Серебро позванивало о фарфор – официанты в белых перчатках уносили остатки ленча по пятьсот долларов за порцию. Судебный исполнитель Таннино маялся в обществе политических светил города Анджелено. Он смотрелся здесь довольно неуместно, дешевый костюм не шел к его кудрявой и основательно поседевшей шевелюре. Он одернул слишком короткие рукава пиджака, чтобы было видно его золотую звезду, и искоса взглянул на женщину с песочными волосами, державшую в руках бокал белого вина.
– Если мы всерьез озабочены нехваткой кадров…
Через просторный танцевальный зал отеля «Беверли Хиллс» прочирикал чей-то пейджер, донося до слуха присутствующих звуки рождественской песенки.
– …для передачи злоумышленников справедливому суду, мы должны…
Еще один пейджер заиграл какую-то несуразицу, затем сразу несколько звонков слились в общую какофонию. Таннино глянул на свой пейджер и нахмурился:
– Прошу прощения, Ваша честь.
Члены законодательного собрания штата и депутаты устремились к выходам из зала, стараясь найти место, где лучше ловят сотовые. Таннино был на полпути к двери, когда его остановил городской прокурор, протянув радиотелефон «некстел».
– Мэр у телефона.
Таннино на ходу прислонил трубку к уху.
– Да, сэр. Угу. Угу. – Его лицо напряглось.
Продолжая слушать, он выудил из кармана сотовый и набрал номер.
– Да-да, сию минуту, сэр.
Он отдал «некстел» прокурору и поднес к уху свой телефон.
– Свяжитесь с Рэкли.