Спасите меня, Сатана Алексеевич!

Глава 37

Я настолько возмущена поведением Фишера, что весь полёт подбираю эпитеты для разговора с ним. И они настолько красноречивы, что даже я удивляюсь, откуда в моей голове столько нецензурных слов.

Ну ведь можно же было позвонить или на худой конец написать что-то вроде: «я в самолёте, встретимся на Камчатке».

Сижу, глубоко дышу. Из-за переполняющих меня эмоций, не замечаю, как мы взлетаем. Я вообще ничего не замечаю.

Когда самолёт набирает нужную высоту, достаю из сумки наушники и телефон. Взгляд падает на папку. Злясь, беру её и открываю, но всё равно посматриваю на соседа. Таисия вроде ничего не говорила про конфиденциальность, но всё же. Однако мой сосед дрыхнет с открытым ртом.

Рассматриваю эскизы, на них просто несколько вариантов упаковки каких-то таблеток. Название «Радиксин» мне вообще ничего не говорит, я даже и не слышала о таком. Хотя, когда готовилась к собеседованию, просмотрела множество БАДов «Веларус». Но на всякий случай фоткаю. Тая сказала, что это новый препарат, возможно, тот самый, что хочет Градов. Однако название — это ничто! Мне нужна формула.

В этот раз перелёт проходит куда лучше, хотя чуть дольше. Петропавловск встречает хмурыми облаками и сильным ветром. Прекрасно, а я ведь даже не удосужилась посмотреть погоду. В Владивостоке-то жара.

Пока мы ждём разрешения на выход, внутри снова начинает подниматься ярость.

И когда в зале прилёта я вижу спину Сатаны, а её сложно перепутать с кем-то другим, то уверенным шагом иду выплёскивать весь свой скопившийся негатив.

Однако первая успевает к нему подойти высокая блондинка в ярко красном брючном комбинезоне с очень вызывающим вырезом. Там не только ложбинку видно, но и четвёртый размер груди.

Она, мило улыбаясь, протягивает ему руку и что-то быстро говорит.

— … очень рада с вами лично познакомиться, господин Фишер, — улавливаю отрывок её разговора.

— Это взаимно, — отвечает в своей манере босс, пожимая руку.

Ну естественно взаимно. Когда перед глазами такие две симпатичные «подруги».

— Машина уже готова, пойдёмте я вас провожу! — предлагает шустро блондинка и хватает его под локоть.

От такой наглости, даже я теряю дар речи. А эта барышня ничего не перепутала? Кто она вообще такая? Внутри всё колотится от бешенства и дикой ревности. Это плохо Вершинина, плохо!

— Минуту! — Фишер снимает со своего локтя девушку, лицо той искажается гримасой недовольства. Меня чуть отпускает. Вот это он молодец! — Нужно дождаться мою помощницу, — договаривает мужчина и все мои слова, которые я хотела ему высказать, тут же испаряются.

Я подхожу ближе к ним и прокашливаюсь. Они оба поворачивают голову в мою сторону.

— Здравствуйте, я Николь Вершинина — помощница Ростислава Алексеевича! — здороваюсь я и протягиваю руку блондинке, та оценивающе осмотрев меня, с совсем неискренней улыбкой тоже протягивает свою, — А вы?

— Я Марианна Жданова, помощница ректора, — не очень дружелюбно бросает она, — Так, ну раз ваша помощница здесь, теперь мы можем идти?

— Да, прошу, — показывает Фишер рукой на выход.

Жданова идёт впереди, я хочу последовать за ней, но Рост тормозит меня, придерживая за руку.

— Ты опоздала, следующий раз вычту из твоей заработной платы, — цедит мужчина не глядя на меня.

— Что? — возмущенно восклицаю я, уже в который раз вырываясь, — Да если бы вы отвечали на мои звонки, то были бы в курсе, что я минут двадцать прождала вас в аэропорту.

Мужчина поворачивает ко мне голову и около минуты смотрит в глаза. В его столько злости.

— Почему? — сквозь зубы произносит он, приближая своё лицо ближе к моему, настолько, что я чувствую его горячее ментоловое дыхание.

Сердце в груди начинает набирать обороты от этой близости.

— Что почему? — выдыхаю я, не понимая, как интерпретировать его вопрос.

— Почему другим можно касаться тебя, а мне нет?

Шокировано смотрю на Сатану и даже не сразу нахожусь, что ответить. Он хочет меня касаться? А как же Тая? Нет, хоть нас и нельзя назвать подругами, но она мне слишком нравится, что бы обманывать.

— Потому меня не интересуют несвободные мужчины, — беря себя в руки, проговариваю я.

— Что?

— Господа, вы ещё долго тут будете стоять? Нас так-то ждут, — недовольно стучит каблучком у выхода Марианна.

— Позже мы всё обсудим, — заявляет Фишер и развернувшись идёт к Ждановой.

Во время поездки я пытаюсь собраться и вникнуть о чём говорит блондинка, но никак не могу.

Обсудим? Что тут обсуждать? Нет, нет, нет, Николь! Тебе вообще не надо было ничего говорить такого! Какая же ты дура! Своими чувствами и эмоциями ты всё испортишь к чертям. И не видать тебе потом ни брата, ни света белого.

— Ректор собрал всех в актовом зале, — доносится до меня щебетание помощницы ректора, — Сначала вам нужно будет сказать пару слов студентам, а затем уже будет собрание с педагогами и учредителями.

— Речь? Но я не готовила! — впадаю в ступор я, — В плане мероприятий не было никакого выступления перед студентами! — быстро достаю из сумки ежедневник. Смотрю расписание. Собрание — есть. Осмотр университета — есть. А вот выступление — …

О Дьявол — есть. В самом низу ежедневника сделана пометка: выступление — Камчатка. Наверно, записала в последний момент, а потом с этим благотворительным вечером и перелётом совсем забыла.

Виновато поднимаю глаза на Фишера, он смотрит внимательно и на секунду его уголки губ слегка приподнимаются, словно в усмешке. И мне сейчас безумно стыдно, за то что я впервые за всё время, не до конца выполнила свою работу.

— Ну, если речи нет, наверно выступление можно отменить, — как бы невзначай произносит блондинка, но у неё на лбу «ярким неоном» светится надпись: ну ты и облажалась.

— Всё в порядке, — комментирует Ростислав, — Пойдёмте, не будем заставлять студентов ждать.

Я красна, как рак, но благодарна за то, что он не сделал мне выговор при этой помощнице ректора.

Мы заходим в зал, где сидит просто неимоверное количество студентов, некоторые даже стоят на лестнице. Мужчина на сцене что-то вещает и, когда видит нас, с улыбкой и каким-то облегчением начинает представлять генерального директора «Веларус». Фишер уверенно поднимается и проходит на сцену, я торможу у кулис. Терпеть не могла выступать перед публикой и даже сейчас стоя не совсем на сцене, ноги всё равно подгибаются от страха и мандража.

Ростислав подходит к выступающему мужчине, они пожимают друг другу руки и мой босс, когда аплодисменты становятся тише, начинает говорить.

Я снова поражаюсь этим мужчиной. Насколько он мужественен, уверен в себе и безумно красив. Его ораторскому искусству можно позавидовать. Даже удивительно, что не он стал публичным человеком, а Астахов. Кстати, а почему именно Фишер решил поехать, а не Илья? Осматриваю зал — ни вспышек фотокамер, ни телефонов. Странно, неужели журналистов тоже не будет. Если Ростислав Алексеевич всё продумал, зачем тогда ему я?

Речь босса заканчивается, студенты подскакивают и взрываются аплодисментами, и я за кулисами тоже хлопаю. Потому что мужчина смог подобрать настолько правильные и нужные слова, что мне кажется даже я лучше бы не написала речь. Неужели готовился? Или всё от чистого сердца и искренне? Тогда он точно истинный руководитель и лидер.

Смотрю на студентов и мой взгляд падает на поднятый плакат с надписью: «Вершинина, я готова спасти тебя! Твоя М».

Боже Мила! Закрываю глаза, сдерживая улыбку. Я вся просто горю от стыда, возмущения и радости. Выглядываю за кулисы и кручу пальцем у виска подруге, она весело машет мне и выбегает из зала. Босс вместе с ведущим оборачивается ко мне. Пожимаю плечами, делая вид, что вообще ничего не понимаю.

И пока ректор говорит заключительную речь, Рост подходит ко мне за кулисы.

— Это была твоя подруга? — спрашивает он, становясь рядом.

— Да, — с улыбкой отвечаю я. Чувствую прилетит мне за эту выходку, но с другой стороны, я же не виновата!

— У тебя есть час, — констатирует босс, — И держи телефон рядом.

— Что? — удивлённо восклицаю я, не веря, что Сатана меня отпускает, — Нет, у нас с вами расписание…

— Николь, ты обещала подчиняться вчера, помнишь?

— Но как я оставлю вас…

— Так, опять но и не подчинение?! — строго смотрит мужчина на меня.

— Ладно, я поняла, — расплываюсь в улыбке, — Буду неподалёку — обязательно звоните.

И от переполняющих эмоций, не сдержавшись, обнимаю Фишера, но быстро отстраняюсь и линяю.

Когда выхожу из актового зала на меня тут же, вереща, нападает ураган в виде Людмилы.

— Стой, задушишь, — хохочу, тоже сильно обнимая подругу, как же я скучала по ней.

Это так здорово обнять близкого и родного тебе человека. Глаза тут же наполняются слезами, потому что у меня никого нет ближе Милы и Никиты. А если учесть, что брат не тактильный ребёнок, то это мои первые за четыре года теплые объятия.

— Эй, подруга ты чего? — почувствовав, что я на грани рыданий, Людмила быстро берёт меня за плечи и куда-то ведёт.

Я подчиняюсь ей, пусть делает, что хочет, лишь бы продолжала «спасать меня» своими объятиями. Однако, когда мы выходим из университета — я останавливаюсь.

— Стой, мы куда? — всхлипывая, спрашиваю я.

— Тут рядом есть кофейня, посидим там. Сколько кстати у нас времени?

— Час, но наверно уже чуть меньше.

— Отлично.

Так же в обнимку мы доходим до кофейни, садимся за столик, делаем заказ и как только официант уходит, в подруге просыпается адвокат.

— Итак, я хочу знать, какие отношения у вас боссом?

— Ой, Мила давай не будем, — отмахиваюсь я.

— Нет, ты не говорила, что он тааааакой красавчик. Хочу знать подробности сейчас. Ведь ты скоро уедешь в Израиль и кто знает, когда мы в следующий раз увидимся.

— Ты наверно хотела сказать «если я уеду», есть ещё вариант стать женой Градова или сесть в тюрьму, — с грустной усмешкой говорю я.

— Нет, слышишь! — подруга берёт меня за руку, — Ты уедешь в Израиль с братом и сделаешь для этого всё возможное и невозможное. Даже если у тебя не получится сделать, то что просит твой отчим, то ты всегда можешь обратиться ко мне, и я обязательно постараюсь помочь.

Слёзы опять начинают застилать глаза. Встаю и крепко обнимаю подругу, снова.

— Спасибо Мил, я рада, что ты появилась в моей жизни, не знаю, как бы я выжила эти годы без моральной поддержки.

— Знаешь, говно в жизни случается на каждом шагу и есть только два выхода: либо тонуть в нём, либо разгребать лопатой. Я предпочитаю второй вариант.

— Мне бы столько уверенности и оптимизма, — улыбаюсь я, — Расскажи лучше, как у тебя дела?

— Ну, мне ещё два года терпеть эту неадекватную шлюху-мачеху. И монстра-сводного. Не понимаю, как отец вообще мог жениться на ней. А ещё он меня считал исчадием Ада, — сокрушается Людмила, — Если бы не ночные смены в больнице, то я бы сошла с ума с ними двумя.

Да, подруга как-то говорила, что, когда у них была практика в больнице, ей разрешили устроиться на полставки младшей медицинской сестрой.

— Слушай, почему ты не съедешь просто?

— Неееет, пока я учусь и живу с ними, мне перепадает часть денег, это так же прописано в условиях завещания. Что пока я учусь на медика и живу в доме, мачеха обязана ежедневно давать мне определённую сумму на расходы. Папин адвокат это всё строго контролирует. Ни копейки не оставлю этой мрази и её сыночку, — зло выплёвывает девушка.

— Сводный до сих пор ведёт себя мерзко?

— Он перешёл на новый уровень, теперь, когда я дома, каждую ночь мне приходится слушать, как он трахает своих шлюх.

Людмила когда-то была влюблена в своего сводного брата, я его не видела ни разу, но шкале от нуля до десяти подруга оценила парня на одиннадцать. Красивый подонок — называла его Мила. Кстати из-за поцелуя с ним её и отправили в институт благородных девиц, а его на год в армию. После чего у них и случилась глубокая и затяжная ненависть друг к другу. Ведь инициатором поцелуя стала девушка.

— И что ты чувствуешь к нему сейчас? — осторожно спрашиваю я.

— Если ты хочешь спросить люблю ли я его, Ник, то нет. Я его ненавижу и желаю ему смерти. Вот так! — подруга разводит руками.

Тяжело вздыхаю. Я прекрасно понимаю чувства Милы, потому что мои по отношению к отчиму абсолютно такие же.

— Так, ладно, обо мне мы поговорили, теперь жду подробности от тебя, — Мила снова улыбается и начинает играть бровями. Вот эта её способность — быстро переключаться, меня всегда поражала. Я даже ни разу не видела, чтобы она плакала. Всегда ходячий энерджайзер. Погрустит немного и дальше «разгребать лопатой».

Тяжело вздыхаю, но выдаю подруге всё. Про то, как заболела, как босс приехал лечить меня, про укол, поцелуй и непонятное свидание в планетарии. Так же рассказала про благотворительный вечер, подарок в виде платья и картины. Поезду в Китай, а в заключении добавляю про Таю, разговор с ней о том, что если он не признается мне во всём, то она в нём разочаруется, как в мужчине, и что я теперь в полнейшей жопе, так как кажется влюблена в своего несвободного начальника и это значительно ухудшает мои шансы улететь в Израиль вместе с братом.

Подруга очень долго молчит, задумчиво попивая чай. Когда я уже хочу спросить, что она думает, мой телефон начинает вибрировать на столе. Звонит мой босс. Людмила тут же оживает.

— Да, Ростислав Алексеевич?

— Ты где?

— Ммм… Я тут в кофейне, напротив университета. Сейчас подойду, — расстроено произношу я, неужели час так быстро прошёл?

— Не надо, на улице сильный ливень. Я сейчас сам зайду, — и он отключается.

— Наше время подошло к концу? — интересуется с улыбкой девушка.

— Да, он сейчас зайдёт, говорит на улице дождь.

— Хм… И твой начальник, идёт чтобы спасти тебя от дождя?

Не сразу понимаю о чём она.

— Знаешь, Ника, я думаю, что твои чувства взаимны со стороны «тёмной лошадки».

— Не говори ерунды, — фыркаю я, — Видела бы ты его, у него скоро венка на лбу лопнет от моего вида и постоянного непослушания.

— Нет, Ник, ты думаешь, что состоятельный бизнесмен будет тратить своё время и такие деньги на помощницу, которая работает у него меньше месяца, просто так? За хорошую работу он может выписать тебе премию, а не платье от известного кутюрье.

— Мил, я не знаю, зачем он это сделал? Я хотела вернуть ему платье, но он не принял его, ещё и наорал на меня.

— Конечно, какому мужчине понравится, когда он искренне хочет сделать подарок девушке, КОТОРАЯ ЕМУ НРАВИТСЯ, а она им швыряет ему в лицо.

— Нет, ты совершенно не знаешь его, — не соглашаюсь я с теорией подруги.

Слышу, как в кофейне хлопает дверь, замечаю знакомую фигуру с зонтом в руках.

— Ты права — не знаю. Кроме того, что он реально красавчик и говорит, как бог, я ничего не знаю о нём. Но мне почему-то кажется, что этот мужчина, единственный, кто сможет спасти тебя.

Шокировано смотрю на подругу, это она мне только что сказала?

Ростислав начинает пробираться к нашему столику.

— Не говори ерунды, — шепчу я ей, — Он первый, кто сдаст меня в руки полиции, по статье мошенничество.

Подруга не успевает ответить, потому что Фишер становится прямо за её спиной. Я встаю, выдавливая улыбку.

— Ростислав Алексеевич, познакомьтесь с моей лучшей подругой, Людмилой… Быстровой, — добавляю я в последний момент.

— Очень приятно, — быстро бросает мужчина, мазнув по Миле незаинтересованным взглядом, — Ты готова? Кажется у нас намечается большая проблема, нужно срочно ехать!

— Проблема? Что произошло? — взволнованно интересуюсь я, быстро надевая куртку и беря сумочку.

— В машине обсудим.

— Ладно, Мил, извини, работа, — с сожалением обнимаю подругу.

— Всё в порядке, я понимаю, — сжимает она меня в ответ, — Была рада тебя увидеть, надеюсь мы ещё увидимся, звони мне почаще.

— Обязательно, — улыбаюсь я, сжимая её руки в своих.

Подруга ещё раз крепко меня обнимает, а потом тихо на ушко произносит:

— Расскажи ему, я думаю он нормальный мужик и обязательно поможет тебе.

Раскрыв глаза, отстраняюсь. Боже, надеюсь, что Ростислав не услышал этого, хотя он пристально наблюдает за нами.

— Пока, Мил, я позвоню, — выдавив улыбку произношу я, чмокаю подругу и отхожу, — Идём? — спрашиваю у босса, тот положительно кивает, рукой показывает на выход.

Помахав подруге, я ухожу и напоследок слышу:

— Было приятно познакомиться с вами, Ростислав Алексеевич! — кричит весело подруга и машет.

Я краснею, не надо было ей всего рассказывать, особенно про поцелуй и чувства к нему.

Мы выходим из заведения и я тут же торможу на лестнице. На улице такой сильный ливень, что одна треть колеса у машин находится под водой.

— Ого! — восклицаю я.

Небо полностью чёрное и мне даже где-то вдалеке показался всполох молнии, но грома, слава богу, не прогремело, иначе я бы опять впала в ступор.

— Да, в этом наша проблема, — рядом произносит Фишер и протягивает мне зонт, который я шокировано забираю, а затем мужчина просто берёт меня на руки и несёт до рядом припаркованной машины.

— Что вы делаете? — с удивлением спрашиваю я, наблюдая как его ботинки полностью утопают в луже.

— Спасаю твои туфли и ноги, — совершенно спокойно говорит мужчина.

Таксист изнутри открывает дверцу, давая моему начальнику усадить меня на заднее сиденье, сам садиться рядом.

— Едем, — приказывает мужчина, хлопая дверцей, — В общем, так Николь, — начинает он, — Проблема в том, что из-за сильного ливня и ветра наш рейс отменили до завтрашнего утра, поэтому я снял нам номер в отеле рядом с аэропортом, чтобы в случае возобновления рейсов, мы оперативно смогли приехать… Хочу сразу предупредить: свободный номер остался только один и мы ночуем вместе.

— Но… — уже хочу сразу возразить отказаться, что это ещё за новости? В одном номере с боссом? А как я потом Тае об этом расскажу? Ведь наверняка мы будет отчитываться в бухгалтерии, пойдут слухи.

— Нет! — строго перебивает мужчина, — У меня нет времени искать что-то другое. Это самый ближайший отель к аэропорту. И ты помнишь, что подчиняешься мне?

— Да, помню, — тушуюсь быстро я.

И меня ещё бесит, что он выполнил мою работу! Об этом должна была позаботиться я.

— Вот и хорошо. Если к нашему приезду какой-то номер освободится, то мы его возьмём для тебя.

Мы очень долго едем до отела. Ливень такой, что автомобильные дворники совсем не справляются с задачей. Машины скользят, по слегка затопленной дороге медленно и аккуратно. Я слышу негромкие раскаты и внутри всё сжимается от очередного приступа страха. Хоть бы мы успели доехать и был ещё один свободный номер. Я не представляю, что будет, если гром загремит сильнее.

Наконец мы доезжаем. У отеля находится просто куча людей, скорее всего таких же как и мы, отменившим рейсы и работники экстренных служб, которые оперативно высасывают воду с тротуара специальной машиной.

Я не дожидаясь, когда босс откроет дверь, выпрыгиваю сама. И тут же полностью промокаю, это было опрометчиво, конечно.

— Ты снова хочешь заболеть? — строго интересуется мужчина, подходя ко мне с зонтиком. Молча качаю головой, ну сглупила я, что уж поделаешь, — Ладно, пошли.

Мы быстро добегаем до входа в отель. В фойе людей ещё больше, чем на улице. Ростислав подходит к только что освободившемуся администратору, называет свою фамилию, нас быстро регистрируют и отдают ключи, и судя по тому, как женщина рядом вопит почему мест нет, спрашивать об этом у нашего администратора нет смысла.

Нас провожают на самый верхний этаж, предупреждают, что ужин принесут прямо в номер, так как в ресторане уже все столики забронированы. Оказывается, завтрак и ужин входит в стоимость номера.

И вот дверь за сотрудником закрывается и мы остаёмся в номере одни.