Специалист

35

– Что ты за тип? – спросил Медведь.

Ричи Рич сидел на скамье у стены, прислонившись плечом к прутьям решетки. Его поместили в особую зону тюремного корпуса, находившуюся за камерами для обычных преступников – насильников и мелких мафиози, ожидающих суда. Решетчатые ворота камеры закрывали стальные двери, чтобы не было видно ее обитателей. Здесь обычно содержались заключенные с ВИЧ и несовершеннолетние. Одиночные камеры в этом отсеке можно было назвать чудом из металла – алюминиевые туалеты, камеры слежения в стальной оправе, прочные раковины. Каждая вещь прикручена или приварена.

К рубашке Тима прилипла красная краска; за ухом у него засохла струйка крови. По пути в Ройбал ему пришлось вытряхивать из спутавшихся волос осколки заднего стекла. На командном посту Таннино снова заменил ему револьвер. Таннино уже вернулся к своим обязанностям и отвечал на телефонные звонки.

Геррера задумчиво оперся на решетку. Медведь отдал ему медальон с изображением святого Михаила, который он снял с зеркала «импалы». Геррера взял его безучастно, как вдова военнослужащего берет в руки государственный флаг. Изрешеченный пулями автомобиль пришлось буксировать на веревке.

– У нас есть видео, где ты убиваешь Рэймонда Смайлза. – Медведь скривил губы и потер красную шишку на лбу. У него болела голова, и ни розыгрыш, которые устроили ему на командном посту Томас с Фридом, обмотав головы марлевыми повязками наподобие тюрбанов, ни Джим, прикрутивший к макушке резиновым жгутом полицейскую мигалку на батарейках, не могли поднять ему настроения. – Это агент ФБР, которого ты прикончил в ресторане в октябре, помнишь? Он упал лицом в десерт.

Рич отгрыз кусок ногтя на большом пальце и выплюнул его на пол.

– Враки, он не доел и основного блюда.

– Ты, перелетная птица, Ричи Рич? На кого работаешь? – нажимал Медведь.

Рич осторожно притронулся к огромному синяку на виске.

Тим пристально смотрел на него.

– Ты ходишь под прикрытием, – сказал он. – Таможня или управление по борьбе с наркотиками?

Рич тихо и наконец-то серьезно произнес:

– ФБР.

– ФБР? – переспросил Медведь. – Великолепно. Потрясающе. Так сейчас-то ты наконец объяснишь нам, что за театр вы устроили?

Рич поднял голову. Разорванный сосуд в его глазу алел на фоне нездорового желтоватого белка.

– Все гораздо хуже, чем вы предполагаете.

Раздался двойной стук в дверь – офицер охраны предупредил о том, что кто-то пришел, – и стальная дверь со скрипом отворилась. В камеру вошел Рэймонд Смайлз, одетый в безупречный костюм оливкового цвета. Агент остановился у входа и приподнял руки, словно волшебник, проделавший фокус с собственным воскрешением.

Геррера зашептал имена испанских святых вперемешку с ругательствами. Рич протянул руки, и Смайлз расстегнул наручники.

Медведь, открыв рот, уставился на агента, вернувшегося с того света.

– Что за чертовщина здесь творится? – проговорил он.

У входа в камеру появился Таннино, за ним Джефф Мелейн.

– Почему бы вам двоим не заглянуть в мой офис? Растолкуйте мне все наконец.

Таннино упал в кресло и закинул ногу на стол, небрежно предложив остальным рассаживаться на стульях и диванах. Войдя в кабинет, он открыл окно, но воздух в комнате все равно был спертым и застоявшимся.

– Здесь, в Лос-Анджелесе, у нас на протяжении трех месяцев действует оперативно-тактическая группа, – начал Смайлз.

– А сама операция называется «Зачистка», – добавил Рич.

– У нас сейчас тоже идет операция, – вставил Медведь, стоя у стены со скрещенными руками. – Она называется «Прими ледяной душ».

– Слишком ты говорливый для парня, который потерял сознание от упавшей мигалки, – сказал Рич. Кожа на его виске превратилась из багровой в коричневую. Чтобы синяк больше не опухал, ему пришлось надрезать ее бритвенным лезвием.

– Ты стрелял в нас из автомата.

– Это был не я, а Том-Том, говорил ведь уже. Когда полетели пули, я был в другом конце здания.

– Розы, – вдруг отрывисто произнес Тим.

Его нелогичная фраза привлекла всеобщее внимание.

– Мы смотрели видеоклип, где ты стреляешь в Смайлза, – сказал Тим. – Неплохо выглядело для восьмичасовых новостей. На столе стояли розы, цветы были на уровне груди Смайлза. Если бы патроны были боевыми, розы перевернулись бы, но ты стрелял холостыми, и цветы остались стоять.

Рич утвердительно кивнул:

– Я рад, что Вождь не был таким остроглазым.

– Ты знал, что Смайлз числился у Вождя одним из главных врагов, поэтому в качестве мишени ты избрал именно его.

– Единственный способ стать «страйкером» и разъезжать с байкерами – это прикончить фараона, – согласился Рич.

– Ты ничего не сделал, когда стреляли в беременную помощницу шерифа! – От внезапной ярости, прорвавшейся в голосе Тима, Таннино резко встал из-за стола.

Рич воздел руки к небесам и воскликнул:

– А какого черта я должен был делать, по-твоему?

Тим снова прокрутил в голове отрывки видеозаписи из камеры в патрульной машине. Судорожный оскал Рича: «Лучше отвали, стерва». Теперь в этих словах он услышал скрытое предупреждение. Перед тем как Дрей попала на прицел Дэна, Рич закричал – но не злобно, как он думал раньше, а испуганно: «Пошла на хрен отсюда!» После выстрела лицо Рича исказилось в гримасе, но это была не жажда крови, а выражение ужаса.

– Пойми, там у меня были связаны руки. – Щека Рича судорожно дернулась; он явно чувствовал свою вину. – Я и так рисковал, когда сделал анонимный звонок в участок – возможно, этим спас ей жизнь.

– Только медаль за храбрость осталось выдать, – сказал Тим.

– У меня были связаны руки. Их там было пятеро.

«Шестеро, если считать Марисоль Хуарес».

Тим прислушался к упреку Дрей.

– Шестеро, если считать Марисоль Хуарес.

– Кого?

– Мексиканскую девушку, которая сидела сзади на мотоцикле Кейнера. Вчера мы нашли ее изувеченное тело на заброшенном складе. Она была вместе с вами, когда Дэн Лори выстрелил в беременную Андреа Рэкли. Не сомневаюсь, что в этом случае твои руки тоже были связаны.

Сквозь шрамы и щетину на поврежденном лице Рича проступило удивительно мягкое выражение искреннего раскаяния и сострадания. Он откинулся назад и резким движением поправил повязку на глазу – должно быть, это причинило ему боль.

– Убийство какой-то мексиканской девушки для них ничего не значит. Эти ребята могут запросто проделать дыру в чьем-нибудь черепе просто ради того, чтобы было куда поставить стакан пива. Что самое печальное, убитая девушка лишь малая часть их планов. На мне лежала большая ответственность, вся оперативно-тактическая группа получала информацию только от меня. Я не мог рисковать всей операцией ради того, чтобы погибнуть вместе с их предполагаемой жертвой. Слишком высокие ставки здесь. Я даже не могу рассказать всего, что там видел.

– Лучше все-таки рассказать, в чем тут дело, – заметил Таннино, – и рассказать сейчас.

Трое агентов ФБР переглянулись, решая, кто будет говорить; выбор пал на Смайлза. Он прочистил горло и сказал:

– В «слезах Аллаха».

– В чем? – раздраженно спросил Таннино.

– Это новая форма сильно измельченного героина. Мы располагаем данными, что на сегодняшний день это самый чистый героин. Он хранится в форме раствора, на вид такого же прозрачного, как вода. Эффект «слез Аллаха» несравненно сильнее эффекта его аналогов. При его выработке расходуется огромное количество сырья – для изготовления одного литра используется урожай сотен акров маковых полей. В торговлю он идет в определенных дозировках. Доза в один миллилитр содержит двадцатую часть примесей, тем не менее человек шесть часов будет в полной отключке. Зависимость от этого наркотика очень высока – отказаться от него так же тяжело, как начать есть грязный снег вместо мороженого. Его проще перевозить: занимает меньше места. В таре размером с кулак помещаются тысячи доз.

Рич вцепился рукой в волосы, и из его кулака торчало подобие хвостика.

– Похоже, с эпидемией «крэка» вышло преувеличение.

– «Крэк» проще сбыть. Он привлекает потребителей тем, что он дешевле. Он экономичнее – его проще производить. Сейчас к продаже готовится пробная партия «слез Аллаха». Рынком станет Лос-Анджелес. – Смайлз провел пальцами по блестящим ухоженным усам. – Это хорошая новость.

– А плохая новость в том, – мгновенно подхватил Рич, – что эта дрянь поступает напрямую из производственных лабораторий в Афганистане. Сразу приходят в голову мысли о разветвленной террористической организации? Так и есть. Голова гидры – это группа экстремистов-суннитов, отделившихся от секты Асбата аль-Ансара; они называют себя «аль-Фат». В Лос-Анджелесе у них есть свой человек – Дул Факар аль-Малик, пакистанец; его еще зовут «Карающий меч Пророка».

Таннино скорчил гримасу: должно быть, хорошо знал аль-Малика по брифингам представителей федеральных служб.

– Он их главный представитель в городе, отвечает за финансовую поддержку операции и подготавливает почву для создания убежищ террористов. – Смайлз прервался; было видно, что он волнуется. – У нас есть все основания полагать, что этот Пророк вступил в альянс со «Смеющимися грешниками».

– Разве у фундаменталистов сейчас нет более серьезных забот, чем якшаться с байкерами и «торчками»? – спросил Таннино.

– Большая часть их активов – особенно тех, которые размещались в банках США, – заморожена после событий одиннадцатого сентября. Когда счета прикрыли, деньги стало труднее переправлять через границу. Перехвачены такие суммы, что я просто не в праве разглашать их размеры. «Слезы Аллаха» – это многообещающее новшество. Благодаря им аль-Фат сможет отказаться от ввоза в страну огромного количества героина и денежных средств, кроме того, у них отпадет необходимость действовать от имени другой группировки, – лицо Смайлза выражало скрытое восхищение. – Деньги делаются в Лос-Анджелесе и остаются в Лос-Анджелесе.

– Пока их не вложат в какую-нибудь дьявольскую затею, – вмешался Рич. – После одиннадцатого сентября Лос-Анджелес словно магнитом притягивает всяких борцов за волю Аллаха. Вы наверняка слышали о террористических планах, в которых признался Халид шейх Мохаммед.

Мелейн кивнул головой, как бы говоря: «Теперь вы понимаете, с чем мне приходилось иметь дело».

– Сеть наркосбыта «грешников» уже действует в полную силу – аль-Фат лишь вливается в нее. Никаких начальных расходов, никакой лишней суеты. В свою очередь «грешники» получают возможность монополизировать скупку «слез Аллаха» – все остаются в выигрыше, – сказал Мелейн.

– Вы ведь знаете, – подхватил Смайлз, – что на всем западном побережье никто не посмеет нарушить монополию «грешников».

Таннино поднял вверх фотографию с трупами «метисов», сделанную после палмдейлского расстрела:

– Особенно сейчас.

Смайлз кивнул:

– Особенно сейчас.

Рич сказал:

– После вторжения США в Афганистан производство опия там возросло на две тысячи процентов.

Геррера один был шокирован этими словами:

– Почему?

– Потому что основными поставщиками мака являются полевые командиры, которых мы прикрывали, разгоняя Талибан, – ответил Тим. – Если бы мы разгромили маковое производство, наши так называемые друзья нанесли бы нам ответный удар.

Рич глядел на него, удивляясь, как простой федеральный служащий мог разгадать такие тонкости международной политики. Он посмотрел на Тима с уважением:

– Ты был там.

– Да, в начале. Во время взятия Кабула.

– Армия?

– Рейнджеры.

Смайлз сказал:

– Полевые командиры контролируют посадки мака, но не могут производить из него героин. Раньше они для очистки поставляли мак в Пакистан и другие соседние страны. Но сейчас его везут в грузовиках в лаборатории аль-Фат, и полевые командиры имеют с этого больше прибыли.

– Значит, полевые командиры выручали нас до тех пор, пока террористы не сделали им более выгодное предложение, – снова сказал Геррера.

Расстроенное лицо Герреры, вернуло Тима в те времена, когда он сам еще верил, что в войне может быть хоть что-нибудь честное и что преданность и верность идеалам – не пустой звук. Так было до первой боевой операции. Там, куда он попал, эти правила не действовали. И сейчас он понимал, что «грешники», вступив в сделку с террористами, ничем не отличаются от полевых командиров. Отсутствие каких-либо идеологических установок не делало их менее опасными. Они были опасны так же, как любая террористическая организация.

– По понятным причинам, – продолжал Смайлз, – переход к производству очищенного героина в самом Афганистане вызвал необходимость найти более эффективное средство для его экспорта. Таким средством стали «слезы Аллаха».

За окном была ночь. Свет неоновых реклам вызывал головокружение. Тим подумал о Дрей, но отогнал эти мысли.

– Вы уже держите Пророка на мушке? – спросил он. – Это дело имело для них почти личный характер.

– Нет, – ответил Смайлз. – Аль-Малика прикрывают «грешники». Через них идет распространение «слез Аллаха». Кого ни остановишь, все носят «цвета» и длинные волосы. Вот и все приметы. С ним то же самое.

– А банковские счета? Сомневаюсь, что он доверяет деньги Дядюшке Питу.

– Террористы умеют исхитриться. Раньше они переводили деньги на счета организации «Исламик Черити» или профессоров, преподававших в «Миддл Истерн Стадиз», но сейчас, когда правила ужесточились, пошли другим путем. Никаких арабских имен. Ни банковских счетов, ни квитанций по оплате телефонных услуг – ничего. Сейчас они действуют без особого риска, через отмывателей денег. Все, что нужно, – примитивное знание банковского дела, отсутствие судимостей и англо-саксонское имя.

– Каков размер поставок?

– Разведка донесла, что должно быть ввезено два литра неразведенного раствора.

– Когда начинать действовать?

– Прямо сейчас, черт возьми, – ответил Рич.

– Откуда вы знаете, что эта партия еще не прибыла?

– А мы не знаем, – сказал Рич.

Смайлз спокойно пояснил:

– Просто мы рассматриваем недавний побег как знак того, что «грешники» уже готовы к действиям. Дэн и Кейнер, очевидно, должны будут устранять преграды, которые могут встать на пути распространения нового наркотика. Они не тратили время зря и устранили конкурентов, о чем нам убедительно расскажет судебный исполнитель.

– Каким путем будут ввозить этот наркотик? – поинтересовался Таннино. – Ведь не прямым же рейсом «Кабул – Лос-Анджелес»?

– Ввозить его будут с юга, – ответил Смайлз. – Это легче сделать через Мексику.

Геррера подал голос:

– Откуда вы знаете, что именно через Мексику?

Смайлз шумно вздохнул, и они с Мелейном многозначительно переглянулись.

– В прошлый понедельник на стол нашего атташе в Манзанильо легла подсказка.

– Как раз за день до побега Дэна и Кейнера, – заметил Медведь.

Смайлз продолжил:

– Одна афганская транспортная компания тайком пропустила партию какого-то груза за несколько дней до получения лицензии нового образца. Проблема в том, что лицензия была выдана полгода назад и что она была фальшивой. Наш атташе начал собирать документы, и оказалось, что компания напрямую связана с группировкой аль-Фат. По документам в партии числились ювелирные изделия из лазурита, но выяснилось, что одному из служащих охраны аэропорта дали взятку, чтобы служебные собаки не были допущены к осмотру этой партии.

– А где сама партия?

– След ее тут же затерялся.

Рич сказал:

– «Грешники» принимают товар в Мексике и оттуда переправляют его через границу, в США. Мне щедро заплатили, а значит, продукт уже у них. Или у доверенных лиц. Он только ждет транспортировки.

Мелейн скупо ухмыльнулся:

– Уже готов затечь в вены Америки.

– Каким путем его будут ввозить – водным, воздушным или наземным? – спросил Таннино.

– Пока не знаем, но готовы ко всему, – ответил Смайлз. – Мы держим границу в зоне особого внимания, уже подключили к этому делу таможню и управление по борьбе с наркотиками. К плюсам можно отнести то, что у наркотика есть ряд характеристик, которые работают на нас. Он источает сравнительно сильный запах, что упрощает его обнаружение служебными собаками и электронными детекторами. Аль-Фат не может позволить себе потерять ни одной партии. На кону слишком много опиумного сырья, весь огромный урожай в нескольких литрах. Кроме того, его переработка стоит ужасно дорого и отнимает кучу времени. Если отобрать у них эту партию, они потеряют всю годовую продукцию.

– И растущую репутацию аль-Фат среди мировых террористических организаций, – добавил Рич.

– Судя по всему, они налаживают довольно-таки рискованную транспортную систему, – предположил Геррера.

– В том-то и дело, что им не нужна система, – заметил Смайлз. – Они рискуют только один раз, а после этого получают громадные прибыли. Поставка двух литров обеспечивает им девятимесячное пребывание на рынке.

– Всю жизнь провести за сбытом наркотиков, – сказал Тим.

– И получать прибыль с партии почти в пятьдесят миллионов долларов.

– На эти деньги можно купить много ножей для резки картона. – Не обращая внимания на недовольные гримасы, Рич ковырял ногтем в зубах. – Ставки очень высоки. «Грешникам» придется вести себя жестко – это вам не кокаин в пикапе перевозить.

– Значит, «грешники» будут действовать напрямую, – сказал Тим.

Рич кивнул:

– Предположительно, ответственность за перевозку должна была лечь на Бубнового Пса и двух его дружков по кличке Палец на Соске и Щенок. Они три раза мотались в Мексику, пока твой напарник не продырявил грудь Бубновому Псу.

От упоминания о Бубновом Псе на лбу Герреры выступил пот.

– Почему же Дядюшка Пит выбрал членов своего филиала, а не бродяг? – задумчиво спросил Тим.

– Потому что беглые преступники не могут пойти на такой очевидный риск, как пересечь границу! Вот ему и пришлось привлечь резервы из собственного филиала.

– Скаутов-волчат, – сказал Медведь.

– Вы предупреждали пограничников, что этих типов нужно досматривать с особой тщательностью? – спросил Тим.

– Конечно, – ответил Смайлз. – Их каждый раз обыскивали с головы до пят, но они были чистыми и байки тоже.

– Какой пограничный пост? – спросил Тим.

– Сан-Исидро – Тихуана, – ответил Рич.

– Надолго они задерживались в Мексике?

Мелейн передал Тиму договор о межведомственном взаимодействии.

– Дней на пять. Один раз в конце октября, другой раз в начале ноября и последний – в конце ноября.

Тим просмотрел даты.

– Они были в Мексике, когда погибла Дженнифер Виллароза, ее смерть датируется двадцать девятым ноября.

– Кто такая Виллароза? – поинтересовался Смайлз.

– Мы нашли ее волосы на столе для бальзамирования. О ее смерти только известно то, что она захлебнулась, ныряя в Кабо.

– Кабо неблизко от Тихуаны, – сказал Медведь.

– У этих ребят было пять дней, – возразил Тим, – а расстояние там всего – ну сколько? От силы девятьсот миль.

– Пятнадцать часов в седле, – поддержал Геррера. – Пустяк для этих парней, они ведь совершают мотопробеги через всю страну. Им это в кайф.

– Смерть Вилларозы была несчастным случаем, – настаивал Медведь.

– А может быть, она стала нежелательным свидетелем, – сказал Тим.

Агенты ФБР поморщились. Предположение прозвучало так неубедительно, что это осознал даже сам Тим.

Мелейн сделал очередное заявление:

– Палец на Соске и Щенок вчера утром снова пересекли границу.

– Вы их не задержали? – спросил Таннино.

– Нечего было предъявить.

– Вы установили слежку?

Последовало неловкое молчание. Наконец Рич сказал:

– Они ушли от нас в подземном гараже. Мексиканские агенты потеряли их след после Сан-Антонио Дель Мар.

– А почему на границе не установили передатчики на мотоциклах? – спросил Тим.

– Да уж, – Смайлз сжал губы. – Спрячешь их на мотоциклах.

– Значит, пока мы тут разговариваем, они получают в Тихуане партию товара?

– Если они – не приманка, – сказал Рич. – Сейчас мы знаем наверняка только то, что они решили поиграть с нами в какую-то идиотскую игру.

– Так какими же данными вы располагаете обо всей этой операции по перевозке? – спросил Тим. – И насколько они основаны на предположениях?

– Я получил лишь обобщенные разведданные.

– Очень полезная информация, – сказал Медведь. – Почему бы тебе вместо «слез Аллаха» не начать пугать людей фуксией?

– Я уже был практически у цели. – Рич встал, насупившись, и Медведь сделал шаг ему навстречу. – Я был совсем рядом. Оставалось несколько дней, может быть, даже часов. Я проник в главный пункт распространения – мастерскую Оглобли Дэнни. Она взаимодействует с распространителями из всех филиалов. Прошу прощения, взаимодействовала. Теперь это звено потеряно.

Его злобное лицо внезапно смягчилось, стало печальным. Вспомнив, как Рич посмотрел на тело Даниэллы, когда они выходили из мастерской, Тим подумал, что он, играя свою роль, мог зайти в отношениях с ней слишком далеко.

– И чем же все закончилось? – продолжал Рич. – Вы вломились туда, открыли огонь и послали к чертовой матери весь наш план действий.

Таннино встал и положил кулаки на стол.

– Вы влезли своими грязными ботинками в наше санкционированное расследование и еще смеете заявлять, что мы вам помешали? Вы должны были предупредить нас, что мастерская в разработке. А твое взаимодействие, – он посмотрел на Мелейна, – заключалось только в том, чтобы хихикать в кулачок на наших собраниях и играть в игру под названием «Отыщи мои материалы сам». Что мы должны были делать? Мы гонялись за этими подонками, не имея на них практически ничего. А вы в это время еще и палки нам в колеса вставляли.

– Мы потратили целые месяцы на то, чтобы внедрить к ним нашего парня, и не имели права раскрыть его кому бы то ни было, – ответил Мелейн.

– Вы бы и не раскрыли его, если бы предупредили нас о мастерской. А еще вы не дали нам допросить Козла Пурдью, которого мы задержали.

– Мы не могли позволить допрашивать кого-либо из «грешников», пока Рич был там. Надеюсь, вы понимаете, почему.

– Куда вы запихнули Козла?

– Он теперь бесполезен. – Мелейн кивнул Тиму: – Ты слишком уж крепко засадил ему в лицо.

– Мы рисковали своими задницами, доставая его, а вы его упрятали, – сказал Медведь.

– Достаньте кого-нибудь другого.

– Достанем. – Тим посмотрел на Рича.

– Знаете, почему все так не любят ФБР? – спросил Таннино. – Потому что у них нет леса, но каждый – дерево. Если когда-либо было межведомственное взаимодействие…

– Послушайте, – сказал Мелейн, – ведь сейчас мы пытаемся наладить взаимодействие.

– Единственная причина этого, по-видимому, то, что ваш вонючий агент сейчас сидит в моем изоляторе.

– Для вас, судебный исполнитель, не должно быть новостью, что федеральные органы иногда действуют вразрез. Вряд ли погоня за беглыми преступниками стала бы для вас делом первостепенной важности, если бы не были убиты двое ваших людей.

Тим медленно произнес, стараясь сдерживать гнев:

– Двое наших людей, – его голос задрожал, – и еще двое гражданских лиц и тридцать восемь байкеров из клуба конкурентов, вот и посчитайте, сколько всего было убито.

Мелейн спокойно посмотрел на Тима:

– Относительно скромные ставки для игры, в которую мы вовлечены. Мы не можем позволить и не позволим аль-Фат наполнить свою казну.

– Вы должны понять, что это не может служить оправданием.

– Послушайте, – сказал Смайлз. – Я знаю, вы принимаете это расследование близко к сердцу. Мне жаль, что погибли ваши приятели, но мы не могли надавить на бродяг раньше, не поймав крупную рыбу. Мы засекли повышенную активность филиала аль-Фат на верхнем западном побережье и готовимся нанести смертельный удар операции по ввозу наркотиков. Аль-Малик должен выйти на поверхность, когда товар прибудет из Мексики, и убедиться в том, что он благополучно пересек нашу границу. Аль-Малик лично осмотрит груз перед тем, как наркотик извлекут из тары и разольют по ампулам.

– Не надо пудрить нам мозги, – сказал Таннино. – Что мы должны делать?

Мелейн облизал губы и положил руку на плечо Ричу.

– Продержите его в камере до завтра, потом Дана Лэйк внесет за него залог. Мы хотим, чтобы дальнейшее расследование вы предоставили вести нам.

– Мы не можем этого сделать.

– Почему?

– Мы нужны вам, но даже сейчас вы слишком высокомерны и тупы, чтобы понять это. У нас в руках один из ключевых моментов расследования, который вам необходим. И мы отдадим его, но за ответную услугу.

– Играете с огнем, – сказал Смайлз. – При всем моем уважении к судебно-исполнительской службе смею заметить, что вы много на себя берете.

Таннино хотел было возразить, но вмешался Тим:

– Зачем им была нужна Марисоль Хуарес? Почему они ее изрезали?

– Не знаю, – пожал плечами Мелейн. – Может быть, для развлечения.

– Это было бы чересчур даже для серийного убийцы.

– Эти ребята – психи, – сказал Рич. – Если им понадобится пара минут, чтобы Дэн Лори утолил свою кровавую жажду, они их выкроят.

– Если вас удовлетворяет такое объяснение, вы еще глупее, чем ваш маскарад. Вы упорно не хотите видеть очевидные вещи, но если бы вы обратили внимание на маленьких скромных людей, могли бы найти некоторые ответы.

Рич встал и качнул головой, глядя на Таннино:

– Суть в том, что я не смогу поймать террориста, пока ваш неуравновешенный помощник таскает угли из костра. Мы вели расследование по определенному пути, а этот идиот все нам испортил. Предоставьте своим помощникам удить рыбку помельче. Мне нужен Меч Пророка, и я его найду.

Тим ответил:

– Если ты полагаешь, что, встретившись в один прекрасный день с Дэном Лори, я позволю ему скрыться, ты глубоко ошибаешься.

Рич провел рукой по щетинистому лицу. С него сняли куртку и наручную повязку, но от его нижнего белья все еще разило дымом. Он шагнул вперед и нахмурился, глядя на Тима сверху вниз:

– В следующий раз, если вздумаешь вмешаться, не жди, что я спасу твою шкуру.

Таннино, сидя в кресле, посмотрел на Смайлза и Мелейна, потом перевел взгляд на Рича. В его глазах мелькнула злоба. Он кивнул Тиму:

– Уведи задержанного, Рэкли.

Тим встал, повернул Рича кругом и застегнул наручники у него за спиной. От прикосновения металла руки Рича дрогнули. Тим повел Рича в камеру, Медведь и Геррера вышли следом.