Созвездие он-лайн неверности

Глава 10

Это был наш третий день на отдыхе. Люсьен показал мне свою сказку, кусочек рая, затерянный среди живописных пейзажей сосновых лесов и озер с кристально чистой водой. На берегу реки Тетерев мы сняли домик на целую неделю, желая отдохнуть от всего мира, уединиться и ни в коем случае не вспоминать о проблемах, делах и заботах. Отдых! И только отдых! В первый день мы гуляли по скалистым берегам, фотографировались на фоне бурлящей водицы, гигантских камней, покрытых зеленым мхом. Общение с природой шло на пользу и Елисею, он восхищенно бегал за бабочками, рассматривал жучков и паучков, любовался цветами, а главное красками заходящего за горизонт солнца. Оно было не таким как в городе. Закат на реке, берега которой представляют собой огромные лесные массивы, был волшебным, чарующим. А вечерние посиделки у костра?!! Шашлык с ароматной хрустящей корочкой под звонкие трели птиц и неутихающее пение сверчков делали каждый вечер необыкновенным.

Все мысли о разводе и судейских делах я оставила в Донецке. Заявления были поданы, и оставалось лишь ждать. Но с головой окунуться в сказочные ландшафты житомирских красот со всем многообразием лягушек и пернатых красавцев я не могла из-за частых звонков моих коллег из издательства. Ирина Сергеевна вчера звонила пять раз, трижды Марина Геннадиевна, и два раза Наталья Николаевна, и все по поводу очередного коллективного сборника современных авторов. Мне приходилось долго с ними разговаривать, в то время как Люсьен вместе с Елисеем катались то на надувных байдарках, то на катамаранах. А я обычно ждала их возвращения на берегу – красивой холмистой местности… А если смотреть на леса с центра реки, тогда кажется, что ты находишься не на Украине, и не в 2011 году, а в далеком-далеком в прошлом, когда еще не было ни грязных заводов, ни каменных джунглей городов и мегаполисов. Леса, луга, холмы, прозрачная вода, небольшие пороги и перекаты! И сплав по реке доставлял массу положительных эмоций, заряд энергии и неописуемое ощущение счастья!

Недалеко от базы отдыха в районе озера располагался дикий лагерь отдыхающих. Оттуда песни под гитару разлетались по всей округе. Прогуливаясь со своими мужчинами, случайно среди компании молодых людей я заметила одно знакомое лицо. Еще длительное время я пыталась вспомнить – кто же это. И только когда парень с голым торсом и в мокрых плавках догнал нас и остановил словами «девушка, я вас запомнил, а вы меня?», я поняла кто же это и почему мне знакомо его лицо.

— Евгений по прозвищу Джип! Как тесен мир!

— И не говори, Оливия, – Евгений пожал руку Люсьену и моему маленькому принцу, отчего Елисей застеснялся и спрятался за мной. – Это твой муж? – веселые глаза Евгения забегали, он смотрел то на меня, то на Люсьена.

— Да, – немедля ответил Люсьен, – Люсьен Дюжесиль. А почему Оливия, а не Валенсия? – он выдал мой маленький секрет, и пришлось признаться.

— Я назвала себя Оливией, когда со мной захотели познакомиться попутчики по купе, – ответила я больше для Люсьена. – Извини, Евгений, за незначительный обман, моё настоящее имя Валенсия.

— Валенсия еще красивее звучит, чем Оливия, – растянул в улыбке Евгений свои губы, обнажив зубы между которыми торчали зеленые кусочки петрушки. – Не желаете присоединиться к нам, послушать несколько песен под гитару?! Я сам слова написал! Может по сто грамм? А вашему малышу у нас тоже понравится! Гляди, – нагнулся он к Елисею, – у нас девочки есть! Смотри вон бегают голопузые! Не хочешь с ними что-нибудь слепить из песка?!

— «Мамичка, мозно к девочкам?» – его хитрые глазки, как у лисички, так и засияли.

— Ну, беги, познакомься с девочками.

Я разрешила ребенку поиграть с детьми. По его взгляду было понятно, что красота красотой, а общения со сверстниками ни мама, ни наш новый папа заменить не смогут. Елисей любил ходить в садик, ему нравилось находиться среди детей, и в лесной глуши ему было временами скучно. Тем более что в базе отдыха остановились преимущественно одни пенсионеры, любители порыбачить тихим спокойным утром на берегу реки, спрятавшись где-то в зарослях, подальше от мест для купания.

Нас с Люсьеном мило встретила, как позже выяснилось, жена Евгения – Аленка, симпатичная кареглазая девушка с длинными волосами цвета спелых гранатовых зерен. Она любезно пригласила нас присесть, предложив угоститься аппетитной клубникой. Вторая пара, на первый взгляд производила впечатление довольно серьезных людей: Ринат – татарин по национальности, крепкий парень спортивного телосложения, и Елизавета – светлокожая натуральная блондинка с огромными голубыми глазами и пирсингом в левой брови. Третья семейная пара были Алекс Бесноватый – молодой паренек на вид ничем не примечательный, а вот его жена была видная женщина, женщина и отнюдь не девушка, так как ей было явно за 35, и она отличалась мощной комплекцией фигуры, свойственной русским красавицам. Именно о таких Николай Некрасов, должно быть, писал: «Есть женщины в русских селеньях с спокойною важностью лиц, с красивою силой в движеньях, с походкой, со взглядом цариц». Звали её Надежда – эмоциональная, шумная, и к тому же обладательница мелодичного сильного женского голоса, вокала, с большим диапазоном. От песен в её исполнении затихали птицы, заслушиваясь, настолько красиво и восхитительно лился её колдовской голос.

А детки, пока мы наслаждались пением под гитару, выстроили большой песочный замок, украсив башни сосновыми иголками, которых вокруг было очень много.

Вскоре недалеко остановилась белая машина с четырьмя кольцами на бампере – Audi. С авто вышли два мужчины с удочками, сетями, и, наверно, палаткой, но сразу обосновываться они не стали, сначала подошли к нам. Не знаю почему, но они мне показались неприятными, и мне сразу захотелось забрать Елисея и вместе с Люсьеном уединиться где-нибудь подальше от всех этих людей.

— День добрый, – поздоровался седовласый дядька, а следом и второй, лысый и в очках. Оба были одеты как охотники, в брюки и майки цвета хаки.

—Добрый день, – последовало вразнобой ответное приветствие.

— А здесь не гоняют? Палатку можно поставить? А то мы на соседнем озере хотели порыбачить, так нас любезно попросили выметаться из лесу. Мол, палатку ставить нельзя, рыбу ловить тоже, даже костер разводить, потому что это видите ли заповедник, как сказал нам лесничий.

— Даже не знаю, – выслушав, ответил Евгений, – мы приехали с самого утра, и вот уже обеденное время, а никаких лесничих не было. Разожгли костер, купаемся, отдыхаем в свое удовольствие.

— Здесь можно смело ставить палатку, – ответил Люсьен, он то здесь не первый раз отдыхает. – Но не удивлюсь, если через несколько лет и эту землю выкупит какой-то богатей, обнесет забором и вывесит надпись «Частная зона, проход запрещен». И всеобщее достояние народа – пейзажи на берегу рек и озер станут доступными только за деньги. Заплатил – увидел, не заплатил – любуйся картинками в журналах и на страницах Интернета.

— Жестокая правда реальности, – прокомментировал серьезный татарин Ринат.

— То-то и оно, – тяжело вздохнул лысый мужичок с удочкой. – Нас вынудили свернуться и уехать. И что там за заповедник?

— Рыбу они там разводят, вот и не пускают посторонних, а «заповедник» так для культурного оправдания, – пояснил Люсьен.

—Вон оно что, тогда понятно, – почесал лысый затылок второй рыбак. – Ну, вы ребятки не будете возражать, если мы метрах в ста отсюда остановимся?

— Нисколько, но мы народ шумный, песни любим петь под гитару, так что если вас это не пугает – располагайтесь! – сделал радушный жесть Алекс.

И рыбаки пошли назад к своей машине. Тихонько бренчала гитара, а мне хотелось, как никогда, полного уединения с природой: зачерпнуть ладонью прозрачной водицы, умыться, смывая с себя все чужие взгляды, и полной грудью вдохнуть чистейший воздух, стоя на краю каменистого утеса, возвышающегося над неизменным в любое время года уровнем воды, поддерживаемым подземными источниками.

— Может, устроим соревнования на байдарках? – предложил Евгений, а в это время по реке как раз проплывали две спортивные лодки.

— Почему бы и нет!? Давайте! Мужчины против женщин, кто кого?! – воодушевленно поддержал идею Евгения Алекс по прозвищу «Бес».

— Я не хочу, – отрицательно махнула головой Надежда. – Знаю я ваши соревнования: будете, как сумасшедшие орать и веслами махать, пока не перевернетесь и лодки не затопите! К тому же кто-то должен остаться на берегу за детьми смотреть, и вещи караулить, чтоб никто ничего не умыкнул часом.

— Я тоже не буду принимать участие в ваших соревнованиях, – наотрез отказалась я, словно сердцем чуя нависшую опасность.

Люсьен обнял меня за плечи, наблюдая за остальными отдыхающими. Евгений же неугомонно агитировал нас всех «развлечься на всю катушку», восхваляя прекрасные речные пейзажи, чистую прозрачную воду с розовыми водяными лилиями, аромат которых в сочетании с шепотом камышовых зарослей кажется, по его словам, диким раем. Аленка тоже поделилась своими эмоциями о речке: «Места здесь и вправду очень красивые. Холмистые берега то крутые, то пологие, то ступенчатые, и везде зеленый лес, соловьиные рощи, разноцветные ковры полевых цветов!»

— Мы с Люсьеном уже успели полюбоваться видом всей этой красоты с середины реки. Действительно, пленительное зрелище: проплывая малахитовые холмы, кажется будто вокруг волшебный зеленый коридор, и мы по нему движемся, а река – изумрудная лента, колышущаяся на ветру, и ей конца и края нет.

— Так все! Я тоже хочу увидеть этот коридор своими глазами! – блондинка Елизавета, поправляя парео на груди, поднялась с покрывала и протянула руку Ринату. – Поплыли, полюбуемся прекрасным видом! – она настойчиво заставила его подняться.

— Ну, хорошо, моя зайка, если тебе так сильно хочется – я готов выполнить твой каприз, – Ринат едва не присел в реверансе, показывая свою театральность. – Кто еще с нами? – последовало дальше.

— Я! Я! Я с вами! – писклявым голоском кричала босоногая девочка, очень похожая и белизной кожи, и цветом волос, и большими глазами на Елизавету. – Я тоже хочу покататься на лодке!

— И я! И я! – малышня окружила нас, радостно дергая ручками, как птички, собирающиеся взлететь.

Они скакали неугомонными мячиками, надеясь вместе с родителями покататься, даже не представляя, насколько опасным может быть спуск по реке. Надежда самая серьезная из остальных мамаш, не разрешила своим двум дочуркам, а вместе с ними и сынишке лет 3-4, идти с Алексом и остальными к причалу, где можно было взять байдарки хоть на час, хоть на весь день (любой каприз за счет клиента!). Зато все остальные, а это были и Ринат, Елизавета с малышкой; Евгений, Аленка и их первоклашка с косичками; Алекс без жены и без детей; и я с Люсьеном и Елисеем, все-таки решили провести сплав по Тетереву.

Скорость течения реки была невелика, да и стремительных порогов не наблюдалось, но в тот раз я, как никогда, боялась заплывать далеко, и не столько за себя, как за Елисея и других детей. Хоть на берегу всем желающим прокатиться с ветерком по живописным местам и выдавали надувные жилеты, а все равно было страшно.

— Надо было детвору оставить с Надеждой, – с едва уловимым недовольством сказал Евгений, обращаясь к Алексу. – Я хотел погонять на скорости, устроить соревнования что ли, а с малышней придется плыть, как черепахи, медленно, и главное аккуратно.

— Ничего, зато можно будет вдоволь насладиться удивительными пейзажами, тишиной и умиротворенностью, – приободрил Люсьен разочарованного Евгения.

— На счет тишины глубоко сомневаюсь, что дети будут спокойно любоваться отражением облаков в голубой воде! – выпалила Аленка на одном дыхании.

— Это точно, – поддержала её Елизавета, а девчонки тем временем озорно хихикали.

И вот нас три девушки, четверо мужчин и трое детей ступаем по шатающимся дощечкам небольшого причала. А по обеим сторонам от нас байдарки и катамараны, привязанные тонкими цепями к небольшим колышкам вдоль всей линии пирса, словно застыли в ожидании очередных гребцов, не побоявшихся легкой физической нагрузки.

Высокий загорелый парень, выдающий байдарки, провел с нами короткий инструктаж и помог застегнуть спасательные жилеты. Маломерные двуместные судна в количестве пяти единиц были отпущены нам на два часа. А по истечению времени мы должны были либо их вернуть, либо доплатить, продолжив водное приключение.

Все взрослые получили по двулопастному тяжелому веслу, которым, кстати, еще нужно было уметь орудовать. Детей усадили вперед в байдарки с мужчинами: Люсьен с Елисеем, Ринат со своей девочкой Лерой, Евгений с милашкой-первоклашкой Вероникой; Алекс сел в одну байдарку с женой Рината Елизаветой, а я с Аленкой, которая к моему удивлению прекрасно справлялась с веслом.

Сначала было еще не так страшно. У берега было так мелко, что можно было разглядеть каждый камешек, каждую улитку. Водная гладь переливалась небольшими волнами, а чем дальше мы отплывали от берега, тем больше давало о себе знать быстрое течение, и тем синее становилась вода. Дна больше не было видно.

Девчонки, действительно, радостно пищали, опуская кончики пальцев, а потом и полностью ладошки в прохладную бурлящую воду. Доплыв почти на середину, мы опускались по течению широкой красивой реки. Впереди нас ожидали и мели, и небольшие каменные островки, беспокойные бурлящие перекаты, и мешающие боковые течения.

Я не первый раз наблюдала эту красоту, но глазам было приятно снова и снова любоваться то порой прозрачными потоками, то леденящей синевой ненаблюдаемого дна. Хоть тело пребывало периодически в небольшом напряжении из-за постоянного притяжения к мелкому скалистому островку посреди реки, атмосфера неземного спокойствия и удаленность городского шума позволяли расслабиться. Хвойные леса, как картинки в слайд-шоу сменялись цветущими лугами, каменистыми возвышениями, вокруг была вода, а над нами светило майское солнце в голубом малооблачном небе. Сказка!

И почему мне сегодня так не хотелось соглашаться на сплав по реке? – я задавала себе немые вопросы, наблюдая, как радуется Елисей этой прогулке вниз по течению.

Аленка сидела впереди и восхищенно комментировала все увиденное. Байдарки то двигались друг за другом, то иногда мы все выстраивались в одну линию, как пловцы на старте.

Светленькая Лера, как солнечный лучик не могла усидеть на месте. Она то и дело оглядывалась назад и радостно махала руками своей подружке с косичками. Ринат вырвался вперед, без устали работая красными веслами, которые только и успевали мелькать, разбрызгивая светящиеся капельки воды. Алекс и Елизавета со стремительным рвением пытались выскочить вперед летящего судна Рината, все дальше и дальше отделяясь от трех оставшихся позади разноцветных байдарок, в которых никто никуда не спешил. Даже Евгений, ранее рвавшийся провести соревнования, не прилаживая особых усилий, плавно отталкивался от воды, беседуя со своей маленькой ученицей о зеленых ландшафтах.

Люсьен был рядом, буквально в десяти метрах от нас с Аленкой. Его серые глаза казались голубыми, отражая волнистую гладь неспокойной реки, он подмигивал мне, счастливо улыбаясь. Елисей спокойно смотрел по сторонам, и ничего не предвещало никакой угрозы.

Но внезапно лодка Люсьена перевернулась набок. И Люсьен, и мой малыш оказались в воде. Шумные брызги скрывали отчаянные попытки Люсьена посадить Елисея обратно в байдарку. Он боролся с неведомой силой, засасывающей его под воду.

— Помогите! – только и закричала я, бросаясь в воду.

Я слышала, как Аленка прыгнула за мной, Евгений испуганно оглянувшись, вручил весло семилетней Веронике и сам тоже кинулся на помощь.

На всех были спасательные жилеты, в них можно было лежать на воде и не бояться утонуть. Но, глядя на своих мужчин, мне казалось, что на них нет ничего кроме промокшей одежды.

— Валенсия, – кричал Люсьен, все еще пытаясь спасти Елисея, который то и дело погружался под воду, словно его кто-то хватал за ноги. – Здесь опасно, – его голова снова скрылась под водой, как и голова Елисея. – Змея, – лишь край лица Люсьена появился на поверхности, и снова исчез в толще воды.

— Люсьен! Елисей! – я изо всех сил спешила к перевернутой байдарке, которая так и качалась на волнах, как рыба, желтым брюхом вверх. – Они исчезли, – я кричала, не сдерживая слез. – Но как такое может быть? На них же были спасательные жилеты. Они не могли утонуть. Никак не могли, – я все еще отказывалась верить, что потеряла навсегда самое дорогое, что у меня было.

Евгений расстегнул оранжевый жилет и, отбросив его в сторону, нырнул под воду. Я сделала тоже самой.

Я никогда раньше не ныряла с открытыми глазами, но тогда я смотрела в оба, пытаясь разглядеть в прозрачной синеве яркие оранжевые жилеты на телах Люсьена и Елисея. Погрузившись, я отчетливо видела свои руки, и глазам не было больно смотреть под водой. Затаив дыхание, я пыталась опуститься ниже и найти тела своего пятилетнего сына и Люсьена.

Евгений умело опускался ко дну, в чернеющую бесконечность. Река в том заколдованном месте была очень глубокая, и самого дна не было видно. Я больше не могла дышать. Все еще всматриваясь в пустынное пространство, я надеялась увидеть хоть одно яркое пятнышко, и тогда бы я бросилась к нему, не смотря на нехватку воздуха. Не видно. Евгений, как человек-амфибия все еще погружался вниз, Аленка тоже нырнула, но, так же как и я, она не была опытным пловцом.

Я поднялась на поверхность, жадно вдыхая воздух. Вероника плакала и кричала от страха. Еще бы, на глазах девочки перевернулась байдарка, из которой выпали и ребенок, и взрослый мужчина, и оба скрылись под водой при загадочных обстоятельствах. Краем глаза я видела приближение Алекса и Елизаветы, Ринат с дочкой тоже поспешно подбирался к месту, где колыхались на волнах две пустые байдарки, и одна из них была опрокинута, а в третьей кроме испуганной девочки никого не было.

Набрав полные легкие воздуха, я снова погрузилась под воду. Я камнем вниз хотела бы достигнуть дна, но вода постоянно выталкивала меня к поверхности. Я сопротивлялась, стараясь все-таки найти тела, и если не вдохнуть в них жизнь, то хотя бы найти для того, чтобы… Я не хотела об этом думать, но перед глазами стояла картинка с изображением крестов на старом кладбище, поросшем высокими кустарниками, над которыми летают черные вороны.

Аленка промелькнула яркой тенью, гранатовым цветом длинных волос, а я плыла вниз отчаянно надеясь, что весь этот кошмар происходит не со мной. Возможно, если бы не страх, заставивший меня не думая сбросить спасательный и жилет, и с открытыми глазами нырнуть под воду, я бы иначе восприняла необыкновенную подводную красоту, такую же холодную, как лед, неприветливую, как ветер, и таинственную, как загадка Атлантиды. Но тогда я не испытывала восторга погружения, сердце бешено стучало, и казалось я слышала его стук, так же отчетливо как всплески воды от прыжков с байдарок еще двух человек (наверное, это были Ринат и Алекс, а Елизавета осталась с детьми).

Все было безрезультатно. Я пять раз набирала полную грудь воздуха, пять раз по мере своих возможностей пыталась отыскать Елисея и Люсьена, но ни разу так и не доплыла до самого дна. Обессилев от неудачных попыток и потеряв всякую надежду, я поплыла к свету над головой, туда, где виднелся силуэт женского тела. Схватившись за края байдарки, я никак не могла отдышаться. Аленка тоже все еще тяжело дышала. Её губы были посиневшими, а кожа покрылась мурашками от холода.

— Это ужасно, Валенсия, – она обняла меня как подруга, хотя мы были едва знакомы. – Я сочувствую твоему горю, – она тоже всхлипывала, как и я.

— Мы сами не сможем найти и поднять их тела, – Елизавета тоже прыгнула к нам. – Нужно возвращаться и сообщить о несчастном случае в МЧС, они вызовут водолазов, и тогда, если течение не унесет тела слишком далеко… – она не закончила свою мысль (хотя итак все было понятно) потому что стали выныривать из воды поочередно Евгений, Алекс и Ринат.

— Здесь очень глубоко, – срывающимся голосом сказал Евгений, вытирая руками мокрое лицо. – Они исчезли, будто их и впрямь проглотила огромная змеюка.

— Они точно не могли просто так пойти ко дну. Я видела, как Люсьен безнадежно пытался поднять малыша из воды, но ему что-то или кто-то, несомненно, мешал. Словно их за ноги тащили вниз, – добавила Аленка.

— Люсьен перед тем, как в последний раз скрыться под водой кричал «змея». Но что же это может быть за змея такая, что одновременно утащила на дно двоих человек? – Евгений спрашивал, словно сам у себя.

— Лиза, быстро в свою лодку, – серьезным голосом приказал Ринат своей жене (и не потому, что он был зол, а потому что беспокоился). – Все по местам. Алекс ты поплывешь в байдарке Люсьена. Валенсия, мне жаль, что наша прогулка по реке так плачевно закончилась. Будь сильной, – он произнес как можно мягче.

Сказать, что я была просто в шоке – ничего не сказать. Я все еще отказывалась верить, что мой малыш больше никогда не протянет ко мне свои ручонки и не скажет «Мамичка, я тебя люблю!». Что его улыбка будет светить мне только со снимков на фотографии. Что у меня больше нет того крохотного существа, которое я 5 лет растила и лелеяла, как единственный цветок на клумбе садовника. И вместе с ним я потеряла и своего нежного принца, добрую сказку, возможность быть счастливой, любить и быть любимой. Черные мысли опутывали сознание: что же произошло с Люсьеном и Елисеем, как физически здоровый мужчина пошел ко дну, если на нем был спасательный жилет, почему это что-то перевернуло именно байдарку с желтым дном, а не какую-нибудь другую?

Я, сохраняя молчание, взобралась в байдарку. Мокрая футболка облепляла тело, подчеркивая еще тонкую талию, и тем самым напоминая, что уже скоро животик округлится и я снова стану мамой.

Я все еще оглядывалась на то злополучное место. Его чарующая красота больше не радовала глаз, наворачивались слезы, и хотелось кричать, заглушая острую боль, терзающую меня изнутри. Все молчали. Даже дети, словно понимали, что лишиться близкого человека это большое горе, и как мучительны мысли об утрате. Горькая тишина. И только всплески воды от ударов веслами напоминали мне, что я не сплю, что в один миг белую полосу моей жизни сменила черная. Голова шла кругом.

Возвращаться к причалу было сложнее. Я чувствовала усталость в плечах, но продолжала грести, не сбавляя обороты. На берегу плескались отдыхающие, и от их радостных восклицаний мне становилось еще больнее.

Смутные сомнения по поводу столь загадочной смерти не давали мне покоя. Байдарки, – думала я, – разноцветные, а перевернулась почему-то именно байдарка с желтым днищем, в то время как остальные остались нетронутыми. Если это, к примеру, была огромная анаконда, пожирающая людей, то почему она набросилась на желтый цвет? Или змеи не любят желтый, как быки – красный? Нет, – продолжала я пытаться понять, что же произошло на самом деле, – какие могут быть в наших реках анаконды, мы же не в Южной Америке живем. Тогда что же?

Снова и снова прокручивая в памяти те страшные моменты, как замедленную пленку, я все больше и больше убеждалась, что эта трагедия вовсе не была несчастным случаем. Скорее всего, это было хорошо спланированное заказное убийство. Убийство. Чувства отчаяния смешивались со злобой, боль потери – с ненавистью. Два имени пульсировали в моем подсознании – Паулин и Изольда. Сердце мне подсказывало, что это они повинны в смерти моего сына и любимого человека. Но как они могли позволить умереть Елисею? – я плакала, не сдерживая рыданий.

Аленка пыталась меня утешить, но я никак не могла успокоиться. Подозрения в причастности Паулина к недавнему драматическому инциденту заставляли меня винить во всем себя. Я изменила 42-летнему мужу с красивым молодым мужчиной, и вот он час расплаты пришел. Паулин не захотел меня ни с кем делить и решил избавиться от своего конкурента.

Неужели он нанял убийцу? – я задала себе вопрос и сама же ответила, – он не просто решил избавиться от Люсьена, он еще и хотел все обрисовать, как несчастный случай, чтобы его никто не обвинил в убийстве. Возможно так и было. Он мог вполне нанять человека не только для слежки за нами, но и заплатить ему, как киллеру, лишь с той разницей, что со стороны все должно походить на несчастный случай на воде.

Река, – как же неприятно было об этом думать, – идеальное место для мести. Вот только готов ли был Паулин пожертвовать и жизнью своего сына только ради воздаяния и удовлетворению своего «Я»? Как по мне, так нам обоим пришлось заплатить высокую цену за свои грехи. Но я низачто не прощу Паулину этот опрометчивый шаг, – поклялась я, глядя на волны.

Байдарки приближались к причалу, а я все еще размышляла о случившемся, пытаясь определить какую роль сыграла Изольда Бенедиктовна во всей этой истории. Сомнений у меня больше не осталось. Я была готова выдвинуть обвинения против бывшего мужа, и отстаивать свою точку зрения в суде. Но мог ли Паулин сам додуматься пасть так низко, преследуя аморальные цели отмщения? Нет, и в этом деле он явно не обошелся без советов мамочки «ледяное сердце», – рассуждала я.

В подавленном состоянии я ступила на деревянный причал. Похоже, парень, выдавший нам лодки, даже не заметил бы, что вместо 10 человек, отправившихся в сплав по реке, вернулись только 8, а двое – бесследно исчезли, если бы не Евгений, потребовавший немедленно сообщить в МЧС о несчастном случае на реке…

Вскоре к берегу подъехала черная Alfa-Romeo. Я сидела на горячем песке, поджав ноги к подбородку, и смотрела вперед на синие волны, лишившие меня радости. Со мной рядом были Аленка, Лиза и Надежда. Они обсуждали моё горе, выдвигая свои предположения и пытаясь как-то приободрить. Надежда принесла рюмки и бутылку пятизвездочного коньяка «Жан-Жак Эйфелева башня». Я отказалась с ними пить, не смотря на их убеждения, что так мне станет легче. Девочки же осушили по рюмашке крепкого виноградного напитка. Я смотрела на их встревоженные лица, и думала о своем. Паулин тоже любил коньяк, и неприятный пряный запах снова возвращал меня к мыслям о бывшем супруге, хотя в наших паспортах все еще не стоял штамп о расторжении брака.

С авто вышли трое мужчин и женщина в форме. Сердце подсказывало, что эта дама идет именно ко мне. Её черные туфельки, надетые на тонкие колготки телесного цвета, проваливались в песок. Сама же особа в темно-синей юбке строгого кроя и голубой рубашке с пагонами, на которых точно поблескивали звездочки, как лебедь по воде, плыла в нашу сторону.

— Здравствуйте. Кто из вас Валенсия Викторовна Перольская? – мягкий голос, к моему удивлению, назвал моё полное имя.

Я приподнялась, собираясь с мыслями. Глаза женщины были серыми с зеленцом, как у кошки, четко подрисованы черными тонкими стрелками, а взгляд пронзительный, как у Лары Крофт – расхитительницы гробниц, роль которой прекрасно сыграла Анжелина Джоли (американская актриса). Красивая женщина, и в форме, – подумала я.

— Разрешите представиться, – доброжелательная улыбка озарила её лицо. – Екатерина Степановна Иванова, следователь по особо важным делам следственного управления Следственного комитета донецкой прокуратуры. Со мной оперуполномоченные следователи, – жестом леди в синем указала на своих спутников.

— Екатерина Степановна, а вы здесь случайно мимо проезжали или ваша Alfa-Romeo, как волшебный ковер-самолет, доставила вас за 10 минут из самого Донецка? – я недоверчиво наблюдала за последовавшей реакцией.

Леди-следователь с абсолютно спокойным лицом достала из кармана желто-голубое пластиковое удостоверение и протянула его мне со словами «нам нужно поговорить, это очень важно». Опера стояли молча, как телохранители молодой и красивой особы, которая, судя по документу, была капитаном милиции. Я еще раз обратила внимание на звезды на погонах, у Екатерины их было по 4. Значит, она, действительно, капитан.

— Возьмите, – я вернула назад удостоверения. Руки все еще дрожали, все вокруг казалось кошмаром, и мне хотелось скорее проснуться.

— Эти люди свидетели несчастного случая с французом Люсьеном Дюжесиль? – Екатерина вопросительно взглянула на стоящих у меня за спиной девушек.

— Да, мы всё видели, – Аленка сделала шаг вперед, – и наши мужья тоже были с нами. Нам не удалось найти тела, – с сожалением в голосе произнесла Аленка, опуская глаза.

— Меня там не было, – заявила Надежда, – я сейчас позову мужчин. Вы ведь хотите со всеми свидетелями поговорить?

— Да, со всеми, – коротко ответила Екатерина. – Ребята, можете приступать к процедуре. А вы Валенсия Викторовна, пройдемте со мной.

Следователь грациозно развернулась на невысоких каблуках и, покачивая бедрами, направилась к машине. Сквозь затуманенный от переживаний взгляд я видела, как Надежда машет рукой Алексу, а один из оперуполномоченных щелкнул ручкой, приготовив широкий блокнот для записей.

Мысли путались. Я не могла понять, что же происходит. Как следователи из Донецка оказались в Житомирской области за столь короткое время? Они знали, что должно произойти убийство? – предположила я.

— Екатерина Степановна, вы мне так и не ответили, как вы могли так быстро преодолеть сотни километров за столь короткий промежуток времени?

Я побежала за ней следом, и догнала уже у самого автомобиля, поблескивающего в солнечных лучах идеальной чистотой. Леди-следователь открыла дверцу и жестом пригласила меня присесть, так и не ответив на мой вопрос. Я покорно повиновалась, не спуская глаз с красивой капитанши, которая присела рядом со мной на заднее сидение, обтянутое серой плотной тканью очень гладкой на ощупь.

— Валенсия Викторовна, успокойтесь, – Екатерина хлопнула дверцей, – и, пожалуйста, закройте дверку.

— Вам легко говорить «успокойтесь», не вашего же ребенка засосало под воду, не вашего любимого человека, – хотелось плакать, да только слезы словно все уже были выплаканы.

Я закрыла дверку, и мы остались в полной тишине, спрятавшись ото всех собравшихся на пляже за затемненными стеклами Alfa-Romeo. В холеных ручках следователя оказалась толстая папка с документами, которую она аккуратно достала с переднего сидения.

— Прошу прощения, Валенсия Викторовна, что нам не удалось своевременно поставить вас в известность. Ситуация вышла из-под контроля. И мы должны были помешать преступнику совершить задуманное, – говорила следователь Екатерина.

— Вы знали, что Люсьена хотят убить? Тогда почему не помешали этому? – я все еще до конца не понимала, откуда кто-то мог знать, что Паулин решил ликвидировать своего соперника и таким образом наказать меня за измену.

— Но мы то как раз и помешали.

— Помешали? – перебила я следователя. – На моих глазах и Люсьен, и мой сын пошли ко дну. Это ведь мой муж Паулин организовал этот «несчастный случай»? Да?

—Ваш сын и Люсьен Дюжесиль не погибли, они живы! – как гром среди ясного неба звучали эти слова.

— Как? Но я сама видела… Мы ныряли… Это правда?!! – я вся дрожала от переизбытка противоречивых чувств, и боль утраты и радость приобретения, все смешалось.

— Да! Это правда! Вы же не даете мне сказать. Выслушайте меня, и вам все станет ясно, – Екатерина открыла папку, доставая какие-то записи, документы и фотографии.

— Я хочу услышать их голоса! Можно? Я должна убедиться, что это правда.

— К сожалению, пока вы не можете с ними поговорить. Но уже скоро наша мини подводная лодка выплывет на далекий берег. Тогда вы и сможете увериться в моих словах. Но мне нет смысла вас обманывать. Успокойтесь, дышите ровнее. С вашим сыном и Люсьеном Дюжесиль ничего страшного не произошло.

— Так, значит, вы их поместили в подводную лодку?!

— Да, и таким образом спасли их верной смерти. Это наша работа, Валенсия Викторовна. Кто-то стихи пишет, кто-то помидоры консервирует, а мы разыскиваем преступников, а иногда даже предотвращаем само преступление, как в вашем случае. Теперь давайте спокойно поговорим о делах, – Екатерина протянула мне несколько фотографий, на которых был Паулин, еще несколько незнакомых мне мужчин, красное Жигули на фоне авто-заправки и сгоревшее ничем не приметное здание.

— Кроме мужа я больше никого не знаю, – я просмотрела снимки, но больше ничего не могла по ним сказать.

— Хорошо, тогда я введу вас в курс дела. Ваш муж, как бы это помягче сказать, очищает себе дорогу. За последние два года при загадочных обстоятельствах погибли четверо авторитетных в нашем городе людей, а после их смерти весь их бизнес, тоже при довольно туманных обстоятельствах, переходил к вашему мужу Перольскому Паулину Борисовичу. И вот уже два года мы никак не можем доказать его вину. Вы не замечали за ним никаких странностей? Может быть телефонные разговоры, факсы?

— Нет, Екатерина Степановна. Я никогда не вмешивалась в его дела, и при мне Паулин ничего необычного, что могло бы меня натолкнуть на какие-либо подозрения, не говорил. А вы уверенны, что именно мой муж стоит за всеми теми преступлениями, что вы ему предписываете? Я не защищаю его. Нет. Хотя после случая на реке мне седьмое чувство подсказало, что этот несчастный случай вовсе не такой уж и несчастный. Я подозревала мужа. Да. У него есть причины, чтобы ненавидеть Люсьена, и он мог бы организовать это убийство. Но мне казалось, что идея была не столько его, сколько его матери Изольды Бенедиктовны. Просто она имеет очень большую власть над сыном, а Паулин мягкий, как пластилин, и с него можно слепить и жестокого убийцу и кого угодно, но управлять им может только его мать.

— Выходит, за шесть лет брака вы так и не поняли, кем является ваш муж? Два года назад, когда сгорел дом гражданина N, в котором погибли все члены семьи, в том числе и дети: мальчик трех лет и девочка, которой еще не было и годика, после осмотра места происшествия, был установлен факт поджога. Были опрошены свидетели. Тогда нам удалось установить и личность исполнителя, который и вывел нас на след вашего мужа. Но Паулин Борисович заплатил кругленькую сумму жене обвиняемого, и в результате поджигатель отказался от своих показаний. Он сидит в тюрьме, его жена носит ему передачи, а ваш муж на свободе и продолжает безнаказанно убивать людей.

— Вы следите за ним уже два года?

— Да, и, к сожалению, до сих пор мы не могли никак доказать его вину. Уж очень скользкий он человек, Валенсия Викторовна. Но с вашей помощью мы все-таки отправим его за решетку, туда, где место таким хладнокровным существам как гражданин Перольский.

— Вы посадите его за попытку убийства?

— Изначально, давайте сразу договоримся, что Люсьен Дюжесиль и ваш сын действительно утонули. Никто не должен знать, что мы их спасли. Ведь по сути, если бы за вашим мужем не велось наблюдение, мы бы и не знали о его встрече с профессиональным убийцей, который смею заметить, берет немалые деньги за свои услуги. Вы знаете, сколько Перольский заплатил за смерть Дюжесиля?

— Даже не догадываюсь.

— Сто тысяч гривен, и это только аванс. А остальную часть денег ваш муж собирался отдать после дела. Но вот Перольский заказывал только один труп, и он явно не обрадуется, когда ему станет известно, что и его сына ждала та же участь что и Люсьена Дюжесиль. Возможно, он и не захочет отдать еще 100 тысяч, ведь так ему придется заплатить очень высокую цену за ликвидацию очередного барьера на своем пути. Но мы уверенны, что уже завтра состоится их очередная встреча, во время которой мы, возможно, и схватим вашего мужа.

— А где сейчас убийца? – вдруг меня осенило.

— Он здесь среди отдыхающих, – спокойно ответила Екатерина Степановна.

В это время к причалу подъехала желтая машина с красной полосой и большими буквами МЧС.

— Здесь? Но кто он? – мысленно я составила свой список подозреваемых. – Евгений?

— Нет, это ваш сосед, который утром просил у Люсьена прикурить. Здесь есть и наш человек, он то и сообщил нам, что сегодня должен произойти «несчастный случай». Вот нам и пришлось действовать наспех, не предупредив вас о нашей операции. Иначе Люсьена уже точно не было бы в живых. Хорошо, что мини-субмарину доставили еще вчера.

— Какой ужас, и почему все это случилось именно со мной? – я глянула через стекло, водолазы с Евгением и Алексом отплывали от берега в большой лодке. – А водолазы знают, что не надо никого искать?

— Нет, они выполняют свою работу. Но им не удастся найти ни тела, и никаких следов. Не переживайте. Мои орлы уже видимо скоро закончат с опросом свидетелей. Со стороны все выглядит по-настоящему. Смею предположить, что настоящий убийца, не желая терять деньги, заявит Перольскому, что работа выполнена. Нам же с вами нужно подготовить дальнейший план действий…

Екатерина Степановна достала с кармана старенькую модель Nokia, набрала номер. Секунды ожидания тянулись будто вечность. Потом мелодичный приятный голос следователя произнес фразу «Серж, дай трубочку Люсьену». Дрожащими руками я взяла протянутый телефон, уронила его, потом снова взяла.

— Люсьен?!

— Милая Валенсия! Я так рад слышать твой голос, – это был, действительно, оперный тенор моего Люсьена.

— Любимый! А я то уже думала, что потеряла вас навсегда. Я люблю тебя! И своего Елисея! Дай ему трубочку, я хочу услышать голос своего маленького принца.

— Я тоже тебя люблю, моё солнышко, – тишина, – «Мамичка»! Ты скоро к нам придешь?!

—Мой мальчик! Не знаю, но думаю, мы скоро увидимся. Тебе там не страшно? – я беспокоилась за психику ребенка, его ведь как-то затащили в ту подводную лодку.

— Сначала было страшно, когда дяди в водолазных костюмах тянули меня за ноги под воду. А потом мне надели маску, и я мог дышать под водой и видеть чистую прозрачную воду. Жилет прокололи, и мы вместе с дядями опустились в черную-черную дыру на самом дне реки. Там нас ждала большая лодка. В ней было интересно, столько всяких кнопочек, рычажков и даже руль! – пролил ребенок свет на тайное исчезновение в речных водах.

— Елисейка, как же я испугалась, что больше никогда вас не увижу. Я вас очень люблю: тебя и Люсьена.

Екатерина Степановна посмотрела на часы, давая понять, что я либо много разговариваю, либо у неё еще есть важные дела. Поэтому я попрощалась со своими мужчинами, и вернула серенькую Nokia владелице.

…Екатерина – леди в погонах, следователь в чьем послужном списке десятки раскрытых преступлений оказалась очень хорошим человеком. И как только столь неспокойная работа не превратила её в сухую нечеловечную личность? – думала я, возвращаясь в Донецк поездом.

Должность следователя сама по себе таит немало негативных составляющих. Это и психическая нагрузка, и физическая усталость от постоянных расследований, допросов, очных ставок, кропотливого сбора информации и последующего выстраивания версий. А главное, у Екатерины Степановны такой же ненормированный день, как у бизнесмена. Разница только в том, что бизнесмен старается исключительно ради своего достатка, а следователь трудится для поддержания порядка во всем обществе. И им часто приходится целыми сутками находиться вдали от семьи, но в постоянном общении с другими людьми, и чаще всего с пострадавшими, с которыми любому человеку было бы удручающе находиться рядом. Ведь потерпевшие психически надломлены, перенеся моральный удар от потери близкого человека, например, и следователю как психологу приходиться выслушивать их, что тяжело, в первую очередь, морально.