Сплошные проблемы и неприятности

Глава 67

Эту историю Ричер мог бы рассказать и сам. После того как главный инженер проекта в Хайленд-Парке стал менеджером по контролю за качеством, он начал производить впечатление человека, переживающего жестокий стресс. Его звали Эдвард Дин, и он жил на севере, за горами. Так уж получилось, что его ежегодный отчет должен был состояться через три недели после того, как поведение Дина стало таким странным. Маргарет Беренсон, как истинный профессионал своего дела, решила разобраться в проблемах Дина.

Сначала Дин заявил, что его неприятности начались после того, как он переехал на север. Он хотел спокойной жизни и купил большой участок земли в пустыне, немного южнее Палмдейла. Ежедневные поездки на работу и обратно его убивали. Однако Беренсон ему не поверила. Все жители Лос-Анджелеса сталкиваются с теми же проблемами, отправляясь на работу. Тогда Дин сказал, что дело в соседях. Рядом с его домом часто крутятся байкеры, поскольку где-то поблизости находится подпольная лаборатория по производству наркотиков. Эта версия показалась Беренсон более правдоподобной. Подобных историй она уже успела наслушаться. Однако случайное замечание Дина о дочери заставило предположить, что его проблемы как-то связаны с ней. Дочери было четырнадцать. Беренсон сложила два и два — и получила пять. Она решила, что девочка связалась с байкерами или начала баловаться наркотиками, что и привело к возникновению неприятностей в доме у Дина.

Потом она изменила точку зрения. Проблемы с качеством, возникшие в Хайленд-Парке, стали известны многим внутри компании. Беренсон понимала, что Дин попал в сложное положение. Как директор корпорации, он отвечал за ее благополучие. Однако у него имелись обязательства перед Пентагоном — «Новая эра» должна была выдавать только качественную продукцию. Беренсон пришла к выводу, что конфликт интересов и вызвал стресс. Однако Дин ни в чем не нарушал закон, а потому она постаралась забыть о своих тревогах.

Затем исчез Тони Суон.

Он попросту испарился. Сегодня он был на месте, а на следующий день его уже не было. Как истинный профессионал, Беренсон заметила его отсутствие и занялась расследованием. Она тоже попала в сложное положение. Суон обладал секретной информацией. Речь шла о безопасности страны. Беренсон вцепилась в проблему, как собака в кость, и стала задавать множество вопросов разным людям.

В один далеко не прекрасный день она вернулась домой и обнаружила, что ее сын играет с Алленом Ламейсоном в баскетбол.

Беренсон побаивалась Ламейсона. Так было всегда. Но насколько сильно она его боится, ей стало ясно только в тот момент, когда она увидела, как он гладит ее двенадцатилетнего сына по голове своей огромной ладонью, способной раздавить череп ребенка. Ламейсон предложил мальчику потренироваться в штрафных бросках, пока он немного поболтает с его мамой.

Их беседа началась с признания. Ламейсон рассказал ей о том, что случилось со Суоном. Рассказал во всех подробностях. И намекнул на причину. На этот раз Беренсон сложила два и два и получила четыре. Она вспомнила о стрессе, в котором пребывал Дин. Ламейсон не спеша объяснил ей, что Дин вынужден работать над специальным проектом. У него нет выбора: если он откажется сотрудничать, его дочь исчезнет, а через несколько недель ее найдут в банде байкеров, и по ее ногам будет стекать кровь.

Или ее вообще не найдут.

Потом Ламейсон намекнул, что нечто похожее может произойти с сыном Беренсон. Он сказал, что многие байкеры с удовольствием развлекаются с мальчиками. Большинство из них побывали в тюрьме, а тюрьма резко меняет сексуальные предпочтения.

Ламейсон предупредил ее и дал два указания. Он сказал, что рано или поздно появятся двое мужчин и две женщины, которые начнут задавать вопросы. Старые армейские друзья Суона. Первое указание состояло в том, что их следовало вежливо, но очень твердо отшить. И естественно, Беренсон никому не должна рассказывать о беседе с Ламейсоном — таким было второе указание.

Затем он заставил Беренсон подняться в спальню и вступить с ним в сексуальные отношения. Чтобы закрепить их соглашение, сказал он.

После этого Ламейсон спустился вниз и еще немного поиграл в баскетбол с ее сыном.

И уехал.

Ричер поверил в рассказ Беренсон. Ему много раз приходилось слышать, как люди лгут, и гораздо реже, как они говорят правду. Он знал, как отличать одно от другого. Он понимал, кому можно верить, а кому — нет. Ричер был циничным человеком, но обладал удивительным талантом видеть все стороны проблемы. Он поверил в баскетбол, тюрьму и секс в спальне. Люди вроде Маргарет Беренсон не выдумывают такие вещи. Они просто не способны на такое. Их представления о мире сильно ограничены. Он взял кухонный нож, срезал липкую ленту и помог Беренсон подняться на ноги.

— Так кто же знает? — спросил он.

— Ламейсон, Леннокс, Паркер и Саропиан, — ответила Беренсон.

— И это все?

— Да.

— А остальные четверо бывших полицейских?

— Они не такие. Из другой эпохи и другого мира. Ни одному из них Ламейсон по-настоящему не доверяет.

— Тогда зачем он их нанял?

— Живая сила. Численность. К тому же он доверяет им во всех остальных вопросах. Они выполняют его приказы.

— А зачем он нанял Тони Суона? Суон всегда оставался бы занозой у него в заднице.

— Ламейсон не нанимал Суона. Он его не хотел. Но я убедила нашего управляющего, что необходимо разнообразие. Плохо, если все люди прежде служили в одном месте.

— И он нанял Суона?

— Да. Я сожалею.

— Где они расправились с Суоном?

— В Хайленд-Парке. Там есть вертолет. И вспомогательные здания. Много свободного пространства.

— У вас есть место, куда вы могли бы уехать? — спросил Ричер.

— Уехать? — не поняла Беренсон.

— На пару дней, пока все это не закончится?

— Это не закончится. Вы не знаете Ламейсона. Его невозможно победить.

Ричер посмотрел на Нигли.

— Мы сможем его победить?

— Одной левой, — ответила она.

— Но их четверо, — сказала Беренсон.

— Трое, — поправил ее Ричер, — Саропиан уже вне игры. Их трое, нас четверо.

— Вы сумасшедшие.

— Именно так они и подумают. Это уж точно. Они наверняка решат, что я настоящий псих.

Беренсон довольно долго молчала.

— Я могу поселиться в гостинице, — сказала она.

— Когда ваш сын возвращается домой?

— Я заберу его из школы.

Ричер кивнул.

— Соберите вещи.

— Хорошо.

— Кто летал на вертолете? — спросил Ричер.

— Ламейсон, Леннокс и Паркер. Только они трое.

— И пилот, — добавил Ричер. — С пилотом четверо.

Беренсон поднялась наверх собирать вещи, а Ричер убрал кухонный нож. Затем он спрятал камень Суона в карман и снял пластиковую бутылку с «глока».

— Неужели она сработала бы как глушитель? — спросила Нигли.

— Сомневаюсь, — ответил Ричер. — Когда-то я читал об этом в книге. Там срабатывало. Но боюсь, что в реальном мире бутылка взорвалась бы и меня ослепило бы осколками пластика. Однако выглядит неплохо, правда? И производит куда более сильное впечатление, чем просто пистолет.

Зазвонил телефон Ричера. Тот, что они купили для связи, а не трубка Саропиана, добытая в Вегасе. Это была Диксон. Они с О'Доннелом вели наблюдение за Хайленд-Парком уже четыре с половиной часа. Всю возможную информацию они собрали, и Диксон опасалась, что они могут вызвать подозрения.

— Отправляйтесь домой, — сказал Ричер. — Мы выяснили все, что нужно.

Затем подал голос личный телефон Нигли. Звонил ее человек из Чикаго. Десять тридцать в Лос-Анджелесе, в Иллинойсе время ужина. Нигли выслушала, не двигаясь и не задавая вопросов, молча воспринимая информацию. Потом отключила телефон.

— Информация от нашего источника в полиции Лос-Анджелеса, — сказала она. — За двадцать лет службы на Ламейсона было заведено восемнадцать дел отделом внутренних расследований, и во всех случаях он сумел выкрутиться.

— Обвинения?

— Самые разные. Превышение полномочий, взятки, коррупция, пропажа наркотиков, пропажа денег. Он плохой парень, но очень умный.

— Как этот человек мог получить работу на объекте с такой высокой степенью секретности?

— Как он вообще умудрялся работать в полиции Лос-Анджелеса? И даже сделать там карьеру? Да просто создавал видимость работы и прикладывал все усилия, чтобы его личное дело оставалось чистым, — вот как. И еще имел подходящего напарника, который знал, когда нужно держать язык за зубами.

— Значит, его напарник такой же мерзавец, — заметил Ричер.

— Тебе лучше знать, — сказала Нигли.

Через сорок минут Беренсон спустилась вниз. В одной руке она несла дорожную сумку из дорогой черной кожи, во второй — ярко-зеленый нейлоновый рюкзак со спортивным логотипом. Для себя и сына. Она положила сумки в багажник «тойоты». Ричер и Нигли вернулись к своим машинам и поехали вслед за Беренсон в качестве охранников. Тот же метод наблюдения, только с другой целью. Нигли держалась рядом, Ричер чуть подальше. Проехав милю, Ричер подумал, что О'Доннел ошибся, предположив, что в Калифорнии самыми незаметными машинами будут подержанные «хонды». «Тойота» подходила под эту категорию гораздо лучше. Он не спускал с нее взгляда, но опасался, что может потерять в любой момент.

Беренсон остановилась возле школы. Большое коричневое здание было окружено кольцом тишины — так бывает, когда идут уроки. Через двадцать минут она вышла вместе с мальчиком с каштановыми волосами. Он был довольно маленьким и едва доставал до плеча матери. Недоумение на его лице мешалось с радостью освобождения.

Потом Беренсон проехала небольшое расстояние по 110-й автостраде, свернула на Пасадину и направилась к гостинице на тихой улице. Ричер одобрил ее выбор. Стоянка находилась во внутреннем дворе, значит, с дороги «тойота» не будет видна. У дверей швейцар, две женщины за конторкой. Лифты постоянно под наблюдением. Гораздо лучше, чем мотель.

Ричер и Нигли дали Беренсон с сыном десять минут на то, чтобы устроиться. Они провели это время в баре на первом этаже. Двойные сэндвичи и кофе для Ричера, содовая для Нигли. Ричер любил двойные сэндвичи. Ему нравилось, что после еды он мог поковыряться в зубах заостренной палочкой, скрепляющей сэндвич. Он не хотел говорить с людьми, когда у него во рту оставались остатки курицы.

Когда он заканчивал пить кофе, зазвонил его телефон. Снова Диксон. Они вместе с О'Доннелом вернулись в мотель. У портье их поджидало срочное сообщение от Кёртиса Мани.

— Он хочет, чтобы мы приехали в медицинский центр к северу от Глендейла, — сказала Диксон. — Прямо сейчас.

— Это то место, куда мы ездили взглянуть на Ороско?

— Да.

— Они что, нашли Санчеса?

— Он этого не сказал. Но, Ричер, он не уславливался о встрече в морге. Мы должны встретиться с ним в больнице, которая находится на другой стороне улицы. Если это насчет Санчеса, то он жив.