Спасение: Разоблаченное

Глава 1

«Я собираюсь разбить садик с травами вот здесь,» — сказала Бонни Зандеру, окидывая взглядом их новый двор.

Зеленая трава расстилавшаяся перед ней, бежала прямо к краю извивающейся проселочной дороги.

Там было маленькое пространство, наполовину на солнце, наполовину в тени, которое было бы превосходным для выращивания трав для создания амулетов и заклинаний.

За дорогой возвышались горы с белоснежными вершинами — настоящие горы, гораздо выше чем холмы Вирджинии.

Позади неё стоял Зандер и обвивал руками её талию, уткнувшись подбородком в её плечо.

Бонни удобно откинулась назад на его теплый торс. Делая глубокий, удовлетворенный воздухом Колорадо вдох, она сказала ему:

«Здесь просто великолепно.»

Они находились здесь всего несколько дней, и каждый новый день Бонни с радостью открывала глаза, поражаясь своему счастью.

Она переехала сюда, потому что не смогла бы жить без Зандера, но она и представить себе не могла, что ей здесь понравится.

Даже на пути сюда, в самолете, ее не покидало чувство беспокойства, ноющее где-то в районе желудка.

Бонни никогда раньше не жила от своей семьи так далеко, никогда не оставалась больше чем на пару месяцев там, где она не могла приехать к ее маме или сестрам, если она в них нуждалась.

И с ней всегда были рядом ее другие сёстры, Елена и Мередит, которых она выбрала.

Бонни чувствовала себя предателем, оставляя Елену и Мередит.

Конечно, они убеждали ее, что все понимают. Говорили, что она лишь на расстоянии телефонного звонка от них.

Но это не облегчало чувство вины Бонни. Стефан, настоящая любовь Елены, умер.

Мередит была обращена в вампира.

Конечно, это было неправильно для Бонни бросать их, особенно сейчас.

Но, находиться здесь казалось правильным.

Над головой простирается голубое и ясное небо Колорадо, такое чистое и глубокое, что Бонни казалось, будто она могла поднять руки и улететь прямо в это бескрайнее пространство.

Было что-то такое в этом бесконечном небе, в этой открытой земле и природе вокруг неё, что заставляло Бонни чувствовать, будто она наполнялась Силой.

«Я становлюсь сильнее с каждым днём,» сказала она, сплетя пальцы Зандера со своими и прижимая его руки сильнее вокруг нее.

«Угу,» согласился Зандер, мягко целуя её шею.

«Это место по-настоящему живое. Джаред рассказал мне, как он, в форме волка, пробежал много миль вчера ночью в горах, и на его пути не было ничего, что могло бы ему помешать: ни машин, ни городов. Это замечательно.»

Он потянул ее за руку, и Бонни последовала за ним в дом.

Наш дом. Как потрясающе здесь! — думала она.

Их старое жильё ей нравилось. А в этом маленьком белом ранчо не было соседей, на которых пришлось бы жаловаться из-за шума. Не было и хозяина, устанавливающего свои правила.

Это место принадлежало им.

«Мы можем делать здесь все, что захотим,» сказала она Зандеру.

Он ухмыльнулся, глядя на нее сверху вниз своей медленной, обезоруживающей улыбкой.

«И что же ты хочешь сделать, Мисс Бонни?» Бонни широко улыбнулась.

«О, у меня есть несколько идей», легко сказала она и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его, трепетно прикрыв глаза.

Знакомое ощущение бабочек в животе, которое дарили поцелуи Зандера, по-прежнему было с ней, только с примесью чего-то большего — теперь они женаты.

«Пока смерть не разлучит нас», а до тех пор, он принадлежал ей. Она заглянула в его теплые глаза цвета океана.

Чувство непередаваемого счастья пронзило ее. Впустив в себя частицу энергии Зандера, Бонни сосредоточилась на мгновение.

Восторг охватил ее, так как она почувствовала сущность своего милого, жизнерадостного мужа.

Из камина разлетались зеленые и фиолетовые искры, наполняя комнату ярким светом.

«Красиво,» восхитился Зандер. «Словно крохотный фейерверк!»

Бонни собралась сказать что-то слащавое, но честное, что-то вроде «Фейерверки — вот что я всегда ощущаю, находясь рядом с тобой», — но прежде, чем она успела это произнести, зазвонил ее телефон.

Это была Мередит. Несомненно, ее подруга хотела узнать про то, как проходит медовый месяц и что из себя представляет Колорадо. Бонни подняла трубку, продолжая улыбаться:

«Привет! Как дела?»

Последовала пауза. Затем послышался тихий, усталый голос Мередит.

«Бонни?»

«Мередит?» Бонни застыла. Ее подруга казалась разбитой.

«Это Елена,» произнесла Мередит почти шепотом. «Ты можешь приехать домой?»

Сидя на краю кровати Елены, Деймон закрыл глаза на мгновение.

Он был очень уставшим, его кости ужасно болели, намного сильнее, чем ему когда-либо приходилось испытывать.

Он сидел у изголовья ее кровати часами, держа ее руку, тихо пытался заставить ее дышать, заставить ее сердце биться.

Желая, чтобы Елена проснулась. Чтобы продолжала дышать, как-нибудь, несмотря на то, что каждый медленный, шумный вдох, казалось, будет для нее последним.

Весь путь через Атлантику из Парижа, назад к ней домой сюда, в Вирджинию, она дышала.

Он мог Слышать биение ее сердца, но слабо и нерегулярно.

Но тем не менее, она была без сознания. Не имело значения как сильно Деймон хотел пробудить ее.

И неважно было, просил ли он саму Елену, или вытягивал из детских воспоминаний полузабытые молитвы и упрашивал Бога, который, очевидно, давно отвернулся от него.

Ничего что делал Дэймон не имело значения. Нежно он откинул длинную прядь волос со щеки Елены.

Когда-то ослепительно золотые, ее волосы сейчас потускнели и запутались, а щеки обрели болезненно-желтоватый цвет.

Она казалась так близка к смерти, что сердце Деймона сжалось. Убирая руку от лица Елены, Деймон прижал кулак к своей груди.

Была глухая пустая боль там, где он привык чувствовать эмоции Елены действующие ярко и сильно через связь между ними.

Он не чувствовал ничего от их связи с тех пор как Елена была без сознания.

«Приезжай как можно скорее,» услышал он голос Мередит в гостиной.

На другом конце телефонной линии он слышал огорченный голос Бонни, обещающий сделать все, чтобы вылететь первым рейсом.

Мередит положила трубку. Наступил момент полной тишины. Он продолжался до тех пор, пока девушка тяжело не вздохнула.

Он знал, что она полагается на магию маленькой красной птички.

Он и сам не мог справиться с этой предательской искоркой надежды — Бонни ведь была такой могущественной сейчас — но в глубине души он знал, что даже Бонни не в силах помочь.

Решение Стражников было окончательным, и Елена — обречена.

Деймон встал и пересек комнату чтобы взглянуть в открытое окно. Снаружи солнце уже садилось.

Стены спальни будто сжимались вокруг него и было больно думать о Елене, что тихо и неподвижно лежала на кровати за его спиной.

Хватит. Он может сидеть у ее постели, столько, сколько ему нравится, но он не может помочь ей. Деймон бесполезен.

Он решил покинуть это место — место, где Елена делала последние вдохи. Запах смерти медленно наполнял комнату.

Дэймон сконцентрировался и почувствовал, как его тело сжимается, кости скручиваются и сгибаются. Сияющие черные перья прорастали из его новой формы.

Через несколько мгновений, гладкий черный ворон, широко расправил крылья, вылетел в окно и окунулся в ночь.

Подставляя свои крылья, чтобы поймать вечерний бриз, Дэймон повернул к реке. Над нам, собирались темно серые облака, отражение его эмоций.

Даже не контролируя свой полет, он все равно бессознательно оказался над могилой Стефана на берегу реки.

Приземлившись и изящно приняв свой человеческий облик, Деймон осмотрелся.

Прошло всего несколько недель как они похоронили Стефана, но трава уже выросла на земле, где лежал его младший брат.

Деймон остановил взгляд на ней, и боль в его груди усилилась. Он склонился и дотронулся рукой до земли над могилой Стефана.

Земля была сухой и рассыпалась под его пальцами.

«Прости, маленький братец,» сказал он. «Я подвел тебя. Я подвел Елену.»

Выпрямляясь, он размышлял, что же ему делать.

Смерть, есть смерть.

Стефан не мог простить его сейчас, как бы ему этого не хотелось.

Они слишком долго ненавидели друг друга.

Сейчас, Деймон мог признать, что это была его вина.

Он был возмущен своим младшим братом по множеству причин, начиная с той, что их отец любил Стефана больше.

Его ненависть возросла после того ненавистного дня, когда они убили друг друга, и сквозь века Деймон наблюдал за тем, как Стефан страдал оттого, что был вампиром и что есть сил воздерживался от убийства людей, его горечь возрастала.

Даже, как монстр, Стефан был более добродетельными, чем Дэймон был как человек, и Деймон ненавидел его за это.

Но когда появился Джек, ненависть утихла.

Джек. От ненависти Деймон стиснул зубы, и в ответ снаружи прогремел гром.

Джек Далтри притворился человеком, охотящимся на древнего кровожадного вампира.

Все это была ложь: Джек оказался ученым, который создал новую расу вампиров, более быстрых, и более сильных! Их целью было уничтожить своих старых собратьев.

В том числе Стефана, Кэтрин и самого Деймона.

Деймон был на другом континенте, когда Стефан был убит. Он только и сумел успеть к похоронам Стефана и беспомощно наблюдать за убитой горем Еленой.

Дэймон одной рукой потер свою грудь, содрогаясь от воспоминаний о том, как боль Елены резонировала через магическую связь между ними, тянув его домой.

Эта боль, то, как он узнал, что Стефан был мертв. Ничто больше не могло ранить Елену так сильно.

Связь между Деймоном и Еленой была и одной из причин ее нынешнего состояния.

Стражники связали их ею, чтобы держать Деймона под контролем.

Они правильно предположили, что если Елена и Деймон будут связаны, это остановит последнего от следования своим наихудшим порывам.

Они четко разъяснили ему, что если он выпьет чьей-то крови против воли последнего, Елена пострадает. Если же убьет человека, она умрет.

Огромные капли дождя начали падать на землю, украшая светло-коричневый оттенок берега темными пятнами.

Засовывая руки в карманы, Деймон снова заговорил, глядя на могилу своего брата.

«Я не знал,» сказал он спокойно.

Все, чего они хотели, что поглотило его и Елену, была жажда мести. И они преуспели в этом.

Они выследили Джека, и Деймон убил его, отплатив за смерть своего брата.

Со смертью убийцы, Елена, наконец, смогла смириться с тем, что случилось со Стефаном.

Она вернулась к Деймону, и впервые они могли любить друг друга, не чувствуя, что предают Стефана.

Деймон знал, что он её не заслуживает.

Пусть у него когда-то и была душа, но она давно была испорчена.

Но Елена всё равно хотела его.

Путешествуя, проведя две потрясающие недели вместе, они не могли нарадоваться друг на друга.

Но как-то раз Елена упала, скорчившись от боли, и тогда прибыла Милея, хладнокровная Стражница, что и наказала их этой проклятой связью.

Деймон думал, что убив Джека, он не нарушит правил, ведь Далтри был вампиром.

Да, люди были табу, но вот о чудовищах ничего не было сказано.

Он был дураком. Джек обратился в вампира используя науку, чтобы скопировать вампирскую силу и свирепость, избавившись от традиционных уязвимостей вампиров — дерево, огонь и солнечный свет.

Он превращался в вампира благодаря средствам смертных.

Он никогда не умирал; его человеческая жизнь никогда не заканчивалась. Джек не был настоящим вампиром. Он был лишь его имитацией.

В нём не было ни капли магии. Поэтому Стражи были обеспокоены тем, что Деймон разрушил их сделку. И теперь он расплачивался за это. Умирая.

Деймон принёс её обратно в Далкрест.

Что-то подсказывало ему, что ей хотелось бы быть здесь, среди людей которых она любит.

Они ведь сражались когда-то с непобедимыми злодеями, вместе спасая мир.

Часть его, возможно глупо, надеялась, что все вместе они могли бы помочь ему спасти её.

Но, теперь, когда они находились здесь и ничего не изменилось, он был в ужасе что они не смогли. Возможно Елена была в недосягаемости.

Деймон вздрогнул от этой мысли, и даже плечи его согнулись будто от тяжести проливного дождя.

«Стефан,» прошептал он, глядя на превратившуюся от дождя в грязь землю на могиле его брата, «что мне делать?»

Он пробовал напоить ее своей кровью — она была бы против такого решения, но лучше обратиться в вампира, чем умереть — но даже это не принесло результата.

В нем взыграл гнев, и грохот грома разразился над головой.

Деймон поднял глаза на небо, струйки воды стекали по его волосам, пропитывая его одежду.

«Малеа!» крикнул он, и эта просьба надломленным голосом отозвалась в равномерном постукивании капель ливня.

«Я сдаюсь! Накажи меня, мне плевать. Все, что угодно. Просто скажи мне, что делать.»

Он остановился и затаил дыхание, прислушиваясь и ожидая какого-нибудь знака, что Стражники были готовы к сделке.

Он чувствовал, что теплые ручейки слез побежали по его лицу вместе с прохладными каплями дождя.

«Прошу,» прошептал он, «Спасите ее.»

Не было никакого ответа, только звуки реки и дождя.

Если Стражница и могла его слышать, ей, безусловно, было все равно.