Станция "Самосуд" (СИ)

Шаг первый: Вызов

Двенадцать лет спустя. Рейнхарм, дом Вильи Бренан.

— Тяни сильнее!

— Да куда сильнее? Еще чуть-чуть и у тебя ребра треснут! — сдувая темные пряди с собственного лица, Рида из-за всех сил тянула ленты, упершись коленом в поясницу подруги. — На кого вообще рассчитан этот чертов корсет? Он, что, на китовом усе?!

— Да, — прохрипела и без того стройная колдунья, чуть ли не на коленях стоя возле старого диванчика. — У меня других нет. Так что заткнись и тяни!

В зал из-за шторы заглянул высокий молодой парень — при полном параде и с чемоданом. Темные глаза оценивающе окинули представшую картину, и загорелое лицо тут же скривилось в отчаянно уставшем выражении.

— Дирижабль через двадцать минут отходит, так-то, — выдохнул он. — Вы можете пошустрее собираться?

— Собранные мы, собранные, — почти прорычала Рида. — Последние штрихи… И вообще, Дори, — она особенно выделила имя, зная, как брат не любит это сокращение, — или помоги, или не мешай, — парень только открыл рот, чтобы что-то ответить, но девушка продолжила: — Хотя, лучше иди вперед. Попросишь подождать пару минут, если что.

— О да! Весь мир вас бросился ждать, — саркастично протянул Дориан, скрестив руки на груди.

Рида повернула к нему голову, на мгновение отпустив ленты, и, четко разделяя слова, проговорила:

— Подождут, не переломятся. Я от них чертежи двигателя месяц ждала!

— Сумки сами унесете?

— Да-да, иди уже, не стой над душой, — пробубнила она, с болью глядя на шнуровку. — С бабушкой попрощайся!

Уже не слушая ответа, Рида вновь потянула за ленты, извлекая из многострадальной тушки Илинеи еще пару хрипящих звуков.

— Иль, может, сообщим твоей матери, что корсет давно перестал быть орудием пыток? Серьезно, я слышу, как твои легкие рыдают.

— Удачи в переговорах, — фыркнула она в ответ. — Значит так, я сейчас выдохну, а ты тяни так, будто болты свои затягиваешь. Готова? — Рида кивнула. — Раз, два, три!

Раздался треск ткани. «Качественный дельвийский корсет» разошелся по швам, а следом за ним разошлась менее качественная нервная система Риды. Вдохнув поглубже, под отрешенный взгляд подруги она швырнула уже бесполезный элемент гардероба в сторону окна и подошла к комоду. Широкий, кожаный корсаж полетел уже в сторону пытающейся отдышаться блондинки.

— С этим сама управишься, — довольно улыбнулась Рида и вышла из зала.

В итоге «длительные сборы» резко закончились, и девушки быстро зашагали по улице, стремясь нагнать набравшего порядочную скорость Дориана. Они неслись мимо аккуратных домиков одной из центральных улиц. Впереди уже показалась станция, однако, Дориан, похоже, уже был внутри. За низким, отделанным металлом строением виднелся белоснежный корпус дирижабля, готовящегося к отбытию. Небольшая группа горожан потихоньку исчезала в темноте станции, проходя на посадку. У дверей дежурила парочка вооруженных людей в форме и выборочно осматривала багаж пассажиров, а иногда лениво подпинывала задерживающихся в дверях.

— Опоздаем, опоздаем… больше ныл, — усмехнулась Рида, прибавляя ход.

— Скажешь ему это, когда на места сядем. Сейчас реально без нас отправятся, — Илинея нервно тряхнула головой.

Раздался свист, оповещающий об отбытии. Девушки переглянулись, закинули сумки на плечо и помчались, крича что-то невразумительное работникам станции и размахивая свободными руками. Сотрудники бездействовали. Лишь легкая насмешка касалась их лиц. Однако дирижабль не спешил взмыть в воздух: на станции было какое-то странное копошение. Довольные заминкой девицы припустили еще сильнее, несмотря на сбившееся дыхание, и были уже у самых дверей. Когда раздался взрыв.

Вспышка пламени, и поднявшееся за ним облако дыма. Невыносимый грохот закладывал уши. Взрывная волна выбила стекла в окнах, кого-то зацепило осколком, выводя из транса. Пламя быстро охватывало прорезиненный корпус. Откинутые на землю девушки невидяще смотрели на поднимающийся столб дыма. Шок сменялся паникой. Кричащие и бьющиеся в истерике люди, маги, отчаянно пытающиеся сообразить хоть какую-то защиту. Первыми в себя пришли сотрудники и стали, как на учениях, быстро и методично уводить со станции всех уцелевших. Кто-то пытался связаться с пожарной частью.

С диким воплем из окна вывалился контролер, тут же начавший кататься по земле, пытаясь сбить пламя. Где-то вдали слышался вой сирены. Люди из ближайших домов высыпали на улицы, лихорадочно глядя то на станцию, то друг на друга, в надежде, что кто-нибудь что-то сделает. Из толпы вылетела женщина и вырвала из рук сотрудника мальчика лет десяти. И внезапно над хаосом разнесся нечеловеческий крик:

— Дориан!!!

Сумки полетели на землю. Единым движением Рида подскочила на ноги и, схватив какую-то тряпку, ломанулась внутрь. Однако сотрудник станции резко схватил ее за руку и оттянул на себя:

— Совсем мозги растеряла?!

Девушка бросила на него затравленный взгляд и крикнула ему в лицо:

— Там мой брат! — она вырвала свою руку из захвата мужчины и, тихо выплюнув: — Отойди, придурок! — проскочила между людьми.

— В здании еще остались люди! — крикнул охранник нескольким коллегам, отгонявшим людей от станции.

— Мы же всех вытащили!

— Дура одна забежала!

Илинея зацепилась за его рукав и встала с земли. Решительный взгляд. Она выставила руки вперед и, не обращая внимания на протесты, начала читать заклинание.

— Ты хочешь, чтоб она точно задохнулась?!

Она опустила руки и повернулась к охраннику, едва сдерживая слезы.

Треск перекладин, готовых обрушиться в любую секунду. Снаружи доносится ругань Илинеи, которая требовала или что-то предпринять, или отойти и не мешать. Ни черта не видно! От дыма слезятся глаза и першит в горле, и даже повязанная на лицо тряпка почти не помогает. Маневрируя между скамьями, Рида прорывалась к дирижаблю сквозь пылающий ад, пытаясь разглядеть знакомый силуэт. Кислорода стало катастрофически не хватать.

— Эта идиотка помрет там! — рычал мужчина в форме, натягивая мешок респиратора и бросаясь в пламя следом.

К полыхающему зданию уже неслись люди с ведрами, а по земле протянулся рукав, по которому качали воду из ближайшего хранилища, когда охранник и Рида вышли из дыма, с трудом волоча на себе бессознательное тело Дориана. Однако стоило ей покинуть пепелище станции, нехватка воздуха сделала свое черное дело: девушка рухнула рядом с крыльцом, едва сохраняя сознание. Как через вату, до нее доносились беспорядочные крики:

— Оттащите их подальше!

— Нашатырь несите! Живее!

— Всех вытащили?!..

— Тушите, пока на деревья не перекинулся!

— Где спирт, мать вашу?!

Нашатырный спирт быстро привел Риду в себя. Закашлявшись, она перевернулась на бок и стала глубоко втягивать в себя воздух. Голова кружилась. Она даже не поняла, как ее с братом погрузили во врачебный омнибус.

Их доставили в госпиталь меньше, чем через час. Перелом ноги и нескольких ребер, проблемы с дыхательными путями и ожоги разной степени, и все равно можно сказать, что Дориан легко отделался. Он остался на станции, чтобы попросить сотрудников немного задержать отправление дирижабля и не попал в эпицентр взрыва. О тех же, кто находился внутри… Некоторые погибли сразу, но многим повезло меньше: одни задохнулись в дыму, другие медленно умирали под обломками, третьи скончались от болевого шока по пути в госпиталь. Впрочем, была еще парочка выживших, отлучившихся в туалет, но на этом все.

Рида очнулась в полумраке палаты. Когда только успела заснуть? Она приподнялась на локтях, поморщившись от боли: тело ломило после удара о землю и саднило ожогами, пусть и несерьезными. Осторожно наклоняя голову в разные стороны, девушка разминала затекшую шею в момент, когда дверь приоткрылась, впуская внутрь женщину в белом кителе.

— Смотрю, вам уже лучше? — она ласково улыбнулась.

— Немного мутит, — прохрипела Рида и поморщилась собственному голосу, — но, в целом, нормально, — она оглядела палату и встрепенулась, резко подавшись вперед. — Где Дориан?!

— Прошу вас, успокойтесь! И говорите тише, — негромко, но приказным тоном сказала женщина. — Ваш брат за ширмой, — она кивнула на белое полотнище, разделяющее палату. — Сейчас он в полной безопасности, но ему нужен покой. Вам бы он тоже не помешал, — чуть укоризненно посмотрела она на пациентку.

— А Илинея? Моя подруга, я помню, она была рядом…

Из-за двери послышалось, как колдунья ругается с обеспокоенными родителями, и как ее голос постепенно сходит на нет, прерываясь всхлипами — за все двадцать пять лет жизни ей не было настолько страшно.

— Ясно.

Врачея кивнула и села на стул рядом с постелью девушки. Давление чуть ниже положенного, но не критично. Бубня что-то под нос, женщина стала вносить записи в карточку пациента. После еще нескольких процедур она промычала что-то удовлетворенное и вполголоса обратилась к Риде:

— Состояние удовлетворительное. Вы быстро поправляетесь, — вновь улыбнулась она. — Ваша подруга сидит тут с самого обеда. Можете пообщаться с ней, но будет лучше, если вы сделаете это в коридоре.

— «С самого обеда»? — Рида вопросительно приподняла брови. — Сколько сейчас времени?

— Девять вечера, — тихо ответила женщина и, кивнув на прощание, покинула палату.

Рида поднялась с постели и, чуть шлепая босыми ногами по крашенным доскам, обошла ширму. Плакать или радоваться? Хороший вопрос… Она молча смотрела на перебинтованное тело, на обожженное лицо, на чертов гипс во всю ногу! Смотрела и чувствовала, как внутри закипает ярость. Что-то сродни чувству хищника, угодившего в капкан. Она не понимала, как это произошло, и это злило больше всего. Случайность? Чей-то злой умысел? Но чей? Зачем? Пассажирский рейс из крохотного городка. Вопросы роились в больной голове злобными, готовыми жалить пчелами. Оставалось лишь найти для них жертву.

Хлопнув дверью громче, чем ожидала, Рида вздрогнула и под взгляды резко замолчавшего семейства подошла к скамье и немощно упала на нее. Илинея подошла ближе к подруге, но пристраиваться рядом не спешила: серые, как сталь, глаза пожилого мужчины в черном сюртуке насквозь прожигали девиц. Не дождавшись никакой реакции, он провел рукой по рыжим с сединой волосам и несколько отстранился. Мать же Илинеи поглядывала исподлобья на Риду и теребила тонкое обручальное кольцо

— С тобой все в порядке, Рида? — наконец выдавила она из себя.

— Да, нормально, — с хрипотцой ответила Рида, равнодушно глядя на светловолосую женщину — Илинея была почти точной ее копией, правда, с более мягкими чертами, — благодарю.

Повисло неловкое молчание.

— Пойдем, Аделина, — не выдержал отец Илинеи и подхватил супругу под руку, потянув ее за собой, — подождем в машине.

Кивнув, женщина пошла за ним.

С тяжким вздохом Илинея опустилась рядом с подругой. Молчание. Отрешенный взгляд направлен в потолок. Удивительным образом в гробовой тишине коридора стоял гвалт. Гвалт из чужих мыслей. И обе девушки думали примерно об одном. Наконец, устав молчать, Илинея повернулась к подруге:

— И? Что теперь?

— Что теперь? Ничего. Нужно связаться с родителями, чтоб не беспокоились и не ждали нас, — Рида повернула голову к двери, за которой лежало бессознательное тело. Хотя, по всей видимости, сейчас он просто спал. — Дориан относительно в порядке. Врачи говорят, что через пару недель, когда ожоги более менее заживут, его можно будет перевести на домашнее лечение. Наше опоздание стало удивительным спасением!

— Мы даже на собственную смерть опоздали, — невесело усмехнулась Илинея.

— Да уж, — улыбнулась Рида, однако улыбка выглядела натужно.

— Бабуля Бренан с этих новостей наверняка с ума сходит…

К девушкам подошла медсестра с требованием Риде вернуться в палату. Рида кивнула, попросив еще пару минут. Неодобрительный взгляд, и женщина в белом скрылась в коридоре.

— Я скоро обо всем ей расскажу, — тихо произнесла Рида. — Дождусь, когда Дориан придет в сознание, и сразу пойду домой.

— Вот как… — выдохнула Илинея, — я, пожалуй, тоже сегодня останусь у родителей. Выглядят так, будто они были на месте взрыва, а не я.

В коридоре вновь воцарилась тишина. Некоторое время девушки просто молчали, думая о каких-то мелочах, словно разум всеми силами спасался от болезненных воспоминаний. А потом колдунья так же молча встала и, кивнув на прощанье, покинула больничное крыло. Идти куда-либо не хотелось, тем более — отправляться к родителям, но разум для спокойствия требовал чего-то знакомого и родного.

Дориан очнулся ближе к вечеру и застал сестру тихо похрапывающей на стуле. Несмотря на увещевания врачей и заверения сестры, что ему нужно остаться в госпитале, что дома никто не сможет обеспечить ему должный уход, он отказался от госпитализации, и через час весьма затруднительных сборов их обоих доставили домой. Бабушка Вилья уже собиралась накинуться на внуков с расспросами и возмущениями, однако их состояние вынудило ее временно отступить.

В зале погасили свет, давая парню немного поспать. Рида же засела на веранде, поглощенная своими мыслями. Иногда она резко подскакивала с плетеного кресла и начинала расхаживать из стороны в сторону, что-то агрессивно бормоча под нос, а потом падала обратно в кресло с тяжким вздохом. И кто знает, сколько бы раз она повторила эту процедуру, если бы на веранду не вышла Вилья. Если бы она не вышла и не сказала твердое:

— Ты злишься.

— Что? — Рида замерла и непонимающе посмотрела на бабушку.

— Ты не грустишь, не тоскуешь, не впадаешь в отчаяние, а злишься. Почему?

— Почему? Почему ТЫ не злишься?! Десятки людей погибли просто так! Еще сегодня утром они допивали свой чай, а уже после обеда их не стало! — вываливая все, что только что бормотала, она стала быстрее расхаживать по комнате. — Мы могли быть там! Дориан жив только благодаря совпадению! Кто знает, когда он сможет нормально ходить? Да и сможет ли вообще?! А ублюдки, которые ответственны за это разгуливают на свободе! У меня так много вопросов, ты не представляешь!

Вилья выдохнула и подошла к столику у окна.

— Ты закончила? — неопределенный жест головой. — Я не злюсь, потому что вы живы. Все остальное поправимо. А теперь послушай меня, моя девочка, — она подошла к внучке и взяла ее лицо в ладони. — Выплесни свой гнев, но не позволяй ему брать над собой верх, нет смысла сидеть и прокручивать события снова и снова. Так и с ума сойти не долго.

— Бабушка… — робко произнесла Рида.

— Знаешь, у вас тоже могли быть и дядя, и тетя, но… — женщина запнулась. — Это не ваше дело, не лезьте в него. У меня больше нет слез, чтоб оплакивать еще и вас.

Девушка заторможено кивнула. Напоследок Вилья еще раз вгляделась в темные глаза и, обреченно вздохнув, вышла на небольшой дворик. Некоторое время Рида молча стояла посреди веранды, переваривая полученную информацию. Хотелось кричать. Кого-нибудь ударить. Хотелось засунуть виновников в самое пекло!.. Но сил просто не осталось. Сегодняшнее событие просто выжало ее. В какой-то момент, глядя в окно, она осознала, насколько бессильна, насколько бесполезна и беспомощна в сложившейся ситуации. Все, что она могла, отпустить ее. И внезапно стало легче. Вдохнув прохладный вечерний воздух, она вернулась в дом и услышала, как из зала доносилась пронзительная трель телефона.

Девушка устало посмотрела на него: она прекрасно знала, кто по ту сторону провода, и лучше от этого не становилось. Она тряхнула головой, прокашлялась, избавляясь от следов недавней истерии, и резко подняла трубку.

— Привет! Да все нормально, мам, отделались испугом, — бодро говорила Рида, хотя с выражением ее лица впору кого-нибудь хоронить. — Да что значит «не верю»?! Вот она я, прямо сейчас разговариваю с тобой! Нет, мы не сможем приехать: все пути перекрыли. Дать трубку Дориану? — Рида оглянулась на брата. Тот прокашлялся и кивнул: — Да, сейчас.

Рида положила трубку в перебинтованную руку, растянув при это провод донельзя.

— Привет, мам! Как у вас дела? У нас тут теперь горячо — полиция ищет виновников происшествия, — на этих словах девушка отвела взгляд. — Со мной? Да нормально, не жалуюсь. Мы опоздали на посадку, так что все обошлось. Да, пока, передавай отчиму «привет»!

Послышались короткие гудки, а за ними два облегченно усталых вздоха. В зал, где обустроили временное лечебное лежбище, с деловым видом вошла Вилья и поверх очков «кошачьих глаз» укоризненно посмотрела на внуков.

— Перестань, ба, и так тошно.

— Что это за цирк сейчас был? — женщина убрала седую прядь за ухо.

— Им ни к чему знать подробности, — покачал головой Дориан.

— Именно. Помочь они никак не смогут, только переживать будут почем зря. Пусть лучше думают, что все нормально. Тем более, что, учитывая детали, так и есть, — Рида исподлобья глянула на брата. — Мы, считай, почти и не соврали. А к тому моменту, когда полиция разберется со всем этим и пути откроют, малыш Дори будет как новенький, — усмехнулась она, глядя на обожженное скривившееся лицо.

— Грешно над болезными потешаться, сестричка.

— Я даже догадываюсь, в какой момент своей жизни ты вдруг уверовал. Есть хочешь? — спросила она.

— Я все вам принесу, только прекращайте свои дурацкие шутки! — грозно произнесла Вилья. — Всему должен быть предел!

— Да, бабуль, прости, — улыбнулся Дориан.

— Мы уже порядком устали от серьезности. Особенно сейчас.

— Я знаю, — произнесла Вилья, — и прекрасно вас понимаю, — с этими словами она покинула зал, оставив брата с сестрой наедине.

Тем временем на другом конце города, в опрятном выбеленном доме в два этажа, происходили схожие события. Илинея отправилась вместе с родителями еще засветло. И уже по дороге в вычурной механической повозке начался допрос. Илинея лениво отмахивалась: ничего не знаю, ничего не видела, и вообще, досталось меньше всех. И хотя все это было правдой, ни сидящая рядом мать, ни находящийся за рулем отец не унимались. В конце концов девушка просто перестала реагировать на вопросы и молча смотрела в окно. Это было похоже на сон с открытыми глазами.

Когда они, наконец, добрались до дома, Илинея лишь уточнила, осталась ли ее комната там же, или ей перебраться в гостевую. Получив ответ, она поднялась под встревоженные взгляды на второй этаж. Ее комната была все такой же, какой она оставила ее семь лет назад, когда перебралась в академию — сначала учиться, а затем и преподавать искусство иллюзии. Даже старая учебная виолончель стояла на своем законном месте в углу. Собственно, за нее первым делом и схватилась девушка. Через несколько минут кропотливой настройки инструмента по дому разлилась тихая, угнетающая мелодия. Девушка, не мигая, смотрела в одну точку и медленно водила смычком по струнам. Музыка часто сопровождала ее мыслительные процессы, что не раз заставило ее родителей пожалеть о своем решении: не для того они в свое время нанимали ей учителей.

Уже поздним вечером, когда музыка стихла, отец семейства, Зейн Девраиль, поднялся к дочери и, как никогда, робко постучался в бежевую резную дверь. Прозвучало отстраненное «Можно». Мужчина вошел в комнату и подсел на кровать.

— Пойми, мы, действительно, заботимся о тебе… — без вступления начал он.

— Я знаю, — Илинея поднялась на ноги и пошла ставить инструмент на место, — и я благодарна вам за это, — она повернулась лицом к отцу. — За ту часть, где вы действительно заботились обо мне, а не о своем будущем благосостоянии за мой счет, — челюсти Зейна сжались.

Подобный разговор происходил не впервые. Но если когда-то колдун утешал себя мыслями о том, что девочка слишком юна, чтобы понять все, то теперь… Теперь с ним говорила не маленькая девочка, не импульсивный подросток, уставший от уроков этикета. А взрослая девушка, твердо уверенная, что все детство ею манипулировали и собирались использовать, как разменную монету. Выдать замуж за богатого аристократа… Тогда Зейн считал, что этим обеспечит дочери счастливую и безбедную жизнь, ради которой можно потерпеть некоторые неудобства, но сейчас кое-что понял: это не было счастьем в понимании самой Илинеи.

— А еще я была бы вам благодарна, если бы вы хоть немного доверяли мне и моим решениям!

— Твоим решениям мы доверяем, — твердо произнес Зейн.

— Тогда почему вы вините Риду в случившемся? Я отправлялась в город не за компанию, а на конференцию. Можно сказать, что это они решили выехать на пару дней раньше, чтоб мы могли добраться вместе.

Мужчина с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Ясно, где псина зарыта! Подружка из людей стала первым камнем преткновения. Хотя нет, первым поводом для конфликта. До нее все успешно, как им казалось, решалось наказанием или переговорами. А Рида… В высшем обществе общаться с людьми на равных — дурной тон, пусть и негласно. Появление боевой девицы в жизни семейства изрядно попортило им планы, ибо будило в дочери удивительнейшую непокорность. И способность думать своей головой. Нет, Илинея не была глупа, но ее ум подсказывал, что она зависима от родственников со всех сторон и ей остается лишь слушаться и верить в лучшее. Теперь это «лучшее» лежало в больнице и чудом не угробило его дочь.

— Как связано мое доверие тебе и твоя проходимка-подружка? — в голосе мужчины послышался яд.

— Ты думаешь, что оскорбляешь ее, но нет, — выдохнула Илинея. — Говоря подобные вещи, ты, в первую очередь, оскорбляешь меня и мой выбор. Очередной выбор, с которым вам придется смириться. Наш разговор окончен.

Вот, значит, как… Зейн резко встал и вышел, хлопнув дверью громче, чем хотелось бы. Девушка чуть вздрогнула. Вздох. Все же ехать сюда было не лучшей идеей. Попытка успокоить себя знакомой обстановкой, а родителей — присутствием целой и невредимой дочери под боком, только больше взвинтила семейство. Конечно, сейчас говорить с ним проще. Она лишь гость, и ей есть куда податься, если что-то пойдет не так. Да и сама чета Девраиль с возрастом стала все же проще относиться к дочери и ее поступкам, выходящим за рамки их контроля. Где-то через час Илинея спустилась в гостиную, где перед камином сидели ее родители, чтобы тихо проговорить:

— Спасибо. За все, что вы сделали для меня. Все будет хорошо, просто поверьте уже в то, что вы сделали. Спокойной ночи…

Она вновь поднялась наверх, так и не увидев слез в уголках глаз своей матери.

Когда утром Илинея направилась на старое кладбище за городом, чтобы подумать и просто поиграть в одиночестве, на своем месте она обнаружила дремлющую сидя подругу. Колдунья молча села на край полуразрушенной скамьи и начала играть что-то тихое и умиротворяющее. Теплый осенний ветер легонько перебирал бледно-рыжие волосы девушки, разносил мелодию по всему кладбищу. Иногда из-за шуршания листвы и веток деревьев казалось, что ее действительно кто-то слушает, что-то шепчет и, похоже, даже хлопает. Самый благодарный слушатель. Незаметно для себя девушка начала играть громче и, внезапно, почувствовала рядом копошение.

— Зачем ты пробудила меня? — замогильным голосом простенала Рида, открывая глаза и принимая нормальное положение.

— Дома надо спать, — Илинея усмехнулась.

— А не спится мне дома. Дориан всю ночь промучился, и я вместе с ним, — она зевнула. — В общем, у меня к подрывникам есть парочка претензий.

Илинея внимательно посмотрела на сонную подругу.

— Ты не думаешь, что это могла быть случайность? Серьезно, нет ни одной адекватной причины… Кому это может быть выгодно?!

— Иля, что полиция сказала?

— Неполадки с двигателем. Вроде как не выдержал давления и взорвался…

— Иля, — Рида повернулась к ней лицом, — я собирала этот двигатель! Я же с ребятами устанавливала его. С ним все было нормально. Нормальные чертежи, качественные детали, даже руки, которые собирали это все, внезапно, не из задницы росли! — она выдохнула и спрыгнула со скамьи на землю. — Не выдержал давления! Ну надо же! Какая потрясающая чушь! Он уже дважды отправлялся в рейс. Их осматривают после каждого подъема. И ты хочешь сказать, что, осмотрев его четыре раза только до нашего рейса, никто не заметил такой резкий износ двигателя?! Бред!

На несколько мгновений повисла тишина. Пара минорных нот, и Илинея подняла взгляд на Риду. Последняя молча смотрела на ближайшую из статуй. Ее глаза лихорадочно блестели. Казалось, еще немного, и у девушки из носа повалит дым. Несколько нот повыше и резкий спад.

— Итак, вот что выходит. Мы либо чего-то не знаем, либо по городу бродит пироманьяк. Честно говоря, и то, и другое не обнадеживает.

— Не обнадеживает то, как быстро и легко полиция списала десятки трупов, сгоревшее здание и покореженный дирижабль на «техническую неполадку», — буркнула Рида.

— Так давай найдем виновников сами!

— Бегать по всему городу, искать улики и неприятности, нарываться на закон — а я напомню, что никто нас сейчас к станции не подпустит. Забавно да? — и все это ради мести каким-то левым ребятам, которые даже не знают о нашем существовании. Я ничего не упустила?

Илинея с озорной улыбкой поднялась на ноги, убрала инструмент в чехол и закинула его за спину. Жестом позвав с собой, она медленно пошла по одной из заросших тропинок.

— Не будем называть это местью. Месть — это, все-таки, что-то более личное, — пространно рассуждала она, маневрируя между разросшимися кустарниками. — Да и само слово… «Месть», — девушка скривила лицо, изображая крайнюю степень брезгливости. — Назовем это возмездием. Нет, не так. Действием на опережение! И у наших действий сразу появляется куда больше смысла: найдем виновника — спасем кучу невинных жизней. Ну и самая малость собственного удовлетворения.

— Ммм, — протянула Рида, — две девушки спасают город от неизвестного преступника. Звучит, как дешевый бульварный детектив.

— Вся жизнь — один большой дешевый бульварный детектив, — Илинея обвела руками пространство вокруг.

— Главное, чтоб он закончился так же, как все бульварные детективы, а то придется переквалифицировать в трагичную классику, — фыркнула Рида, чуть обгоняя.

— Дешевая бульварная детективная комедия?

— Пойдет.

За разговором девушки вышли к городу. Обугленные развалины и несколько полицейских неприветливо смотрели на них. Странно. Формально, все разрешено, но работы на станции по выяснению обстоятельств ведутся, и туда не пускают даже сотрудников. Очевидно, в горожан просто швырнули успокаивающей «определенностью».

Девушки, начав демонстративно разговаривать о всякой ерунде, прошли мимо стражей порядка. Для вида Рида даже приветственно кивнула молодому колдуну в форме. Минут через десять они уже стояли во дворе дома Вильи и самым непримечательным, неприметным и обыденным образом обсуждали способ проникновения на станцию. Девушки довольно быстро пришли к выводу, что выдумывать особо что-то смысла нет, и стоит пробраться туда ночью, когда там останутся только несколько сотрудников охраны. Заметив, что прохожие начали невольно прислушиваться к теме разговора, девушки стали спешно прощаться.

— Значит, завтра после девяти…

— Послезавтра, — быстро поправила подругу Илинея. — Раз я не попала на конференцию, мне на завтра лекции поставили и несколько практикумов для старших курсов, — неловко пожала она плечами на недоумевающий взгляд.

— Мда уж, — Рида почесала затылок, разворошив короткие волосы, — получается нам придется уместить наше расследование в мой отпуск и согласовать с твоим расписанием?

— Никто ведь не сказал, что оно должно увенчаться успехом. Да и что там умещать? Вечерком придем, осмотрим все, еще не факт, что что-то найдем. В конце концов, пожар был не слабый.

— Как-то не вяжется это все с твоими предыдущими заявлениями о спасениях жизней, хотя вполне вяжется с реальностью, — выдохнула Рида. — Ладно, послезавтра, так послезавтра. Наш детектив постепенно превращается в какой-то абсурд, — девушка улыбнулась и, пожав на прощание руку Илинеи, вошла в дом.

Следующие сутки пройдут в дичайшем состоянии мандража.