Специалист

24

Около двух часов ночи они притормозили у двухэтажного жилого комплекса в Норт Хиллс. Розовая штукатурка и плохой бетон местами отвалились от стены, и из разломов, будто паучьи лапы, торчала арматура. Вокруг автомобилей, перед столбами и мангалами для жарки барбекю собрались кучки людей. Засунув руки в карманы, они недружелюбно и даже злобно посматривали по сторонам. Веселые праздничные песенки в исполнении Бинга Кросби тихо доносились из допотопного седана «Карманн-Гиа», чем-то напоминающего матрешку.

Тим, Медведь и Геррера вылезли из «доджа». Окружающие зашептались. Заглушая бархатное «бум-барум-ба-пум-пумканье» Бинга Кросби, из открытого окна второго этажа полились переливчатые раскаты Вагнера. Тим обратился к какому-то сутулому пареньку с неряшливой бородкой в надвинутой на затылок ковбойской шляпе:

– Байкер по кличке Хлыст здесь живет?

– Вы имеете в виду Великого Мустаро?

Его приятели, стоявшие рядом, прыснули. Паренек поднял глаза в сторону оконного проема на втором этаже, затянутого москитной сеткой. Сквозь занавеску была видна мужская фигура в спортивной майке. Крупные очертания, здоровенные накачанные бицепсы.

Тим и Геррера с удовольствием предоставили Медведю идти первым. Он постучался, и в этот момент звучание классической музыки достигло своего апогея. Дверная ручка легко повернулась. Медведь заглянул в комнату, держа руку на рукояти лежавшего в кобуре пистолета.

Огромный полуголый человек делал глубокие приседания, сопровождая их мощными выдохами. Его спину покрывала вытатуированная эмблема «грешников»; огненный череп морщился и изгибался при каждом движении мышц. Полоска кожи со словом «грешник» была попросту срезана с верхней части татуировки, и на ее месте багровел рубец; надпись на спине гласила: «Смеющийся Филлмор».

На мерцающем черно-белом экране под аккомпанемент «Валькирий» гусиным шагом пробирался через лес Элмер Фудд – охотник из мультика о кролике Багз Банни. Хлыст обернулся. У него были блестящие глаза и густая борода; рот расплылся в приятной улыбке. Подпевая, он неплохим басом вывел крещендо.

В памяти Тима всплыла громадная фигура Кейнера, когда они встретились с ним на дороге в Малибу. Тим до сих пор не мог забыть впечатление, которое производили одни лишь размеры этого человека. Уж насколько массивным оказался Хлыст, но Кейнер все равно был выше сантиметров на десять и тяжелее килограммов на двадцать.

– Не против, если я выключу телевизор? – проревел Медведь.

– Что?

– Не против, если я выключу телевизор?

– Что?

Так повторилось несколько раз, пока Медведь не подкрепил свои слова жестом. Звук убавился, и началось приятное знакомство. Хозяин принялся крепко жать и отчаянно трясти руки пришедших. От такого приветствия у Тима заболел локоть. Хлыст, казалось, был нисколько не удивлен их приходом, даже, наоборот, искренне им обрадовался.

На правом бицепсе Хлыста Тим заметил блестящий круглый шрам. Подрагивающая челюсть и беспокойные пальцы выдавали в нем злостного потребителя метамфетамина. На его правой грудной мышце при каждом ударе сердца трепетала тонкая полоска кожи размером с монету.

Ранки и шрамы украшали его локти, запястья, кожу между пальцами. Продолжая разминаться, Хлыст не давал Медведю договорить ни одной фразы:

– Как мы поняли, раньше вы были членом клуба «Смеющ…»

– Семь лет полного беспредела под их «цветами».

– Мы хотели бы задать несколько…

– Нет проблем, дружище. Вы же платите? За информацию? За определенную цену я, так и быть, что-нибудь вам расскажу. Такие нынче времена, друзья, такие времена…

Для начала Медведь скормил Хлысту двадцатник на смазку для колес, сделав так, чтобы следующей из кошелька показалась сотня. Через мгновение купюра уже лежала в шкафу у Хлыста, а сам он надевал лайкровую борцовскую рубашку, подпрыгивая на одной ноге.

– Почему тебя выгнали из клуба? – спросил Медведь.

– Были проблемы с наркотиками. – Хлыст отдернул занавеску и впустил в комнату свежий воздух. – Извините за стойкий запах, ребята. Наелся фаршированных блинчиков, так всю ночь газы преследуют.

– Клубу разве не наплевать, принимаешь ты наркоту или нет? – спросил Медведь.

Пальцы Хлыста пробежались по ткани, поправляя одежду.

– Приверженность игле гораздо сильнее, чем приверженность клубу. Продавать было можно, самому трогать – нет. Приходилось довольно долго ездить рядом с соблазном в седельной сумке. Мне никогда не нравилось выражение «сила воли». Такие вот дела, друзья мои, такие дела.

Геррера заметил отсутствие полоски кожи над «цветами».

– Бродяги срезали слово «грешник» с твоей спины?

– Да. Стерли железной щеткой. Спасибо, что не воспользовались ножом – тогда б я точно помер от заражения крови. – Хлыст обхватил свой бицепс и показывал круглый шрам, будто выставляя его на продажу. – Вот, прижгли горячей ложкой знак однопроцентника. Его мне больше всего не хватает, я на него каждый день глядел.

– Как давно это было?

– Чтобы не соврать, пару лет уж наверняка. Перед тем, как они начали громить этих латиносов. – Он глянул на Герреру. – Без обид.

Хлыст поднял к груди одно колено, потом другое, подергивая верхней губой в такт движениям.

– Дэн с Кейнером неплохие ребята. Они просто рисовались, и все. Мы все такие были, все говаривали, бывало: «Давай прикончим ублюдка». Они дали мне сделать несколько глотков виски перед тем, как наказать. Не пустили в ход ни электродрели, ни другие бытовые приборы. – Он решительно направился к двери. – Я опаздываю в одно место. Пойдемте со мной. На разговор по пути наличных хватит.

За один шаг Хлыст преодолевал две ступеньки, громогласно распевая музыкальную заставку к мультфильмам студии «Уорнер Бразерс». Им пришлось прибавить ходу, чтобы поспевать за ним. Хлыст перешел неосвещенную улицу; несколько парней засмеялись, увидев его, и закричали вслед:

– Эй, Великий Мустаро, удачи!

Хлыст дружелюбно усмехнулся, изогнув губы, и махнул на прощание рукой.

– Спасибо, ребята.

Они дошли до двустворчатой двери какого-то обветшалого спортзала. Хлыст мурлыкал свою песню.

Медведь начал:

– Послушай, ты нам нужен еще буквально на несколько…

Хлыст толкнул створки, и радостный рев толпы заставил Тима попятиться. Канаты боксерского ринга были обвязаны колючей проволокой. Спускающиеся лесенкой дешевые зрительные места были забиты фанатами, которые что-то скандировали, зажав в своих руках наличные. Все это напомнило Тиму подобные сцены в мультфильмах. Чья-то угрожающего вида фигура, облаченная в трико и трепещущий плащ, уже стояла на ринге. Под потолком висело полотно с надписью: «Бои без правил: полуфинал».

Прогремел голос:

– И его противник весом сто тридцать восемь килограммов…

– Я не встречал таких еще с восьмидесятых годов, – сказал Хлыст Медведю, ткнув его локтем.

– …Великий Мустаро!

Зал взорвался криками. Хлыст направился к рингу, изображая Майка Тайсона, а Медведь, Тим и Геррера все еще шли вслед за ним, сбитые с толку.

– Говорят, борцы круче боксеров, – крикнул им Хлыст под грохот толпы, – но я запросто уделаю любого борца.

Он махнул рукой какому-то обеспокоенному пожилому мужчине, возможно, владельцу зала.

– Все нормально. Эти ребята со значками – мои приятели.

Боец, стоящий на ринге, напоминал одного из альбиносов с косичками-«дредами» из фильма «Матрица: перезагрузка». Он поманил Хлыста обеими руками, пародируя Брюса Ли.

– Ладно, ребята, уделю-ка я ему секундочку. – Хлыст схватился за колючую проволоку и, перепрыгнув ее, очутился на ринге. Тим, Медведь и Геррера встали в первом ряду.

Альбинос попытался напасть, но Хлыст схватил его за руки и швырнул на канаты. Противник несколько секунд повисел на них и рухнул на брезент. Шатаясь, он встал на ноги, но Хлыст быстро перехватил его на плечо и бросил вниз. Удар по натянутому брезенту был настолько силен, что пол задрожал у Тима под ногами. Альбинос встал, разгибая пальцы, и его секундант подал ему деревянный стул. Он подтянул стул ногой и замахнулся им, целясь в голову Хлыста. Хлыст схватил стул, вырвал из рук соперника и поставил на брезент, а потом ударил его головой в живот. Тот, шатаясь, ступил еще несколько шагов и рухнул на стул. Хлыст схватил его за волосы и начал наносить кулаком удары в лоб, как спятивший дятел. Стул развалился, но Хлыст продолжал избиение, сидя на животе у противника, как мальчик, раскладывающий китайский пасьянс; его лицо было забрызгано кровью.

Тим с друзьями хотели было вмешаться, но тут раздался свисток, и Хлыст поднялся. Тим вскарабкался на ринг и повернул альбиноса на бок. Изо рта парня текла алая струйка крови. Хлыст схватил Тима за запястье и поднял его руку в знак победы. Толпа ревела от восторга. Судьи и персонал потихоньку начали заполнять ринг. Хлыст зажал канат в кулаке и опустил его, чтобы Тим мог переступить, затем вылез с ринга и пошел сквозь неистовую толпу.

Наконец они вошли в какой-то маленький кабинет; дверь закрылась, и воцарилась непривычная тишина. Хлыст сел и с видом исследователя начал изучать порезы на своих руках.

– Извините, ребята, на чем мы остановились?

Медведь сделал вид, что этот разговор ему не очень интересен.

– На «грешниках».

– Ах да, точно. У тебя ведь есть еще покойные президенты в кармане, начальник?

Медведь вынул еще одну бумажку с портретом Джексона; Франклина он пока оставил про запас. Хлыст положил двадцать долларов к сумме, которую заработал за бой, – пятьдесят пять баксов мятыми десятками, пятерками и однодолларовыми купюрами.

Медведь спросил:

– Ты наверняка знаешь о нападении на конвойный фургон и о расстреле «метисов». Готовится какое-то крупное дельце. Какое?

– Я не в курсе. Я ведь вышел из этой игры. Но Дэн и Кейнер влезли в это неспроста. Судя по всему, ребята запустили руки во что-то вкусненькое.

– Во что?

– Откуда мне знать? Два года, дружище! Ничем не могу помочь.

– Знаешь что-нибудь о Риче Мэндрелле? Кличка Ричи Рич?

– Должно быть, новенький.

– А об Оглобле Дэнни?

– Конечно. Виртуоз распылителя. Лучше не найти.

– А настоящего его имени не знаешь?

– Нет. Просто Оглобля Дэнни, и все.

– У этого парня хорошая репутация.

Хлыст искренне расхохотался:

– Лучше не говори это Дэнни.

– Почему?

– Сам поймешь.

– Где нам его найти? – спросил Тим.

– Черт его знает. Раньше у него была мастерская на… – Хлыст сжал пальцы в кулак, вспоминая. – Кажется, рядом с фирменным магазином «Харлей-Дэвидсон» в Глендейле. Но Дэнни закрыл мастерскую. Хотя у него есть и распылитель, и мотоцикл. Я думаю, что такой парень на сдельной работе может заработать больше, чем в мастерской. Я не знаю, где он сейчас.

Медведь снова вынул кошелек и похлопал им по ладони. Хлыст следил за ним взглядом, щупая синяки на руке.

– Мы хотим найти бродяг, – сказал Медведь.

– Удачи, приятель. У «грешников» укрытия по всему штату, на них нет ни документов, ничего. Они меняют свои жилища каждые полгода.

– Знаешь хоть какой-нибудь адрес? Может, родственников, подружек, бывших жен? Нам ведь и нужен-то всего-навсего какой-нибудь адресок.

Хлыст пожевал губу, бороду сжав в пучок.

– Вам нужен их разведчик. У него все разработки и планы. У него вся информация, то есть то, что вам надо.

– Вождь?

Хлыст немного удивился, что Медведь назвал эту кличку.

– Да, именно.

– Ну и где же он скрывается?

– Никто не знает. Даже Дядюшка Пит. Ни один из бродяг не знает. И в этом ничего удивительного. Разведчик рыскает отдельно от стаи, никогда не заходит в клуб. У него есть свое тайное логово. Вот в чем вся соль.

Медведь засунул толстый кошелек обратно в карман и повернулся к выходу. Тим и Геррера сделали вид, что тоже хотят уйти.

Хлыст поднялся в кресле.

– У Вождя есть милашка, но вы ни черта от нее не добьетесь. Не стоит даже связываться. «Метисы» однажды поймали ее, держали у себя три дня. Она не настучала. Молчала как рыба. Дэн и Кейнер через полгода встретили тех мексикашек и как следует разобрались. С ними тогда и Вождь был. Вождь безумно любит эту девку.

– Знаешь, как ее зовут?

Хлыст долго раздумывал, пощипывая ранки на руке и глядя, как из них сочится кровь.

– А, дьявол, – сказал он наконец, – не такой уж это большой секрет, даже «метисы» о ней знают. Всего-навсего имя.

– Вот именно, – откликнулся Медведь, – всего-навсего имя. Как тебе, к слову, Бенджи Франклин?

– Терри Гудвин. – Глаза Хлыста беспокойно заметались по сторонам. – Ну вот, я сказал. – Он почесал ожог на руке, и на коже появилась красная полоса. – Ну, а где же сотня?