить.

Но если он не заодно с этими мужчинами, что тогда делает в их компании? Почему он с ними, и ведёт себя, как из их круга? Новые вопросы, один сменяя другой, как слайды, вспышками проносятся в моей голове. И я хочу задать ему следующий вопрос, но приоткрыв рот, сама себя останавливаю. Стоп! Камеры, жучки! Нас подставить! Я должна быть внимательной и осторожной, четко продумать, как мне сказать то, что ему хочу, но чтоб больше никто не заподозрил о моих планах, иначе всё пойдет под откос с непредсказуемыми последствиями.

– Купи меня, на эту ночь, – слова срываются с губ, прежде чем я успеваю придумать что-то более вразумительное. Черт, понимание того, что в пределах нашей видимости могут быть камеры и жучки, отслеживающие разговоры, добавляют неуверенности и уязвленности, мыслить логически трудно. И я просто жду ответ. Просто молчу и жду. Но Брент ничего не говорит. В его глазах читается масса эмоций: удивление, которое сменяется неуверенностью, а затем переходит в смирение и понимание, но он разочарованно мотает головой.

– Кирстен, у меня нет столько. Да и подарком ты была не мне.

– Прошу помоги, – шепчу, наклонившись к его самому уху, – сколько нужно, 20 тысяч у меня есть, я тебе всё отдам.

Отстраняюсь и смотрю на его меняющуюся реакцию от моих только что сказанных слов. Молча и внимательно посмотрев на меня, он резко встает и уходит.

Неужели не сможет помочь? Этой суммы мало? На мне хотят заработать состояние? В голове мелькает мысль, что может за ночь или за танец я стою и немало, но вот для себя, после парочки ночей в такой компании, я перестану вообще иметь какую-либо ценность.

Но вскоре Брент возвращается и садится за стул рядом со мной.

– Я за тебя заплатил. Ждём твоё пальто.

Бросив мимолётный взгляд в сторону, я всё же не удерживаюсь.

– Мы уйдём отсюда?

– Да. – Он поворачивается и подзывает бармена, а я сижу в раздумьях, как мне теперь быть дальше. Моя первая ночь на работе с мужчиной будет официально засчитана с сегодняшнего дня, и дальше я могу пойти, как по конвейеру. Что делать? Как это можно предотвратить? Как вообще вытащить нас отсюда? И что здесь делает Брент? Почему он замешан в это окружение?

Но вслух я эти вопросы не задаю. Брент четко мне дал понять, что каждое моё слово может быть услышанным и использованным против меня же самой. И мы, дождавшись моего пальто и вызвав такси, уезжаем в отель.

Выбежав из такси, у ресепшена отеля зябко и неуютно. Кутаюсь в пальто, пытаясь укрыться от любопытных взглядов персонала, оценивающих меня. Сама знаю, что выгляжу ужасно. Дешевый лоск, блестки на лице и теле, одежда в пайетках и люрексе, да как иначе может выглядеть танцовщица в клубе, чтоб привлечь внимание толпы?

И пары минут мне достаточно пытливых взглядов. К лифту я уже почти бегу, оставив Брента где-то позади. Уткнувшись лбом в холодную стену, рядом с кнопкой лифта, я жду Брента. Он становится рядом со мной, вызывает лифт, и уже под руку мы выходим вместе, и идем к номеру.

Но даже в номере Брент не начинает говорить и не выглядит таким, каким знала его я. Он быстро оглядывает некоторые участки номера и, взяв полотенце с кровати, бросает его мне.

– В душ. – Сбросив пиджак и сняв галстук, он поднимает второе большое белое банное полотенце с кровати и дет в душ, на ходу расстегивая и сбрасывая брюки и расстегнув манжеты и воротник рубашки.

– В душ? – в изумлении перевожу взгляд с полотенца на Брента. Я попросила себя купить на ночь, но то, что он захочет воспользоваться своим положением в полной мере, никак не ожидала. – Брент…

Не давая мне опомниться и запротестовать, он, в несколько шагов преодолев расстояние между нами, снимает с меня пальто и, наклонившись к уху, тихонько шепчет: – Камеры, возможно и в номере. Делай вид, что поддаёшься. Я никому здесь не доверяю. Поговорим в душе.

Ощущение, что нас могут сейчас видеть и слышать даже наедине в отельном номере делает и номер и всю обстановку удушливо-неудобной. До ломоты в теле хочется закричать от отчаяния и бежать, бежать подальше отсюда. Забиться в темный укромный уголок, где никому не будет до тебя дела.

Прижав к груди полотенце и судорожными рывками втягивая воздух, шаг за шагом ступаю к душевой, смутно представляя, как буду играть страстную любовницу или податливую шлюху, снятую на ночь. Да только, наверное, и это можно осилить. Нет ничего невозможного, когда это и есть та единственная соломинка, которая укажет на отдаленный просвет в конце тёмного, кажущегося совсем беспросветным, тоннеля.

A Great Big World – Say Something (feat. Christina Aguilera)

Стянув с себя всё до белья, беру протянутую мне руку Брента из-под струй душа, и вхожу в душевую кабину. Вода теплая, но не горячая, приятно стекающая по телу маленькими струйками, словно обнимает измученное тело и душу. Хочется успокоиться, забыть все тревоги и потрясения сегодняшней ночи, но до ее конца еще далеко и неизведанность того, чем она закончится, пугает.

– Мышка, – притягивает меня в свои объятия Брент, лбом прижимаясь к моему виску, – как же ты влезла в это дерьмо?

– Я в этой грязи по самое горло Брент, и не знаю, как выбраться. Что нам делать? И как ты тут оказался? Чем ты связан с ними? Ты поэтому пытался выйти на меня и Коннора? Поэтому искал информацию?

– Слишком много вопросов, мышь, – большим пальцем он убирает каплю, стекающую по моей щеке и у меня перехватывает дыхание, сопровождаясь отрезвляющим холодком по спине. Брент был для меня всего-лишь другом, но сейчас эта дружба как-будто в висящем положении и всё теперь неоднозначно. Мне теперь неуютно рядом с ним, куда-то делась детская беспечность, и я робко и скованно стою в объятии близкого, но до конца еще сама не осознавая, насколько важного для меня мужчины. Растерянно поднимаю на него глаза, не зная чего мне ждать от Брента, но он не принимает никаких попыток меня поцеловать, а просто стоит, обнимая меня. – Я не могу много говорить, даже здесь, под шумом воды. Каждый неверный шаг – и на кону стоит моя жизнь. Я не с этими людьми, Кирс, - говорит он уже тише, переходя на шёпот, - я внедрился к ним и несу службу. Я на задании. И я не знаю, как мне тебя выкупить Кирс, при этом, не подвергнув опасности себя и своих людей.

– Но как ты тогда в полиции давал показания? Почему они тебя?..

– Не признали?..- заканчивает он за меня, – я не могу светиться, Кирс, это опасно.

– Я не одна, Брент. Там в клубе Рэйч и еще одна девушка из клуба, нас забрали втроем.

– Черт. – Его взгляд моментально мрачнеет, скулы резко очерчиваются, – я не знаю, Кирс, попробую что-то сделать, но, это может стоить для нас всех очень дорого. Но я попробую, мышка, обещаю, я попытаюсь вас вытащить.

Вода так и льется, шумит между нами, но мы больше не говорим, просто стоим под струями. Оба выполняющие свою работу, но не знающие как выбраться живыми и целыми. Проходят минуты, а мы просто стоим. Я прижимаюсь к груди друга и слышу его тяжёлое сердцебиение. Удар, удар, еще удар.

– Ты его любишь? – резкий вопрос разрезает шум воды и тяжело виснет между нами.

Но как-бы не тяжело и резко звучал вопрос, ответ на него прост и лаконичен – да, люблю. Даже не смотря на то, что думала о нём раньше. Искреннее чувство способно разрушить стереотипы, расширить границы дозволенного и поменять взгляды. Полностью. Зная, что он не идеален, имеет свои пороки, но если он впустил тебя в свою жизнь, сделал частью её, то назад пути уже нет. Ты закроешь глаза на его прошлое, репутацию и что о нём думают другие – это станет совсем не важным и блёклым. И не важно, чем всё закончится, в твоей жизни он оставит неизгладимый след.

– Мы расстались, – я опускаю глаза вниз и немного отстраняюсь от Брента, – между нами ничего нет.

Брент, немного помедлив, протягивает руку к крану и закрывает его. Открыв душевую, он тянется за своим полотенцем и замотав его вокруг бедер, выходит из кабины.

– Я не стану донимать тебя ненужными расспросами, но это был довольно простой вопрос, – с этими словами он удаляется, оставляя меня одну в кабинке с чувством горечи, осознавая, что осталась я в полном одиночестве лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром, произошедшим наяву – неизвестным будущим.

Устало осев вниз на пол, под одной из стен кабинки, учащенно дышу и собираю в голове себя по крупице. Я смогу работать в клубе, развлекать клиентов, я через всё пройду, но проводить с ними ночи… И это не будет, как сейчас, с Брентом. А даже и с Брентом, это же не Он.

В памяти возникают яркие образы дней, проведенных рядом с ним, его требовательные губы, его жёсткие слова, пронзительный взгляд тёмных глаз, его сильные объятия, его признания… Я, не смотря на всё случившееся, сберегу самые теплые воспоминания о Конноре - о парне, в которого безответно влюбилась.

Всё-же нахожу в себе силы встать и, сняв давно уже насквозь промокшее белье и завернувшись в мягкое и теплое полотенце, выйти из душевой. Брент лежит в кровати, повернувшись ко мне спиной, освещаемый мягким светом от ночника на рядом стоящей тумбе. Со второй стороны одеяло отогнуто. Кое-как натягиваю на себя одежду и ложусь рядом. Сегодня я еще могу поспать, но вот что ожидает в клубе, еще не известно.

Вернувшись в клуб, я стараюсь как меньше, а то и совсем не распространяться о том, где и с кем была прошлой ночью. Только бы всё получилось! Только бы он сдержал обещание! Но снова в новую ночную смену меня отправляют в клетку. Всё тот-же сценарий, но компания уже иная.

Мадам подходит и открывает клетку, ведёт меня к компании. Холодок страха колючими зарядами разливается по всему телу и зашкаливает адреналин. Меня и Пантеру хотят купить?! Нет. Нет. Нет! Не смогу. Не поеду!

Я хватаюсь за руки Мадам и плача прошу её меня не продавать, умоляю и рыдаю. Но всё тщетно. Подходит охранник, чтобы меня увести, и хватает за волосы, чтобы меня урезонить, но резкий хлопок сзади его останавливает и немного оглушает. Позади нас слышится трески скрежет. С тирадой ругани охранник меня резко отпускает и я вижу Рэйч, в шоке, и с оставшейся ножкой от сломанного деревянного стула в руках.

Не думая ни о чем, резко хватаю её за руку и мы бежим. Не знаю куда. На бегу, по мелькающим дверям понимаю, что бежим по коридору мимо гримерок, вперед. К выходу, но там слишком много охраны. Поймают. Нам не спастись.

И снова мы в темной комнате. Заперты втроем – я, Рэйч и Пантера. Мадам что-то для нас готовит, но насколько жестоким может быть наше наказание и способны ли мы его выдержать? Ожидание неизвестности ужасающе душит, я сижу до боли заламывая локти, считая каждую минуту, звук, вдох и выдох.

И вот дверь открывают. Нас снова ведут к трейлеру. Опять ехать? Куда? Как же Брент? Сможет ли он нам теперь помочь?

Но мы не можем ни сбежать, ни даже сопротивляться – охраны слишком много и они знают, что мы можем быть проворными. Наши руки и ноги связаны и веревки развязывают уже только в машине.

Отдав последние наставления и распоряжения водителю, Мадам закрывает дверь, и трейлер трогается с места. За окном ночь и в тусклом свете ночных фонарей трассы видны удаляющиеся яркие огни Вегаса – фееричного и неординарного города, города, о котором столько историй и легенд, в котором столько взлетов и падений, города, который мне так и не суждено было увидеть.

Дорога неровная, машину периодически трясет и немного заносит. Нас укачивает и клонит в сон. Чувствую, что совсем устала и бреду к одной из кроватей, если это спальное место так можно назвать. Конечно, оно далеко от уютной домашней постели, но поспать в пути вполне сойдет, тем более глаза совсем слипаются, и соображаю я плохо.

Прилегши на лежак, прикрываю глаза, пытаясь сосредоточиться и собрать свои хаотичные мысли, но почувствовав тепло подушки, не успеваю ничего. Я моментально проваливаюсь в сон.

Резкий толчок и жуткая боль в затылке заставляют меня проснуться. Смутно слышу крики Рэйч и Пантеры. Что-то явно происходит, и я пытаюсь открыть глаза, но плотно замкнутые тяжелые веки упорно не хотят подниматься. Чувствую, что меня трясут, и уже отчетливее слышны крики. Рэйч меня зовет, трясет за плечи и бьет по щекам.

– Очнись! Надо выбираться отсюда! Давай, Кирс, ну давай-же!

Вместе с посторонними звуками приходит и звон в ушах. Чувствуется едкий запах бензина и гари. С трудом открываю глаза и всеми силами стараюсь сфокусировать взгляд на Рэйч. Моя подруга с несколькими царапинами на лице испуганно смотрит на меня, крепко вцепившись мне в плечи.

– Что случилось? – тихий хриплый шепот отдаленно напоминает мой осиплый голос.

– Походу он заснул и вылетел на встречку, нас занесло и мы перевернулись. Он в отключке, нужно уходить отсюда пока трейлер, не взорвался. Тут сильно несёт бензином, видимо утечка в баке, – подруга помогает мне подняться, но голова идёт кругом и я, зажмурившись сильно хватаюсь за руку Рэйч, чтоб снова не упасть.

Под завалом вещей слышится ругань и причитания Пантеры. У неё сильно повреждена рука, а может даже и сломана. Мы не решаемся это сейчас проверить, и просто взяв с собой несколько тряпок, высадив покореженное окно в поврежденной двери, выбираемся наружу.

– Ну что, оставим его в машине? – заматывая руку, морщится Пантера.

– А если оно рванет сейчас вместе с ним? А нас там нет. Ты хочешь, чтоб потом копы или эти сутенеры нас обвинили? И те и другие смогут, – Рэйч уже почти забралась в кабину водителя и пытается вытащить его оттуда, - лучше помогите мне, оттащим его, и просто не будем давать возможности позвонить. Кстати, у него есть мобильник? Давайте вытащим его и обыщем.

Я, беспрекословно подчинившись подруге без единого возмущения, помогла вытащить водителя и оттащить его на более-менее безопасное расстояние от машины, если она взорвется. После нескольких попыток его перевернуть и обыскать, мы всё-же нашли во внутреннем кармане куртки мобильный. Но почему-то не отражалась ни связь, ни экстренный вызов не срабатывал.

– Пойдем вперёд, – сразу же заявила Рэйч, спрятав мобильный назад в карман водителя, – назад нам точно нельзя и оставаться тут опасно, будем потихоньку идти, и искать полицейский участок, нам сейчас только туда.

Встав, опираясь на руку подруги, я поплелась за ней. Позади нас прогремел взрыв, накрыв и оглушив шумовой волной. Мы резко обернулись. Клубы черного дыма и гари клубились над трейлером и взмывались в темное ночное небо с огненными языками пламени, ярко освещая обе стороны практически совсем неосвещаемой трассы. Послышался звон и скрежет, что-то металлическое отлетело в сторону.

Мы со страхом отходим дальше, ютясь одна к другой. Теперь здесь еще опаснее оставаться, нужно уходить.

Впереди и позади темная дорога. Я иду по этому темному пути, не зная, куда я иду. Шок и паника уходят, сменяясь страхом. Мы здесь одни. Вызвать ни полицейских, ни бригаду пожарных мы не можем, и мы идем вперед, стараясь не выходить на саму дорогу, а идти по обочине. Темная трасса не представляет ничего хорошего, но и укрытий тоже нет. Мы вынуждены идти, и очень важно для всех сейчас держаться вместе. Всё, что у нас сейчас осталось – это только мы, вместе мы ещё что-то сможем, но порознь – мы только лакомая приманка для неприятностей.

Останавливаясь пару раз передохнуть, мы снова поднимались и шли. Шли до самого рассвета, пока еще были силы. Но они иссякали, мы слабели, и двигались вперед всё медленнее и медленнее.

Впереди показался перекресток и поле, похожее на фермерское хозяйство. В сторону этого хозяйства направлялся, минуя перекресток, старенький автомобильчик и Рэйч, замахав руками, побежала его останавливать.

За рулём оказалась пожилая женщина, не знавшая английский, но вполне понимавшая его. Объяснив нам почти на пальцах, что мы оказались в Мексике она отвезла нас в полицию, как мы и попросили.

Всю дорогу до участка я думала, что делать дальше. Как полиция одной страны будет связываться с другой, сколько уйдет времени идентифицировать нас, а главное, не перехватят ли нас новые хозяева, ведь нас везли именно сюда, именно в Мексику!

Мысли лихорадочно сменяли одна другую, и с каждой минутой пугали всё больше. Нас могли отдать новому хозяину, увидев, что по документам мы работаем в его заведении и всё пошло бы заново. Нет, всё было бы намного хуже, нас непременно бы наказали.

От одной мысли, что нас может там ожидать перехватывает дыхание, а внутри всё леденеет. Нет, только не такой конец! Я хочу к маме, хочу к своим родным.

И выход у меня только один – найти его. Пусть я сама ушла, но он должен помочь, он моя последняя надежда, ниточка на спасение. Медлить нельзя. Каждая минута нам дорого может стоить. И как только мы попадаем в участок, среди кучи тяжело вооруженных людей в синем и черном камуфляже ищу того, кто говорит на английском.

Пантеру увозят в больницу, осмотреть руку, а мы остаемся с Рэйч в участке до выяснения наших личностей. Нас осматривают, фотографируют.

Объяснив англоговорящему следователю, что я участница американского шоу талантов, обычная студентка, подрабатывала в клубе, собирая средства маме на операцию, а не танцовщица дешевого злачного притона, на кого очень сейчас похожа, и что меня нелегально, без моего согласия перевезли через границу, подробно рассказываю, как и где меня найти в интернете. Внимательно меня изучая с ног до головы, грязную с запахом сажи, бензина, в рваной одежде, следователь, немного подумав и неохотно соглашаясь, всё-же дает мне ноутбук, и с диким облегчением и воодушевлением я, войдя через браузер во всемирную паутину, нахожу видео с эфиров, анкеты участников и показываю себя.

Удостоверившись визуально, что это действительно я, мне разрешают сделать звонок. Один единственный звонок, который вернет нас домой.

Я позвоню маме. Она жутко волнуется и я надеюсь, что с ней рядом кто-то есть, что её сердце в порядке, что она просто ждёт и верит, что я жива. Верит, надеется и ищет.

У нас есть один шанс вернуться домой. В моей комнате, в ноутбуке сохранена копия контактной книги моего мобильного, и там его номер.

Только он сможет нам помочь. Только он даст уверенность, что всё будет хорошо и всё, что произошло с нами за эти дни, наконец, закончится – Коннор. Коннор Брайант.

Набираю до боли знакомые цифры, не знала, что придется это сделать, пугать маму, но выбора нет. В трубке слышатся монотонные гудки, их сменяет чьё-то тяжелое дыхание в трубке.

– Мам? – не удерживаюсь и почти залпом выливаю тираду, – мама, это я, я жива, мне нужна помощь, я в Мексике, в полицейском участке городка Гуаделупа.

– Кирс?! – мама резко охает и в трубке я слышу её всхлипы.

– Мам, мамуля, мне нужна помощь, времени у меня очень мало и чем скорее ты найдешь то, что мне нужно, тем больше вероятность нам вернуться домой целыми… и живыми… – добавляю почти шёпотом, отчего мама снова непроизвольно всхлипывает, – найди в моём ноутбуке книгу контактов, в папке телефон на диске Д, там есть телефон Коннора и Алекса, позвони им. Всё действительно очень серьёзно, мам, сами мы не справимся.

– Да-да, Кирс, сейчас, – слышу шуршание, гулко и отдаленно какие-то обрывки слов. Мне кажется, что каждая секунда на счету и мысленно я, бегу наверх, считая каждую ступеньку лестницы на второй этаж, забегая с последней в коридор и в мыслях оказываясь перед дверью своей комнаты. Вот я вхожу, ища взглядом письменный стол, вот он – мой ноутбук, и…

– Кирс, – голос из трубки вырывает меня из моей воображаемой дороги, и я оторопело смотрю впереди себя. Сердце, кажется, пропустило удар, а пульс моментально устремился вскачь. Он? Рядом с мамой? Они его уже нашли?

Голова начинает разрываться от миллионов вопросов, эмоции зашкаливают, но я делаю глубокий вдох. Я всё спрошу. Позже. Он не уйдет от ответов, но сейчас главное спасти нас, пока нас не начал искать новый хозяин и не вернул в свое пользование.

– Коннор, я не могу долго говорить.

– Где ты?

– Мы в полицейском участке городка Гуаделупа, в Мексике. Со мной Рэйч и девушка из клуба Пантера. Мы можем уже быть в розыске новым хозяином, не знаю, ты… вытащищь нас?

– Рядом с тобой есть полицейский?

– Да. – Я поднимаю глаза на следователя, сидящего напротив.

– Передай ему трубку.

Следователь берет трубку и внимательно выслушивает. Больше мне трубку не дают. Я совсем не знаю, что говорил Коннор, но меня ведут к камере, где находится Рэйч. Выпустив ее из камеры нас проводят к душевой и выдают чистые футболки и штаны. Дальше приставленный патрульный ведет нас в комнату, где есть койки, но это не камера.

Лёжа на койке, совсем разбитая, я опять вспоминаю о нём. Его горячие губы, прикосновения, нежные слова, ревнивые взгляды. Только теперь это не прошлое. Теперь я знаю, что остался всего лишь шаг, и это станет возможным, осязаемым. Он меня искал и вытащит нас. Я увижу его снова.