Спирас. Книга 1

Глава 6

31.08.2016 г.

Первый мир

Княжество Цирит

46 лет после Революции

19:17 (Среда)

Люций

У крыльца одиноко стоял экипаж с гербом княжества Эмбер на дверцах. Сейчас Стивен наболтается с мерзким стариканом, выйдет из здания и со всеми удобствами поедет домой… Люций сжал кулаки и еще раз прогнал в голове свой чудесный, только что сформированный план: Потерпеть — Выпуститься — Послать Всех Подальше.

Рядом с каретой, прямо на земле, громоздились его дорогущие чемоданы. Каждый, наверное, дороже всего этого клоповника. Из экипажа выглянул слуга.

— Мой князь, куда прикажете нести багаж?

«Тут бросьте, сам потом заберет!»

Люций оглядел высокие ободранные стены.

— Без понятия…

Двери школы с мерзким скрипом распахнулись, и на пороге показались двое детей. Мальчик и девочка. Одеты по-дурацки, типа изображают привратников. Люций прищурился, разглядывая глупый маскарад. И откуда тут дети?

Парочка махала руками, зазывая его внутрь.

— Пошли скорее, мы отведем тебя в комнату, — воскликнул мальчик.

Лакеи начали выбираться из кареты и подхватывать чемоданы.

— А вам в школу нельзя! — погрозила пальчиком девочка. — Посторонним вход воспрещен.

— Скажите, где спальня князя Люция? — спросил один из трех слуг.

На предупреждения детей он не обратил внимания. Остальные потянулись следом, нагрузившись тяжелым багажом. Детки улыбнулись и расступились перед лакеями, пропуская их вперед. Однако стоило первому слуге переступить порог школы, как он вдруг споткнулся и упал назад, повалив, словно домино, позади идущих товарищей.

— Ой, ну как же так? — с волнением спросил мальчик.

Девочка присела на корточки и погладила одного из упавших. Тот, придавленный огромным чемоданом, судорожно пытался освободиться и толкал остальных. Некоторое время никто не мог подняться. Потребовалось несколько минут, чтобы эта куча дорожной клади и голов в цилиндрах смогла разобраться.

— Не повезло… А давайте, вы еще раз попробуете, с вами так весело! — воскликнули дети.

— Что за фокусы? Это вы устроили? — пропыхтел старший лакей и протянул товарищу защитные темные очки, который тот потерял при падении.

— Ну конечно! Мы же сказали, посторонним вход воспрещен, — ответил мальчик, пожимая плечами.

— Кто вы такие? — спросил Люций.

— Мы-то? Кто мы? Нет, ну кто же мы! — ни с того ни с сего развеселились мелкие поганцы. — А ты дай нам сладость, и узнаешь.

Они прыгали и смеялись. Люций понял, кем бы они ни были, если это — охранники адской школы, посторонние действительно не зайдут. Придется играть по их правилам. Кажется, детишки хотят, чтобы он тащил свои вещи сам, руками, как простолюдин. Вот только они не учли одного. Он, в недавнем прошлом наследник князя, был не ровня той деревенщине, с которой они тут имели дело. Из «Сияния» даже недоучившиеся выходили с базовым набором магических умений и навыков. Что ж, придется им продемонстрировать кое-что.

— Уложите чемоданы в один ряд около экипажа и свяжите между собой, — распорядился Люций.

Слуги поспешили выполнить приказ, благо в экипаже нашлась веревка.

Люций спокойно и достойно подошел к поклаже и припомнил простейшее магическое умение перенаправления веса. Без тренировки, конечно, но на уроках у него по этой теме проблем не возникало. В качестве откатного предмета можно взять… да хоть саму карету. Это проще всего, так как чемоданы долгое время там пролежали. Жаль, что он пока не делает такие вещи удаленно, но и воздействие первого уровня — с тактильным контактом к обоим объектам — выглядело довольно эффектно.

Он прикоснулся одной рукой к первому чемодану в связке и собрал ощущения, как его учили. Почувствовал, что вес чемоданов через пальцы перетек к нему в руки, они стали неподъемными. Ох, опять он забыл, что лучше сразу прикоснуться и к откатному предмету. Главное — показать, что все по плану! Сила гравитации грозила раздавить пальцы. И чего он в эти чемоданы наложил? Волоча оттянутые к земле руки, Люций шлепнул ладонью по экипажу и вздохнул с облегчением.

Карета заметно просела на один бок. Это он, конечно, резковато сделал, как будто вся тяжесть на нее резко упала сверху, еще и скосил изрядно, ну да ничего. Зато связанные чемоданы гордо взмыли вверх, он едва успел ухватиться за кончик веревки. Вот был бы смех, если бы улетели.

Лакеи с уважением смотрели на молодого князя. Люций еще раз подумал, что проживет он, на самом деле, и без их особенной семейной магии — вон, и так неплохо справляется, обычными методами.

Он перехватил веревку покрепче и потащил связку к крыльцу. Получилось вполне достойно. Мерзкие детишки глазели на летящие по воздуху чемоданы, открыв рот.

Люций притянул левитирующую поклажу пониже, чтобы не зацепиться за притолоку двери, и крайне неудачно оказался в момент прохода точно под чемоданами. Как только связка пересекла порог, магия тут же со свистом вернулась назад. Карета подскочила вверх, а все чемоданы посыпались вниз, прямо на Люция. Это было больно!

На ступеньках раздался детский смех.

— Вот это здорово!

— У тебя почти получилось!

— Давай, попробуй еще!

Разъяренный Люций выкарабкался из-под груды и заорал:

— Немедленно объяснить, что тут происходит?

Мальчишка все еще заливался:

— Ой! Не зря ждали, и правда очень весело!

А девочка серьезно ему объяснила:

— Внутри школы нельзя колдовать, кроме как на занятиях. Но у тебя очень здорово получилось донести чемоданчики от кареты до дверей… Хотя мог бы и этих дядей еще раз попросить!

Люций заскрежетал зубами.

Судя по всему, старикан директор еще не до конца с ума съехал, раз у него получилось такой сложный фокус провернуть. Интересно, как такое вообще можно сотворить, в принципе? Предположим, впечатляет! Однако перспективка складывалась неутешительная. Тащить вещи самому… руками? Он огляделся. Зрителей, кроме мерзких отродий и лакеев, пока не было, но это ничего не меняло. Надо было срочно искать варианты. Что-то эти демонята-привратники говорили про сладкое.

— А если дам вам по леденцу, вы слуг запустите в школу? — спросил Люций и тут же добавил, очаровательно улыбаясь: — По леденцу за каждого, конечно!

Дети радостно закивали.

— Да! Да! — они вытащили из карманчиков записные книжки и начали быстро-быстро писать.

— Вот столько сладостей дашь, тогда пусть проходят.

Люций фыркнул. На листиках было написано что-то вроде 99999999999999999991.

— Это что, в штуках конфет?

— Не! — замотали детки головами. — В килограммах. Столько дает нам дедушка, а ты должен дать плюс одну штучку… за каждого, конечно!

— Плюс одну штучку… — повторил Люций. — Я так понимаю, в школе вообще посторонних не бывает?

— Ага, — грустно ответили дети и хором, — не бывает. Ну что, еще раз вместе пойдете или поколдуешь? — В тонких голосках звучала надежда.

— Нет уж, спасибо. А то еще чья-нибудь голова пострадает.

— Конечно пострадает! — закивали жизнерадостные привратники.

— А что, тут всегда такой запрет на магию? — уточнил Люций на всякий случай.

— Нет, конечно, — возмутились дети.

— Ага! — обнадежился он. — А когда все изменится?

— Первого сентября! — гордо ответили детишки. — Начиная со второго, колдовать нельзя и во дворе тоже, и в саду.

— А на лето дедушка послабление делает, пока никого нет! — пояснили они охотно.

— Понятно!

Люций пришел к выводу, что эти дети совсем не так просты, как кажутся, интересно, кто они такие…

— Ладно, — сказал он, обращаясь к лакеям. — Дальше я сам. Можете возвращаться в экипаж.

— Оставляем вас с превеликим почтением, юный князь, — попрощались слуги и радостно попрятались от солнца под защиту кареты.

Люций остался наедине с чемоданами и странными детьми. Он подумал, что ходить несколько раз туда-сюда, словно посыльный, будет точно позором. Когда твое достоинство и так потрепано, то подобные мелочи приобретают особенное значение. Поэтому, нагрузившись не хуже грузового верблюда, он чудом поднял все вещи разом. Испытал точно такие же точно ощущения, как во время своего магического упражнения, и переступил порог ненавистной школы.

— А сколько сладостей нужно, чтобы вы донесли мой багаж до спальни? — пропыхтел Люций, оглядывая гулкий темный холл. Изображать презрительный взгляд из-под груды поклажи было нелегко, но он постарался.

Дети тут же начали оживленно что-то писать.

— Во! — протянули они блокнотики, в которых было написано: 9999999999999999999999999991.

— Я так понимаю, столько сколько дает вам дедушка, и еще одна штучка.

— Надо же, а как ты узнал? — удивился мальчик.

— Интуиция. А вы считать-то умеете? — поинтересовался Люций.

— Ты что? — возмутилась девочка. — Мы еще маленькие.

— А хотите, я вас научу?

— Да не, нам и так хорошо, — заявили дети и заторопились: — Пошли скорее, а то скоро тут корни пустим.

Взявшись за руки, они запрыгали вверх по лестнице. Люций застонал:

— Что, еще и второй этаж?

— Ты чего? — возмутился мальчик. — Третий, конечно!

И Люций поволок все свои чемоданы. Сначала — через холл до лестницы. Потом вверх до третьего этажа — несколько минут на каждую ступеньку, под ободряющие комментарии детей. Затем он получил ценные сведения, что «Вот тут надо не ошибиться коридором. Мальчики налево, девочки — направо». И, наконец, спустя немыслимое время, маленький караван затормозил у грязной двери в самом конце невероятно длинного и узкого прохода, который и коридором-то назвать было слишком лестно. На двери, на одном расхлябанном крепеже, болталась тусклая медная шестерка.

— Вот и твоя комната. Номер девять. Самая лучшая! — воскликнул мальчик.

— Я ее украсила цветочками, — скромно отметила девочка.

— Жить вы будете вдвоем! — радостно сообщили дети, будто лучше этой новости и на свете-то не было.

— То есть, как это вдвоем? — возмутился Люций.

— Вдвоем — это когда ты и еще один, не ты…

— Да я понимаю! Хотите сказать, у меня будет сосед?

После подъема по лестнице Люций думал, что уже не способен возмущаться, однако его организм изыскал скрытые резервы злости. Обширные и горькие, как желчь.

— Да, точно. Хотим и говорим. Ну пока!

Ужасающие дети скрылись, оставив Люция одного перед грязной дверью. Он вздохнул и попытался взять себя в руки. Тупая ручка никак не могла найтись. В конце концов он пнул дверь ногой, и она отворилась, жутко заскрипев на старых петлях. Прокрутившись по кругу, шестерка на мгновение стала девяткой, но потом решила, что это слишком сложно, и звякнула назад.

Цветочки, о которых говорила девочка, Люций заметил сразу. Они валялись по всей комнате, правда, вместе с корнями и землей.

— Да уж… — выдохнул он, оценивая обстановку.

Пространство микроскопическое, стены противно-серые, скорее всего это не краска, а грязь. Одно окно, платяной шкаф тоже один, как и письменный стол, две табуретки (какая щедрость!). Две кровати. На одной из них кто-то спал, укрывшись одеялом с головой.

Люций начал запихивать внутрь комнатушки чертовы чемоданы, понимая, что никакие силы мира не помогут ему разместить здесь все свои вещи. Нужно будет разложить хотя бы самое необходимое, однако он и брал с собой только самое необходимое…

Спящий храпнул и зевнул. А потом вдруг, ни с того ни с сего, выпрыгнул из своего одеяла:

— С ПРИЕЗДОМ, БРАТИШКА!

Что там Люцию приходило в голову? Единственный плюс пребывания здесь — это отсутствие брата?.. Накаркал!

Вот он сидит на кровати, с разведенными в разные стороны руками, — типа, давай обнимемся. Рожа, как всегда, глупая и счастливая. Чернющие глаза блестят от счастья, а такие же чернющие патлы торчат во все стороны.

Внутри Люция, каждый раз при виде брата, как будто просыпался магнит. Один его полюс тут же радовался — это ведь его любимый младший брат, будущий советник в вопросах правления княжеством, а второй тут же резал без ножа: это тот самый брат-предатель, который присвоил твое будущее.

Шторы были задернуты, в комнате стоял полумрак, так что Люций снял очки. Ему неплохо удалось сделать вид, что он ни капельки не удивлен.

— Привет, Деймос, как дела? — сухо поинтересовался он.

Младший брат явно ожидал от своего эффектного появления другой реакции, но тоже не подал виду. Пустые руки ему пришлось опустить.

— Ты как-то не сильно в ужасе…

Люций усмехнулся маленькой победе и осторожно присел на стул… эти штаны придется сжечь.

— Я в ужасе.

— Честно?

Люций кивнул.

— Ну и прекрасненько, — пропыхтел младший брат и вернулся в лежачее положение. — Не спросишь меня, что я тут забыл, как скоро собираюсь свалить и какого черта вообще появился на свет? В общем, все что я люблю!

Как можно одновременно и любить, и ненавидеть эту родную рожу? Они всегда, всю жизнь, все делали вместе. Про них говорили, что они как день и ночь… златовласый Люций и черноголовый Деймос. Раньше два брата всюду появлялись вместе. Младший дополнял старшего, но Люций всегда чувствовал себя главным. Он будущий князь, а Деймос должен был стать его советником и соратником во всех делах… так он когда-то думал, но оказалось, что Деймос только выжидал и строил собственные планы. Несомненно, он использовал какую-то хитрость, чтобы перетянуть их семейную магию себе! Он вор!

— Удивляться твоему появлению даже не собираюсь, — процедил Люций. — Ты предсказуем! Приехал поглумиться надо мной, показать свое превосходство. Ну давай. А как завершишь, будь любезен убраться из моей новой комнаты. — Он обвел руками окружающий кошмар.

Губы Деймоса скривились в ухмылке.

— Что, запас проклятий в мой адрес еще не иссяк? Обширный, однако… Однако обломись! Я никуда не уеду, братишка. Я буду с тобой бок о бок ближайшие три года, а знаешь почему? — он приподнялся на локтях и зашептал: — Я тоже поступил в школу господина Рикмора.

Люций и не моргнул.

— Я тебе не верю.

Он вспомнил, как был наследником. Сколько времени ему тогда уделял отец! Долгие разговоры, занятия, совместные поездки… Будущего князя никогда не выпускают из-под контроля и охраняют круглые сутки.

— Я тебе не верю, — повторил Люций с нажимом — Хочешь сказать, отец отправил своего дражайшего наследничка одного, без сопровождения, учиться в школе господина Рикмора? Тебе самому-то не смешно?

Деймос пожал плечами.

— Ну почему же без сопровождения? Я приехал сюда несколькими часами раньше, с сопровождением и прочим, и прочим.

Люций отмахнулся от брата. Он слишком устал, пусть Деймос делает, что хочет, отец все равно не мог отпустить его от себя надолго, так что плевать. Главное — это больше никогда не впускать его в свое сердце.

Он осторожно уложил на стол трость, цилиндр, дорожный плащ и как был, в одеже, бухнулся на кровать. От старого матраса тут же поднялось облачко пыли. Люция передернуло.

— Как отец на это пошел? — совершено спокойно спросил он.

Деймос ответил не сразу. Казалось, он обдумывал ответ, что с ним случалось редко.

— Я ему сказал: либо отпускаешь меня, либо, когда взойду на престол, сразу легализую проституцию.

Люций присвистнул.

— Круто ты с ним!

Вся эта ситуация — бред. Что-то здесь не сходилось. Даже если Деймос приехал всего на пару дней или часов, это было абсолютно несвойственно отцу. Подождем и поглядим…

— Кстати, Деймос, не удался твой план, — усмехнулся он.

Деймос задумался (уже дважды, Люция это пугало) и переспросил:

— Что за план?

— Ну как же, — теперь уже Люций улыбнулся открыто, — подослать ко мне девицу, чтобы обосрать как следует. Это был гениальный ход, почти как тот, когда ты подставил меня, сказав, что встреча с советником Роландом перенесена.

— Точно, смешно тогда получилось… а девица… красивая?

— Ну да, ничего так…

— Люци, я к тебе никого не подсылал. Прикольная, кстати, идея, но реализация не моя.

Люций привстал на локтях.

— Ты же врешь?!

Деймос, глядя на брата, захохотал.

— Не, по факту не я. А ты что, послал красивую девчонку потому что думал, она моя шпионка?

Люций кивнул. Смех брата был невыносим.

— Ну ты дебил, конечно!

— Заткнись!

— О нет, я теперь вряд ли успокоюсь. Надо же, вроде, не разыгрывал, а результат даже лучше!

— Я тебя ненавижу…

Как же Люций устал! Он закрыл глаза, только чтобы не видеть его, и через минуту под неуемное хихиканье брата провалился в беспокойное подобие сна.

— Я тоже тебя люблю, — послышалось Люцию уже где-то на краю сознания

13.12.1953 год.

Первый мир

Княжество Адамант

17 лет до начала революции

07:15 (воскресение)

Аластер

Экипаж Цесаревны, мягко покачиваясь, несся по прекрасному зимнему лесу. Вид за окном был завораживающим, но Аластер не мог найти себе места, и тому было довольно много причин:

Во-первых, ни у него, ни, самое страшное, у родителей, не получилось выяснить значение слова Друг. Он вызубрил за ночь весь список обязанностей, приложенных к приказу о его зачислении, но это не помогло, а только еще более все запутало. Среди пунктов обязанностей находились такие:

— Быть в курсе увлечений досточтимой Цесаревны и иметь по каждому из них собственное мнение;

— Уметь грамотно разъяснить досточтимой Цесаревне собственное внутреннее состояние и личные переживания;

— Считать просьбы и желания досточтимой Цесаревны приоритетными, и при необходимости пренебречь собственными интересами ради их выполнения.

С последним пунктом было, кстати, все понятно. Естественно, что интересы дочери Бога были выше его собственных, но со всеми остальными оставалась полная неразбериха. Так что утром Аластер шел в императорские покои, крайне смутно представляя, что же, собственно, он будет делать.

Во-вторых, Богиня пригласила Аластера поехать вместе с ней на одно крайне важное дело в Черный Город… а он совершенно не хотел туда ехать. Он помнил, как четыре года назад был там с матерью и очень боялся. Разумеется, он поставил свои переживания в лестнице приоритетов как мог ниже, куда-то на самое дно, однако менее страшно оттого не стало.

В-третьих, Цесаревна пригласила его в свой экипаж! Когда Аластер его увидел, он решил, что произошла ошибка. Снаружи карета была полностью черной и напоминала страшные дома из того самого города. Внутри все оказалось божественно-белоснежным, и это оказалось даже хуже, теперь Аластер боялся прикоснуться к чему бы то ни было. В экипаже таились десять комнат, не считая помещений для слуг.

Он не мог расслабиться, сидя в мягком белоснежном кресле. Зимние красоты за окном его не радовали. Аластер пытался не сводить глаз с Богини, сидящей напротив, и ловил любой звук, чтобы не пропустить, когда она к нему обратится.

Она же молчала, укутавшись в белоснежную пушистую шубку. Удивительное лицо ее выглядело задумчивым и умиротворенным, она о чем-то размышляла, глядя в окно.

Аластер помнил указание: никогда не заговаривать первым, не задавать вопросов, а только отвечать. Правила были несложными, однако на очередном повороте он вдруг выпалил, неожиданно для самого себя:

— А вы не знаете, почему зимой холодно?

Он даже не понял, как это мысли из головы вдруг оказались на языке, и от страха как можно сильнее вжался в кресло.

— Ты знаешь, как меня зовут? — спросила Богиня.

Аластер нарушил правила. Наверняка, Распорядитель Дневного Распорядка от такой наглости упал бы в обморок. А теперь она что-то спрашивает!..

— Ваше имя, досточтимая Цесаревна? — решил он уточнить.

Богиня кивнула.

— Элизавет, — выпалил он.

Как положено — все четко и по делу, ничего лишнего.

— Хорошо, с этого момента тебе надлежит обращаться ко мне на ты и называть по имени.

Аластера бросило в жар. Даже щеки, наверное, покраснели. Как это он посмеет называть дочь Императора на ты, как служанку, да еще и по имени?

— Тебе интересно, почему зимой, в божественное время, людям холодно? Разве им не должно быть хорошо, когда бог так близок к миру? Все просто. Снег хрупок, и чтобы люди смогли им любоваться, приходится поддерживать специальные условия. Это объяснение, наиболее подходящее для тебя сейчас. Есть еще несколько, но о них я расскажу в следующую зиму.

— Досточтимая Цесаревна, позвольте обратиться, — в комнату зашел распорядитель, — мы почти на месте, в назначенную точку маршрута экипаж прибудет ровно через пять минут.

— Хорошо. Аластер, ты лишь однажды бывал в Черном Городе?

Аластер испуганно заморгал. Он считал, что их с матерью поездка — это тайна, о которой знала разве что милая Ненси… и, оказывается, Цесаревна.

— Да, досточтимая Цеса… Элизавет…

Раздался громкий БУМ. Аластер оглянулся и увидел, что это господин распорядитель уронил на пол свои папки и бумаги. Его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Клаус, нет ничего предосудительного в том, что мой Друг может обращаться ко мне по имени. Он имеет на это право.

— Да, досточтимая! — Распорядитель впопыхах собрал разбросанные бумаги и стремглав выскочил из комнаты.

Аластер тяжело вздохнул и решил продолжить ответ:

— Мы с матушкой были в Черном Городе четыре года назад.

— И как он тебе?

— Не понравился, я бы не хотел там жить.

— Понимаю, но вы были в одном из самых бедных Черных Городов, сегодня ты увидишь другой. Сейчас проверим, насколько хорошо ты учился у профессора Горгаш. Ответь, сколько всего княжеств в Империи.

Ну наконец-то! Вопрос, на который он знает ответ! Главное теперь ничего не напутать от радости.

— Одиннадцать, — очень серьезно ответил Аластер. — Адамант, Авантюрин, Азурит, Берилл…

— Хорошо. А что ты еще знаешь о других княжествах?

Аластер никогда так не старался. Даже когда писал контрольные профессору Горгаш и любая ошибка или даже помарка грозила ему серьезным наказанием.

— Все княжества расположены вокруг Адаманта, они окружают его кольцом. В каждом есть один Черный Город, он является главным в своей области, вокруг него располагаются поселения поменьше, в которых также разрешен только черный цвет. Каждое из княжеств занимается производством и поставкой определенного… — он забыл слово!.. — ресурса! Да, эм… каждое княжество производит тот или иной ресурс. Например, Цирит является поставщиком древесины… дальше, уже после окружающих Адамант княжеств, простираются пустынные земли, их населяют монстры, которые могли бы уничтожить человечество, если бы милость Бога не сдерживала их.

Аластер не знал, чего еще добавить. Может, стоит сказать «доклад окончен» или нужно перечислить все княжества с их производствами?

— Совсем неплохо, — одобрила Цесаревна. — Я бы даже сказала, хорошо. Посмотри, мы уже въезжаем в Черный Город княжества Авантюрин.

И действительно, Аластер заметил за окном мелькающие темные строения. Вначале он с опаской глядел на них, но вскоре понял, что они действительно гораздо лучше тех домов, в которых прятались нищие люди в лохмотьях. Аластер с интересом разглядывал улочки и жителей в черных одеждах. Город выглядел вполне оживленным, мимо даже сновали неказистые черные экипажи.

Теперь Аластер понял, почему снаружи экипаж Цесаревны был такого цвета — чтобы не выделяться. Ведь Богиня не могла появиться посреди города просто так.

— Авантюрин — это княжество наук. Здесь тоже производят, как ты сказал, ресурс, но не физический. Здесь накапливают знания. Черный Город этого княжества считается самым большим, вторым по размеру после Адаманта. Вот это здание — Академия.

Элизавет указала пальчиком в окно на величественное пятиэтажное строение. Если бы не цвет, можно было бы подумать, что это здание из Адаманта.

Аластер не знал, что такое Академия, но Цесаревна сразу милостиво разъяснила:

— Так называется место, где обучают волшебников, извлекающих годы жизни. После ее окончания выпускники могут стать сборщиками налогов и даже проводить казни на главной площади Адаманта.

Все люди рождаются в черных городах. Некоторые совершают выдающиеся прорывы и попадают в Адамант, другие понимают, что такой путь не для них и обучаются разным профессиям. Это, например, Академия для слуг, а это, единственное белое здание во всем княжестве…

Но Аластер и сам знал, чем было величественное белокаменное строение.

— Это храм Его Божественного Императорского Величества, — быстро заговорил он, радуясь, что может еще блеснуть своими знаниями. — В каждом княжестве стоит по одному подобному храму, и здесь останавливается император, когда приезжает навестить княжество. Здесь же проходит и Празднование Выбора.

Белый дворец был не таким роскошным как в Адаманте, но от его торжественной красоты у Аластера перехватило дыхание. Может, храм выглядел особенно эффектно, возвышаясь среди черных домов?

— Тебе хотелось бы посмотреть на Празднование Выбора? — спросила Цесаревна.

— Конечно! Это же просто здорово… — выпалил Аластер, не подумав, и смешался: — Прошу меня простить, досточтимая Э… Элизавет, я слишком эмоционален.

— Ничего страшного. Возможно, однажды тебе удастся поприсутствовать на Праздновании Выбора, а может, и на Балу Последнего Захода Солнца.

Аластер не знал, как спрятать свой восторг. Это было слишком чудесно!

Празднование Выбора — великое ежегодное торжество, на котором люди из черных городов демонстрируют Императору свои открытия, достижения, творения и пытаются оказаться достойными для переезда в Адамант.

— А это здание — дом, куда жители черных городов могут отдать своего ребенка.

Аластер отвлекся от радостных мыслей и проследил за пальцем Элизавет. Указанное ею строение больше всего напоминало огромный черный кирпич. Было непонятно, зачем куда-то отдавать своего ребенка, но задавать лишние вопросы означало бы показать свое невежество.

— В этот дом родители приводят детей и больше никогда их не видят, — пояснила Элизавет.

— А зачем отдавать куда-то детей? — все-таки не выдержал Аластер.

— В Адамант принимают только тех Достойнейших, что родили хотя бы одного ребенка. Несколько сотен лет назад такого правила не существовало, и многие перестали заводить семьи и рожать детей — зачем связывать себя оковами любви, если все равно суждено расстаться? Популяция людей значительно сократилась, вот и приняли закон «Одного ребенка». Все жители Адаманта не только доказали на Празднике Выбора свою исключительность, но и выполнили биологический долг.

Однако обычно дети мешают высоким устремлениям, поэтому они остаются в черных городах и могут, в свою очередь, стать Достойнейшими. Такова система отбора, созданная Богом.

Аластер неотрывно глядел на черный кирпич. За оградой стояла кучка детей в черных одеждах.

Совсем маленькие, некоторые даже меньше Аластера! Он впервые видел таких же, как он сам.

— Это получается… — у него приподнялись волосы на затылке, — что у моих родителей есть дети помимо меня… и… они живут в таком вот месте?

Маленькая светленькая девочка в черном балахоне бегала за оградой страшного дома и что-то сжимала в руках. Она подбегала к другим детям, показывала им это что-то и отбегала. Те широко открывали рты — наверное, громко кричали, особенно девочки, а хулиганка смеялась и бежала к следующим детям. Из кареты не было слышно, что происходит, и Аластеру стало любопытно, что же она там показывает. Может быть лягушку? Он, например, не боялся лягушек. Однажды такую огромную видел и совсем не испугался.

Неужели одна из таких вот девочек может оказаться ребенком его мамы?

Цесаревна пожала плечами.

— Скорее всего, они уже умерли от старости. Другие дети твоих родителей называются «братья» и «сестры». Во всяком случае, когда-то назывались…

Они ездили по Черному Городу княжества Авантюрин в течении нескольких часов. Цесаревна показывала Аластеру разные здания и рассказывала про их назначение. Затем они вернулись в Адамант.

Когда солнце уже клонилось к закату, экипаж подъехал к белому дворцу.

За весь день они ни разу не вышли из экипажа, только смотрели на Черный Город из окна. Поездка была познавательной, но Аластеру все-таки очень не нравились Черные Города.

Он многого не понял и, самое главное, его мучал вопрос — зачем? Зачем Цесаревна решила покатать его по княжеству Авантюрин и провести экскурсию? Что у нее было за важное дело, о котором она говорила, но которое они так и не выполнили?

— Э…Элизавет… позвольте спросить.

Цесаревна кивнула.

— А зачем ты… мы поехали в Авантюрин? Я что-то должен был сделать, согласно своим обязанностям?

Цесаревна улыбнулась мягкой улыбкой.

— Возможно. А может быть, мне просто захотелось проехаться и немного расширить мировоззрение моего нового Друга.

Цесаревна вышла из экипажа, Аластер вышел за ней. Он не знал, закончен ли его рабочий день на сегодня или еще нет…

— Аластер, на сегодня ты свободен, можешь идти. Скажи, ты не продвинулся в понимании концепции «Друг»?

Аластер напрягся. Он надеялся избежать этого сложного вопроса.

— Я… я выучил все обязанности, приложенные к приказу о моем зачислении на должность, я готов их вам доложить… доложить?

Элизавет покачала головой, слуги помогли ей снять верхнюю одежду. Она поправила выпавшую из прически прядь. Аластер внимательно проследил за этим движением. Ему очень захотелось, чтобы прядка вновь выбилась и Цесаревне пришлось повторить это действие.

— Не нужно. Я и не ожидала, что ты разберешься в вопросе так быстро. Не переживай, я не тороплю тебя. До завтра.

Цесаревна развернулась и направилась в сторону своих покоев. Аластер испугался, что не оправдал ее надежд и решил высказать свое предположение. Одно из многих, но самое вероятное:

— Друг… Элизавет, я должен быть тебе спутником? Должен сопровождать тебя везде?

Слуги, сопровождающие Богиню, ошарашенно переглянулись. Услышав такое обращение, а вот сама Богиня развернулась и одарила его ласковой улыбкой.

— Почти, но ты еще далек от верного ответа.

Он ничего не понимал. Не понимал, чего от него хочет Цесаревна. Не понимал, зачем нужно отдавать в черный кирпич своих детей. Не понимал, что было в руках у маленькой девочки…

Ему пока не нравилось быть Другом, но, если Цесаревне нужно его присутствие, он будет стараться и дальше.