Спасти Кремль

Федина «победа»

Вечером Руся подошёл к папе.

— Есть разговор.

Папа отвернулся от компьютерного монитора и внимательно посмотрел на сына.

— Пап, вот наше-то путешествие… Мы с Лу сопоставили факты и решили, что тут как-то замешаны солдатики…

— Солдатики?? — удивился папа и покачал головой. — Нет, ребята. Не думаю.

— Ну ты же говорил, они магические! Помнишь, в тот день, перед тем как мы… Короче, ты сказал маме, что они — магические. Я потом часто об этом думал.

— В самом деле? — папа рассмеялся. — Нет, друзья, я этого не говорил.

— Говохил, говохил! — возмущённо закартавил Федюня. — Я тоже слышал!

— Я сказал, что олово обладает магическим числом. Я имел в виду, что атомное ядро олова чрезвычайно стабильно, потому что ему присуще магическое число протонов и нейтронов. — Предупреждаю, эти сведения для тех, кто кое-что слыхал о таблице Менделеева! — Папа подмигнул маме и, прищурившись, посмотрел на озадаченных детей. — Так что, магическое число — это научный термин. Им обладают и некоторые другие элементы, свинец, например…

— Никакой магии — сплошная наука. Понятно? — подытожила мама.

— Не очень, — честно призналась Луша.

— Да ладно, мы поняли, солдатики не при чём, — нахмурился Руся. — Хотя, если честно, они нам очень помогли найти друг друга.

— Конечно, ведь они волшебные! — не унимался Федюня. — А ещё ты говохил, что олово КХИЧИТ! — сделав большие глаза, горячо зашептал он папе в ухо.

— Кричит? Хм. Это точно говорил, спорить не буду. Если кусочек чистого олова согнуть, то слышен характерный звук. В науке он называется «крик олова». Громко сказано! Но что поделаешь, учёные — неистребимые романтики.

— Федя, а Федя, перестань! — мама ловко выдернула из рук Федюни оловянную фигурку. — Солдатика сгибать не нужно.

— Этот не будет «кричать», — рассеянно заметил папа, — он не из чистого олова. Это сплав. — А где, кстати, остальные?

— Два с утра были у нас в комнате, — отрапортовал Руся. — Но ты же нам уже разрешил…

Все повернулись к стеллажу. На полке было пусто.

— Фёдор, твоих рук дело?

— Моих, — вздохнув, неохотно признал тот, — я их, пап, с вечеха в мохозилку сунул.

— Что-о? — схватился за голову папа.

— Ну, чтобы холоднее были… — мямлил красный, как помидор, Фёдор. Видно, он всё ещё не избавился от иллюзии, что «холодное оружие должно быть холодным».

Недослушав, папа сорвался с места. Выпрыгнув из домашних тапок, он в одних носках огромными скачками умчался на кухню. Хлопнула дверца холодильника.

— О, нет! — послышался тоскливый крик.

Домашние, недоумевая, потрусили следом.

Из распахнутой настеж дверцы морозильной камеры шёл лёгкий белый парок. Папа стоял на коленях перед выдвинутым поддоном. Он… хохотал как сумасшедший.

Руся заглянул в поддон. На дне лежал кучками несмешной серый порошок.

— А где солдатики? — осторожно поинтересовался мальчик.

Папа перестал, наконец, смеяться.

— Вот! — Он ткнул пальцем в поддон. — Это всё, что от них осталось.

— Ну, и что всё это значит? — Луша пристально вгляделась в серые кучки.

Папа, всхлипывая от смеха, вытер глаза платком.

— Что это значит? А вот что: при температуре ниже примерно минус тринадцати с половиной градусов по Цельсию олово превращается… — папа, как фокусник, взмахнул платком, — в по-ро-шок.

Он вздохнул и добавил:

— Это знают все химики. И не только. Историки тоже знают.

— Историки?!

— Да! Например, известно, что пуговицы на мундирах и шинелях наполеоновских солдат в 1812 году были отлиты из олова. И когда наступили холода, пуговицы просто рассыпались в прах.

Руся присвистнул. Честно говоря, он был рад, что не стал этому свидетелем. Морозы они в своём путешествии в 1812 год, к счастью, не застали.

— Кстати, ровно через сто лет, в 1912 году, «оловянная чума» стала одной из причин гибели экспедиции Скотта к Южному полюсу. Полярники остались без горючего: на морозе оно вытекло из запаянных оловом баков.

Все помолчали. Полярников было жаль.

— А эти-то целы! — Федюня бочком протиснулся к холодильнику и стал осторожно вытаскивать с другой полки сохранившиеся фигурки, изображавшие солдат русской армии. — Ух и холодные!

— Я же говорю — эти не из чистого олова. Вот и не рассыпались…

— Уха! Наши мохоза не боятся!

— Ну, ты даёшь, Федя! — засмеялся Руся. — Наполеона в порошок заморозил!

Он подскочил к брату и пожал ему руку.

— Ну, надеюсь, на этом неожиданности закончились? — спросил папа и посмотрел так, будто ответа ждал не от Федюни, а от Луши с Русей. Стало понятно, что он не только замороженных солдатиков имеет в виду.

Близнецы промолчали. Что тут ответишь?

Во всяком случае, обещать папе и маме они ничего не могли.