Спасение: Разоблаченное

Глава 2

Мередит провела рукой по лбу Елены.

Он был холодный и липкий, а темные круги под глазами Елены ярко выделялись на ее бледной коже.

Мередит не могла отвести глаз от лица спящей Елены, отчаянно надеясь, что что-то произойдёт и она вдруг просто скорчит наполовину раздраженную рожицу, как она всегда делала по утрам.

Замерев, Мередит смотрела. Было ли это мерцание движением закрытых век Елены?

«Елена?» сказала Мередит, сохраняя свой голос мягким и спокойным.

«Ты меня слышишь?»

Ответа не последовало.

Конечно, не было.

Они пытались в течении нескольких дней, сначала Деймон в Париже, а потом, как только он отправил Елену домой, Мередит пыталась оживить ее любыми способами, которые только могла придумать.

За все это время ничего не изменилось.

Елена лежала неподвижно, словно манекен, только мелкое, устойчивое дыхание показывало, что она еще жива.

Деймон сказал, что, прежде чем она впала в эту кому, Елене было ужасно больно. Мередит была рада, что не видела этого, рада, что сейчас Елена не страдает.

Но это — безмолвное, бледное создание — ужасало Мередит. Оно не могло быть Еленой.

Нет той умной и сообразительной Еленой, которая столько раз оставалась в живых, которая с детства была ближе, чем сестра для Мередит.

Мередит поднялась со стула у большой белой кровати, не в силах больше смотреть на Елену.

Вместо этого она прошлась по спальне, быстро прибравшись: книги с тумбочки убрала снова на полку, поправила обувь в гардеробе.

Она не сводила глаз с того, что делала.

Она не собиралась думать о лежащем в постели человеке.

Зубы Мередит стали пульсировать, и она рассеянно потерла десны одним пальцем.

Ей нужно было выскользнуть в лес, чтобы поесть, но она не могла оставить Елену одну.

Одна. Их ряды таяли. Стефан был мертв.

Елена умирала.

Аларик, Бонни и Метт все еще были в пути: Бонни от своего нового дома, Аларик с научной конференции, а Метт от родителей своей подруги Жасмин.

Кто знает, где Деймон? Он исчез несколько часов назад.

Мередит взяла тонкий шарф с серебряным рисунком и аккуратно сложила его.

Елена носила его, когда Мередит видела ее в последний раз.

«Теперь я знаю», сказала она Мередит, ее лицо было радостным, и это больно вспоминать.

«Стефан хочет, чтобы я жила.

Он хочет, чтобы я была счастлива.

Сейчас я могу любить Деймона…Это нормально.

Мередит заморгала, прогоняя слезы.

Елена ошибалась.

Все было далеко не нормально.

Вцепившись в шарф, Мередит рывком открыла ящик.

Как только она собиралась заполнить его, ее руки дрогнули, когда она увидела темно-бордовую книжечку внутри.

Кто бы мог подумать, что готовая ко всему, взрослая Елена Гилберт продолжала хранить школьный ежегодник в тумбочке рядом со своей кроватью?

Она осторожно вытащила книгу из ящика и пролистала ее.

Предвыпускной год.

Их последний реальный ежегодник, после которого все изменилось.

Там было два ежегодника для выпускного класса.

Первую, одну из выпускных классов Мередит вспомнила, увидев памятную страницу для Елены Гилберт и Сью Карсон.

Другой, уже для изменившегося мира, созданного Стражами, в котором не было ничего кроме команд, классов и клубов. Теперь он также не казался реальным.

Но там был только один вариант за их предвыпускной год.

Ее собственное лицо, на несколько лет моложе, улыбалось с картинки Главного Предстоящего Суда.

Елена была, конечно же, Принцессой класса. Комитет предвыпускных танцев.

Она, Елена и Бонни пошли в команду дебатов спустя месяц после этой фотографии, но они были на картинке, улыбаясь, словно болваны.

Выстрел Метта на футбольном поле, его лицо такое, будто он пытается решить это. Все казалось таким нормальным.

Она перелистнула к обороту и увидела свой собственный почерк.

Елена,

Что я могу сказать?

Моя лучшая подруга и сестра, ты всегда рядом со мной.

Но я буду помнить пикники на Хаот-Спрингс, то как мы ездили на вечеринки содружества в Университет Вирджинии, как Мэт с ребятами ворвались на пижамную веринку в честь твоего дня рождения.

Все то время, которое мы готовились к танцам вместе — ты, я, Бонни и Кэролайн — было даже лучше чем сами танцы.

Пусть у тебя будет лучшее время в Париже, ты счастливица, помни об этом!

Остался всего один год до СВОБОДЫ!!!

ХОХО

Мередит

Такая обычная переписка в ежегоднике между двумя обычными девушками.

До смерти родителей Елены.

До прибытия братьев Сальватор в Феллс-Черч, и ничто уже больше не было обычным.

Елена и Мередит не получили свободу, которую обещало сообщение, свободу расти и быть нормальными, распоряжаться своими собственными судьбами.

Ни у Бонни, ни у Метта, ни у людей, в которых они влюблялись, когда становились старше.

Вместо этого они были затянуты во все это сверхъестественное: вампиры и оборотни, демоны и Стражи.

Ответственность за спасение всех, стоя на страже между повседневной жизнью и тьмой за ней, которая втянула их и держала в заложниках.

В первую очередь Елену, подумала Мередит и мельком взглянула на кровать.

Грудь Елены двигалась почти не заметно, показывая, как она дышит, ее дребезжание, медленные вдохи громко отдавались в тихой комнате.

У Елены действительно никогда не было шанса, она не раз влюблялась в Стефана.

Дверь скрипнула, и вошел Деймон, молчаливый и изящный.

Сначала он взволновано посмотрел на кровать, а затем прислонился к дверному косяку, как будто он был очень уставшим, чтобы просто стоять.

Его глаза были красными, когда их увидела Мередит, и ей стало интересно, не плакал ли он.

Деймон может быть в бешенстве, или горевать, но он никогда не плакал.

Но может быть сейчас, в конце всего, он поплакал.

Мэт небрежно припарковался, одним колесом выскочив на бордюр, и вывалившись из машины, захопнул за собой дверь.

«Я знал что однажды это случится» прорычал он сквозь стиснутые зубы шагая по тротуару в направлении квартиры Елены.

«Я знал, что Стефан и Деймон доведут ее до смерти».

Жасмин следовала медленнее, её золотисто-карие глаза были серьёзны.

«Не говори так», она сказа ему, положив руку ему на плечо, пока они ждали лифт.

«Елена не мертва. Мы не можем сдаваться.»

Мэтт закусил губу и молчал, пока лифт поднимался до квартиры Елены.

В холле было тихо, и он поколебался мгновение, прежде чем постучать в дверь квартиры.

«Худшее, что только можно представить,» пробормотал он, его голос охрип от ярости, «и вот оно, это правда. Навсегда.»

Рядом с ним, Жасмин сделала вдох и как только подняла руку, чтобы дотронуться до него снова, дверь распахнулась.

Деймон стоял в дверях его бледное лицо было измученным, а темные волосы растрепаны.

Он выглядел более человечным, чем Мэтт его когда-либо видел. До того, как кто-то смог заговорить, Мэтт сжал кулак и ударил Деймона в лицо так сильно, как мог.

Голова Деймона слегка качнулась назад, и он удивленно моргнул, на его белой щеке остался красный след.

«Не думал что в тебе это есть» сказал он со слабой, безрадостной улыбкой.

Он едва прикоснулся к щеке, а затем опустил руку, улыбка исчезла.

«Вероятно, я это заслужил.»

«Да, я полагаю,» сказал Мэтт, проталкиваясь мимо него в квартиру.

Он остановился в дверях спальни Елены.

Его сердце сжалось при виде нее.

Когда он был маленьким, на 40 маршруте был парк развлечений со сказочной темой.

Отец Мэтта, брал его туда иногда, по субботам.

Он не вспоминал об этом уже очень много лет.

Но воспоминания снова нахлынули на него.

Елена напомнила ему Спящую красавицу в Зале Фей — молчаливую и неподвижную.

Блондинка принцесса, лежала как жертва, без единого намека на движение.

Бледная и красивая, и никогда не меняющаяся.

Мэтт всегда думал, что она выглядит как мертвец.

Жасмин прошла мимо него в спальню и ощупала горло Елены на присутствие пульса, затем подняла её веко и посмотрела на зрачок.

Она прикусила губу и посмотрела назад, в сторону Мэтта.

Он мог увидеть сожаление на ее лице.

«Врачи в Париже были в недоумении,» сказал Деймон позади него.

«Они никогда не видели ничего подобного. Я заходил в больницу, до того как заказать самолёт домой, на всякий случай. Но это было бесполезно.»

«Да, это имеет смысл», — сказал Мэтт. Во рту было сухо, и его слова звучали хрипло для его собственных ушей.

«Стражники бы не стали возиться с любого рода болезнями человека. Если они сделали это с ней, они — единственные, кто может это исправить. Мы должны заставить их».

Даже когда он сказал это, холодный порыв безнадежности прошел сквозь него.

Что они могут предложить Стражникам?

Что вообще могло побудить этих ясноглазых безэмоциональных судей вернуть им Елену?