Совсем не респектабелен

Глава 25

Поднимаясь вверх по лестнице вместе с Кэсси, Кири сообщила:

— Сегодня мы отправляемся в заведение под названием «Мадам Бланш», и Мак сказал, чтобы я попросила тебя помочь мне с созданием образа прикрытия. Кого мне изображать — потаскушку или леди?

Кэсси задумчиво выпятила губы:

— Скорее — леди. Заведение мадам Бланш похоже на клуб Деймиена. Там бывают люди знатные, которые любят получать удовольствия в изысканной обстановке. Так что ты, возможно, именно там обнаружишь человека, который пользуется одеколоном «Алехандро». Однако там ты можешь столкнуться с кем-нибудь из тех, с кем ты встречалась на каком-нибудь светском рауте.

— Я в Лондоне всего лишь с весны, и меня едва ли хорошо знают, — запротестовала Кири.

— Но у тебя очень заметная внешность. Тебе следует выглядеть более обычной. Я захвачу кое-какие вещи, чтобы поработать над твоей внешностью, и приду к тебе. Кстати, советую надеть золотистое платье. Оно выглядит более нарядном, чем зеленое.

— Не намного!

Кэсси усмехнулась:

— Оно достаточно нарядное для «Мадам Бланш». Нам надо позаботиться о том, чтобы никто не распознал в тебе дочь герцога.

У золотистого вечернего платья было менее глубокое декольте, чем у зеленого шелкового, но оно было явно не из тех платьев, которые носят молодые девушки. Кири это ничуть не смущало, поскольку белый муслин казался ей скучным.

Кэсси появилась как раз вовремя, чтобы помочь Кири надеть платье.

— В нем ты выглядишь старше и искушеннее, а это нам и нужно, — сказала она. — Теперь подберем тебе парик. Я принесла парочку.

Кэсси подняла вверх оба парика. Один был темно-русый, тронутый сединой. Другой — светло-русый, коротко подстриженный и с кудряшками.

— Вот этот. — Кири взяла кудрявый паричок. — Мне всегда хотелось посмотреть, как я буду выглядеть с короткими волосами.

— Такие волосы, как у тебя, нельзя обрезать, но чтобы надеть парик, тебе придется крепко зашпилить их, — сказала Кэсси, доставая пригоршню шпилек.

После того как волосы были заколоты и парик водружен на место, Кэсси продолжила:

— Теперь я сильно напудрю твое лицо — у тебя чересчур темная кожа. А кроме того, это сделает тебя похожей на овцу, которая пытается изобразить из себя ягненка.

Открыв ящичек с косметикой, Кэсси принялась за работу. Некоторое время спустя, удовлетворенная результатами, она сказала:

— Взгляни на себя в зеркало.

Кири взглянула и удивленно охнула. Она буквально не узнала себя в бледнокожей англичанке, смотревшей на нее из зеркала. Кэсси нарисовала темные линии вокруг ее рта и в уголках глаз, которые потом запудрила, чтобы создать эффект неумело скрываемых морщин.

— Потрясающе! Я выгляжу по меньшей мере на десять лет старше и совсем как англичанка. Моя родная мать с трудом узнала бы меня.

Кэсси с удовлетворением кивнула:

— Именно этого я и добивалась.

Кири открыла свой чемоданчик с духами и достала один из флаконов.

— А это мой личный скромный вклад в изменение внешности. Аромат легкий, цветочный, диаметрально противоположный тому, каким я обычно пользуюсь. Запах является частью примет, по которым мы узнаем людей, хотя не каждый об этом знает. — Она подушилась, потом предложила флакон Кэсси.

Кэсси понюхала духи.

— Очень приятный запах и хорошо подходит к твоим кудряшкам, но я понимаю, что ты имеешь в виду. От тебя пахнет не так, как обычно. — Кэсси провела пальцем по флаконам, стоявшим в чемоданчике. — Я и не подозревала, что так мало знаю о запахах.

Кири достала другой флакончик.

— Попробуй эти. Они, возможно, подойдут тебе. — Сложный запах духов — франгипани с нотками кедра — намекал на непознанные глубины характера. Кэсси понюхала их, и у нее загорелись глаза.

— Они великолепны. Можно, я подушусь ими сегодня?

— Можешь взять весь флакон. Я назвала его «Древесная мелодия».

— Они прелестны. — Кэсси подушила виски. — Запах напоминает мне… — Она смутилась. — Спасибо тебе. Я буду их беречь.

— Мне хотелось бы сделать специальные духи, предназначенные только для тебя, — сказала Кири.

— Возможно, когда-нибудь ты это сделаешь. Но сначала мы должны спасти Англию. — Кэсси сказала это так, словно подшучивала над собой.

— Я здесь только потому, что стала случайной свидетельницей похищения. А вот ты и такие, как ты, настоящие герои, — с искренним уважением проговорила Кири.

— Ты считаешь работу агентов более романтичной, чем она есть на самом деле, — усмехнулась Кэсси. — Это скучная, грязная работа, от которой человек раньше времени стареет и утрачивает оптимизм.

— То же самое можно сказать о работе судомойки при кухне, только цели у агентов более высокие. — заметила Кири, перебрасывая через руку плащ. — Пора идти. Удачной охоты.

— И тебе того же.

Кири спустилась на первый этаж и направилась в переднюю гостиную, где должна была встретиться с Маккензи. Открыв дверь, она увидела пожилого джентльмена. Он сидел у камина и читал газету.

Зная, что в этом доме не всегда можно верить своим глазам, она бодро спросила:

— Вы мой сопровождающий на этот вечер, сэр? Мне сказали, что в игорный дом мадам Бланш меня будет сопровождать красивый, полный сил молодой мужчина. Видимо, меня ввели в заблуждение.

Маккензи взглянул на нее поверх газеты и усмехнулся.

— А мне сказали, что я буду сопровождать молодую девушку, — сказал он хрипловатым голосом. — Вы, случайно, не видели ее наверху? Она довольно высокого роста, с темными волосами и очень элегантная.

— Здесь нет такой девушки, — ответила она, восхищаясь измененной внешностью Маккензи. Он отложил газету и поднялся на ноги. Волосы у него были почти совсем седые, а спина чуть сгорблена. Сегодня на нем были очки, под которыми неодинаковый цвет его глаз не был заметен. И он опирался на трость. Перейдя на свой собственный голос, она заметила: — Люди подумают, что я твоя дочь.

— Пусть думают, лишь бы никого из нас не узнали, — сказал он и, взяв у нее плащ, накинул ей на плачи. — Готовы ли вы подарить старому человеку вечер удовольствий?

— Только при условии, что вы не умрете под конец от сердечного приступа. — Она взяла его под руку, и они вышли из гостиной.

Кири с удивлением обнаружила, что эксклюзивный салон мадам Бланш находится на границе фешенебельного района Мейфэр. Когда они поднимались по ступенькам, Маккензи, понизив голос, сказал:

— Бланш — вдова, которой пришлось самой обеспечивать себя и своих детей после смерти мужа. Она гораздо успешнее справляется с этим, чем ее покойный муж. Постоянные клиенты «Деймиена» частенько бывали и здесь, поэтому мне пришлось особенно серьезно потрудиться над своей внешностью. Ты тоже можешь встретить здесь людей из социального круга своей семьи.

— Если так, то они меня не узнают, — сказала она с мидлендским акцентом. — Похоже, однако, что ты хорошо знаешь эту леди. Не боишься, что она узнает тебя?

— Возможно. Но если даже узнает, она ничего не скажет. Мадам Бланш умеет держать язык за зубами, — сказал он, открывая тяжелую входную дверь.

Их встретил ливрейный лакей, он принял входную плату и взял их плащи. Они направились в большой игорный зал, откуда доносились смех и шум голосов. К ним подошла мадам Бланш, чтобы поприветствовать их.

Владелица игорного заведения была дамой неопределенного возраста с зоркими глазами. Такие глаза, начала понимать Кири, являлись отличительной чертой людей этой, категории. Когда она представилась, ее взгляд на мгновение замер, задержавшись на Маккензи. В глазах промелькнул огонек узнавания, но выражение лица ничуть не изменилось. Она, как полагается, рассказала, какие удовольствия их ожидают, и пожелала хорошо провести время.

Они двинулись дальше. Маккензи опирался на трость. Кири, державшая его под руку, прошептала:

— Хорошо, что мадам так сдержанна.

Он кивнул, соглашаясь с ней, и сказал:

— Может быть, осмотримся вокруг, прежде чем сесть за игру, дорогая?

— С удовольствием. Такое великолепное заведение.

Он с некоторой иронией взглянул на нее из-под очков, и они отправились дальше. Среди присутствующих было почти столько же женщин, сколько мужчин. Шум, царивший в зале, позволял Кири и Маккензи разговаривать между собой, чуть понизив голоса.

Прохаживаясь по залу, Кири имела возможность подходить достаточно близко к гостям, чтобы определить, какими одеколонами или духами они пользуются. На нее бросали взгляды, но гораздо реже, чем тогда, когда она была самой собой. Она перешла в безопасную категорию людей незапоминающихся.

Когда они вошли в первую комнату, где играли в карты, она уловила запах «Алехандро». Все ее чувства напряглись. Запах казался не вполне правильным для мужчины, которого она искала, но она все-таки подошла поближе и, старательно изображая непосредственность, спросила:

— Как называется эта игра, дорогой?

— Баккара. Это французская игра. Не хочешь ли попробовать? — сказал он снисходительным тоном мужчины, который знает, что его женщина не очень умна, но ему это даже нравится.

— Ах нет! Я просто так… полюбопытствовала, — сказала она и пошла дальше.

Когда они немного отошли, она прошептала:

— «Алехандро». Но им пахло от седовласой женщины. — И, повысив голос, Кири протянула: — Дорогой, давай немного посмотрим на танцующих.

— Почему бы и нет? — вздохнув, сказал он. — Извини, девочка, сам я стал слишком стар для танцев.

— Это не имеет значения, — бросила Кири, совсем так не думая: жаль, что она и Маккензи не могут присоединиться к кадрили, — возможно, другого шанса у них никогда не будет. Но, учитывая очевидную дряхлость Маккензи…

Они стали ходить по бальному залу, стараясь держаться ближе к стенам, чтобы не мешать танцующим. Танцевали в большинстве своем довольно молодые люди, однако было и несколько пар постарше. Глядя на одну седовласую пару, Кири подумала: интересно бы узнать, каково это, состарившись, все еще танцевать вместе?.. У нее и Маккензи такого не случится. Он принадлежит к другому миру и вообще не из тех людей, которые женятся. Но сейчас он принадлежит ей. И этого достаточно.

Они уже наполовину обошли зал, когда она уловила запах, который заставил ее замереть и насторожиться. Почувствовав это, он спросил:

— Что?

— Обрати внимание на группу мужчин, мимо которой мы только что прошли, — тихо сказала она. — Давай вернемся на несколько шагов обратно и остановимся. — Она тщательно принюхалась, уголком глаза наблюдая за мужчинами. Убедившись, что была права, Кири взяла Маккензи под руку, и они продолжили свою прогулку.

Когда они отошли на безопасное расстояние, она сказала:

— Один из этих мужчин пользуется «Алехандро», и запах почти правильный. Но… не совсем. Я не думаю, что он и есть нужный нам человек. К тому же он недостаточно высок ростом. Я имею в виду мужчину в темно-синем пиджаке, того, что стоит спиной к танцующим.

— Я его знаю, — пробормотал Маккензи. — Это лорд Фендалл. Он завсегдатай «Деймиена» и является другом моего управляющего, Баптиста, но я мало о нем знаю, если не считать того, что он игрок, который выигрывает и проигрывает крупные суммы денег. Керкленд включил его в список подозреваемых. Правда, я не знаю толком почему.

— Если он друг твоего управляющего, ему может быть известно расположение коридоров и черных выходов «Деймиена», — задумчиво проговорила Кири. — Но он недостаточно высок и слишком грузен.

— За ним, как и за Рупертом Суиннертоном, необходимо понаблюдать. Слишком уж много совпадений, — нахмурясь, сказал Маккензи. — Если запах человека может меняться в течение дня, то в другое время он, возможно, будет пахнуть так, как ты это помнишь.

Кири чуть помедлила.

— Возможно. Но он все-таки не того роста, и я просто чувствую, что это не тот человек. Не думаю что он был одним из похитителей. Но вполне возможно, что он с ними связан.

— Беда в том, что, будучи мертвым, я не могу поговорить с Баптистом о Фендалле, — пробормотал Маккензи. — Придется это сделать Керкленду.

— Мы, кажется, неплохо продвинулись, так что тебе недолго оставаться мертвым, — заметила она. Возможно, подумала Кири, это будет хорошо для Маккензи, но не для нес — она-то вернется к нормальной, повседневной, скучной жизни.

Они покинули заведение мадам Бланш только после полуночи, чтобы Кири смогла проверить всех гостей. Никаких других возможных вариантов она не обнаружила. Они покидали заведение одновременно с несколькими группами гостей, как вдруг она уловила один из запахов, которые искала — чесночный, несомненно, французский запах, названия которого она не знала, но который ей хорошо запомнился.

Пока они спускались по лестнице на улицу, она, вцепившись ногтями в руку Маккензи, шарила взглядом по толпе, пытаясь определить источник этого запаха. Маккензи тихо спросил:

— Кто?

Ее взгляд остановился на паре широких плеч, принадлежащих мужчине, который выходил на улицу в одиночестве.

— Это он, — шепнула она. — Он пахнет именно так, как тот француз, который был в «Деймиене».

— Кажется, это Пол Клемент, он тоже внесен в наш список подозреваемых. Хорошо, что он направляется в сторону нашего экипажа, — сказал Маккензи и, несмотря на то что все еще опирался на трость, резво прибавил ходу.

Они прошли мимо своего экипажа, — Кири увидела, как их кучер насторожился, — и свернули за угол, на одну из безлюдных боковых улиц.

— Я заговорю с ним, — сказала Кири, с трудом переводя дыхание, и громко окликнула его: — Сэр! Сэр! Мне кажется, мы с вами встречались. Возможно, на каком-нибудь светском рауте?

Человек, идущий впереди, немного помедлил, потом оглянулся и сказал по-английски, но с французским акцентом:

— Сомневаюсь, что я имел удовольствие, мадам. — Он грациозно поклонился. — Я никогда не забыл бы такой очаровательной леди. А теперь прошу извинить меня…

К этому времени они находились достаточно близко друг от друга, так что Кири смогла почувствовать его запах. Да! И у него был шрам на левой щеке. Он не был похож на французского агента, но она уже понимала: незапоминающаяся внешность — одна из характерных особенностей людей этой профессии.

— Это он, — сказала она Маккензи. — Я не сомневаюсь.

Почувствовав что-то неладное, француз выхватил из-под пиджака пистолет и взвел курок.

— Не знаю, за кого вы меня принимаете, но уверяю вас, я не представляю для вас никакого интереса. Если вы грабители, то найдите более легкую жертву, потому что я буду стрелять без предупреждения.

Не дав Клементу договорить, Маккензи, размахнувшись тростью, словно клюшкой для гольфа, нанес удар по руке француза — пистолет отлетел в сторону.

Кири наклонилась за оружием, а Маккензи помчался вслед за убегающим Клементом. Наконец Маккензи заломил французу руки за спину, а Кири взвела курок пистолета и нацелила на Клемента.

— Не шевелись! — приказала она. — Или ты уже никогда больше не сможешь шевельнуться.

Клемент перестал сопротивляться. Маккензи защелкнул за спиной француза металлические наручники и отошел в сторону.

— Он в наручниках, но не спускай с него глаз, пока я его обыскиваю.

— У тебя были с собой наручники? — удивленно спросила Кири.

— Кто знает, когда они могут пригодиться, — отозвался Маккензи.

Кири усмехнулась. Хорошо бы когда-нибудь посмотреть, что находится в многочисленных карманах его необъятного плаща. Одному Богу известно, на что там можно наткнуться.

Маккензи извлек нож и какие-то документы, потом жестом показал в сторону их экипажа, который проследовал за ними в боковую улицу. Кучер держал в одной руке вожжи, в другой — дробовик. Полезный человек, как и говорил о нем Маккензи.

Открыв дверцу экипажа, Маккензи сказал:

— Садись, Пол Клемент. Это твое настоящее имя или псевдоним?

— Я Пол Клемент, и я понятия не имею, о чем вы говорите, — холодно заявил француз. На вид ему было лет сорок, и, как догадывалась Кири, нервы у него были стальные.

Разозлившись не на шутку, Кири шагнула вперед и ткнула его дулом пистолета. Шрам, запах, телосложение… Это тот человек, которого она искала!

— Не лги мне, — сказала она. — Я видела тебя в «Деймиене».

В его глазах мелькнул огонек, но выражение лица не изменилось.

— В этом заведении я часто бываю, мадам, как и во многих других. Я не знал, что это преступление.

— Это не преступление, — тихо сказала она. — А вот похищение человека и убийство — преступления.

— Он не станет говорить с тобой, — сказал Маккензи. — Но у нас есть люди, которые умеют убеждать. Они заставят его рассказать все, что он знает. Если месье Клемент согласится сотрудничать, возможно, он даже не лишится некоторых частей своего тела.

Она не поняла, говорит ли Маккензи серьезно или просто хочет запугать пленника. Хотя словами такого, как Клемент, не запугать. Она опустила пистолет, но курок оставила взведенным.

Маккензи запихнул француза в экипаж и назвал кучеру адрес. Кири уселась следом, продолжая держать шпиона на мушке. Он сухо сказал:

— Надеюсь, мадам не застрелит меня случайно, если экипаж тряхнет на ухабе?

— Я никогда не стреляю случайно. Один из ваших приспешников убедился в этом. — Нельзя сказать, что в «Деймиене» Кири участвовала в перестрелке, но ей хотелось казаться безжалостной. — Вы явились к мадам Бланш, чтобы поговорить с лордом Фендаллом? Или с кем-нибудь другим?

Игнорируя ее вопрос, он тупо смотрел в темноту.

— Я всегда знал, что это плохо кончится, — проговорил он наконец. — Только не знал, что это произойдет нынче ночью.

Больше он не сказал ничего. Экипаж довёз их до здания без опознавательных знаков, расположенного неподалеку от Уайтхолла. Маккензи помог Клементу выйти и отвел его внутрь. Ожидая возвращения Маккензи, Кири подумала, интересно бы узнать, что случится с этим французом дальше. Учитывая настоятельную потребность в информации, могли применяться жесткие методы допроса.

Она подумала, возможно, его будут пытать, и ей стало не по себе.