Сплошные проблемы и неприятности

Глава 27

— У нас ничего нет, — сказал О'Доннел.

— Нужно смотреть фактам в лицо, — поддержала его Нигли. — След давно остыл, и у нас нет никакой полезной информации.

Они собрались в спальне Карлы Диксон. Там, где ночевал Леонардо Ди Каприо. Постель была заправлена. Ричер и Диксон приняли душ и оделись, они даже успели высушить волосы. И стояли достаточно далеко друг от друга. Семь распечаток электронных таблиц лежали на туалетном столике. Никто не оспаривал, что они соответствуют последним семи календарным месяцам. Но никто так и не сумел догадаться, как использовать эту информацию.

Диксон посмотрела на Ричера и спросила:

— Как будем действовать дальше, босс?

— Сделаем перерыв, — ответил Ричер. — Мы что-то пропустили. В наших рассуждениях есть какой-то изъян. Мы вернемся к этим проблемам через некоторое время.

— Раньше мы никогда не делали перерывов.

— Раньше у нас было на пять пар глаз больше.

Человек в темно-синем костюме докладывал:

— Они перебрались в «Шато Мармон». Теперь их четверо. Появилась Карла Диксон. Они все собрались здесь.

Он выслушал ответ своего босса, представляя, как тот стоит перед зеркалом и разглаживает ладонью галстук.

Ричер отправился пройтись на запад по Сансет. Одиночество по-прежнему было его естественным состоянием. Он вытащил из кармана деньги и пересчитал. Осталось совсем немного. Он зашел в магазин сувениров и отыскал стойку, где по сниженным ценам продавались рубашки. Мода и стиль прошлого года. Или прошлого десятилетия. На конце стойки висели голубые рубашки с белым рисунком, сшитые из какой-то блестящей ткани искусственного происхождения, с широким воротничком и короткими рукавами. Ричер выбрал одну из них. Такую рубашку мог бы надеть его отец, отправляясь поиграть в боулинг в пятидесятых годах прошлого века. Только эта рубашка была на три размера больше: Ричер был значительно крупнее своего отца. Он нашел зеркало и приложил вешалку с рубашкой к подбородку. Создавалось впечатление, что рубашка ему подойдет, даже по ширине плеч. А короткие рукава решали другую проблему — обычно подобрать рубашку с достаточно длинными рукавами было совсем не просто. Его руки напоминали конечности гориллы, только длиннее и толще.

Вместе с налогом рубашка стоила двадцать один доллар. Ричер заплатил в кассу, оторвал ярлыки, снял свою старую рубашку и тут же надел новую, не заправляя ее в брюки. Он повел плечами — если не застегивать верхнюю пуговицу, рубашка идеально ему подходила. Короткий рукав плотно обхватывал бицепсы, но не настолько, чтобы помешать крови циркулировать.

— У вас есть мусорная корзина? — спросил Ричер.

Продавец наклонился и вытащил из-под прилавка круглый металлический контейнер с белым пластиковым мешком внутри. Ричер свернул старую рубашку и бросил в контейнер.

— Где здесь поблизости парикмахерская? — спросил он.

— В двух кварталах на север, — ответил продавец. — Нужно подняться по склону. Там, рядом с продуктовым магазином, чистят туфли и стригут.

Ричер молча слушал.

— Это Лавровый Каньон, — добавил продавец, словно это что-то объясняло.

В продуктовом магазине продавали пиво из холодильника и кофе в запечатанных стаканах. Ричер выбрал стакан среднего размера с черным кофе и направился к креслу парикмахера. Оно было старомодным, из красного винила в крапинку. На раковине лежали опасные бритвы, рядом стоял стул, где можно было почистить обувь. В кресле сидел худощавый парень в майке. На его руках виднелись следы иглы. Он поднял голову и наморщил лоб, словно пытаясь оценить стоящую перед ним задачу.

— Давайте я угадаю, — сказал он. — Побрить и подстричь?

— И сколько вместе? — спросил Ричер.

— Восемь долларов, — ответил парень.

Ричер еще раз проверил свой карман.

— Десять, — предложил он. — Вместе с чисткой туфель и кофе.

— Это будет стоить двенадцать.

— У меня всего десять.

Парень пожал плечами.

— Ну ладно.

«Лавровый Каньон», — подумал Ричер.

Через тридцать минут он расстался с последним долларом, но его туфли стали чистыми, а лицо гладким. Кроме того, ему практически обрили голову. Ричер попросил стандартную военную стрижку, но парень подстриг его еще короче, и получилось как в морской пехоте, причем не как у ветерана. Ричер немного подождал, а потом еще раз посмотрел на руки парня.

— А где здесь можно вмазать?

— Но вы сами не употребляете, — заметил парень.

— Для друга.

— У вас нет денег.

— Я могу достать.

Парень пожал плечами и ответил:

— Около галереи восковых фигур всегда можно что-нибудь найти.

Ричер прошел обратно два квартала и вошел в отель с заднего входа. По дороге ему попался темно-синий «Крайслер 300C», припаркованный у тротуара. За рулем сидел человек в темно-синем костюме. Цвет костюма почти идеально соответствовал цвету корпуса автомобиля. Водитель чего-то ждал, он выключил двигатель. Ричер пришел к выводу, что это заказная машина. Лимузин. Наверное, «Крайслер» предложил компании более выгодные условия, чем «Линкольн», и соответствующим образом переодел водителей, чтобы выделяться на рынке. Ричер знал, что в Лос-Анджелесе суровая конкуренция в сфере проката лимузинов. Он где-то об этом читал.

Диксон и Нигли вежливо одобрили его новую рубашку, но О'Доннел над ней посмеялся. И все повеселились, глядя на его стрижку. Ричеру было все равно. Краем глаза он уловил свое отражение в зеркальце Диксон и неохотно признал, что парикмахер немного перестарался. Впрочем, Ричер был рад, что дал им возможность немного отвлечься. В ближайшее время на веселье рассчитывать не приходилось. В течение двух лет они вместе расследовали преступления, порой весьма отвратительные, порой совершаемые из корыстных побуждений, порой жестокие, порой ужасные, и при этом шутили, как шутят полицейские во всем мире. Черный юмор. Универсальный способ бегства от реальности. Однажды они нашли полуразложившееся тело с садовой лопаткой, вонзенной в то, что осталось от головы. Они тут же окрестили труп Дагом[5] и смеялись до упаду.

Позднее, во время военного суда, Стэн Лоури ошибся и использовал прозвище убитого вместо настоящего имени. Главный военный прокурор его не понял. Тогда Лоури рассмеялся и сказал: «Ну, как „копать“! С лопатой в голове! Понимаете?»

Но теперь никто не смеялся. Когда такое происходит с кем-то из твоих близких, тебе не до смеха.

Таблицы вновь были разложены на кровати. Сто восемьдесят три дня за семь месяцев. 2197 событий. Рядом лежал еще один листок, исписанный почерком Диксон. Она сделала экстраполяцию до трехсот четырнадцати дней и 3766 событий за год. Ричер предположил, что она устроила для Нигли и О'Доннела мозговой штурм на тему «Какие события случаются 3766 раз за триста четырнадцать дней в году». Однако оставшаяся часть листка была пустой. Никто ничего не сумел придумать. Страница с пятью именами пристроилась на подушке. Она лежала так, словно кто-то ее изучал, а потом небрежно отбросил в сторону.

— Должно быть еще что-то, — сказал О'Доннел.

— Что именно тебе нужно? — спросил Ричер, — «Конспекты Клиффа»?[6]

— Я хочу сказать, что не вижу здесь ничего такого, из-за чего должны были умереть четыре человека.

Ричер кивнул.

— Согласен. Мы располагаем не слишком многим. Плохим парням досталось все остальное: компьютеры Франца, его картотека, список клиентов, записная книжка. Мы видим лишь верхушку айсберга. Фрагменты. Как при археологических раскопках. Однако нам нужно к этому привыкнуть, потому что на большее рассчитывать не приходится.

— Так что же нам делать?

— Отказаться от прежних привычек.

— Каких привычек?

— Спрашивать у меня, что делать. Завтра меня здесь может не быть. Представляю себе, на каком взводе сейчас эти парни. Вам пора начинать думать самостоятельно.

— А до этого что нам делать?

Ричер не стал отвечать на последний вопрос. Он повернулся к Карле Диксон и спросил:

— Когда ты брала напрокат машину, ты позаботилась о дополнительной страховке?

Она кивнула.

— Ладно, сделаем еще один перерыв, — сказал Ричер. — А потом пообедаем. Я угощаю. Что-то вроде последнего ужина. Встретимся через час в вестибюле.

Ричер взял «форд» Диксон и поехал на восток по бульвару Голливуд. Он миновал Музей развлечений и Китайский театр Манна. Свернул налево, на Хайленд, и оказался двумя кварталами западнее бульвара Голливуд и Вайн-стрит, где раньше обычно происходили нехорошие вещи. Теперь они, похоже, перебрались в другое место. Обычное дело. Полицейским никогда не удается одержать окончательную победу. Противник просто перемещается на пару кварталов.

Ричер остановил машину. За галереей восковых фигур находился широкий проезд. Точнее, пустой участок, засыпанный гравием и ничем не огороженный. Раньше водители использовали его для разворота, а теперь дилеры приспособили для мобильной торговли. Все было организовано довольно просто, по обычной трехсторонней схеме. Покупатель въезжал на площадку и притормаживал. К нему подходил ребенок не старше одиннадцати лет. Водитель делал заказ и отдавал деньги. Ребенок бегом относил деньги человеку с мешком, а потом брал товар у дилера. Между тем машина покупателя описывала медленный полукруг по площадке и встречала ребенка на другой стороне. Получив товар, покупатель уезжал. Ребенок возвращался на прежнее место и ждал следующего клиента.

Умная система. Полное разделение товара и денег, а в случае опасности участники могли скрыться в трех разных направлениях. И у полиции нет никаких доказательств против дилера и кассира, а третий участник слишком мал, чтобы отвечать за свои поступки. Дилеру постоянно подвозили новый товар, при себе он держал только минимум, что уменьшало опасность возможных потерь.

Умная система.

Система, с которой Ричер уже встречался.

Система, которую он уже использовал.

Человек с мешком и был человеком с мешком. Он сидел на бетонном блоке посреди площадки, поставив у ног черную виниловую сумку. Он носил темные очки и был вооружен пистолетом, который выбрал именно для этой недели.

Ричер ждал.

Черный «Мерседес ML» притормозил и въехал на площадку. Красивый внедорожник с затемненными стеклами и калифорнийским номером, представляющим собой акроним, который Ричер не сумел расшифровать. «Мерседес» задержался на въезде, и к нему тут же подбежал мальчишка. Его голова едва доставала до окна водителя, но длины руки вполне хватило. Рука проникла в открытое окно и вернулась обратно с несколькими банкнотами. Мальчишка отправился по хорошо известному маршруту к черной сумке, а «мерседес» начал медленно разворачиваться.

Ричер включил зажигание. Посмотрел на север, потом на юг. Нажал на педаль газа, развернул рулевое колесо и оказался на площадке. Он не поехал по круговой колее, а направил «форд» в центр площадки.

Прямо на человека с мешком, продолжая давить на газ так, что гравий летел из-под колес.

Человек с мешком застыл на месте.

Когда до него оставалось десять футов, Ричер сделал три вещи. Он резко повернул руль. Нажал на тормоз. И открыл дверь машины. «Форд» занесло вправо, передние колеса вгрызлись в гравий, а дверь описала дугу и с размаху ударила парня, крепко шлепнув его по груди и по лицу. Парень упал на спину. «Форд» остановился как вкопанный, Ричер наклонился и схватил виниловую сумку левой рукой. Тут же захлопнув дверь, он нажал на газ и сделал резкий разворот перед медленно катившим «мерседесом». «Форд» с ревом пронесся по площадке и выскочил на Хайленд. Бросив взгляд в зеркало, Ричер увидел, что парень, лишившийся сумки, лежит на спине, а двое других бегут в разные стороны. Через десять ярдов он уже скрылся за зданием галереи восковых фигур. Промчался через перекресток и вновь оказался на бульваре Голливуд.

Двенадцать секунд с начала и до конца.

Ни малейшей реакции. Ни единого выстрела. И никакого преследования.

Его и не будет, подумал Ричер. Они запомнят самый обычный «форд», жуткую рубашку, короткие волосы и решат, что это полицейский, который захотел получить небольшую прибавку к пенсионному фонду. Неизбежные издержки. Ну а водитель «мерседеса» тем более будет помалкивать.

«Да, малыш, не стоит связываться с отрядом спецрасследований».

Ричер сбавил скорость, перевел дыхание, свернул направо и сделал полный оборот против часовой стрелки: Николас Каньон-роуд, Вудро Вильсон-драйв и снова бульвар Лавровый Каньон. Никто его не преследовал. Он остановился на пустынном U-образном развороте, вытряхнул содержимое черной сумки на сиденье, а сумку швырнул через плечо. Затем пересчитал деньги. Почти девятьсот долларов, в основном двадцатками и десятками. На обед хватит, даже с норвежской водой. И на чай.

Он вышел и проверил «форд». Дверь со стороны водителя была слегка помята точно по центру. Лицо человека с сумкой. Крови не было. Ричер сел в машину и пристегнулся. Десять минут спустя он уже сидел в вестибюле «Шато Мармон» в потертом кресле и ждал остальных.

На расстоянии в тысячу двести миль на северо-восток от «Шато Мармон» темноволосый сорокалетний мужчина, называвший себе Эланом Мейсоном, ехал на поезде метро, в который он сел в аэропорту Денвера. В вагоне больше никого не оказалось. Он устало сел и улыбнулся, услышав пронзительные звуки шумового оркестра, предшествующие объявлению станций. Вероятно, выдумка психолога, предназначенная для снятия стресса после путешествия. Что ж, в данном случае она сработала. Мужчина чувствовал себя превосходно. Гораздо более свободно и расслабленно, чем ему бы следовало.